Из разных миров

После дня рождения Эшли время всегда летело быстро. Казалось, стоило моргнуть, а уже наступила вторая половина августа. Мария каждый раз ругала себя за ничегонеделание и обещала себе, что на следующий год проведёт каникулы иначе, но история повторялась снова и снова. Казалось бы, чем она занималась? Вставала чуть позже обычного, гуляла с Эшли, делала какую-то мелочь по учёбе, чтобы не страдать осенью, читала, ходила с отцом на выставки и прочие мероприятия… несколько раз даже удавалось сесть за написание своей книги, но дело шло медленно и будто через силу. Насилия над собой хватало и в колледже, поэтому Мария быстро бросила это и решила, что ей пока нечего сказать этому миру. Главная радость — она проводила много времени с папой. За правило они взяли совместные завтраки, поэтому каждое утро Мария вставала около десяти часов, приводила себя в порядок и спускалась в столовую, чтобы вместе с папой посмотреть телевизор и обсудить новости. Вот и это утро ничем не отличалось от остальных. Папе, казалось, стало намного веселее жить за последние недели — он и выглядел лучше, и чувствовал себя здоровее обычного, и работал больше. За картину, над которой он каждый день по несколько часов сидел в мастерской, уже дрались ведущие галереи Детройта и даже парочка частных коллекционеров. Папу это только веселило — его не интересовало, кто купит картину, ему просто хотелось выплеснуть свои мысли и эмоции на холст. Мария доедала яичницу и бросала хищные взгляды на клубничное варенье на столе, папа уже закончил с завтраком и пил чай, в то время как Маркус читал книгу на диване — в последнее время он увлёкся произведениями Диккенса. По телевизору шли новости — обсуждались последние события в мире. — Знаешь, — начала Мария, — на моей памяти это самое спокойное лето. — Почему? — папа бросил на неё взгляд. — Ну, никаких скандалов, приключений… и я не виню себя в том, что отдыхаю. — А я тебе давно говорил, чтобы ты расслабилась, — он улыбнулся. — А то ты и не работаешь, и не отдыхаешь, а потом весь учебный год с трудом живёшь. — Я не живу с трудом! — Мария чуть не уронила кусок яичницы обратно на тарелку. — Отдыхай, пока можешь… веселись, пока есть возможность. С работой всегда успеется. — Я просто вспоминаю, как ты рассказывал, что каждое лето работал… — От безысходности, — папа вздохнул. — Не хотел быть дома, мне нужны были деньги. У тебя такого нет. Значит, хоть что-то я сделал в этой жизни правильно. Мария смущённо отвела взгляд. В таком ключе она об этом никогда не думала, и теперь это казалось странным. Ответить она не успела — её перебил папа: — Чем ты ещё занимаешься, кроме как шатаешься со мной по всяким сомнительным сборищам? — Готовлюсь к учёбе с Эшли, — ответила Мария со смехом. — Читаю. И тут она вспомнила, что давно хотела обсудить с папой один вопрос. Кажется, сейчас — самое подходящее время. — Кстати, мне на днях пришла одна идея… — Какая? — В общем. Я читала дневники мамы, которые ты мне отдал. Едва услышав эту фразу, папа перевёл взгляд с телевизора на Марию. Она с трудом сдержала усмешку и продолжила: — Там много стихотворений, причём большинство никогда не публиковалось. И я подумала… может быть, выпустить сборник?.. Папа задумчиво потёр подбородок. Вопрос в самом деле спорный — если мама не опубликовала эти стихотворения раньше, значит, на то нашлась какая-то причина. Может быть, они ей не понравились или они казались слишком личными, но Мария решила, что все эти стихотворения вполне пригодны для того, чтобы показать их миру. Наследие Изабель Манфред не должно пропадать на страницах дневников, которые читали только её муж и дочь. — Можно с твоими иллюстрациями… — неуверенно добавила она. — Я подумаю. Идея хорошая, но нужно подойти к вопросу со всей серьёзностью. — Да, — Мария кивнула. — Я понимаю. Папа что-то пробормотал себе под нос и погрузился в размышления, задумчиво отпив чай из кружки. Мария переключила внимание на телевизор — как раз начинался новый новостной сюжет. — Девиант напал на владельцев, — послышался голос диктора. — Шокирующий случай произошёл накануне вечером в центре Детройта. — Громче, — резко скомандовал папа, чтобы прибавить звук. — Андроид модели PL600 выстрелил в главу семейства, тридцатидевятилетнего Джона Филлипса, а затем взял в заложницы его дочь, восьмилетнюю Эмму. Мужчина погиб. Кроме того, девиант застрелил приехавшего на вызов офицера Департамента полиции Детройта Энтони Декарта, а также офицера Джозефа Бишопа. Это первый в истории случай совершения андроидом умышленного убийства. На место происшествия оперативно выехал отряд особого назначения, а также переговорщик — андроид модели RK800… Мария замерла, папа уже давно увлечённо смотрел в телевизор. Даже Маркус отвлёкся от чтения и бросил взгляд в их сторону. Андроид модели RK?.. По телевизору, тем временем, начали показывать кадры с места происшествия — с вертолёта снимали крышу здания, у края которого стоял андроид с девочкой на руках, к нему шёл другой андроид. Мария на миг представила, как страшно было малышке Эмме… наверное, теперь она не сможет доверять андроидам. — Этот прототип создан компанией “Киберлайф” для помощи Департаменту полиции Детройта в расследовании дел о девиантах. RK800 успешно справился с поставленной задачей. Девочка спасена и передана матери, девиант ликвидирован, остальные сотрудники Департамента полиции Детройта не пострадали. По предварительным данным девиант напал из-за того, что узнал о намерении владельцев приобрести новую модель. К другим новостям… Диктор начал говорить о встрече двух политиков, но Мария его уже не слушала. Она перевела взгляд на папу и спросила: — Мне же не послышалось? — Нет, не послышалось… — задумчиво ответил он. — Андроид-прототип, значит… Они оба одновременно бросили взгляд на Маркуса, который продолжал читать книгу — Мария знала, что он притворялся и внимательно слушал каждое их слово. И репортаж он весь слышал. — Я раньше никогда не встречала андроидов модели RK, а я всегда по сторонам смотрю, — Мария договорила и отправила в рот последний кусок яичницы. — И мистер Камски говорил, что Маркус прототип. Что же это за секретная линейка такая, которой даже в массовой продаже нет? — Ну, раз этот RK800 — переговорщик, понятно, что для полиции его разрабатывали. Помощь в расследовании дел о девиантах… — папа хмыкнул. — Андроиды теперь и дела расследовать будут? Скоро никому работы не останется. — Но ведь Маркус — андроид-сиделка… — начала Мария. — Прекрасно знаешь же, что их легко можно перепрофилировать, — папа допил чай и отставил чашку в сторону. — Надо будет спросить у Элайджи при случае… Маркус! — Да, Карл? — он отложил книгу в сторону и вскочил с дивана. — Очень вкусный завтрак, спасибо. Хочу немного поработать в мастерской в одиночестве, а ты можешь пока тут прибраться. — Я отвезу вас. — Спасибо, — папа перевёл взгляд на Марию. — А ты чем займёшься? — Я опять иду к Эшли сегодня. — Хорошо. Тогда до вечера? Маркус подошёл к ним и повёз папу в сторону мастерской. — До вечера, — Мария улыбнулась ему вслед. Наблюдая за папой и Маркусом, она допила чай, а затем начала собирать посуду. У неё из головы не выходил этот андроид модели RK800, хотя повода для беспокойства не было. Она просто в очередной раз накручивала себя из-за ерунды. — Оставь, я всё уберу, — Маркус подошёл к ней и накрыл её руку своей, заставляя Марию положить вилку на стол. — Помочь хочу, — она улыбнулась. — Пожалуйста, позволь мне выполнить свои обязанности. Мария отпустила вилку, но всё равно сложила тарелки друг на друга. Маркус неодобрительно качнул головой, а затем потащил посуду на кухню. — Ты как? — спросила она, следуя за ним. — Если ты про тот репортаж… я в порядке, — Маркус кивнул. — Ничем не хочешь поделиться? Он поставил посуду на тумбу и открыл посудомойку. — Я впервые слышу про другого андроида серии RK. В человеческом понимании мы, наверное, родственники? — Маркус вопросительно посмотрел на Марию и, дождавшись её кивка, продолжил: — Но между нами разница в пять поколений. Как ты правильно заметила, я — сиделка и помощник, он — переговорщик. Между нами ничего общего. Вот только… Он замялся и замолчал, продолжая ставить тарелки в посудомойку. Мария ждала окончания фразы несколько секунд, а затем нетерпеливо спросила: — Вот только что? — Фраза Камски мне теперь кажется ещё более странной. — Какая? — Мария нахмурилась. — “Ну, посмотрим, что этот год нам принесёт”, — Маркус начал загружать чашки. — Может быть, он имел в виду именно этого RK800? Или что-то ещё… Она вспомнила тот разговор после ужина у Камски. Тогда Мария сказала, чтобы Маркус об этом не думал, но теперь это напугало их обоих. Вроде бы обычная фраза, а вроде… — Не переживай, — Мария положила руку Маркусу на плечо. — Мы тебя в обиду не дадим, этот RK800 ни на что не влияет. — Я не позволю вам защищать меня, — он положил руку поверх её. — Вы ни в коем случае не должны пострадать. Мария хотела ответить, но Маркус перебил её: — Тот PL600 был девиантом. Интересно, сколько ещё таких? — Не знаю. Но говорят, их становится всё больше. — Нас, — Маркус убрал руку. — Таких как я становится всё больше. — Хорошо, вас. Вилки отправились в посудомойку вслед за чашками и тарелками. Маркус внимательно посмотрел на Марию и твёрдо сказал: — Хочу сказать, что я ни за что не причиню вам с Карлом вреда. Я лучше… себя… Не дав ему договорить, она крепко обняла его и уткнулась лбом в грудь. — Я знаю, — тихо сказала она. — Но до этого не дойдёт. Маркус приобнял её в ответ. Мария никогда даже и не думала о том, что он мог сделать что-то плохое. И неважно, до девиации или после — она слишком верила ему. Несколько минут они молчали в объятиях друг друга, а затем одновременно отстранились. — Обещаю, — сказал он. Мария улыбнулась. Кивнув, Маркус улыбнулся в ответ и запустил посудомоечную машину.