Guide me home

Луч утреннего солнца заглянул в комнату и расположился на веках спящей Мэгги. Пришлось проснуться. Девушка потянулась и привычно прислушалась. Она это делала каждый раз после того, как чуть не пала жертвой ревности мадам Дюран. Легкомыслие ли, самонадеянность ли, но что-то удержало месье Дюрана от того, чтобы известить свою жену, бывшую в отлучке, что над мастерской поселилась юная особа.       В ночь перед знакомством с мадам Дюран Мэгги почти не спала. Мистер Гаус предательски сбежал, родители… Родители передали ей через месье Дюрана лишь некоторую одежду, личные вещи и деньги, старинные деньги, которыми, видимо, полагалось расплачиваться в этом мире. А еще мать оставила Мэгги письмо. Девушка перечитывала его снова и снова, но оно было настолько коротко и совершенно невообразимо, что Мэгги стала подозревать, что это какой-то шифр. Она пробовала читать каждое второе, каждое третье слово, как это иногда делают в шпионский романах. Потом чуть не спалила письмо в пламени, силясь проявить невидимые чернила, молоко или чем там еще пишут тайные послания. Но в письме так и не нашлось второго дна. Вот оно всё:       «Дорогая моя девочка. Пора вернуться домой. Месье Дюран проводит тебя до «Головы Святого». Дождись там господина Этьена. Отведай непременно пирог с тушеным в вине мясом. Он бесподобен.       Целую, миссис Сью.»       В тот день Мэгги уснула только под утро, когда утомленный мыслями и догадками мозг из чувства самосохранения просто дернул рубильник до перемещения тела в постель. Девушка так и осталась сидеть одетая в домашний свитер и джинсы, с ногами забравшись в кресло. Ей снился дом, лужайка, по которой порхал мистер Гаус, мешая папе стричь траву при помощи клюшки для гольфа. Ей снилась мама, которая варила на крыльце варенье и тут же угощала мужчин чаем из детских кастрюлечек. И внезапно в эту идиллию с воплями ворвалась мадам Дюран. Точнее сперва ее голос в клочья разорвал сон девушки и ударной волной заставил сердце Мэгги бойко отплясывать джигу. Девушка только успела открыть глаза, как ее схватили, поволокли вон из комнаты, потащили вниз по лестнице под аккомпанемент нечленораздельной французской скороговорки. Только на последних ступеньках, чуть не встретившись с ними лицом к лицу, Мэгги увидела, что волочет ее небольшого росточка женщина лет сорока. Похоже, что вся сила, красота и рост, которые могли достаться этой женщине от родителей, воплотились в ее голосе. Его было не просто слышно, его было видно, настолько он заполнял собой все доступное пространство.       В мастерской тут же появился месье Дюран, замахал руками и почти по-детски затараторил.       - Cher chéri, ce n'est pas mon invité, nous devrions juste l'aider.* (Душечка, душечка, это наша гостья, мы должны просто помочь ей). Мадемуазель Мэгги, прошу простить. Это недоразумение.       - Maman avait raison!(Мама была права!) – воскликнула мадам Дюран и безрассудно, с отчаянием обманутой жены, что было сил толкнула Мэгги в сторону двери.        - Chérie, fais attention! (Душечка, осторожно!) - только и успел крикнуть месье Дюран, как его душечка была сметена увеличившейся на глазах Мэгги. Ее тело перегородило выход из мастерской, а также перекрыло доступ любопытных глаз, которые так и норовили заглянуть с улицы на крики мадам Дюран. Живот девушки подпер рабочий стол, правая рука затормозила на третьей ступеньке лестницы на второй этаж, а левая нога выдвинула жену кожевника в примерочную.        - Oh, quel effet! (Ах, какой эффект!) – восхитился месье Дюран, слез с комода и отправился успокаивать мадам Дюран, которая тихонько икала из примерочной.       Мадам Дюран оказалась женщиной благоразумной и схватывавшей буквально на лету. После этого утра она прониклась необычайным уважением к гостье, разговаривала с ней тише обычного, а когда не знала, что сказать, делала неглубокий реверанс. Но Мэгги теперь всегда была начеку, а ее джинсы и любимый свитер так никогда и не были найдены.              Уже четвертое утро подряд Мэгги посещала таверну «Голова Святого»в надежде встретить таинственного господина Этьена. Идти было недалеко, Мэгги с легкостью запомнила маршрут, обрисованный ей месье Дюраном. Район казался тихим и безмятежным, словно курортные городки ее родного штата, так что в этот день Мэгги решилась на небольшую прогулку по окрестностям. Повинуясь течению дороги, бегущей под горку, девушка миновала большую каменную церковь и свернула в проулок. Здесь было прохладно, уютно и пустынно. Самое место и время обдумать свое положение, ведь на ходу легче думается.       Мысли накатывали, как морские волны. Оставив всякие попытки разгадать замысел родителей (да, Мэгги никак не хотела привыкать к тому, что мистер и миссис Сью – это не ее семья), она приняла решение, дождавшись месье Этьена, заставить его, пускай и силой, вернуть ее домой, в Розфилд. Представить это было проще, чем воплотить. Мэгги отдавала себе отчет, что вряд ли сможет воздействовать на неизвестного ей мужчину своими дамскими чарами или деньгами, которых у нее было не так уж и много. Вероятно, родители уже расплатились с этим господином, чтобы он выполнил их просьбу. Значит, что в тот момент показалось Мэгги допустимым вариантом, надо воздействовать на месье Этьена единственным доступным ей методом: устрашением. Девушка была уверена, один вид трансформации ее тела может лишить человека не только дара речи, но и силы воли. А если она еще немного постарается, то сможет вырастить из своей руки подобие огнестрельного оружия (однажды ей это почти удалось, во время нападения карманника пару лет назад). Конечно, господин Этьен мог оказать сопротивление, но Мэгги отчего-то казалось, что он непременно окажется респектабельного вида седовласым месье, отличительной чертой которого будет благоразумие.       И все же, все эти мысли не могли вытеснить из головы девушки самую тяжёлую и обидную: почему ее обожаемые мама и папа вот так запросто выкинули ее из своей жизни.       За этими размышлениями Мэгги пересекла площадь, прошла по мосту через небольшую речушку и оказалась на незнакомой улице. Дома на ней выглядели совсем иначе, чем на улице, где жил господин Дюран: из гладкого камня в два-три этажа и с высокими узкими окнами с решетчатыми рамами. По улице прогуливались кавалеры под руку с дамами, чьи наряды буквально тыкали пальцами в простое платье и плащ Мэгги. Девушка засмущалась и зажмурила глаза, чтобы не видеть, как ей казалось, укоризненных взглядов. Вдруг по брусчатке зацокала и загрохотала колесами карета, запряженная четверкой лошадей. Мэгги открыла глаза и в ужасе обнаружила себя прямо посередине дороги. Она заметалась по узкой улице из стороны в сторону, как перепуганная несушка, и когда, казалось, лошади уже окатили ее своим горячим и влажным дыханием, девушка кинулась в малоприметную подворотню. Мэгги пробежала несколько метров вперед и прижалась к стене,тяжело дыша и ожидая немедленную утрату одежды. И тут что-то легко коснулось ее головы, следом послышался странный протяжный звук, словно волочили мешок по каменному полу, через мгновение мелодичный дамский вскрик… Не успела Мэгги и головы поднять, как что-то изрядно упакованное в пышные ткани и рюши свалилось ей на плечи. К счастью, плечи, руки и все тело девушки привычно растеклось подошедшим тестом.       - Мадам. Эй, мадам, - сдавленно прохрипела Мэгги, пытаясь стряхнуть с лица кружева, - Вы вообще мадам? Боже, Мэгги, что ты несешь…       Но ответа не последовало. Мэгги всей собой осязала, что на ней лежит бесчувственное тело, скорее всего, принадлежащее даме, если судить по обилию юбок и оборок. Мэгги замотала головой, заколыхалась так, что по ее телу пробежала ни одна волна, глубоко задышала, и зажмурившись, как ей показалось, буквально всем своим бесформенным существом, стала постепенно обретать прежнюю форму. Вот уже уменьшился живот, вот показались руки и зашевелились на них пальцы, вот уже пришлось подхватывать под туго перетянутую талию даму, вывалившуюся минутой ранее из окна. Дама не торопилась приходить в себя, она была бледна и еле заметно дышала. Мэгги бережно уложила ее на землю, собрала ошметки своего платья, мысленно всплакнула, подняла уцелевший плащ и торопливо укуталась в него. И только тут она подняла голову и посмотрела, откуда принесло в ее объятия прекрасную незнакомку. Она увидела открытое настежь окно, из которого свисала самодельная веревка, скрученная, по всей видимости, из простыней. Мэгги бросила взгляд на даму, на окно, опять на даму. Похоже, что беглянка не собиралась выбираться из обморока. Тем временем ее вполне могут уже искать, а раз дама вылезла не из тюрьмы, а из приличного дома, это значит, что, вполне вероятно, дама в беде. Рассудив так, Мэгги убедилась в наличии пульса на сонной артерии и попыталась ослабить корсет несчастной. Увы. Мэгги осмотрелась в поисках чего-нибудь, что могло сойти за нож, но и тут ее постигла неудача. Подворотня была непростительно чиста. Оставалось только дедовским способом похлопать даму по щекам. Когда Мэгги уже решила перейти к массажу носогубной складки, из открытого окна послышались встревоженные мужские голоса.       - Черт! – процедила девушка, - Мадам! Давайте, приходите уже в себя! Позатягивают себя в корсеты, а потом откачивай их, - шептала Мэгги, поднимая бесчувственную незнакомку на ноги, а сама с тоской подумала про костюм, который уже начал шить месье Дюран.       Незнакомка мелодично застонала и даже немного порозовела, что противоречило всем законам физиологии, но Мэгги была рада. Похоже, что незнакомка почти могла идти сама. Мужские голоса звучали все громче. Мэгги одной рукой подхватила даму за талию, благо в плаще были прорези для рук, другой - крепко стиснула края плаща в попытке не оказаться голой на глазах всей улицы, куда она буквально вытолкнула незнакомку.       На улице все так же тихо и вальяжно прогуливались уже другие дамы, с другими кавалерами. Мэгги всеми силами не хотела привлекать внимания, поэтому держала незнакомку перед собой, как живой щит, и делала вид, что поправляет что-то в ее наряде.       - Надо срочно убираться отсюда, - пробормотала она, - Мадам, мадам, вы как там?       Снова послышался грохот колес и цокот копыт. К счастью, это была не карета и тем более не карета с гербом. Повозка была пуста, лишь на козлах сидел возничий с пошлым масляным лицом. Мэгги вскинула руку и крикнула:       - Такси!       Внезапно, незнакомка очнулась, тряхнула хорошенькой головкой с темными кудрями и мелодично пропела:       - Chauffeur de taxi! (Извозчик!)       Не успела Мэгги опомниться, как они с незнакомкой уже сидели на потертых бархатных сиденьях экипажа и ехали прочь от красивых домов.       - Куда мы едем? – переведя дух, спросила девушка, - Мне надо к месье Дюрану, - и только тут Мэгги поняла, что не знает, на какой улице она живет, - Вот балда!       - Nous allons dans la Rue des Fossoyeurs,(Мы едем на улицу Могильщиков)–ласково ответила незнакомка и так тепло улыбнулась Мэгги, что та внезапно успокоилась и невольно залюбовалась голубоглазой попутчицей.       Девушка поплотнее закуталась в плащ и протянула руку.       - Меня зовут Мэгги Сью.       - Constance Bonacieux, - произнесла дама и снова улыбнулась.