* * *
Гарри всегда очень трепетно относился к дням рождения. Возможно, потому что Дурсли в своё время лишали его этого. Поэтому, когда у него появились деньги — и возможность — дарить друзьям и близким подарки, он всегда с наслаждением это делал. Джинни он успел сделать всего один подарок. Когда война закончилась, всё лето его продержали в Мунго, в сентябре он с опозданием в два месяца кое-как сдал экзамены в аврорат — поскольку сдать ЖАБА у него не было никакой возможности, ему пошли навстречу и назначили дополнительные вступительные испытания — и наконец-то продолжил отношения с девушкой, о которой мечтал все эти бесконечные месяцы. В тот год он просто не мог её толком поздравить, так как в день её рождения всё ещё находился на лечении. Зато через год в августе они наконец-то отметили день рождения Джинни так, как Гарри этого хотелось. Они поужинали в прекрасном ресторане в центре Лондона, и под конец ужина Гарри сделал ей предложение. Он долго и тщательно выбирал кольцо. Гарри знал, что обычно девушке на помолвку было принято дарить то, что давно хранилось в семье, принадлежало кому-то из родственников. Но у Гарри ничего не осталось ни от матери, ни от родственников отца. Не у тёти Петуньи было же спрашивать? Так что кольцо Гарри пришлось купить. Всё, что он видел в магазинах, его не особенно вдохновляло, а ещё ужасно раздражали просто невозможные взгляды ведьм из-за прилавков: — Ой, мистер Поттер, какое кольцо вам нужно? А как выглядит ваша избранница? И всё в таком духе. В итоге он просто позорно сбежал. И решил обратиться к гоблинам напрямую. Заказ обошёлся Гарри в шесть тысяч галлеонов. Золото и крупный синий сапфир в обрамлении бриллиантов. Джинни ахнула и позволила ему надеть ей кольцо на безымянный палец. Гарри знал, что она очень любила этот подарок. Настолько, что не вернула его, когда они расставались год спустя. Конечно, он и не собирался его забирать — зачем ему ещё одно напоминание об их прекрасных отношениях? Невилл тоже подарил ей кольцо. Интересно, его устраивает, что у его жены два помолвочных кольца? Гарри его никогда об этом не спрашивал. И не спросит. Он не собирался из-за всего этого терять верного друга. Когда они только начинали заново общаться с Драко два года назад, Гарри долго не мог решить, что подарить. В тот год он достал редкое издание книги «Ингредиенты и зелья. Сочетая несочетаемое». Признаться, ему пришлось за ней прямо поохотиться: в книжных её изначально было не достать. В итоге помог Гарри профессор Слагхорн. Правда, пришлось пойти к нему на очередное собрание Клуба Слизней и выдержать там положенные несколько часов, ещё и пытаясь как-то объяснить бывшему преподавателю свой неожиданно пробудившийся интерес к зельеварению, не упоминая при этом Малфоя. Зато неподдельный восторг в глазах Драко, бережно гладившего потрëпанную кожаную с тиснением обложку книги, явно того стоил. В прошлом году Гарри хотелось сделать что-нибудь более значимое. Например, организовать поездку в Италию. Хорошо ещё, что он хотя бы додумался сначала спросить Малфоя, а не попытался сделать сюрприз. Это было бы фиаско… Но в итоге Гарри просто организовал ужин в поместье Блэков. Малфоя это вроде бы устроило. А потом Гарри отдал ему себя. В самый первый раз. Не то чтобы он планировал это, как часть подарка… Просто так получилось. Захотелось показать, что они равны. Гарри до сих пор помнил, как противно от страха потели ладони и никак не получалось восстановить сбившееся дыхание. Он наотрез отказался переворачиваться на живот: ему было просто необходимо видеть лицо Малфоя. Ради этого можно было и потерпеть… Гарри очень хорошо запомнил напряжённо сдвинутые к переносице светлые брови, глубокую морщинку, пролëгшую между ними, сосредоточенное выражение в прищуренных серых глазах, неровный румянец на скулах. Острый подбородок, когда Драко закинул голову, кончая в него… В этом году Гарри снова ответственно подошёл к выбору подарка — и снова обратился к гоблинам. Он очень надеялся, что Малфою понравится.* * *
Первой пришла сова от Поттера. Драко помнил белую полярную сову ещё по Хогвартсу. Поттер очень переживал её гибель и никак не мог собраться купить себе другую птицу. В прошлом году на день рождения Драко подарил ему сову, которую тот тут же радостно назвал Агатой. Драко долго выбирал птицу: дарить такую же белую, наверное, было бы плохой идеей, филин был у него самого. В итоге он остановился на пятнистой неясыти: не самый роскошный вариант, конечно, но Поттер искренне обрадовался. Филин самого Драко уже давно обосновался на чердаке в поместье Блэков, деля его с Агатой. Зайду за тобой сегодня в пять. Пожалуйста, будь готов и не задерживайся. P.S. С днём рождения! Признаться, Драко и сам толком не знал, почему вчера после ужина и очень приятного секса решил вдруг не остаться на ночь, а вернуться на свою съёмную квартиру. Вчера это почему-то казалось ему правильным… Увидимся вечером! Отправив ответ, Драко начал собираться на работу. — Мистер Малфой! Мистер Малфой! Второй оказалась Матильда Браун. Драко заставил себя глубоко вдохнуть и выдохнуть пару раз, прежде чем повернуться. — Да, мисс Браун? — с легкой нейтральной улыбкой ответил он одной из ведущих специалистов Святого Мунго по психическим расстройствам. — С днём рождения вас! — она жизнерадостно улыбалась, а лимонный халат едва сходился на её груди. — Мне мистер Картер сказал, что у вас сегодня! Вот! Драко мысленно восхитился настойчивостью Картера. Поговорить с ним что ли? Или нет смысла… И с некоторой опаской взял протянутый ему лавандовый конверт. — Благодарю, — довольно сухо сказал он. — Успехов вам в ваших исследованиях! Внушительная грудь плавно качнулась — вверх-вниз — и девушка наконец-то оставила его в покое. Драко облегченно вздохнул. Час от часу не легче… У Драко было стойкое чувство, что его преследуют. В последний раз подобное с ним случилось ещё в школе. Он прекрасно помнил, как Милисента Булстроуд на шестом курсе буквально не давала ему прохода. Драко, если честно, тогда вообще было не до девушек. Ему, конечно, нравилась Панси. Они даже несколько раз пытались целоваться где-то под лестницей по пути в подземелья — и на креслах в углу в общей гостиной… Но почти каждый раз во время этих поцелуев он вдруг вспоминал, как давился огромным членом — и целоваться больше не хотелось… Может, поэтому ничего у них с Панси и не вышло — тогда. Драко помнил рассказ Поттера, как Уизли случайно съел конфеты с любовным зельем, которое предназначалось ему самому, поэтому конверт от Браун он вскрыл в защитных перчатках из драконьей кожи. Просто на всякий случай. Он сам толком не знал, что ожидал увидеть внутри. Но там оказалась всего лишь открытка — и два билета на матч Холихедских гарпий. Драко передёрнул плечами. Откуда она вообще взяла, что он интересуется квиддичем? Хотя матч был на выходных на следующей неделе. Можно и предложить Поттеру сходить. — Куда ты так торопишься? — Драко приходилось прикладывать усилие, чтобы не отстать от Поттера, который спешил куда-то, как на пожар. — Куда мы идём? Поттер улыбнулся, чуть повернувшись в его сторону. — Туда, откуда можно аппарировать, — ответил он спокойно, точно ребёнку. Драко почти обиделся. — А потом? — А потом увидишь, — зелёные глаза искрились каким-то непередаваемым задором, отчего обиды как-то сами собой забывались, и хотелось лишь улыбаться в ответ и на всё соглашаться. — Ну хорошо, как скажешь, — обречённо вздохнул Драко, и, тут же почувствовав лёгкое прикосновение к своим пальцам, немного удивлённо вскинул глаза на Поттера. — Обожаю, когда ты так говоришь… — тихо и очень серьёзно сказал тот. Драко почувствовал, что краснеет. — Да ну тебя, — буркнул он. Но руку не отнял. Наоборот, переплёл пальцы, углубляя прикосновение. — Готов? — тихо спросил Поттер, когда они оказались в том самом закутке около больницы, и Драко смог только кивнуть. Он ожидал рывок аппарации, но дыхание всё равно перехватило, и глаза закрылись, словно по своей воле. Почувствовав твёрдую почву под ногами, Драко открыл глаза и огляделся. — Где мы? — Корнуолл, — Поттер немного виновато улыбнулся. — Я отпросил тебя на все выходные. Мне очень хотелось отвезти тебя на море. Значит, юго-запад Англии. Драко вдохнул полной грудью солёный морской воздух, прикрыв глаза. — Я снял нам коттедж. Вон там, — тихо рассказывал между тем Поттер. — До вечера воскресенья. Кикимера вызовем утром, хорошо? А сегодня вдвоём побудем? — Хорошо, — покладисто согласился Драко. Коттедж расположился на высоком берегу, прямо над морем. Драко, конечно, с родителями бывал на море, во Франции. Там было тепло и очень красиво. Бесконечные пляжи с бархатистым белым песком… Тут, конечно, всё было по-другому. Зато тут был Поттер. Драко задумчиво подошёл к самому краю обрыва. Волны шумно разбивались о камни внизу. Шелестел ветер. Где-то вдали кричали чайки. И громадное яркое солнце уже клонилось к горизонту. — Ты не против, что мы тут? — осторожно спросил Поттер, и Драко запоздало сообразил, что так ничего и не сказал. — Коттедж принадлежит волшебнику, так что нас никто не побеспокоит. Я сюда ещё днём съездил… Это означало, что вокруг коттеджа уже была сооружена такая же защита, как вокруг его дома в Лондоне. Ну или чуть похуже. Значит, можно действительно расслабиться и не волноваться о незваных гостях. Драко развернулся к Поттеру, обнял, прижимаясь всем телом, целуя в шею. — Спасибо. Коттедж оказался небольшим, хотя и двухэтажным. На первом этаже была большая красивая гостиная с камином и большими окнами с видом на море и кухня, а на втором — всего лишь две спальни. В гостиной был накрыт ужин. — Никто не побеспокоит? — с лёгкой подначкой спросил Драко. Поттер чуть смущённо улыбнулся: — Это Кикимер, но он уже в Лондоне, не переживай. — Я не переживаю, просто уточнил. — Ну вот и славно. Давай ужинать. Признаться, Драко ожидал, что сама поездка и окажется основным подарком, но Поттер в очередной раз его удивил: на столе на месте Драко лежала довольно большая, чуть меньше тарелки, плоская квадратная коробочка, обтянутая тёмно-зелёным бархатом с серебряным тиснёным изображением дракона. — Мне казалось, драконы — это, скорее, твоя тема? — чуть насмешливо прокомментировал Драко. Гриффиндорец немного смутился, но ничего не ответил. Драко уже знал, что будет внутри. Это было настолько непередаваемо глупо, что обидные слова буквально дрожали у него на языке, и он прикладывал ощутимое усилие, чтобы промолчать. Как он и думал, внутри на чёрном бархате расположилась довольно крупная подвеска из тёмного металла, изображавшая двух драконов, соприкасавшихся головами. Между ними покоился довольно крупный тёмно-серый огранëнный камень. — Гоблинская работа… — проворчал Драко, помимо воли касаясь тёмного металла. Эта штука должна была стоить довольно дорого… — Чёрный бриллиант и чёрное золото, — отозвался Поттер тихо. Он так и остался стоять где-то сбоку, напряжённый, застывший. Драко мысленно вздохнул. — Ну я же не Уизли тебе, чтоб мне всякие цацки дарить? — проворчал он. — Ты же сам сказал, что не знаешь, чего хочешь? И вообще, это не просто цацка, — немного обиженно передразнил его Поттер. Драко вскинул бровь. — Нет? — Нет. Вот смотри. Гриффиндорец вдруг оказался рядом и уже протягивал Драко руку. С небольшим чёрным кольцом на правом мизинце. И если Драко хоть что-то понимал в драгоценных металлах — из такого же чёрного золота, что и подвеска. — Это парные амулеты. Я зачаровал твою подвеску. Если я тебе срочно понадоблюсь, можешь просто прикоснуться палочкой к камню, моё кольцо нагреется, и я смогу сразу к тебе аппарировать. — О, — восхитился Драко с болью в голосе. — И меня сможешь так к себе вызывать? — Да нет же! — тихо взвыл Поттер, запустив руку в волосы. — Только ты можешь! Я специально так сделал! Драко вдруг успокоился. На самом деле подвеска ему понравилась. У него ничего не осталось из семейных драгоценностей. Вроде бы родители что-то смогли забрать во Францию, но что именно, Драко толком не знал — ему в принципе было всё равно. А гоблинская работа оставалась гоблинской работой. В конце концов, он мог носить её под рубашкой, так даже лучше. — А почему у тебя кольцо, а у меня подвеска? — Я подумал, что тебе неудобно будет с кольцом работать. А мне наоборот лучше, чтоб на шее ничего не болталось. Драко развернулся к Поттеру и улыбнулся. — Спасибо. Мне нравится. Надевай. Он очень чётко увидел момент, как распахнулись зелёные глаза от удивления — и как в них снова появились те искры, которые он так любил там видеть. И как у бывшего гриффиндорца подрагивали руки, когда он доставал подвеску из коробки. — На самом деле, это ещё не всё… — немного виновато сказал Поттер, закончив. И протянул Драко сложенный пополам небольшой пергамент. Немного удивлённо взглянув в зелёные глаза, он принял пергамент и, развернув, буквально обомлел. Потому что мгновенно узнал почерк матери. — Откуда оно у тебя? — только и смог выдавить он, потерянно глядя на Поттера снизу-вверх. Тот пожал плечами. — Твой отец прислал сегодня утром. Мою почту не проверяют. В отличие от твоей. Он мне несколько раз уже писал. — Спасибо, — пробормотал Драко и принялся читать. Драко проснулся под утро, внезапно, как от толчка. Распахнув глаза в утренний полумрак, он несколько мгновений никак не мог понять, где он. — Не надо… — простонал вдруг Поттер довольно громко. Драко вздрогнул от неожиданности и тут же повернулся к нему. Наверное, это его и разбудило… — Гарри? Поттер спал, ресницы беспокойно дрожали, губы страдальчески скривились… Драко осторожно положил ладонь на горячую щёку, потом подвинулся ближе, обнял, прижал к себе. — Гарри, всё в порядке, всё хорошо. Поттер тут же прижался к нему, обнял, пряча лицо где-то у шеи Драко. Но так и не проснулся, только всхлипнул во сне. Он никогда не рассказывал, что именно ему снится, и, признаться, Драко не был уверен, что хотел бы знать. Наверное, если бы они поговорили, возможно, Поттеру стало бы легче — в какой-то мере. Но гриффиндорец молчал, и Драко не настаивал. Им обоим снились такие сны, и о своих Драко тоже не спешил рассказывать. Он рассеянно поглаживал спину гриффиндорца, основание шеи, лопатки, плечи, кое-где всё ещё ощущая неровности шрамов… Сам Драко физической подготовкой не слишком интересовался: его устраивало собственное тело, а кулаками махать он никогда не любил — да и не особо умел. В аврорате же все сотрудники обязательно уделяли время и тренажерному залу, и борьбе: в рейдах случалось всякое. Так что Поттер исправно занимался три раза в неделю, и Драко нравилось смотреть, как он двигается, как красиво перекатываются его мышцы. По школе Драко помнил, каким худым заморышем был гриффиндорец: невысокого роста, буквально кожа да кости. Сейчас он почти догнал Драко ростом, теперь у него были красивые подкачанные руки: не бугры мышц, но красиво очерченный рельеф, плоский живот… Поттеру это шло. Гарри снова что-то простонал во сне, и Драко всё же решил разбудить его. — Гарри, — тихо позвал он, прикоснувшись губами к виску, руки сами собой потянулись провести по сильной спине, вдоль позвоночника. — Проснись. — Драко? — голос Поттера звучал хрипло со сна, настороженно, и Драко снова поцеловал его куда-то в висок. — Да. Ещё совсем рано. Сможешь заснуть? — Не знаю, — пробормотал гриффиндорец, и перекатился на спину, увлекая за собой и Драко. — Хорошо, что ты меня разбудил, такая ерунда снилась… Драко привычно прижался к такому знакомому телу, закинув ногу на бедра Поттера. И тут же почувствовал твёрдость в правильном месте, через тонкую ткань трусов. И поймал растерянный беспомощный взгляд. Как будто Гарри было стыдно. Как будто ему было чего стыдиться. Кажется, Драко знал, как можно снова усыпить его… Улыбнувшись, он скользит вниз, игнорируя слабые попытки его остановить. Быстро стянув трусы с вяло сопротивляющегося гриффиндорца, Драко облизывает губы — и почти тут же берёт горячий член в рот, помогая себе рукой. Поттер где-то наверху всхлипывает в голос, рука тут же зарывается в волосы Драко, тянет, довольно больно, Драко стонет — наполовину от боли, наполовину от удовольствия. Собственный член нетерпеливо вздрагивает, но Драко пока не обращает на него внимания. Потому что Гарри снова всхлипывает, и Драко наконец разбирает слова. — Не надо… Драко недоуменно застывает, отстраняется, глядя на Поттера — но тот упорно не смотрит на него, пряча лицо в сгибе локтя. Он лежит на спине, с широко разведёнными бёдрами, трусы зацепились за правую ступню, тёмный член стоит почти вертикально вверх, напряжённые яички поджались, живот такой плоский, что Драко видно буквально каждую мышцу. — Гарри, всё в порядке… — тихо говорит Драко, касаясь горячего живота, внутренней стороны бёдер, от чего Поттер снова стонет. — Просто не надо, хорошо? — глухо просит он снова, не поворачивая головы. Драко слышит слова. И видит, как поджимаются яички и вздрагивает член. И снова склоняется над пахом гриффиндорца. Гарри заходится стоном, когда Драко берёт член в рот, так глубоко, как только может. И когда он начинает двигаться, Поттер больше не просит его остановиться. Отстранившись, Драко облизывает палец и, снова поцеловав член, аккуратно вставляет его внутрь. Гарри вскрикивает, а Драко только чувствует, как бархатистые стенки нежно и сильно обхватывают его, и он начинает осторожно двигаться в такт собственным движениям, не пытаясь проникнуть глубже, просто лаская. И Поттер почти тут же снова вскрикивает — и кончает. Драко чувствует, как ритмично сжимается его тело, как пульсирует член, выплёскивая в него горьковатую сперму — и он всё сглатывает. Драко осторожно отпускает его, натягивает на него трусы, потом сбившееся одеяло, вытягивается рядом, обнимает поперёк груди, прижимаясь сбоку. — Гарри, — зовёт он вполголоса. — Поговори со мной? Что случилось? Как ты? Поттер довольно долго молчит, потом всё же вздыхает и поворачивается к Драко, обнимает, снова пряча лицо. — Прости. Всё нормально. Просто сон дурацкий… Драко почти спрашивает, что именно ему приснилось, но вовремя прикусывает язык. — Тебе лучше? Сможешь заснуть? — Да. Наверное. Не знаю… — Драко чувствует, как гриффиндорца передёргивает. — Тебе нужно кончить? Прислушавшись к себе, Драко качает головой. — Необязательно. Давай попробуем поспать. Завтра погуляем, как ты хотел? Гарри кивает, Драко скорее чувствует это, чем видит. Он уже почти заснул, когда Поттер вдруг заговорил. — Мне снилась Джинни, — прошептал он. — Ты знаешь, из-за чего она ушла? Драко повернулся к нему, снова обнимая за плечи. Сонливость как рукой сняло. — Из-за Лонгботтома? — наполовину утвердительно спросил он. Поттер невесело усмехнулся. — Это по более-менее официальной версии. А на самом деле? У Драко на самом деле было несколько предположений. Он решил высказать самое нейтральное. — У вас обоих была послевоенная депрессия? — Наверное, это тоже… Но больше всего её, оказывается, не устраивал секс, — Поттер снова усмехнулся, и Драко запоздало сообразил, почему они говорят об этом сейчас, в темноте незнакомого коттеджа за много миль от Лондона. — Что я всё время делал ей больно, что она ни разу толком не кончила… Хотя она сама никогда не проявляла инициативу… И когда ты сегодня начал — я вспомнил, как она однажды по моей просьбе пыталась это сделать… — У неё ничего не вышло? — наугад сказал Драко, чтобы хоть что-то сказать. — Наоборот. Я почти сразу кончил… У меня это первый раз было, когда… Она расплакалась. Говорила что-то, я уже ни черта не помню, убежала в ванную, потом аппарировала сразу. Понимаешь, я так же лежал, и мне вдруг показалось, что ты сейчас тоже, что я не сдержусь, и ты наговоришь мне всякого и аппарируешь, и я… — он вдруг задохнулся, и Драко внезапно почувствовал такое презрение к Джинни, что ему захотелось снова оказаться с ней в том больничном коридоре, встряхнуть её как следует, чтобы мозги на место встали в её дурной головке… — Гарри, — позвал он. — Посмотри на меня. Поттер наконец, словно пересилив себя, поднял голову, встретившись с Драко взглядом, кажется, впервые за эту ночь. — Ты ни в чём не виноват. Даже если ей не нравился секс, это не твоя вина. Сексом занимаются вдвоём. Она тоже должна была как-то поучаствовать в процессе, чтобы ей что-то понравилось. Не понимаю, откуда у женщин такое отношение, мол, я легла, всё, делайте мне хорошо. — Я был у неё первым… — прошептал Поттер виновато. — И что? Ты у меня тоже был первым, но что-то я ни на что не жалуюсь. Так что дело точно не в тебе. — А ещё она обижалась, когда чувствовала, что у меня стоит. — Что?! — от удивления Драко приподнялся на локте. — В каком смысле? Поттер улыбнулся, снова отворачиваясь. — Ну я тогда всё время её хотел. Бывало, она только коснётся меня — случайно — и я уже… В общественных местах даже. Она обижалась. Говорила, что мне только это от неё и нужно… Как будто ему было стыдно. Как будто ему было чего стыдиться. — Ну и дура, — заявил Драко. И вдруг накинулся на Поттера, навалился сверху, прижав к кровати всем своим весом. В этом не было смысла: гриффиндорец был намного сильнее его. И физически — и в заклинаниях. Но Поттер поддался, позволил прижать себя, посмотрел на Драко измученными глазами. — Мне нравится твой член. Мне нравится, что у тебя стоит на меня. Мне нравится видеть, как у тебя от возбуждения расширяются зрачки. Драко знал, что утром ему будет безумно стыдно вспоминать этот разговор, но прямо здесь и сейчас, в утренних сумерках эти слова казались правильными. Потому что у Поттера наконец-то загорелись глаза. Почти полностью улёгшись на гриффиндорца, Драко потянулся поцеловать его, и Поттер ответил, и тихо застонал, видимо, почувствовав свой собственный вкус. — Ты снова возбуждён, — самодовольно констатировал Драко, на секунду прервав поцелуй, и улыбнулся. — Ты тоже, — тоже улыбнулся Поттер — и сам потянулся за поцелуем.