***
В холодном и темном помещении было еще и сыро. Пахло странным терпким ароматом горелой древесины, и неприятно щекотала нос летающая пыль. Саске сидел напротив зеркала в этой тесной комнате, обхватив колени руками и слегка покачиваясь. Отражение снова подало голос, как только парень решил вскинуть голову. — Хватит прятаться от меня, — едким голосом, — словно испорченное радио, — говорило его второе «я», отчего по телу пробежал табун мурашек. — Почему ты еще не ушел? — Куда я денусь? Ведь я — это ты. Как же противно осознавать, что такой монстр сидит внутри тебя. Прямо в твоей голове. Саске невольно дернулся от колющей боли в районе шеи. — Что, болит еще? — ехидная насмешка могла бы занять все лицо. Чараске был точной копией, только его глаза — ядовито-красные, смотрели с надменностью. — Не твое дело, — огрызнулся парень, слегка помяв мышцы от шеи до ключиц. — Помню, как ты пытался свести эту метку. Ну не дурак-ли? У нашего хозяина вся рука в таких метках, принимай это, как должное. — У меня нет хозяина. И нет никаких «нас». — Какой же ты противный. Мне было скучно сидеть в твоей голове. Хотя, я до сих пор там, а все что ты видишь — плод твоего воображения. — Заткнись, — обхватывая рукой голову, прошипел Саске. — Возьми и заткни. — Смех пронзал насквозь медными струнами. Иглы тревоги и паники впивались в пальцы, проникая под кожу. Вот-вот и начнется истерика. Саске уже в кровь содрал руки, карябая их ногтями, пытаясь прийти в себя, проснуться от этого кошмара. Но чтобы он не делал — Чараске продолжал смотреть на него и отравлять своим взглядом. Дверь скрипнула, и ветер пронесся по узкой комнате, слегка взъерошив черные волосы Саске. Послышался ненавистный стук тростью и внутри сердце ухнуло в пятки, а в спине словно потрескались позвонки от резкого движения. — Здравствуй, мой мальчик, как себя чувствуешь? — Зачем вы меня похитили? — Пытаясь говорить уверенно и грубо, Саске прожигал его взглядом. — Что вам надо? — Ты ведь сбежал от меня. Мог просто сказать, что хочешь взять отпуск, я бы понял тебя. Как же все наигранно. — Посмотри, — обнимая за плечи, Данзо подвел Саске еще ближе к зеркалу. — Ты так вырос, жаль, я не был свидетелем твоего взросления. Но все можно наверстать. Саске лихорадило. Он смотрел на эти хитрые глаза, на такую отвратительно лживую улыбку, и все внутри стягивало в узел, бурлило и кипело. Тошнотворное, отвратное зрелище, от которого разбирает на атомы, на частицы. От самого себя противно. От самого себя трясет. — Что вы мне вкололи? — Успокоительное. Хотя, думаю, ты итак не поймешь ничего, — это были барбитураты. Парень молчал. Лишь не отрывая глаз, смотрел на их два силуэта. Только вот его силуэт вдруг помахал ему. Саске чувствовал, как холодеет в ногах. — Что ж, вижу, с тобой все в порядке. — А вы, — он осекся и сказал чуть тише. — Разве вы никого больше не видите в зеркале? Данзо перевел взгляд с отражения на Учиху и слегка удивился. Усмехнувшись, он взъерошил ему волосы и отрицательно мотнул головой. — Нет. — Буквально через плечо бросил Шимура и тяжелая дверь вновь захлопнулась, оставляя Саске наедине с собой. — Наивный мальчик, — рассмеялся Чараске, скрестив руки на груди. — Меня видишь только ты. — Проваливай. Пошел к черту. — Шептал Учиха как безумный эти слова, словно заклинания, или даже молитву. — Что тебе нужно? Уйди, оставь меня! — Ты так и не понял? Хозяин только что сказал, что с тобой сделал. Барбитураты меня пробудили, если хочешь знать. И тут Саске словно током ударило. Опять. Он стал судорожно вспоминать свои дни в той тюрьме, и словно услышал такой нужный сейчас голос, начав, как бешенный повторять за ним, боясь упустить. — При помощи данной группы средств совершается корректировка процесса стимулирования в нейронах, что становится причиной понижения возбуждения. Барбитураты не имеют преимущественного воздействия на нервные клетки. Средства имеют очень ярко проявляющееся действие. После применения данной группы средств у больных наступает сон, схожий с наркотическим. Чараске расплылся в оскале, отчего глаза блестели в темноте. — Она хорошо натаскала тебя по медицинским терминам. Какая молодчина, Сакура. — Не смей, — шипел брюнет, смотря в ответ на нахальное чудовище. — Не смей произносить ее имя своим гнилым ртом. — Какие мы злы-ые, — издевательски протянул Чараске. — Я скажу тебе одну вещь — ты псих, Учиха. Сидя здесь, обколотый препаратом для наркотического сна, ты говоришь с монстром. Но давай уже, взгляни правде в глаза. Монстр напротив тебя — ты сам. — Убирайся! Сука, вали к чертям! Я не звал тебя, откуда ты вылез? Катись в Ад! Чараске лишь сильнее оскалился и вновь принял тот страшный облик. Сердце Саске едва пропускало удары, он не мог перестать смотреть, как это нечто встает на четвереньки и словно дикая псина завывает и смеется. — Разве ты не знал главного правила? — Он буквально дышал ему в лицо, а по треснутым губам вновь стекала вязкая жижа. — Когда ты зовешь одного мертвого — тебя слышат все. Прорвавшийся изнутри страх только что сломал кости. Эти слова гулом отдавали в уши, размолотив нервные клетки и выбивая воздух из легких. Саске взревел от беспомощности, телом овладел страх. Он пытался закрыть лицо руками, но Чараске продолжал говорить — истошным, низким басом, разрывая в клочья душу. — Испытав страх однажды — он будет преследовать тебя всегда. Нет, замолчи! Оставь меня! — Наблюдая из темноты, он послушно ляжет под ноги и будет ждать, когда ты ослабнешь. Каждую ночь я смотрел на тебя, я желал тебя, я мечтал о тебе. Помогите, помогите, помогите! — Закрой глаза — и страх захватит твой разум. Чараске тянет к нему длинные худые руки с разорванной в кровь кожей. Вкрапления от ногтей. Он раскрывает ладони и обхватывает ими лицо Саске, проводя костяными пальцами по щекам, больно впиваясь в скулы. Саске не двигается — лишь что-то бормочет под нос и боится открыть глаза. — Все те страхи, от которых ты всегда пытался сбежать — сейчас разорвут твое сердце! — Прочь. Прочь! Прочь из моей головы-ы! Дикий рев наполнил комнату, переходя на визг. Саске рыдал, рвал на себе волосы, в клочья сдергивал футболку и впивался в грудь, оставляя глубокие следы-шрамы на коже. Бился головой об стену, попутно всхлипывая, и проклинал себя за то, что появился на свет. Чараске в комнате уже не было. — Чудовище, Шепот, ломающий связки. — Монстр, Голос — смешанное сипение. — Я! Крик, разрывающий глотку. Он стоял спиной к зеркалу и загнанно дышал. Организм требовал отдыха, передышки, горло ужасно саднило, а губы истерзаны в кровь. Саске прислонился взмокшей головой к холодной стене и она вмиг пропиталась багровыми каплями, стекающими по лицу. Разбитый лоб и слезящиеся глаза — слабость самого настоящего труса. — Я — ничтожество. Саске скрипел зубами, с силой сжимая челюсть — вот-вот раскрошится эмаль. Внтури бушевал ураган, выливаясь в боль и беспомощность. «Жалкий, какой же ты жалкий!» — Почему ты плачешь? Голос, который послышался за спиной, пронзил все тело и Саске раскрыл рот в немом крике, резко оборачиваясь и сталкиваясь с отражением. На него смотрел уже не Чараске. — Что… Что ты здесь делаешь? — Ты сам меня позвал. Настолько сильно отчаялся, что случайно вспомнил обо мне. — Чего тебе, отец? — отрешенно и холодно спросил Саске. — Не видишь? Твой сын — псих. И ты не настоящий, а очередной гость в моей голове. Я — чудовище. — Нет. Ты сильный, просто сейчас тебе нужно разобраться в себе. — Что ты знаешь обо мне? Я болен, меня уже не спасти. — Ты сам должен найти себя, и тогда — это станет спасением. — Ты не мой отец. Лишь воображение, фантазия, которую проецирует мой разум. — Но я хочу, чтобы мой сын перестал срываться, взял себя в руки и встал с колен. — Нет! Это все — ложь! — Он кричал и смотрел на такое спокойное лицо Фугаку, отчего его стало мутить. — Я — монстр! Никому не был нужен, брат бросил, друзей — по пальцам сосчитай. Ты никогда не говорил мне теплых слов, а я нуждался в тебе, слышишь? Нуждался в отце! — Саске, — Замолчи! Я болен и никто меня не спасет. Я буду один! Он схватил камень, лежащий под ногами, и с силой сжал его в ладони. Смотря в зеркало, парень замахнулся и прокричал: — Все меня боятся! Даже ты меня боишься! — Не правда. Я люблю тебя, Саске, люблю. Горячие горькие слезы стекали по лицу норовив разъесть солью кожу. Саске закричал так громко, что от собственного крика заложило уши. Рука рассекла воздух, и отовсюду посыпались осколки, разбиваясь об холодный пол. — Эти узы мне только мешают. Я не нуждаюсь в любви, не нуждаюсь в семье, не нуждаюсь… Тихо шептал парень, когда голос был окончательно сорван. Спускаясь по стене, он вытянул руки перед собой, не боясь напороться на осколки, и свернулся, поджимая колени к груди, около разбитого зеркала. Дверь вновь скрипнула и в темноте мелькнула довольная улыбка, а в тишине слышался стук трости. Через какое-то время тело окончательно обмякло.***
Около этого проклятого здания толпились люди. Наруто в очередной раз проверял магазин пистолета, и спрятал ножи за пазуху. Гаара настроил наушники на нужную частоту и помог прикрепить один Сакуре. Итачи молча зарядил пистолет и поправил куртку. — Я пойду в дальнюю комнату, к которой ведет винтовая лестница. Вы идите на второй этаж, но будьте аккуратны — там полно охраны. — Конечно, они хотели поспорить с Наруто, но каждый понимал, что гурьбой они точно никого не спасут. Итачи отправился с Сакурой в лабораторию, которая находилась на верхнем этаже. Девушка уже была здесь однажды, поэтому они решили устроить облаву, заминировав этажи в ходе побега. Прошло много времени — сколько именно никто не знал. Они нарвались на кучу охраны, и некоторых Гаара даже узнал — работали вместе в «зачистке». Как только они оторвались, попутно убрав около дюжины людей Шимуры, Наруто остановился прямо перед винтовой лестницей, которая, как змея, извивалась куда-то вниз. — Мы дошли до лестницы. Дальше я пойду один. — Наруто, ты такой придурок, — фыркнул Гаара. — Ладно, иди. Мы расчистили путь, но я уверен — там, куда ты идешь, охраны не будет. — Понял. Голоса смолкли за массивной дверью, которую открыл Наруто. Он шел на большой риск, чувствуя, что оставил Гаару одного. Но Сабаку-но очень хорошо знал планировку здания, успел изучить вместе с Канкуро, поэтому, убрав несколько охранников, они не задумываясь, разделились. Стены сужались, а потолок нависал, словно темный небосвод. Голова кружилась, но Наруто лишь сильнее сжимал пистолет и быстрым шагом сокращал дистанцию до той двери. — Быстро ты нашел меня. Узумаки тут же обернулся на звук и наставил пистолет прямо на Данзо. Мужчина раздражительно спокойно подошел ближе. — Где Саске? — Что ж вы все так начинаете? Кстати, навевает воспоминания, не правда ли? — Усмехнулся Шимура, разглядывая блондина. Было видно — Наруто слегка впал в ступор, но по привычке пистолет держал уверено. — Я повторяю… — Знаешь, меня всегда бесило твое упрямство, — резко наигранный тон сменился грубым. — Ты пришел его спасать, но переоценил себя. Разве смерть Акасуна и Тсукури-но ничему тебя не научила? — Как ты смеешь! — Взревел парень. — Эта необузданная злоба сгубила тебя. — Он приблизился настолько, что дуло пистолета задевало ткань накидки мужчины. — Я вижу, как ты дрожишь, ведь если бы ты не боялся — выстрелил. — Т-ты! — Я узнаю этот взгляд. Ты и правда, похож на своего отца. Глаза Наруто распахнулись в ужасе. Еще никто, кроме Джирайи, не поднимал эту тему так настырно, так надменно, так сухо. — Сказать, что случилось с ним и Кушиной? — Он издевался, а Наруто пошевелиться не мог. — Наверное, это будет для тебя большим потрясением. А я всегда говорил Минато — проверяй бензобак. Что-то надломилось внутри. Сердце качало разгоряченную кровь по вздутым венам, а губы пересохли от жадного глотания воздуха. — Их машина взорвалась. И если бы твой отец не полетел очертя голову спасать уже мертвого Фугаку, он бы заметил маленькую коробочку, примотанную к днищу машины. — Сволочь! Ты врешь! Мои родители погибли в аварии! — Голос набирал силу, и Наруто, словно отойдя от шока, сжал курок. — Если ты мне не веришь, спроси другого человека. Данзо ехидно улыбнулся и Узумаки заметил, как за его спиной появился силуэт. Конечно, это был Учиха. — Саске! Эй, что он с тобой сделал? Брюнет спокойно приближался к нему и одарил стеклянным взглядом. Наруто настолько отвлекся на него, что не заметил, как Шимура сбежал. — Вот сука! — Наруто, зачем ты пришел? — За тобой конечно! Быстрее, надо снова искать этого ублюдка, пойдем, — убрав пистолет за пазуху, он взял его за локоть, но Учиха одернул хватку, на что блондин посмотрел на него с удивлением. — Ты чего? — Не прикасайся ко мне. — Что ты несешь? У нас нет времени… — Замолчи. Ты вечно появляешься не вовремя. Холодный взгляд и низкий безразличный тон словно отрезвили сознание Наруто. Он прокрутил в голове сказанные слова Данзо и опомнившись, почувствовал, как пистолет упирается ему в лоб. — С-стой, ты… Не делай этого. Неужели… — Он натянуто улыбался и кривил лицо в странном выражении, а парень и не собирался отступать. Тогда Наруто решился, сжав кулаки. — Постой, ты знал? Знал, как умерли мои родители? — Да. Оцепенение каждой клетки. Наруто не может пошевелиться. — К-как же так, Саске? — Меня зовут Чараске. Выстрел прозвучал незамедлительно.