Смятые простыни

Билл неподвижно лежал на кровати. Карие глаза широко открыты и устремлены в потолок. Пухлые губы чуть раскрыты, дыхание ровное, спокойное. Через распахнутое настежь окно разгуливал тёплый летний ветер. Скользя по белоснежным простыням, он без стыдливо играл ими. Его нисколько не смущала мужская нагота. Наоборот, она пленила, манила к себе прикоснуться. Билл прислушивался к шуму живого города. Интересно, сколько уже времени? Лос-Анджелес жил неторопливо, он вёл свою размеренную жизнь, и это сильно отличало его от Малибу. Внизу шумели машины, свисток полицейского неприятно отозвался на перепонки Каулитца. Как ему не хватало тех звуков, которые он слышал, когда просыпался в доме у моря. Ему не хватало нежного перешептывания волн, бездумного покрикивания чаек и запаха гладиолусов. Близнец покинул уютную постель и, подойдя к окну, перекинулся через него. Он сразу почувствовал резкий запах бензина. Но ничего не поделаешь. Денег нет, поэтому стоит довольствоваться этой двухкомнатной квартирой с видом на оживленную трассу. Билл был счастлив и этой мелочи. Теперь он не один. Тома близнец нашёл на балконе. Он стоял к нему спиной и курил. Эта привычка передалась ему с генами, с кровью Билла и кожей умершего брата. Младший приблизился к Тому осторожно, коснулся руками его обнажённых плеч, и тот вздрогнул. - Билли? Тёплые карие глаза скользнули по бледному лицу Билла. - Я напугал тебя, не хотел. «Глаза всё те же», - подумал младший близнец. Большие, карие, чарующие. Заглянув в них, он почувствовал, как у него дрогнуло сердце. - Ты в порядке? – наконец выдавил Билл. - Кажется. - Том снова отвернулся. Прищурившись, он ткнул пальцем в линию горизонта. – Что это там блестит? - Это море…Океан. Он прекрасен. Билл вспомнил особняк в Малибу, где он так любил проводить время. - А что такое океан? – Улыбка Тома получилось неуверенной, но младшему она показалась ужасно трогательной. - Томи, - он взял обе его руки, ощущая, насколько холодна была кожа. – Ты хочешь посмотреть его? - Да, очень. - Спускайся на улицу, а я сейчас. Билл убежал к себе в комнату, чтобы одеться, и через несколько минут уже сидел на переднем сидении своего подержанного «Сааба». Некоторое время он вёл машину, довольный, что ветер теребит его волосы, слушал радио. Дом Билл узнал сразу. Зачем он приехал сюда? Зачем привёз сюда Тома? Особняк почти не изменился, окружённый цветущими зарослями. Интересно, кто живёт теперь в нём? Билл увидел из машины окно своей спальни. - Какой красивый. – Том прикоснулся к его руке. Он заметил, как потемнели глаза брата, слёзы на щеках. – Может нам уехать отсюда? - Да…прости. – Билл поспешил смахнуть с лица предательские слезинки. Он бросил быстрый извиняющийся взгляд. – Прости Томи, я не в силах сдерживать себя. Это был так недавно. - А что произошло? - О, не стоит думать об этом, братишка. – Младший Каулитц вдавил на газ. Если бы он не был так растроган прошлым, он бы, возможно, заметил чёрный «нисан», тронувшийся следом. Билл неподвижно лежал на кровати. Карие глаза широко открыты и устремлены в потолок. Пухлые губы чуть раскрыты, дыхание ровное, спокойное. Через распахнутое настежь окно разгуливал тёплый летний ветер. Скользя по белоснежным простыням, он безстыдливо играл ими. Его нисколько не смущала мужская нагота. Наоборот, она пленила, манила к себе прикоснуться. Билл прислушивался к шуму живого города. Интересно, сколько уже времени? Лос-Анджелес жил неторопливо, он вёл свою размеренную жизнь, и это сильно отличало его от Малибу. Внизу шумели машины, свисток полицейского неприятно в перепонках Каулитца. Как ему не хватало тех звуков, которые он слышал, когда просыпался в доме у моря. Ему не хватало нежного перешептывания волн, бездумного покрикивания чаек и запаха гладиолусов. Близнец покинул уютную постель и, подойдя к окну, перекинулся через него. Он сразу почувствовал резкий запах бензина. Но ничего не поделаешь. Денег нет, поэтому стоит довольствоваться этой двухкомнатной квартирой с видом на оживленную трассу. Билл был счастлив и этой мелочи. Теперь он не один. Тома близнец нашёл на балконе. Он стоял к нему спиной и курил. Эта привычка передалась ему с генами, с кровью Билла и кожей умершего брата. Младший приблизился к Тому осторожно, коснулся руками его обнажённых плеч, и тот вздрогнул. - Билли? Тёплые карие глаза скользнули по бледному лицу Билла. - Я напугал тебя, не хотел. «Глаза всё те же», - подумал младший близнец. Большие, карие, чарующие. Заглянув в них, он почувствовал, как у него дрогнуло сердце. - Ты в порядке? – наконец выдавил Билл. - Кажется. - Том снова отвернулся. Прищурившись, он ткнул пальцем в линию горизонта. – Что это там блестит? - Это море…Океан. Он прекрасен. Билл вспомнил особняк в Малибу, где он так любил проводить время. - А что такое океан? – Улыбка Тома получилось неуверенной, но младшему она показалась ужасно трогательной. - Томи, - он взял обе его руки, ощущая, насколько холодна была кожа. – Ты хочешь посмотреть его? - Да, очень. - Спускайся на улицу, а я сейчас. Билл убежал к себе в комнату, чтобы одеться и через несколько минут уже сидел на переднем сидении своего подержанного «Сааба». Некоторое время он вёл машину, довольный, что ветер теребит его волосы, слушал радио. Дом Билл узнал сразу. Зачем он приехал сюда? Зачем привёз сюда Тома? Особняк почти не изменился, окружённый цветущими зарослями. Интересно, кто живёт теперь в нём? Билл увидел из машины окна своей спальни. - Какой красивый. – Том прикоснулся к его руке. Он заметил, как потемнели глаза брата, слёзы на щеках. – Может нам уехать отсюда? - Да…прости. – Билл поспешил смахнуть с лица предательские слезинки. Он бросил быстрый извиняющийся взгляд. – Прости Томи, я не в силах сдерживать себя. Это был так недавно. - А что произошло? - О, не стоит думать об этом, братишка. – Младший Каулитц вдавил на газ. Один запрещённый поворот – и вот, они уже несутся по шоссе к пляжу. - Ну, вот мы и приехали. – Билл остановил машину и погладил руль. - Как красиво! – Том неожиданно поцеловал брата в щёку. Прежде чем младший успел что-то ответить, Том схватил пакет с бургерами и побежал к воде, кружась по песку. - Я уже люблю океан! Он прекрасен! Биллу вдруг захотелось схватить его во время этого танца и ощутить, так ли он хорош на вкус, как выглядит. Но Том, упав на песок, уже раскрыл пакет с едой. - Пахнет очень аппетитно. – Поднеся бургер ко рту, он почувствовал, что Билл смотрит на него. – Что случилось? - Ничего. – Во рту у младшего пересохло. – Передай картошку. Оба набросились на еду. На пляже были и другие люди. Радиоприёмники извергали музыку. - Как бы мне хотелось сидеть здесь вечно и любоваться этим чудом! – Вздохнув, Том тряхнул головой, и косички упали ему на спину. – Жалко, что мы живём так далеко. Биллу просто необходимо прикоснуться к нему. Когда он провёл пальцами по его щеке, братишка улыбнулся. Том не сопротивлялся, когда Билл прикоснулся губами к его рту. Наоборот, он потянулся к нему, приглашая сделать что-то такое, чего он сам ещё не знал. От нежного покусывания у Тома запылали губы, а когда язык брата проник к нему в рот, он без колебаний прижался к Биллу всем телом. Поверит ли Том, что близнец впервые целует его? Что он впервые чувствует его? Что он ждал этого всю свою 22-х летнюю жизнь?!... Возвращаясь домой, Билл нежно перебирал в пальцах косички Тома. Они оба молчали, переживая пережитое – каждый по-разному: живой и клонированный. Казалось, мечты исполнились, раны прошлого заживают, затягиваются. Но в одну секунду – всего один звонок в дверь, и всё рушится, не успев начаться. Прижав ладонь к губам, Билл читал письмо, переданное только что посыльным. Ровный почерк доктора Стива Ленджера пополз перед глазами. Билл ожидал этого, но он не рассчитывал, что так скоро!