Из разных миров

Презентации. Мария ненавидела делать учебные презентации, потому что они требовали слишком много сил и слишком много времени. Слишком. Много. А ведь это был простой набор картинок с текстом, на которые всем всегда было и будет всё равно, включая её саму. Как будто кто-нибудь поднимет взгляд, пока она будет читать этот дурацкий доклад, необходимый для зачёта. Нет, Мария уважала Вирджинию Вульф. Более того, она искренне восхищалась её творчеством. Ей было интересно искать старые фотографии и придумывать сопроводительный текст. И даже несколько минут позора ещё можно стерпеть. Больше всего Мария ненавидела делать презентации с Эшли. Эшли было плевать на презентации. Она могла запросто за несколько минут слепить нечто несвязное и не слишком привлекательное, лишь бы не тратить на это время и силы, потому что всегда находилось что-то куда более интересное. Поэтому вся грязная работа доставалась Марии, которая страдала от эстетического перфекционизма и не могла выдать какой-нибудь мусор. Но, к чести Эшли, она взяла на себя отбор материала и теперь сидела в углу комнаты под тусклой лампой среди кип книг, возвышавшихся вокруг неё словно забор, отделявший её от реального мира. Из динамиков громко орала какая-то рэперша. Что-то невнятное и несуразное, будто закон Ома превратили в странную мелодию и дали послушать будущему литературоведу. Надо сказать, результат получился интересным, но крайне непонятным. Рэперша и отвлекала, и помогала сосредоточиться, потому что Мария старалась поглубже зарыться в информацию, лишь бы не слышать эту какофонию. Комната, в которой они вымучивали дурацкий проект, была меньше, чем у Марии, но не менее уютной — здесь они провели практически все детские и подростковые годы. Эшли жила в довольно просторной квартире в центре Детройта — две спальни, одна из которых выполняла функцию склада для ненужных вещей, кухня, просторная гостиная, имелась отдельная зона для столовой. Когда они были совсем детьми, устраивали догонялки и носились по огромным комнатам и длинным коридорам; иногда играли в прятки — благо в квартире было много труднодоступных мест, но они очень быстро обнаружили их все, и постепенно прятки превратились в методический обход излюбленных углов. Эшли здесь выросла, но когда школа закончилась и пришла пора съезжать, сделать это предпочли родители, поэтому они просто купили себе дом в пригороде. Квартиру оставили ей, а чтобы не пришлось жить среди кучи хлама и мусора или не дай бог отвлекаться от учёбы, они подарили ей андроида — AX400, которую назвали Кэт. Всё бы ничего, вот только Эшли терпеть не могла андроидов. Да, противница андроидов с собственным андроидом дома. Ирония. Эшли ненавидела Кэт и свела все свои контакты с ней к минимуму, но без этой маленькой худенькой и всегда улыбавшейся, несмотря на моральное насилие, девушки с синей кровью, циркулировавшей по её телу, квартира давно пришла бы в упадок вместе с этой комнатой с большой и удобнейшей кроватью, просторным балконом, выходившим на оживлённую улицу, множеством полок с книгами и коллекционными дисками со старыми фильмами, большой гирляндой, освещавшей всю комнату мягким розовым светом… Голова разболелась. Мозг Марии дал сбой. Если бы она сама была андроидом, перед её глазами сейчас всплыло бы [ОШИБКА ПОДКЛЮЧЕНИЯ К ЦЕНТРАЛЬНОМУ ПРОЦЕССОРУ, ПОЖАЛУЙСТА, ОБРАТИТЕСЬ В ЦЕНТР ТЕХНИЧЕСКОЙ ПОДДЕРЖКИ «КИБЕРЛАЙФ»]. — Всё, я больше не могу, — выдохнула Мария и, закрыв ноутбук, положила его на кровать. — Что, надоело? — Эшли оторвалась от книги и с усмешкой взглянула на неё. — Нужен перерыв. Иначе мозг точно откажет. Мария только сейчас ощутила, как сильно у неё гудит голова. Вирджиния Вульф, простите, но нужно на время расстаться… — Хочешь чего-нибудь? Мария одобрительно промычала, откидываясь на подушки и утопая в них. Будь её воля, она бы давно вернулась в пододеяльное царство, которое основала ещё ребёнком, и никогда бы оттуда не вылезала. Но взрослая жизнь, или игра во взрослую жизнь, требовала её постоянного присутствия и непосредственного внимания. Глупость… Эшли, тем временем, подошла к двери, приоткрыла её и крикнула: — Подойди сюда. Она отошла, и несколько мгновений спустя на пороге показалась Кэт. Марии всегда нравилось, какой утончённой и в то же время сильной она выглядела. Конечно, это стандартная серийная модель и такие есть чуть ли не в каждом доме, но всё-таки Кэт — именно Кэт, а не АХ400 — была уникальной. Несмотря на то, что Эшли игнорировала её присутствие девяносто пять процентов времени и она большую часть суток проводила в режиме ожидания или наедине с собой, Кэт всё равно отличалась от остальных. И нет, не только серийным номером. Она была всё тем же андроидом, с теми же заводскими настройками и установками, даже речь её была похожа на речь машины, но, скорее всего, это впечатление сложилось из-за того, что она говорила редко и односложными фразами, однако было в ней что-то особенное… Мария даже не могла толком сказать, что именно, возможно, то, как она держалась в присутствии людей, какой-то особенный взгляд — мягкий, но в то же время уверенный, или же её привычка постоянно складывать руки в замок… — Да? — тонкий голос Кэт звоним эхом раздался в комнате, вырывая Марию из потока мыслей. — Принеси нам чай и чего-нибудь пожевать, — в голосе Эшли сквозило недовольство. — И побыстрее. — Сейчас, — Кэт тут же скрылась за дверью. Мария терпеть не могла такого отношения, ей казалось, будто это с ней так отвратительно разговаривают. Слишком сильна была в ней эмпатия, особенно в отношении андроидов. — Ненавижу, когда ты так делаешь, — фыркнула Мария. — Как? Это же всего лишь тупая машина… Внутри Марии всё закричало они не машины. Перед глазами сразу всплыл образ Маркуса. Он был крайне сильно похож на человека — порой его выдавал только диод на правом виске и опознавательные знаки андроида. Во всём остальном — в движениях, в речи, во взгляде, в мыслях — он был похож на них, на людей. Иногда Мария всерьёз задумывалась: это крайне реалистичная симуляция или он действительно был таким?.. Всё чаще она склонялась ко второму. — Дело не в этом… — А в чём? Толку, что я машине говорю «спасибо» и «пожалуйста»? Может, с пылесосом тоже вежливичать? Или с микроволновкой? Спасибо, Джек, что погрел мне бутерброд, я так тебя люблю! Ну бред же, Мария. Ты, конечно, прославленная любительница андроидов, много времени проводишь с этой своей… — Даже не думай. — Плевать. — Нет, не плевать. Марии казалось, что ещё немного, и она своим взглядом прожжёт дыру в голове Эшли и ничуть не удивится, если обнаружит там вакуум. Такие споры случались у них довольно часто, и это, увы, было неизбежно. Эшли тоже была не промах — её взгляд с трудом выдерживали лишь избранные, но Мария её не боялась, слишком давно она её знала. Несколько гнетущих мгновений тянулось напряжённое молчание, прерываемое лишь причитаниями рэперши на заднем фоне, стуком посуды на кухне и шумом улицы. — Хорошо, — сдалась Эшли. — Ты, конечно, прославленная любительница андроидов, много времени проводишь с этой… этим своим… Маркусом… Мария смягчилась, почувствовав, как расслабились плечи. Конечно, она понимала, что это притворство с её стороны, но лучше уж так. Она ни за что не даст Маркуса в обиду, даже тогда, когда его не было рядом. Он этого не заслуживал. Тем временем, Эшли продолжила: — …но я не такая. Если бы не родители, я бы давно выкинула это на улицу. Или сдала в утиль. Нахрен оно мне? — Дом по-твоему сам себя убирает? И чай на кухне сейчас сам готовится? — Если бы этого не было, я бы сама всё прекрасно сделала. Думаешь, я от богатой, — пальцами она изобразила кавычки, — жизни совсем в бездельницу превратилась? Всё я умею делать, просто раз уж оно тут болтается и занимает место, пусть заслуживает его. — Дело не в том, машины они или нет… — вздохнула Мария. — А в чём? — В чём разница между пылесосом и андроидом? — Это анекдот? — Эшли поджала губы, сдерживая улыбку. Мария смерила её недовольным взглядом, чувствуя разгоравшееся в груди негодование. Да, именно такую Эшли она терпеть не могла. Наглую, упёртую, узкомыслящую, злую и капризную. Такая мадам показывалась нечасто, но каждое её появление было праздником в мрачных тонах, порой доводившее Марию до истерики. — Хорошо, — Эшли выдохнула. — В чём? — Андроиды похожи на нас, — Мария говорила без прежнего энтузиазма, но мысль нужно было закончить. — Если снять с них униформу и диод, внешне их не отличить. Знаю, что со всякими теплосканерами можно, но погоди, дай закончить, — Эшли уже собралась вставить очередную несогласную реплику, но тут же поджала губы. — Внутреннее наполнение — отдельная тема, если бы ты с Кэт проводила больше времени, она не была бы похожа на машину. — Ты со своими андроидами уже совсем поехала, — вздохнула Эшли. — Прекрасно же знаешь, что из-за них мама лишилась работы, а папа чуть не обанкротился. Твоей семьи это не коснулось, и я рада за тебя, но мне пришлось несладко. Это сейчас может показаться, что у меня всё круто, потому что я живу в квартире в центре, одна, учусь в университете, родители живут в собственном доме в пригороде, но они фактически убежали отсюда, потому что им всё это просто надоело. И они стали бояться, что могут потерять вообще всё. Они, может, и смогли забыть, простить, потому-то и купили мне эту хрень, но не я. Эти пластиковые бездушные пылесосы отняли у многих людей работу и единственный заработок. Нам с тобой просто повезло, а подумай об остальных… — Слушай. Ты права, несомненно. Я просто… беспокоюсь о тебе. Мария села и внимательно посмотрела на подругу. Она помнила этот не самый лучший период её жизни, но проблемы подруги были заслонены её собственными — она тогда оплакивала погибшую мать. Тем не менее, именно такая тупая машина смогла помочь ей вернуть связь с окружающим миром и прийти в себя. Никто другой не смог: ни психологи, ни друзья, ни отец, ни учителя в школе. Никто. В словах Эшли был смысл, несомненно, но эта ненависть сжигала её день за днём, и Марии было страшно это видеть. Может, конечно, она жила в каком-то своём мирке, но… Эшли подсела к ней ближе и взяла её за руки. — Я ценю это. Правда. Просто мне тяжело справиться с этим, — голос её звучал тише. — Я понимаю, — Мария сжала её вечно холодные ладони. — Просто я вижу… что ты черствеешь с каждым днём. — У меня нет другого выхода. — Есть. — Зайка моя, я уже не могу остановиться, — Эшли отвела взгляд. — И не хочу, потому что иначе я превращусь в своего отца… — Можешь. Ты не виновата, что так произошло. Но и Кэт не виновата. Конкретно Кэт. Много вопросов к «Киберлайф», я согласна, но она не виновата. Но дело даже не в этом. Уважая андроидов, банально говоря им «спасибо» и «пожалуйста», ты делаешь это не для них, а для себя. Так ты смягчаешься, шаг за шагом, не даёшь себе зачерстветь. Может быть, им действительно всё равно. Может, человечность, которую я в них вижу, действительно просто симуляция, но они выглядят как мы. Если ты так мерзко обращаешься с тем, кто похож на человека… что же сдерживает тебя от подобного обращения с человеком? Эшли молча уставилась в стену. Возможно, она хотела что-то сказать, но тут дверь открылась, и в комнату вошла Кэт с подносом, на котором стояло две чашки с чем-то дымящимся — явно горячим чаем — и тарелкой, полной конфет и каких-то пирожных. — Ещё что-нибудь нужно? — Кэт с улыбкой поставила поднос на столик рядом с кроватью. Мария заметила вазочку с клубничным вареньем и тут же почувствовала, как теряет остатки сознания. Это была самая желанная вещь на свете. Интересно, Кэт сделала это специально или просто поставила, потому что больше ничего на кухне не было? — Нет, не нужно, — ответила Эшли, всё ещё сверля взглядом стенку. — Иди отсюда. — Я буду в гостиной, — будничным тоном отчиталась Кэт и направилась на выход. — Спасибо, — крикнула ей вслед Мария. Дверь закрылась, оставляя их наедине. Мария мысленно вздохнула, хотя на другой итог она и не рассчитывала. Эшли была слишком упрямой и слишком долго варилась в этой ненависти, чтобы в один миг отбросить её и похоронить где-нибудь в парке под покровом ночи. От многолетних мыслей, глубоко пустивших корни, очень трудно избавиться. Эшли наконец отпустила руки Марии и грустно посмотрела на неё. — Давай пей, нам ещё проект доделывать. Мария кивнула, чувствуя неловкое напряжение, повисшее в воздухе. Оно скоро пройдёт, так всегда бывало, и Эшли довольно быстро приходила в себя и продолжала болтать о всяком. Но Марию не покидало чувство, что эту тему придётся поднять ещё не раз.