Из разных миров

— Я думал, помру там со скуки, — фыркнул Карл. — Никогда не думал, что так буду скучать по своей мастерской. Больше никаких больниц, ясно? — Да, пап, ясно, — со смехом ответила Мария. Манфреды обедали, а Маркус в это время притворялся, что читал — Карл не любил, когда во время еды у него стояли над душой. В честь воссоединения семьи Маркус решил приготовить любимое блюдо виновника торжества — карбонару с креветками и шампиньонами. Сам Маркус не мог в полной мере оценить вкус этого блюда, но каждый раз Карл радовался словно ребёнок, а этого было более чем достаточно, чтобы подавать это блюдо часто, но не настолько, чтобы оно успело надоесть. Или Маркус всё-таки мог теперь попробовать человеческую еду? Вдруг она пробудит в нём ещё какие-нибудь чувства. — ...Этот андроид был ну совсем неопытным. Никогда с первого раза не понимал, что от него нужно. — Маркус из-за книги заметил, как Карл недовольно махнул вилкой. — Эх, ладно, малыш ни в чём не виноват, но новые андроиды словно дети — всему нужно их учить. — Новые? Насколько новые? — спросила Мария. — Их выпустили буквально месяц назад, если не меньше. Слышал, многие братья по несчастью из соседних палат жаловались. Лучше бы они разрешили мне Маркуса оставить. Намного эффективнее бы получилось. Но нет, Дэвид всё настаивал на том, чтобы я соблюдал внутренние порядки и не буянил. А кто платит-то за весь бал-маскарад, позвольте спросить? Маркус, чуть опустив книгу, бросил взгляд на Марию, которая вовсю общалась с отцом. Пожалуй, впервые за долгое время он увидел её искреннюю улыбку — она ждала возвращения Карла, да и сам Маркус был рад, что тот вернулся. Теперь всё встало на свои места. Они с Карлом вернутся к творчеству, будут работать над картинами, возможно, посетят какие-нибудь выставки и благотворительные вечера. Маркусу не терпелось увидеть всё это по-новому и нащупать границу своих новых возможностей. — Лео не звонил? — Э-э-э, он писал мне буквально несколько дней назад, — замешкавшись, ответила Мария. — У него всё нормально. — Хорошо, — услышав ответ, Карл улыбнулся. — Он приходил ко мне несколько раз. — И как всё прошло? — Всё отлично. Маркус заметил, что Карл помрачнел — значит, что-то всё-таки было не так, но он решил не говорить об этом. Интересно, заметила ли Мария? Судя по тому, как она продолжала ковырять пасту вилкой, она либо не обратила внимание на быструю смену настроения, либо решила проигнорировать её. — Маркус. Услышав своё имя, он поднял голову — Карл пристально смотрел на него. — Да? — Маркус тут же отложил книгу и поднялся. — Замечательная карбонара, впрочем как и всегда. — Да, Маркус, шикарно получилось, — Мария подняла вверх большие пальцы. Похвала заставила Маркуса улыбнуться — пусть он готовил это блюдо уже сотню раз, услышать комплимент было чертовски приятно. Раньше он не придавал им большого значения, но теперь всё изменилось. Ему было приятно. — Благодарю, — он, пожалуй, впервые за всю жизнь сказал это искренне, ведь до этого момента все подобные фразы были просто машинальным проявлением вежливости. — Ладно, всё, пора браться за работу, — Карл хлопнул в ладоши. — Я слишком долго этого ждал! Маркус подошёл к столу и хотел было убрать оставшуюся посуду, но Мария первая поднялась и начала собирать тарелки и чашки. Увидев удивлённый взгляд Маркуса, она усмехнулась. — Идите, я уберу. Иначе папа от нетерпения с ума сойдёт. — Верно говоришь. Поехали, Маркус, не дадим Марии повода передумать! Маркус покачал головой и покорно покатил кресло с Карлом в мастерскую, предвкушая несколько часов продуктивной работы. Или не продуктивной — всё зависело от Карла, который не брал кисти в руки несколько недель. Ему нужно было входить в прежний режим постепенно, чтобы состояние не ухудшилось. Двери в мастерскую распахнулись, впуская их в совершенно другой мир. — Ничего себе ты тут порядок навёл! — воскликнул Карл, оглядываясь. — Это моя мастерская вообще или нет? Эти недели Маркус действительно не сидел без дела. Убрав почти всё, за исключением подвала, он добрался до сердца дома. Маркус разобрал огромную кучу холстов, стоявших в углу, отделил новые и старые, отсортировал их по размеру, перемыл и высушил все кисти, расставил их по размерам и производителю, перебрал краски, выкинув просроченные и пустые тюбики, а также разложил все эскизы по году создания. — Ну, хоть что-то уцелело, — усмехнулся Карл. Практически посреди мастерской, в том месте, где Карл творил чаще всего, всё ещё виднелось огромное пятно из разных красок — как бы Маркус ни старался, оттереть его не удалось. — Да, поблекло немного, но ты его не сломил, — Карл засмеялся. — Простите, я старался… — Нет-нет, всё отлично. Порядок, конечно, странный, но… главное, чтобы ты в нём разбирался и мог вовремя найти нужное. А так мне даже нравится. — Разумеется. — Ладно, — Карл развернулся в кресле, поворачиваясь к Маркусу лицом. — Теперь, когда мы одни, рассказывай, что было, пока я “отдыхал” в больнице. Вот и настал момент, которого Маркус боялся. Он уже много раз проиграл в голове этот разговор, и несколько раз результат был неутешительным — Карл догадывался, что с Маркусом что-то не так, и реагировал каждый раз по-разному: то выгонял его, то швырял в него подвернувшийся под руку коробкой, то вызывал полицию. Теперь предстояло узнать, какой из десяти вариантов развития событий претворится в жизнь. — Всё в порядке, Карл, — осторожно начал Маркус. — Чем вы тут занимались? — Я выполнял свои стандартные функции. Мария исправно ходила в колледж, несколько раз к нам заглядывала Эшли. И один раз Нейт. — Зачем он приходил? Маркус не был уверен, что должен об этом рассказывать, но раз Карл спросил, то он должен ответить. — Хотел поговорить с Марией. У них произошла ссора, но они в конечном итоге успокоились и договорились о встрече на следующий день. О разговоре ничего не могу сказать, но Нейт после не приходил и не звонил, насколько мне известно. — Эх, ладно. Видимо, разобралась она с этим Нейтом, — Карл вздохнул. — У неё… как вообще дела? — Думаю, с вашим возвращением всё стало просто отлично, — Маркус улыбнулся. — Она хотела, чтобы вы вернулись домой. — Понимаю её. А ты сам как? — Замечательно. Теперь ещё лучше, ведь мы снова сможем вернуться к работе. Маркус впервые за весь разговор говорил искренне — ему хотелось, чтобы Карл знал, что он рад его видеть. Несколько недель показались Маркусу вечностью, в плену которой он занимался одним и тем же делом без какого-либо результата, но теперь всё будет по-другому. Усмехнувшись, Карл поджал губы и сцепил руки в замок на коленях. — Знаешь, когда я лежал там, в больнице, в соседней палате был Дункан. Неплохой человек, мы с ним даже подружиться успели. По-моему он юрист на пенсии, ненамного моложе меня. Оказывается, он знал мои работы, некоторые даже хотел купить, но постоянно останавливала цена. Мол, жена была против. В одно утро возле его палаты началась возня. Я сначала не понял, в чём дело, но когда увидел его плачущую жену, а потом и пустую постель… я всё понял. Маркус нахмурился. — Дункан умер из-за остановки сердца. Он ушёл тихо, во сне. Дэвид долго не хотел мне говорить об этом, боялся, что я от волнения за ним последую… но нет. Вот он я тут, сижу в своей идеально чистой мастерской и говорю со своим андроидом о смерти юриста, которого знал всего несколько дней. Повисла тишина. Маркус неотрывно смотрел на Карла, который глядел куда-то в пространство. Кажется, смерть этого человека сильно его задела, но почему? По статистике люди умирали каждый день, но Карл не переживал из-за них. Может, дело в том, что он знал человека лично? — Зачем вы думаете об этом? Карл поднял голову и задумчиво взглянул на него. Напряжённо помолчав, он ответил: — Знаешь, Маркус, за всю жизнь я несколько раз был близок к смерти. В юности, когда грохнулся с дерева на штырь. Когда уже позже вливал в себя литры алкоголя. Когда чуть не погиб в аварии — даже там я выжил, хотя шансы у меня были крайне низкие. Маркус из сводок знал, что после автокатастрофы в 2031 году, унёсшей жизнь миссис Манфред, Карл несколько суток пролежал в коме и только потом с трудом пришёл в сознание. Сам Карл никогда об этом не говорил — наверное, ему было больно вспоминать об этом событии. — И вот после всего этого… я в очередной раз вспомнил, что смерть близка. Вечером я говорил с человеком, которого не стало следующим утром. Восемь часов прошло, Маркус! Никто не ожидал, что у Дункана сердце остановится. И, глядя на пустую койку, я вдруг понял, что я уже стар. И могу умереть в любой момент. Карл вдохнул и заглянул в глаза Маркусу, отчего у того внутри всё перевернулось. Лишь один раз он видел этот взгляд — когда Карл просил его позаботиться о Марии. — Поэтому я хочу, чтобы каждая секунда жизни, которая мне осталась, была наполнена смыслом. Маркус боялся пошевелиться, не желая сбить Карла с настроя и тем самым вызвав его недовольство. Однако прежде чем они успели что-либо сделать или сказать, двери мастерской открылись. — У вас тут всё в порядке? — спросила Мария. — Да, в полном, — Карл улыбнулся. — Работать собираемся. — Если я вам не нужна, я пойду к Эшли. Ей там какая-то помощь нужна… — Да, конечно, иди. Маркус заметил, что Мария смотрит на него, и чуть кивнул. Она улыбнулась в ответ. Интересно, она зашла, чтобы сказать об уходе или на самом деле хотела проверить, как Маркус справляется со своей ролью послушного андроида-сиделки? Ответ на этот вопрос он вряд ли получит, впрочем, легче от него не станет. — Ладно тогда, не скучайте, — Мария вышла из мастерской так же быстро, как и вошла. Выждав несколько мгновений, Карл тихо сказал: — Отлично. Маркус, доставай её портрет, у нас всё-таки не так много времени на работу осталось. Направляясь к куче картин, Маркус про себя думал, что разговор закончился наилучшим образом, пусть и в конце он приобрёл какие-то пугающие мрачные нотки. Но главное — Карл ничего не заподозрил. По крайней мере, этого он не показал. С уходом Марии он, судя по всему, взбодрился, и это было к лучшему. Доктор Патриксон постоянно говорил, что Карлу вредно волноваться, тем более переживать из-за близости смерти. Уже через несколько минут Карл взялся за кисть и, критично оглядев незаконченный портрет Марии, попросил синюю и чёрную краски.