Ровно год назад (притворимся, что я выложила главу в 00:21) было положено начало этой работе. Я безмерно благодарна всем тем, кто оставался с ней всё время, от самого её начала. Благодарна и тем, кто присоединился уже в процессе. Спасибо за ваше внимание, похвалы, внимательность, критичный взгляд. Где-то далеко, в ином пространстве и времени, я думаю, что Миа улыбается вместе со мной. Люблю каждого из вас. Спасибо за замечательный год.
Глава 11. Переключение контекста.
Всё начиналось неплохо. Чувство тревоги рассеивалось, безнадёжно уступая разгорающемуся предвкушению: Миа часто в своих мечтах представляла себе то, как ей поручают специальное задание, особой сложности и крайней важности, с которым она в итоге расправляется на раз-два. И сейчас, скользя между празднующих горожан, девушка не могла сдержать улыбку. Это оно, это наверняка оно! Улыбка на лице становилась всё шире. Пройдя по улице ещё несколько метров, она увидела шествие какой-то городской партии, кажется, это были «Нейтралы», отказавшиеся воевать за любую сторону в той Революции, не имевшие ни тогда, ни сейчас каких-либо знаков отличия, кроме веточки сирени, закреплённой на одежде. Их нестройное шествие заполнило собой всю ширину улицы, и Миа решила, впервые за годы службы, воспользоваться аэротакси для того, чтобы добраться до штаба. Ближайшая платформа, у которой останавливались аэрокары, находилась через улицу, закреплённая на уровне десятого этажа одного из небоскрёбов. Благодаря празднику, когда большинство жителей Сити предпочитали проводить время на ногах и со своими семьями в парковых зонах, остановка была пуста, и девушка, дождавшись подъёмника, в одиночестве скользила вверх, щурясь на Солнце и позволяя предвкушению полностью заполнить организм. Воображение уже вовсю рисовало картинки того, как её командующий в одном из брифинг-залов сектора C-3, в котором собирались только офицеры, повидавшие некоторое дерьмо, поручает ей спецзадание, отмечая при этом её высокие профессиональные качества и потенциал. Запрыгнув в кар и задав маршрут, девушка откинулась на своём месте. Город праздновал свой день. Через ровный гул мотора и еле слышные сигналы датчиков о прохождении контрольных точек маршрута до Мии доносились звуки музыки, чей-то заливистый смех и усиленный аппаратурой голос ведущего, выступающего на одной из многочисленных парковых площадок, который рассказывал правила какого-то конкурса, или уже объявлял победителя – для девушки всё это было далёким и несущественным, словно бы вообще не из этого мира. Запнувшись на выходе о порожек такси, Миа глубоко вздохнула и приказала себе избавиться ото всех лишних мыслей. В очередной раз поправив форменную куртку и вытерев вспотевшие ладони о брюки, она двинулась к первой линии КПП, где её уже поджидал Алексей. Кивнув и улыбнувшись друг другу, они двинулись навстречу новостям. Пока всё шло неплохо.***
Вытянувшись в струнку и еле дыша от густого сигаретного дыма в тесноте какого-то кабинета, у которого и буквенного индекса-то не было, Миа про себя с горечью признавала, что Альянс, быть может, не самое плохое место для строительства своего будущего, но точно последнее для любого рода мечтаний. Не было командира, улыбающегося ей даже несмотря на ситуацию, не было хвалебных речей, даже важность миссии не была отмечена – вместо этого на девушку смотрело трое уставших, явно не выспавшихся мужчины, которые, дополняя друг друга, описывали ей сложившуюся ситуацию. И если бы потом у Мии попросили коротко пересказать всё то, что было сказано за закрытой дверью, то она недолго думая уместила бы всё в одно слово – «дерьмо». Возня в Скиллианском Пределе длилась уже без малого пять лет. Когда всё только начиналось, на каждую новость о нападении батарианских пиратов общественность внутри Альянса реагировала очень остро, часто звучали требования предпринять решительные меры, помочь колонистам, обеспечить их безопасность – но с каждым новым месяцем интерес спадал, люди постепенно оставляли активную гражданскую позицию, убирали её в дальний шкаф, чтобы не запылилась, и возвращались к повседневным делам, чтобы потом снова достать её, на сей раз, поблекшую, от постоянного использования и изрядно пропахшую каким-то чистящим средством. Но новости продолжали поступать. Иногда их становилось больше, иногда – меньше, но они были, потому что конфликт в той стороне не прекращался ни на секунду. Только в последние месяцы наблюдалось затишье: не было не только нападений, но и пиратских кораблей практически не было видно. Это настораживало гарнизонных командиров. Составлялись запросы, писались рапорты и отчёты. Но реакция оказалась недостаточно быстрой: после затишья грянула буря. Батарианские пираты и работорговцы начали массированно совершать повсеместные и молниеносные нападения, которые своей организованностью, быстротой и слаженностью напоминали скорее боевые операции. И одно из таких нападений произошло под самым носом у Альянса: был захвачен и выведен из строя Орбитальный Узел Связи, который обеспечивал информационный контакт между Элизиумом и Центральным Штабом. «Четырёхглазые ублюдки полезли на объект, на котором была эмблема войск Альянса. Четырёхглазые ублюдки убили людей, у которых были нашивки с эмблемой войск Альянса. И эти же четырёхглазые ублюдки отключили все системы связи и препятствуют восстановлению работы с нашей стороны. Если это не порог новой, мать её, войны, то я ебучая роза и скоро, сука, начну благоухать» - из короткой, но эмоциональной и информативной речи одного из командиров, Миа для себя выделила ровно одно слово. Война. И всё, абсолютно всё меркнет рядом с этой величиной. Особенно, если ты становишься непосредственным участником событий. Где-то между своих рёбер девушка почувствовала разрастающийся и поглощающий всё комок пустоты. Сначала в эту бездну свалились все надежды на спокойную-но-интересную службу, потом – упали все мысли вообще, потом – надежда на жизнь, но её Миа столкнула сама, не стала бы даже скрывать. Когда тебе восемнадцать лет, известие о войне – это не то, что встречаешь стоически. Она даже не помнила, как оказалась на воздухе, вне давящих стен штаба. Где-то за линией небоскрёбов играла праздничная и радостная музыка, раздавались аплодисменты, кто-то кого-то громко и восторженно встречал, весь воздух был пропитан весельем и беззаботностью. Одинокий Служащий у главного входа в Штаб вдыхал этот воздух так, словно это была отрава. Миа заставила себя сделать шаг. Выпрямить спину. Сделать ещё шаг. И ещё. Получалось скверно. Дрожали ноги. Дрожали руки. Картинка перед глазами тоже дрожала. Но она шла. Настала настоящей службы пора. Но лучше бы она настала у кого-то другого.***
Командир ЭБК № 42211 Майор Кайл Командиру 5ПФ Утром █. █. ███ года было получено задание отбить Орбитальный Узел Связи EXT-34, который, по данным разведки, был захвачен батарианской стороной. Также была поставлена задача возобновить работу внутренних систем по линии ЦШ-Элизиум. В группу высадки входили следующие бойцы: 1. Командир ЭБК – майор Кайл 2. Пом. ком. – тех. л-т Уоррен 3. Борттехник-инженер – с.в.с. Крайтон 4. Помборттехника-инженер – сл. 1-го кл. Дубянский 5. Тех. спец. по воен. комп. сетям – сл. 1-го кл. Хардман 6. Ст. стрелок – капрал Шепард 7. Стрелок – р-й 1-го кл. Кендал [биотик] 8. Стрелок – р-й 1-го кл. Ходжез [биотик] 9. Стрелок – р-й 1-го кл. Бакер 10. Стрелок – р-й 1-го кл. Дайсон Психологическое состояние рядовых и служащих, до этого не выходивших в поле, было оценено как «удовлетворительное, пригодное к выполнению миссий средней и средне-высокой сложности».<...> «Мне пиздец…» - думала Миа, вцепившись в ремни-фиксаторы, когда их корабль заходил на стыковку с орбитальной станцией. Ладони нещадно потели, живот подводило, единственным, хоть и сомнительным успокоением, было то, что не одна чувствовала руку Вездесущего и Стремительного у своего горла. Рядовые из десантуры храбрились, пытались изобразить этюд «Безразличие» на своих лицах, но зелёный фон физиономий всё сильно портил. Среди них не храбрился и не был зелен только боец с нашивкой капрала. Но тот демонстрировал другой вид паники: не было момента, когда бы он оглядывал своих людей, ботинки, майора, корабль, чем занимались все прочие новички, – нет, единственное, на чём было сфокусировано его внимание, это инструметрон. Снова и снова капрал пролистывал отчёт аналитического отдела, их инструкции и рекомендации – Миа видела, как он высвечивал всё это, видела она и то, как шевелятся его губы вслед за высвечиваемыми на панель Miles’а этапами маршрута. Ещё раз обведя взглядом команду, девушка подумала, что, нет, пиздец не только ей. <...>На стыковку вышли по плану, в █ ч. ██ мин., сопротивления не встретили, так как на подлёте пилот перешёл на бесшумный ход. Это же обеспечило беспрепятственный проход к первому рубежу – Многофункциональному Модулю. С помощью РЭБ были выведены из строя датчики обнаружения, держа строй, отряд двинулся дальше. На втором рубеже (Научный Соединительный Модуль) перед нами возникло две задачи: 1. зачистить на предмет противника «рукав» - Экспериментальный Модуль, и 2. разблокировать открывающий механизм. Капрал Шепард с четырьмя бойцами (Кендалом, Ходжезом, Бакером, Дайсоном) отправились на зачистку, инженеры направились к заблокированному шлюзу, остальные обеспечивали прикрытие. Через 11 мин. СВС Крайтон доложил о том, что открывающая панель повреждена, и открыть проход можно только с той стороны (со ст. Лабораторного Модуля). После успешной зачистки ЭМ, мною было принято решение отправить на ту сторону бойца через воздухо-вентиляционный ход. Из-за малых габаритов хода, эта задача была поручена сл. 1-го кл. Хардаман, т.к. она самая худая из всего отряда.<...> «Господигосподигосподи!..» Лаз был узкий, Миа еле пробиралась вперёд, всё усугублялось тем, что она не могла поставить локти в удобное положение, как её всунули в этот ход, так она и вынуждена была перемещаться, не хватало воздуха, глаза щипало от заливающего их пота, было страшно, очень страшно. Звуки выстрелов заполнили собою всё пространство, судя по истошному воплю в отдалении кого-то ранило, в ушах звенела отборная ругань майора, а впереди её ждала только темнота поворота. Это был сложный манёвр. В тонкой кишке вентиляционной шахты некуда было поставить ногу, чтобы, оттолкнувшись, протиснуться в поворот. Единственное, что постоянно цеплялось за гладкие металлические стены, оказалось, к мрачному удовлетворению Мии, баллоном с воздухом, который не давал повернуться на бок. Визор едва помогал: пустая темнота сменилась на бледно-зеленые мутные очертания ближайших стен. Не сумев привыкнуть к его картинке, Миа инстинктивно ощупывала руками стены, прежде чем проползти дальше. Наконец, уперевшись руками в противоположную стенку, идущую на выход из шахты, она медленно повела рукой вправо, надеясь, что если ей удастся зацепиться за угол стены, она сможет, подтянувшись и, уцепившись рукою за решетку выхода, повернуть вправо, где, наконец, ее личный отрезок ада закончится. Боец Хардман нащупала место, где стена поворачивала и, аккуратно, ладонью, провела вдоль нее. Она почувствовала, по ту сторону, как ее руку что-то сдавливает и быстро одёрнула её. - Майор! Сэр! Тут что-то есть! – До этого момента Миа не подозревала о том, что можно визжать шёпотом, но страх, нервы, неизвестность и давящая темнота доказали ей обратное. - Что там, блять, есть?! Бабу выключила – и поползла! Давай-давай-давай!! По щелчку отключаемой переговорной системы, Хардман поняла, что иных инструкций не будет, а прежние всё ещё в силе. От волнения задержав дыхание, она вновь просунула руку за угол. От страха сердце забилось так быстро и так сильно, что, казалось, вот-вот проломит ребра. Зажмурившись, она покрепче зацепилась и подтянулась так, чтобы оказаться лицом к повороту. Она почувствовала, что уперлась лбом о что-то твердое и круглое, и испуганно отпрянула назад. Глаза всё-таки придется открыть. «Труп! Чертов труп! Прямо тут! И загораживает проход! Чертов труп!». - Майор! Сэр! Тут труп! Он загораживает проход! - Хорош вола ебать! Ты уже должна быть у решётки! Сдвинь жмура – и давай, вперёд! То, что Миа находилась уже у решетки, было второй хорошей новостью, но самой главной, на тот момент, хорошей новостью было то, что труп лежал к ней затылком, а не лицом. Неуклюже, словно во сне, она уперлась ладонью в затылок трупа и, что есть силы, толкнула его. ...Но насколько сильна Миа? Поняв, что труп сдвинуть не получится, она на время отступила, чтобы унять дыхание. «Во всяком случае, это не живой батарианец. Да и мертвее он уже не станет». В голову пришла мысль, которая была, скорее, не результатом рациональных размышлений, а страхом навсегда остаться в этой темной кишке, в обнимку с трупаком. Приблизившись к телу, одну руку она перекинула через него, чтобы вслепую открыть замок, стараясь не смотреть на убитого. Решётка, которая перекрывала выход в Лабораторию, долго не хотела поддаваться, Миа соображала как никогда слабо, происходящее было подёрнуто какой-то дымкой, которая обычно сопровождала все её кошмарные сны. Закрыв глаза и считая про себя, она пыталась отвлечься от тех фактов, что настойчиво пыталась преподнести ей реальность. Факт первый состоял в том, что решётка была закрыта на совесть. Факт второй заключался в простой истине: боец не могла припомнить ни одного из уроков по вскрытию закрывающих вспомогательных элементов на станциях такого типа. А факт номер три скромно стоял в сторонке и тихонько напевал о том, что у чёртового трупа вскрыта брюшина, и Миа, сказать по совести, копается сейчас не из-за сложности закрывающего механизма, а из-за обилия осклизлых элементов внутреннего мира бедняги. Щёлк. Служащий Хардман никогда бы не подумала, что такой просто звук может вызвать столько восторга и облегчения. Не помня себя, она проделала какое-то телодвижение, которое было бы под стать какой-нибудь акробатке-азари, и оказалась вне узкого, давящего, металлического и гладкого ада вентиляции. Приземление, правда, вышло не таким триумфальным, как хотелось бы самой Мии, потому что вместе с ней из своего мрачного плена вырвались и кишки бедняги. «Помните! Батарианцы – это сукины дети, любящие запугивать своих противников. Выпотрошенные и изуродованные жертвы, искромсанные конечности, лица, порубленные на мелкие кусочки тела, кровь – это всё не шуточки. Если батарианец не может или не имеет возможности сделать жертву рабом, то она становится инструментом устрашения» - сказанные перед стыковкой слова подтвердились. Про себя Миа поблагодарила того, кто проектировал их костюмы, ибо без маски её, скорее всего, от запаха уже давно бы вырвало. Хотя мутило Хардман с самого столкновения с трупом: ведь дело, чаще всего, совсем не в запахе. Скользя в крови, которой был залит пол, кажется, всего Модуля, хотя мощности визора не хватало, чтобы увидеть противоположный край, она, зацепившись за какой-то рычаг шлюза, отжала открывающий механизм. Вместе со звуком открывающегося отсека, Миа услышала нехороший звук, который напомнил ей о турелях. Успев проорать «Турели!! Блять, здесь турели!», она кинулась в сторону своего отряда. <...>В вентиляции боец столкнулась с органическим препятствием (трупом одного из работников узла, личность пока не установлена). Преодолев его, тех. спец. по воен. комп. сетям произвела открытие отсека и дала возможность отряду двинуться дальше. В момент открытия сл. Хардман доложила о том, что в Модуле находятся боеспособные защитные системы. После получения этой информации, я отдал приказ инженерам, под прикрытием стрелков, вывести турели из строя. Выполнив данный манёвр, отряд смог сконцентрироваться на своих основных задачах: инженеры с с.в.с. Крайтоном и тех. спец-ом Хардман двинулись к Главному Обслуживающему Модулю и ЦПУ. Я и оставшиеся бойцы занялись зачисткой отходящих от ЛМ четырёх модулей. <...> Капрал Джон Шепард верил в инструкции. А вот его люди, кажется, нет. Ещё на подлёте к объекту он подметил то, что выкладки аналитического отдела игнорируются всеми его напарниками: они пялились на внутреннюю обшивку корабля, собственные сапоги, майора, сержанта, инженеров, какого-то недовеска из технических, словом, они готовы были глазеть на что угодно, только не на текст рекомендаций по штурму EXT-34. Это смущало. Это раздражало. Он хотел, чтобы эта операция прошла идеально. Ему не хотелось быть капралом слишком долго. Но первая же зачистка «хвоста» недвусмысленно намекнула ему о том, что придётся постараться даже для удовлетворительного результата. Идиот-Кендал рванул вперёд, как только группа оказалась внутри отсека – и все остальные двинули следом за ним. Только чёртово чудо (и достаточное количество боеприпасов) помогло избежать потерь на первом же этапе операции. Дальше... Дальше всё становилось только хуже. Когда Хардман открыла проход майор отдал приказ о снятии турелей прямо на ходу, хотя в инструкциях был рекомендован совсем другой способ. - Майор! Сэр! Но ведь... - Пиздёж убил, сынок! Ап-ап-ап-ап! – Майор Кайл сам встал в остриё клина и двинулся вперёд, Шепард мог только кивнуть и занять своё место справа от него. Движение осложнялось кровью, которая закрывала собой практически всю поверхность пола. Где-то справа визор выхватил силуэт выпотрошенного тела – от этого зрелища желание снова встретиться лицом к лицу с врагом только усилилось. Страха не было, его вымещали другие чувства: гнев, отвращение, раздражение – хотелось скорее покончить со всем этим дерьмом. ...Зачистка следующего «хвоста» прошла ещё хуже, хуже, чем все предыдущие этапы вместе взятые. Блядский батарианцец подстрелил его бойца. А другой блядский батарианец умудрился проскользнуть к ЦПУ и чуть не отправил на тот свет Хардман, которая, кажется, вообще ничего не замечала, пока возилась со своими кодами. Прострелив тому ублюдку башку, Шепард скривился: если бы все действовали по инструкции, то ничего из случившегося не было. Если бы на входе оставили бойца-прикрывающего, если бы движение проходило вдоль одной из стен, а не по центральной линии, то отряд продвинулся бы, может, конечно, и медленнее, но зато без потрясений. Вместо этого же всё походило на какую-то кровавую кашу. Батарианцы лезли из всех щелей, от вспышек "световух" надсадно скрипел визор, и звук этот раздражал сильнее, чем стоны подстреленного Дайсона, - ведь сам же, кретин, сам же открылся!.. Теперь, бедняге, кажется, сулило несколько месяцев госпиталя. - Строй держите! - Крик вырывался наружу вместе со злобой. Отстрелив руку от локтя вылетевшему на него батарианцу, Шепард подумал о том, что никогда не чувствовал себя так зло во время боя. И злил его не только противник. ...Бой закончился внезапно. Отряд стоял у обзорного купола, у ног Шепарда бился в предсмертной агонии батарианец, но добивать его никто не спешил. Проходя модуль за модулем, бойцы видели искорёженные, истерзанные, подвешенные к потолку за какие-то трубы тела работников станции. - Кажется, всё. - Да, капрал, с этим – всё. Теперь послушаем, что нам технари скажут. <...> Зачистка прошла успешно, ранен был только один боец (р-й Дайсон). В модулях были обнаружены трупы работников Узла, полный список имён, а также увечий прикреплён к докладу Приложением за номером один. Одновременно с окончанием зачистки была восстановлена связь с Элизиумом. Первый полученный сигнал был сигналом о нападении на столицу планеты, Иллирию. После него я связался с ЦШ и получил приказ о десантировании на Элизиум вместе с остальными силами Альянса. Командир ЭБК № 42211 Майор Кайл***
Мию лихорадило. Раньше она говорила, что, ей приходилось работать в разных условиях. Теперь же Хардман поняла, что такое настоящие разные условия. Разные условия - это когда граница между "своими" функциями и "не своими" стирается. Разные условия - это когда ты выполняешь эти функции сидя в луже чужой, уже густеющей крови, а по рукам и рабочей панели стекают мозги врага вперемешку с осколками черепа. Она сделала, то, что должна была сделать. Теперь, пока майор и остальные обсуждали атаку на Элизиум, она тихо отползала подальше от любых глаз, чтобы, наконец-то, выпустить всё, что скопилось в ней от этой миссии, на волю. - Чёрт возьми. Рядом с её скорбной чашей, что на деле, кажется, было ящиком с какими-то инструментами, сполз по стенке капрал Шепард. Он был зол, бледен, и, что больше всего обеспокоило Хардман, был настроен на разговор. - Всё должно было пойти не так. Сил, чтобы отползти от места исповеди, не было. Тяжело вздохнув про себя, Миа хотела было открыть рот для ответа, но оставшаяся внутри желчь изменила планы. Шепарду, впрочем, это не помешало. - И эта атака на Элизиум. Эти бедняги, которых мы тут нашли, должны были быть вооружены. Теперь, из-за их безалаберности, гибнут мирные жители. Разве сложно было закрепить у себя на поясах пистолеты? Держать под рукой винтовки? Это же стратегический объект! И такая безалаберность... Она везде! С людьми надо работать. Так не должно быть. Что-то промычав, Хардман снова согнулась в приступе рвоты. - Ты, кстати, внимательнее будь. В следующий раз я могу и не заметить, что к тебе приближается враг. Издав череду невнятных звуков, звучащих как благодарность, Миа стала искать флягу с водой, чтобы умыться. Шепард молчал, но недолго. И последние его слова понравились Служащему 1-го Класса куда меньше, чем предыдущие. - Теперь воевать полетим. Готова? «Нет. Я ошиблась. Вот теперь нам точно пиздец».