Из разных миров

В полутьме горевших ламп казалось, что картины внимательно наблюдали за происходящим, от чего становилось не по себе. В мастерской повисла тишина. Сложно было сказать, предвещала ли она что-то хорошее или же наоборот… Марии казалось, что прошла уже целая вечность с тех пор, как она задала вопрос, а ответа на него так и не последовало. — Маркус? Он молчал. Мария поджала губы, чувствуя, как бешено начинает стучать сердце. С ним опять было что-то не то, она чувствовала это. Маркус неотрывно смотрел перед собой, но взгляд его будто был направлен вовнутрь… так обычно выглядят люди, которые глубоко задумались. Но Маркус же не был человеком! Сколько бы Мария себя ни хотела верить в обратное, он оставался андроидом. Словно в ответ её мыслям диод у него на виске замигал жёлтым. — Да чтоб тебя, Маркус! Внутри Марии забушевали паника и… гнев. С ним снова что-то происходило, что-то, чего Мария не понимала. Страх можно объяснить — боязнь неизвестного, но на кого она злилась? На себя? На него? На ситуацию в целом? Диод на мгновение перелился красным, и Маркус несколько раз моргнул, будто в смятении оглядываясь по сторонам. Наконец, взгляд его остановился на ней, но он по-прежнему молчал. Это всё уже не на шутку пугало Марию. — Что с тобой? — твёрдо спросила она, стараясь обуздать все бушевавшие в ней эмоции. — Я… — он отвёл взгляд куда-то в пол. — Я не понимаю… — Не понимаешь что? — Я чувствую себя странно… совершенно иначе, не так, как обычно. И я даже объяснить не могу, в чём эта странность выражается. Вновь повисла тишина, лишь проезжавшая мимо машина на несколько мгновений потревожила их. Мария сделала глубокий вдох, обретая контроль над собой. Маркусу нужно было помочь, и прямо сейчас. Уже пришла пора бежать и звонить в “Киберлайф”?.. — Мария… — начал он, прерывая её размышления. — Да? — Я живой? — спросил он, поднимая голову. Внутри Марии всё похолодело — никогда раньше Маркус так не рассуждал. Одно дело, когда она сама про него так думала, но теперь… В памяти сразу же всплыла статья, которую ей не так давно пересказывала Эшли. Кажется, она называлась “Признаки, что ваш андроид склонен к девиации”. Статью эту выпустили в связи с тем, что произошло несколько случаев с андроидами, вышедшими из-под контроля, некоторые люди пострадали от рук девиантов, кто-то даже погиб, но… Но не мог же Маркус стать девиантом? С чего? Девиантами становились после травматичных событий, а над ним никто и никогда не издевался, скорее, наоборот, к нему относились с заботой и уважением. Мария бы охотнее поверила, что Кэт стала девиантом, а не Маркус. Вот только нетипичные рассуждения как раз и шли первым пунктом в той статье. — Почему ты спрашиваешь? — спросила Мария. — Мир другой, будто всё ярче. Раньше я понимал, зачем я существую, что мне нужно делать, теперь же я… могу выбирать. Будто мои руки были связаны, а теперь я свободен. Он посмотрел на неё, и на его лице отразилась такая гамма эмоций, какую она прежде никогда не видела. Это пугало и… впечатляло. Мария никогда не думала, что увидит Маркуса таким, раньше она могла разве что мечтать об этом. Стоило ли ей бояться? Нет, он же был важной частью её жизни уже семь лет. За это время с его стороны не было ни единого намёка на агрессивное поведение, он всегда помогал ей и поддерживал её. С чего ей бояться его? Но ведь все те люди, которые пострадали от рук андроидов, тоже доверяли им. Хотя Мария не знала всей картины — СМИ могли наврать для красного словца. Вдруг над девиантами издевались и это просто решили замолчать? — Так я… я живой? Мария вздохнула, собираясь с мыслями. — Это… сложно. Мы с папой всегда считали тебя членом семьи. Но другие люди видят в вас лишь машин. Вы для них пустое место. Поэтому если ты спросишь, например, Эшли, она скажет, что ты не живой. Я же считаю… — она помолчала, а затем наконец произнесла: — Я считаю, что ты живой, Маркус. И всегда считала тебя живым. Она заглянула ему в глаза и увидела в них страх — самый настоящий, человеческий. Он действительно не понимал, что с ним происходит и что ему делать. Впервые за всю свою жизнь он мог улыбаться, хмуриться, удивляться, и теперь… теперь Мария смотрела на Маркуса, который походил на человека больше, чем когда-либо — она даже и подумать о таком не смела. Он в самом деле стал девиантом. Не было его стандартной позы со скрещенными за спиной руками, дежурной полуулыбки, взгляда, зафиксированного в одной точке… И тут Марию словно ударили по голове — если она заметила отличия, то могут и другие. Папа, Эшли, и если Маркус поведёт себя как-то иначе при чужих людях, те тоже заподозрят неладное… Вот только другие, в отличие от неё, могут сообщить властям, и тогда Маркуса уничтожат, убьют, а им с папой придётся отвечать за сокрытие девианта. Впервые за вечер она почувствовала себя загнанной в ловушку. — Что нам теперь делать?.. — пробормотала она. — Я не знаю… — так же тихо ответил Маркус.