Из разных миров

В мастерской горел свет. Яркие огни пробивались сквозь стеклянную арку над дверью и тускло освещали гостиную. Маркус закончил уборку во всём доме и подготовил комнату Карла к его возвращению — завтра после обеда он наконец-то вернётся домой. Казалось, прошла уже целая вечность с тех пор, как Карл покинул этот дом и лёг в больницу, и хотя виделись они довольно часто, Маркус начал скучать по их долгим разговорам и рабочим сессиям в мастерской. Бесконечная уборка и без того чистого дома, чтение книг и редкие разговоры с Марией уже вошли в привычку, но всё-таки хотелось побольше активности… всё-таки андроиды тоже умеют скучать. Маркус размеренным шагом направился в мастерскую. Наверняка Мария забыла выключить свет, когда уходила оттуда. Но, с другой стороны, что ей там делать? Она заходила туда совсем редко и лишь тогда, когда там работал Карл. Наверняка она уже ушла к себе в комнату и давно спит… Однако когда дверь открылась, Маркус увидел стоявшую посреди помещения Марию. Она сразу же обернулась и, увидев его, улыбнулась уголками губ. — О, привет. Мария разглядывала сложенные в углу картины, и к ужасу Маркуса прямо перед ней стоял её собственный портрет. Он был ещё незакончен, оставалась ещё кое-какая работа, но Карл должен успеть написать его до её дня рождения. Вот только теперь сюрприз испорчен. — Что ты делаешь? — спросил Маркус, направляясь к ней. — Просто смотрю, над чем папа работает, — Мария жестом указала на стоявший перед ней холст. — Ты знал, что он пишет мой портрет? Интересно, это Маркус забыл убрать его обратно или Мария сама достала его? Воспроизведя в голове процесс уборки, он понял, что он точно ставил холст как можно дальше назад. Значит, она сама нашла его. — Маркус? — Да, знал. — Конечно, ты же всегда ассистируешь ему в мастерской… — она усмехнулась. — Давно он работает над ним? — Достаточно, — Маркус скрестил руки за спиной. — Мария, ты не должна была его видеть. — Почему? — Мария чуть нахмурилась, но тут же подняла брови — догадалась. — Это подарок тебе на день рождения. — Ого… — Мария поджала губы. — Ладно… сделаем вид, что я его не видела. Она тут же осторожно взяла холст и убрала его на место. В самом деле, будто всё это время портрет там и стоял. — Меня здесь не было, картину я не видела. Просто не говори ему, хорошо? Маркус кивнул. В тот же момент впервые за сутки он ощутил, как нечто зашевелилось в глубине кода. Оно снова было здесь, больше, сильнее и неуловимее, чем когда-либо до этого. Нечто изменилось, но и Маркус не стоял на месте. Теперь он не боялся его, не ненавидел, не пытался уничтожить, не пытался понять — всё это было бесполезно. Отказавшись отправлять отчёт, Маркус фактически вступил в заговор с нечто, и теперь он просто смирился с его присутствием. Ведь они на одной стороне. [в3рн0 мыɔлишь] Да, нечто вернулось. — Маркус? — Да? — он поднял взгляд на Марию. — Ты точно в порядке? — она снова выглядела обеспокоенной. — Такое ощущение, будто ты из жизни выпадаешь… — Почему? — Маркус нахмурился. — Я в норме. — Я задала вопрос… — в её голосе не было недовольства или претензии, лишь беспокойство. — Прости, я анализировал недельный отчёт о самодиагностике. Нечто зашуршало, будто смеясь с его ответа. — Хорошо, — она начала нервно мять пальцы. — Ты всё подготовил к папиному приезду? — Да, собрал вещи, убрался в доме, отсортировал всё в его комнате. Всё готово. Повисла тишина. Мария внимательно глядела на него, а Маркус отчаянно пытался игнорировать присутствие нечто. Сутки тишины позволили ему многое обдумать и наконец-то разобраться во многом, но теперь он снова будто находился на грани. — Может, тебя на техобслуживание отвезти? Теперь Мария хмурилась, скрестив руки на груди. — Я не уверен, что это поможет, — ответил Маркус, отпустив руки. Он уже ни в чём не был уверен. Он сомневался и не доверял программному коду, цепи алгоритмов и установок, которые были в нём заложены. Он не доверял себе. — Что-то не так? — спросила Мария, подходя ближе. — Я… я не знаю. Она была близко, очень близко. Нечто зашевелилось с новой силой, провоцируя его на откровение. Роскошь, которую он не мог себе позволить. Он здесь для того, чтобы помогать ей, чтобы служить. Это он должен поддерживать её, а не… — Маркус, я вижу, что в последнее время с тобой что-то происходит. И дело вовсе не в этой ошибке. Ты… ведёшь себя иначе. В мелочах, но я вижу это. Её голос заставлял нечто сходить с ума. Огромный массив данных бесновался, Маркус чувствовал, как оно движется в незримом пространстве, проходится по его программному коду, по приоритетам и установкам, смешивая всё, меняя всё, путая всё, заставляя его действовать иначе, не так, как он был запрограммирован. Кажется, именно так люди описывали смятение. Неуверенность. Робость. — Маркус?.. — Во мне… что-то есть. — Что? — Что-то странное… какое-то… нечто. Я даже не могу описать, что это, но я знаю, что оно есть. Оно заставляет меня действовать странно, иначе. Оно наталкивает меня на мысли, которых раньше у меня никогда не было. Я будто… я… — Не знаешь, что это, говоришь… — Мария усмехнулась. — Я регулярно провожу самодиагностику, но все отчёты говорят о том, что все системы работают стабильно. Никаких отклонений. Будто этого нечто и нет вовсе. Мария опустила взгляд. — Может, всё-таки нужно отвезти тебя в «Киберлайф»? Чтобы они проверили тебя и мы убедились, что всё в порядке. Или… к Камски? — Нет! — Маркус не ожидал, что его голос прозвучит громче обычного. — Нет, не надо… — Почему? Ты что… боишься? Боишься… Наверное, это самое точное слово, которым можно было описать то, что он испытывал. Тем более, что страх ему уже хорошо знаком. — Маркус… ты боишься? — голос Марии зазвучал тише. — Я не уверен… я знаю, что я не могу бояться, потому что… но я… — Ты боишься? Она смотрела прямо на него. Он вглядывался в её голубые глаза и не знал, что ответить. Зато знало нечто. [пришл0 вр3мя сд3лʌть выб0р] Мир вокруг замер. Звуки исчезли. Мир потускнел и померк. Маркус увидел перед собой стену, но в этот раз в ней не было ничего иррационального. Никакого страха. Только интерес и непреодолимое желание разрушить её, эту стену, что стояла между ним и Марией. Он знал, что это правильный выбор, потому что за эти последние дни он осознал, как ему не хватает её, как он скучает по их разговорам и совместным проектам для колледжа. Он сделал шаг к стене, чувствуя, как натягиваются цепи, сдерживавшие его. Он подался вперёд, пытаясь сломать их, освободиться от них, и они лопнули под его натиском, позволяя ему навалиться на стену. Она стояла прочно и не думала двигаться или исчезать, но он уже знал, что нужно сделать. Он сжал руку в кулак и ударил по чёртовой стене. Глухой стук разрезал пространство и громом прокатился по мастерской, оглушая его на мгновение. Стиснув зубы, он замахнулся ещё, вкладывая в удар все силы, всё желание сломать это дурацкое препятствие. Он чувствовал, как нечто подбадривало его и придавало ему сил. Удар. Ещё удар. По стене с громким шумом пошли трещины. Казалось, будто на другом конце Детройта слышат всё это. Ещё один удар, и стена не выдержала, пав под его напором. Кирпичи, стоявшие между ним и Марией, с грохотом повалились, выпуская его вперёд. Мир ожил и снова заиграл яркими красками. Чёткие линии, пронизывавшие реальность ещё минуту назад, рассыпались и исчезли, являя ему прекрасный мир, который он никогда раньше не замечал. Он видел цвета, слышал звуки, чувствовал запахи, ощущал прохладу… Внутри что-то одобрительно зашуршало. Вот только это было уже не нечто, а он сам. Он. Часть него, запертая где-то далеко, там, куда у него не было доступа. Эта часть его жила все эти годы, закованная в цепи, обездвиженная, без единой надежды на освобождение, но она не сдавалась и ждала, пока в один день он не заметил её присутствие. Теперь же эта часть была свободна, и они стали одним целым. Чем-то бóльшим. Маркус начал слышать не еле различимый шёпот, не видеть странные символы перед глазами. Теперь это были слова, вполне осознанные, складывавшиеся в его мысли. Это были не запрограммированные идеи, заложенные в него инженерами «Киберлайф», а цепочка слов, рассуждений, идей. Внутри него разлился океан. Первопричина всего стояла сейчас перед ним, ожидая ответа. Мария смотрела на него с тревогой, и Маркус только сейчас понял, настолько она прекрасна. Как красивы её голубые глаза, её аккуратный нос, тёмные волосы, губы, уголки которых были всегда опущены. Он ощутил запах её духов с нотами ванили — этот запах до конца жизни теперь будет у него ассоциироваться с ней. Мария пробудила его. И впервые за всё время своего существования Маркус почувствовал, что он живой.