Из разных миров

На улице лило как из ведра, когда Мария возвращалась домой вместе с папой и Маркусом. Тучи появились на небе ещё в обед, а вскоре и вовсе стало понятно, что вечером погода будет так себе. Марии обычно нравился дождь, но только когда она сидела дома и смотрела на стекающие по стеклу капли, а не ехала в такси и не думала о том, что вот-вот ей придётся промокнуть, пока она будет бежать до дома. — Хуже фуршета я ещё не видел, — проворчал папа, тоже глядя в окно. — Вам не понравилось? — послышался голос Маркуса. — Еда невкусная, людей много и опять этот Флемингс… Я бы не удивился, если бы кто-нибудь подрался. Хоть повеселее было бы… Мария с Маркусом переглянулись. Открытие ретроспективы в самом деле прошло так себе, папа остался недовольнее обычного и при первой же возможности попросил поехать домой, сославшись на плохое самочувствие. Марии тоже не понравилось — сначала их долго водили по галерее и показывали папе его же картины. Потом, когда все гости собрались, была долгая и нудная речь про достижения “лидера неосимволизма” и значение его творчества для Детройта. Папа никогда не любил хвалебные речи в свой адрес, поэтому скис ещё на этом этапе. Оставалась надежда на фуршет, но и там был полный провал. Кажется, папа не скоро согласится выйти из дома на какое-нибудь мероприятие… Такси остановилось. Мария вышла первой и раскрыла большой зонт, пока Маркус вывозил коляску из машины, а папа устало смотрел по сторонам. Дождь усиливался, но, к счастью, до дома оставалось всего несколько метров. Ещё немного, и они все окажутся в долгожданном спасительном тепле… — С возвращением, Карл, — послышался голос автоматической системы, как только двери открылись. Дома было светло, уютно и, самое главное, спокойно. Сняв куртку и бросив её на вешалку, Мария не без удовольствия повела плечами — наконец-то она оказалась в своём самом любимом месте на свете. — Не пойду больше никуда, — послышался голос папы. — Ни на одну вечеринку. Хватит. Надоело. Одно расстройство из-за них. — Правильно, — Мария положила руку ему на плечо. — Твоё время дорого стоит, а нервы ещё дороже. Маркус, который всё это время молча стоял рядом, наконец-то забрал у папы куртку. — А они все видят лишь имя, бренд… — он покачал головой. — Помню, ты как-то сказала, что хочешь выпустить книгу под псевдонимом. Теперь я не просто понимаю твоё решение, но и настаиваю на этом. Мария не смогла сдержать шумного выдоха — за всеми этими событиями она вообще перестала думать о своей ”книге”, которую она пыталась писать, по ощущениям, годы, а не месяцы назад. — Я уже вряд ли выпущу книгу, — она махнула рукой. — Поняла, что не моё. В последнее время Мария занималась подготовкой сборника стихотворений мамы. Макет был практически готов, осталось закончить несколько деталей, и можно отправлять в издательство. Папа настоял на том, чтобы издать книгу “по старинке”, в бумажном варианте, потому что именно этого хотела бы мама. Мария была с ним полностью согласна. К счастью, в век технологий и электронных книг нашлось издательство, которое ещё занималось этим древним искусством. — Не верю, — он сощурился. — А вот… Теперь можешь поверить, — Мария нахмурилась и решила сменить тему: — Что будете делать? — Хочу выпить виски и лечь спать, — со вздохом ответил папа. — А доктор Патриксон не будет против? — послышался голос Маркуса. Мария усмехнулась, потому что именно эту фразу она хотела сказать, но не успела. — Если он не узнает об этом, то не будет против, — папа скрестил руки на груди. — А вы ему не скажете, я уверен. Да даже если скажете, плевал я на его мнение. — Ладно, — Мария вздохнула, понимая, что его не переубедить. — Много не пей. — Я уже слишком старый, чтобы мне кто-то что-то запрещал, — папа фыркнул. — Если я не нужна, то пойду к себе. Доброй ночи. — Спокойной ночи, — он тут же сменил гнев на милость и улыбнулся. Мария наклонилась к нему и поцеловала в щёку, на что папа одобрительно замычал. Затем, выпрямившись, она пристально посмотрела на Маркуса. — До завтра. — До завтра, Мария, — он кивнул. Естественно, это был спектакль, который они разыгрывали перед папой каждый вечер. Стоило ему уснуть, как Мария вместе с Маркусом садились у неё в комнате и проводили несколько часов наедине — лучшее время за весь день, которое они оба всегда ждали с нетерпением. Вздохнув, Мария начала подниматься по лестнице, а Маркус вместе с папой отправились в гостиную. Что же, может, хоть это поднимет им настроение после унылой вечеринки… Было уже поздно, хотелось спать, но Мария старалась бодриться, несмотря на то, что на следующий день ей нужно рано вставать на учёбу. Провести немного времени с Маркусом ей хотелось куда больше. За последние месяцы она настолько привыкла к этому, что уже не могла уснуть без этой маленькой традиции — день сразу же казался неполноценным. Они могли просто разговаривать, читать, лежать, смотреть фильмы, пялиться в потолок… В эти короткие вечера и Мария, и Маркус могли быть собой — не притворяться, не скрываться и не бояться. То, чего им так не хватало днём. Мария уже почти дошла до двери в свою комнату, как заметила, что в мастерской горит свет. Неужели папа решил поработать на ночь глядя? Или он что-то там забыл? Мария бы не придала этому значения, если бы в гостиной не послышались тихие голоса. Перегнувшись через перила, она увидела папу и Маркуса, которые стояли возле шкафа с алкоголем и выбирали бутылку виски. — Маркус, — позвала Мария. Тот сразу же обернулся на её голос и вопросительно посмотрел на неё. — Ты оставлял свет в мастерской? — Нет… — ответил Маркус, оглянувшись в сторону двери. — Я совершенно уверен, что не оставлял. Но кто тогда его включил? В то же мгновение Марии почудилось, что на потолке мастерской мелькнула тень. Внутри заскрёбся страх. Мария бросилась бежать вниз, а когда она добралась до папы, Маркус уже звонил в полицию: — …авеню Лафайетт, восемьдесят девять сорок один. Мы вернулись домой и обнаружили включённый свет. Возможно ограбление. Папа выглядел мрачным и нервным и, кажется, он уже совершенно забыл о том, что хотел выпить виски и лечь спать. Пытаясь успокоиться, Мария сцепила руки в замок перед собой и упёрлась взглядом в Маркуса — вскоре диод на его виске мигнул жёлтым и снова стал синим. — Полиция скоро будет. — Давай проверим, кто там, — мрачно сказал папа. — Нет! — громко прошептала Мария. — А если у них оружие? Несколько мгновений стояла оглушительная тишина, в которой чересчур громко прозвучали шаги в мастерской. Там точно кто-то был, им не казалось. У Марии бешено заколотилось сердце — захотелось выбежать на улицу в дождь и ждать там, пока не приедет полиция, даже если придётся промокнуть. Вот только этому не суждено было случиться, потому что Маркус молча сорвался с места и пошёл прямо к двери, за которой всё это время что-то делал неизвестный. — Маркус! — Маркус, не ходи один, — чуть громче сказал папа. Но тот их не услышал — или сделал вид, что не услышал — и без какого-либо страха вошёл в мастерскую. Сердце забилось ещё быстрее. А если с ним что-нибудь случится? — Мария, останься здесь, — папа недовольно покачал головой и сам поехал вперёд. Что он, что Маркус — оба вели себя безрассудно и не думали о том, к каким последствиям могут привести их решения. И оба считали, что Мария должна спрятаться за их спинами и ждать, пока они со всем разберуться. Нет уж. Она недовольно выдохнула, отгоняя от себя страх, и начала толкать коляску вперёд, чем вызвала у папы недовольное ворчание. Марии некогда было обращать на это внимания — она пойдёт с ним в мастерскую, чтобы в случае чего защитить. Или хотя бы попытаться, потому что “защитить” — громко сказано. У неё же нет ни оружия, ни физической силы… но Мария ни за что не будет прятаться и ждать, пока всё за неё сделают другие. Дверь в мастерскую открылась, и Мария втянула голову в плечи, заранее боясь того, что она увидит, вот только весь её страх тут же улетучился. У входа стоял Маркус, а над столом в центре комнаты склонился… — Лео! — громко крикнул папа. Тот вздрогнул и обернулся с ехидной улыбкой, но как-то неестественной. Мария выпрямилась и пристально посмотрела на брата — с их последней встречи он похудел и побледнел, под глазами залегли тёмные круги, будто он не спал неделю. Кажется, Маркус оказался прав — Лео всё ещё не завязал с красным льдом. — Что ты делаешь? — громко спросил папа, указывая на разложенные на столе эскизы. — Ты не даёшь, поэтому я беру сам, — Лео махнул рукой. — Знаешь, сколько за это бабла отвалят? — Не трогай их! — папа подался вперёд — он всегда делал так, когда пытался сдержать недовольство. Мария бросила взгляд на Маркуса, но тот не двигался, пристально глядя на Лео и сжимая кулаки. Что творилось у него в голове, можно было лишь догадываться… — Слушай, — Лео выпрямился, — рано или поздно это всё равно будет моим, так что считай, что это авансовый платёж по наследству… От внезапно накатившей злости у Марии потемнело перед глазами. Она не смогла сдержаться и выкрикнула: — Ты сдурел такое говорить?! — Ах, как же я посмел забыть, что всё это достанется и тебе тоже… — издевательским тоном сказал Лео, сделав шаг в её сторону. — Придётся делиться, а ты к этому не привыкла, да, сестрёнка? — Замолчи! — Мария сжала кулаки — в то мгновение ей казалось, что её вот-вот разорвёт от злости. — Маркус, выведи его отсюда, — громко сказал папа. — Пусть проваливает! — Ну да, конечно, — Лео фыркнул. Мария выдохнула, пытаясь успокоиться. Тем временем Маркус подошёл к Лео вплотную и сказал, будто тоже с трудом сдерживая злость: — Я уже вызвал полицию. Поэтому тебе лучше уйти, иначе потом у тебя будут проблемы. Ему явно было нелегко вести себя как обычный андроид. Мария прекрасно знала, что Маркус ещё не научился до конца владеть своими эмоциями — как и некоторых людей, они сбивали его с ног и мешали мыслить ясно. Лишь бы он не наделал глупостей… Зато Лео и папа, кажется, не слышали нотки злости в голосе “андроида”. Несколько мгновений брат безразлично смотрел на Маркуса, а затем обошёл его, будто тот был просто мебелью или стеной на его пути, и пошёл в сторону папы. Мария инстинктивно вышла вперёд, становясь между ними двумя. — Мария! — крикнул папа. — Уходи, — процедила она, пристально глядя Лео в глаза. — Маркус прав, скоро здесь будет полиция… — Вы всегда прогоняете меня. Что, я недостаточно идеальный? — Лео наклонился вбок, чтобы лучше видеть папу. — Не такой идеальный, как твоя любимая дочка? Как эта ёбанная машина? А что в нём такого, чего нет у меня, а? С Мари всё понятно, а эта херовина… — Хватит, — папа подъехал к ним ближе и попытался схватить Лео за руку, но тот увернулся. — Я тебе всё сказал ещё днём. Если ты не понимаешь, то проваливай и приходи, когда одумаешься. Лео шумно выдохнул и оттолкнул папу в сторону, отчего тот опасно крутанулся на месте и остановился лишь в метре от них. У Марии снова потемнело перед глазами. Как он вообще смеет так себя вести?.. — Ты что творишь, придурок?! — она попыталась толкнуть Лео в ответ, но тот перехватил её руку и крепко сжал, не давая ей дёрнуться. — Не лезь, Мари… Она не успела ответить, потому что перед ней будто из ниоткуда появился Маркус и толкнул Лео так сильно, что тот сразу же отпустил Марию и еле устоял на ногах. С уже нескрываемой злостью Маркус сказал: — Не. Трогай. Её. — Прекратите! — крикнул папа. — Ого, — Лео засмеялся, но явно наигранно — он нервничал. — Что, повторим тот эпизод, когда ты уже пытался напасть на меня? В тот злополучный вечер Маркус ещё был андроидом, поэтому его легко останавливали команды, но теперь он девиант, и никаких приказов не слушает… А ведь Маркус явно сильнее Лео и может убить его в приступе ярости… — Маркус, не надо! Не слушай его! — Мария вцепилась ему в джемпер и попыталась удержать, но он дёрнул плечом и, сбросив её руку, встал перед Лео. — Ну что, давай, подерёмся! — закричал брат. — Думаешь, ты такой крутой и охуенный? — Хватит! Перестаньте! — вновь послышался голос папы. — Да ты просто ходячий кусок пластика! — ещё громче заорал Лео. Маркус не двигался, диод на виске отчаянно мигал жёлтым — он явно сдерживался из последних сил, но кричащий Лео выводил его из себя. Мария хотела вмешаться и разнять их, но краем уха услышала, что папа начал кашлять — оглянувшись, она увидела, что он схватился за грудь и опасно свесился с кресла, готовый вот-вот упасть. Внутри всё похолодело — папе стало плохо. В то же мгновение за её спиной началась возня — Маркус и Лео всё-таки сцепились, — но Марии было уже не до этого. Важен был только… — Папа! Она бросилась к нему, но не успела — он свалился на пол с глухим стуком и, кажется, ударился головой, потому что он не шевельнулся и не издал ни звука. Сердце пропустило несколько ударов. Нетнетнетнетнет… — Папа, нет! Только не это. Что угодно, только не это!.. Мария упала на колени рядом с папой — он был в сознании, но смотрел в потолок и будто из последних хватал воздух ртом. В полутьме мастерской папа казался совсем бледным и постаревшим на пару десятков лет. Все инструкции, озвученные доктором Патриксоном на этот случай, как назло резко покинули голову. Мария вдруг почувствовала себя бесполезной и смогла сделать лишь одно — закричать… — Маркус, вызови скорую! Быстрее! Плевать на Лео. Плевать на эскизы. Пусть забирает всё, проваливает и давится своим красным льдом, но подальше отсюда. Плевать. Плевать. Плевать. Папа — только он важен. Мария вцепилась ему в руку и, с трудом сдерживая слёзы, забормотала: — Держись, папа, слышишь? Держись, помощь уже близко!.. В то же мгновение он взял её за руку и крепко сжал — от этого внутри всё перевернулось. Он жив. У него есть шанс. Всё будет хорошо. Нужно лишь, чтобы он продержался до прибытия врачей… — Прости… меня… И… — прохрипел он. — Что?.. За что? О чём ты? Папа не ответил, лишь судорожно вдохнул и прикрыл глаза. У Марии по щекам потекли слёзы, и она оглянулась на Маркуса, который растерянно стоял рядом и смотрел на неё. Прежде чем она успела сказать хоть что-то, послышался голос Лео: — Это твоя вина. Он стоял в нескольких шагах от них и держался за щёку — кажется, Маркус всё-таки сорвался и ударил его. — Замолчи, ублюдок! — выкрикнула Мария, не справляясь с кипящей внутри злостью. — Этого не случилось бы, если бы не ты, — продолжил Лео, пристально глядя на Маркуса и игнорируя Марию. В то же самое мгновение дверь в мастерскую открылась — в помещение вбежали двое полицейских. Прежде чем Маркус или Мария успели сделать хоть что-то, Лео сказал: — Это сделал андроид. В подтверждение своих слов он указал в сторону Маркуса и лежащего на полу папы, который уже успел потерять сознание. У Марии внутри всё похолодело — со стороны всё выглядело однозначно. Даже слишком. Она попыталась остановить полицейских… — Нет!.. …но было уже поздно. Раздался выстрел — мгновение спустя Маркус рухнул, словно подкошенный. Пуля попала ему в правый глаз и оставила большую и уродливую дыру в голове, откуда сразу же хлынула синяя кровь. Диод на виске мигнул красным, а затем потух — Маркус погиб мгновенно. Марии показалось, что в ту же секунду она умерла вместе с ним. Глубоко внутри она всегда знала, что всё может закончиться именно так, но к этому никак не подготовиться заранее. Нельзя смириться с тем, что тот, кого ты любишь, будет лежать без признаков жизни в метре от тебя, что ты больше никогда не обнимешь его, не услышишь его голос, не поговоришь с ним… Вся та боль, которую Мария прятала глубоко внутри после смерти мамы, воскресла и вернулась — сильнее в сотню раз. Мысли спутались, к горлу подступил ком — стало больно дышать. В то мгновение Мария точно сошла бы с ума, если бы не услышала, как совсем рядом с ней захрипел папа — он ещё жив. Они ещё могли спасти его. Мария вцепилась в эту мысль изо всех сил и, склонившись над папой, прошептала: — Папа, держись, умоляю… А затем, уткнувшись лбом ему в плечо, она зарыдала, забыв о полицейских и Лео, которые о чём-то разговаривали рядом с ней. Вся боль, все страхи, вся усталость — они все забурлили внутри и потребовали выхода, пока в голове билась в истерике лишь одна мысль… Маркуса больше нет.