***
Спустя три дня — И? — не отставала Мелек, которая удобно разместилась на диване в квартире внука. — И ничего, — ответил тот. — А как ты прошла внутрь? — мужчина сориентировался, что спросить. Он не ожидал, что, когда прилетит и отправится домой, его сразу встретит бабушка с вопросами. Желая узнать подробности и результаты, которых не было. — Ты мне сам ключи дал, балбес, — наигранно проворчала женщина. Она знала, что пытался сделать внук, поэтому, как вкопанная сидела, не двигаясь и не поддаваясь его стремлению остаться одному. — Как Англия? — Дождливая и мрачная, — Ягыз поставил рюкзак около дивана. — С того момента, когда ты там была в последний раз, ничего не изменилось, — любя поддел внук. — Много что изменилось, не умничай, — не осталась в долгу Мелек. — Как Хазан? Если я правильно понимаю, вы не увиделись, — она попыталась поймать взгляд внука. — Ну или тебя послали. Уголки губ Ягыза непроизвольно поползли вверх, демонстрируя маленькие ямочки. — Лучше бы послали, — тихо ответил тот. Но женщина услышала. — Ты не пошёл к ней? — ему показалось, или он услышал нотки разочарования в голосе собеседницы? — Я пошёл к ней, бабушка, — мужчина посмотрел ей в глаза. И то, что она там увидела, говорило лучше любых слов. — Её не было дома. — Может, надо было подождать? — Мелек чувствовала, что его ответ ей не понравится. — Я спросил у соседки и у продавца орешков со сгущёнкой в парке, — на этой фразе брови бабушки уверенно подскочили вверх, — не знают ли они, где можно найти девочек? Или когда они вернутся. Но никто не общался с ними в течение последней недели. Хазан пропала вместе с дочкой. — Дочкой? — женщина не смогла сдержать рвущиеся наружу эмоции. — То есть, Элиф — её ребёнок? — Да, — просто ответил Ягыз, который сам не мог понять, есть ли у него сейчас хотя бы одна здравая мысль. — Как ты на это смотришь? — аккуратно спросила Мелек. Казалось, она вложила в вопрос все страхи и сомнения, и ответ внука был жизненно важным. — А как я должен? Разве меня касается то, что происходит у других? Это личное дело каждого, и … — И как ты относишься к ребёнку? Я задала конкретный вопрос, Ягыз, — прервала бабушка, не позволяя ему улизнуть от ответа. — Я имею право на мнение в данном случае? — женщина хочет откровенный разговор, значит, она его получит, решил мужчина. — Не имеешь, — Мелек встала с дивана и подошла ближе. — Абстрагируйся от всего, и ответь, что ты чувствуешь. Я больше не заведу разговор на тему Хазан, обещаю, — она должна была услышать, что у него внутри. Ему надо было выговориться. Пусть и один раз, но раскрепоститься и рассказать о всех переживаниях, которые терзали душу. Ягыз устало облокотился на панорамное окно, закрывая глаза, потирая переносицу и набираясь смелости. — Я переживаю, — тихо сказал он. — Даже если Элиф, на самом деле, — ребёнок Хазан, это ничего не изменит. Я переживаю, куда они пропали, и как мне теперь найти их. Уже неделю девочек никто не видел, окружающие не имеют ни малейшей догадки, куда в одиночку можно было уехать, — громкость, как и быстрота речи, нарастали. Ягыз почти кричал, жестикулируя руками. Мелек ни разу не видела внука таким. В силу профессии он всегда сдерживал эмоции, и она была рада, что плотина прорвалась. — А если от неё больше не придёт ни одного письма? И на ту квартиру Хазан не вернётся? Как тогда я смогу найти её? Ключевые слова были сказаны. Два года, прожитых вместе, или два письма, написанных другому адресату, — не имело значения. Души соединялись вопреки правилам мироздания и логики людей. И Мелек это точно знала. — Ты найдёшь, — уверенно произнесла женщина. Ягыз посмотрел ей в глаза. — После того, что ты сейчас мне сказал, я уверена — непременно найдёшь, — женщина взяла сумочку и направилась к выходу. — Бабуль, подожди, — крикнул мужчина, — давай я тебя провожу. — Не надо, меня внизу ждут, — она улыбнулась. — Отдыхай после дороги. Дверь тихо закрылась. Ягыз понимал, что тема отца ребёнка не была затронута только из-за мудрости и тактичности женщины. Был ли мужчина в жизни Хазан? Мог ли Райан быть её мужем? И был ли он вообще? «Безумие», — отчётливо подумал Ягыз. — «Всё, что происходит, похоже на насмешку судьбы. Я не имею права вестись на это». Так и не прояснив для себя, что делать дальше, мужчина медленно пошёл наверх.***
Стамбул, 1957 год — Что это за место? — спросила Мелек, внимательно изучая обстановку вокруг. Помещение было бедным, но убранным и аккуратным. Видно, что за ним следили, пытаясь создать пусть и невзрачный, но уют. — Комната моего приятеля, он снимает у знакомой женщины, которая живёт недалеко, — пояснил Джарван, пытаясь предугадать реакцию девушки. Могла ли она посчитать его наглецом, который не ведает, что творит? Который забыл рамки дозволенного? Ответы на вопросы он искал в её глазах, но находил только интерес и доверие. — Ему повезло, сейчас неохотно сдают жилплощадь, — протянула Мелек, остановившись у маленького шкафа с книгами, внимательно разглядывая содержимое. Джарван подошёл сзади и приобнял девушку, слегка сжимая талию. — Как думаешь, если я сегодня вечером зайду к вам домой, твои родители поговорят со мной? — он ждал на протяжении двух месяцев, когда она позволит увидеться с главой их семьи, но девушка была категорически против. Ему было необходимо доказать, что чувства серьёзные. Мужчина знал, что не смог бы отказаться от Мелек, и будет бороться за свою любовь. До самой смерти. Она развернулась в кольце его рук и внимательно посмотрела в карие глаза. Слова были не нужны, когда ладони прожигали ткань платья и отключали голос разума. Мелек встала на цыпочки и потянулась к тёплым, нежным, жаждущим губам. Джарван попытался остановить девушку, что было безрезультатно: как только кончик языка робко коснулся рта мужчины, он мгновенно впустил его внутрь, чувствуя, как отключалось сознание. Поцелуй становился всё глубже, его руки спускались ниже, пока не достигли округлых ягодиц. Мелек должна была подумать, что ещё рано, и родители могли не принять их союз. Но ей было всё равно. Она сильнее прижала мужчину к себе, показывая, что не отпустит сегодня. Одна его рука притянула девушку за голову ближе, а другая осталась покоиться на полушарии. Губы были горячие, обжигая и заставляя плавиться каждую клеточку. Её ладошка уверенно достала края служебной рубашки мужчины из брюк и проследовала под неё, чувствуя родное тепло. — Я хочу сегодня остаться с тобой, — прошептала она, оторвавшись от губ любимого. — Ты же понимаешь, что это невозможно, — с горечью ответил мужчина. — Джарван, один раз сделай для меня невозможное, — Мелек перехватила его взгляд. — Сегодня не покидай меня. Искренний взор и тихая просьба сводили с ума, а приоткрытые губы манили, заставляя поддаться искушению. Он обнял девушку, щекой опускаясь на её плечо и утыкаясь носом в яремную впадину. Она почувствовала его губы на своей шее, закрывая глаза от удовольствия. Предчувствие, что скоро всё могло измениться, не покидало её, и девушка до безумия, до потери пульса, хотела узнать, каково это, когда его губы касаются самых заветных и потаённых частей тела. Его язык, не спеша, исследовал глубины рта Мелек. Ноги подкашивались, а руки цепко хватались за ворот рубашки. Крепкие ладони обхватили талию девушки, поддерживая и не позволяя упасть. Джарван подвёл любимую к краю стола, призывая опереться. Спустя минуту проворные пальцы расстегнули пуговицы на платье и потянулись к молнии на спине, не прерывая поцелуя. — Сними его, — хрипя произнесла Мелек. Он обхватил её икры, помогая обвить ими его пояс. Она поддалась, крепче цепляясь за любимого. Следующее, что почувствовала девушка, была мягкая, чистая простынь маленькой кровати, располагавшейся в углу комнаты. Он выполнил её просьбу — платье было отброшено на пол. Его крепкое тело придавливало её хрупкое, сильные руки подняли её нежные наверх, проворный язык упрямо атаковал вздымающуюся ложбинку между грудей. Джарван провёл ладонями вдоль тела девушки, пытаясь подхватить непослушную комбинацию. В итоге неподвластная ткань была стянута и брошена рядом с платьем, а мазолистые пальцы продолжили путь, подбираясь к небольшим холмикам. Когда его руки добрались до груди, а рот сомкнулся на возбуждённом соске, Мелек непроизвольно издала гортанный стон, откидывая голову на подушку и пропуская тонкие пальчики в иссиня-чёрные волосы возлюбленного. Его язык был всё проворнее, а жар в теле девушки нарастал с бешеной скоростью. Дыхание сбилось, теряя надежду на восстановление. Он вошёл медленно, зарываясь носом в шею любимой. Ей не было больно, только лёгкий дискомфорт охватил низ живота. С каждым последующим движением неприятные ощущения отходили в сторону, сменяясь нарастающим желанием. Он слегка укусил мочку уха, проводя языком вдоль ушной раковины и вызывая ответную реакцию девушки, которая непроизвольно сжала мышцы влагалища. Капелька пота спускалась вдоль шеи Мелек, Джарван слизал буйную частицу, прижимая хрупкое создание ещё ближе несмотря на то, что казалось — расстояния между телами не было, её пики утыкались в крепкую грудь мужчины, от трения возбуждаясь ещё больше. Он чувствовал, как внутренние мышцы любимой сокращались, а глаза закрылись в желанном забвении. Поддавшись, мужчина излился в родное тело, целуя девушку.***
Ягыз стоял около окна и пил кофе, думая, как лучше поступить: забыть историю с письмами или по совету бабушки найти незнакомку. Утром ему всё показалось безумным и нереальным. Хазан могла больше никогда не написать — тогда зачем вкладывать столько смысла в её послания? Вопрос был риторическим и не требовал ответа. Мужчина прекрасно осознавал, но ничего не мог поделать с непрошенными мыслями. Он сам себе напоминал маньяка, блуждающего в поисках прекрасного, которое ускользало, оставив лишь туман, мешающий понять местность. Раздался звонок в дверь. Ягыз поднял брови и посмотрел на часы: пора выходить на работу, незваные гости были совсем не кстати. — Дениз? — мужчина удивился, увидев старого друга. Они списывались, но, к огромному сожалению, давно не встречались. — Добро пожаловать! — Привет, — тот искренне улыбнулся и пожал протянутую руку. — Ты прости, что я без предварительного звонка. — Не говори ерунду, проходи, — Ягыз пропустил гостя, позволяя пройти вглубь квартиры. — На самом деле я хотел тебе рассказать про ту девушку, о которой ты спрашивал около двух недель назад, — рука, которая потянулась за кофе, невольно зависла в воздухе. Он уже и не надеялся узнать то, что могло приоткрыть занавесу на жизнь Хазан. — Я тебя слушаю, — мужчины сели на диван. — Эмине Кая умерла примерно три месяца назад, как я и говорил, — осторожно начал Дениз. — Она болела, — Ягыз свёл брови, пытаясь сопоставить отрывки писем со сказанным. «К огромному сожалению, адрес электронной почты я не знаю и не могу воспользоваться другими средствами связи, чтобы найти тебя.» «С нетерпением жду пары фраз, чтобы узнать, как ты поживаешь и как себя чувствуешь.» — У неё была опухоль сердца. В Лондоне есть хороший центр кардиологии, поэтому она поехала за помощью туда: наши врачи перепробовали всё, что могли, судя по её карточке, но это не возымело должного эффекта и не привело ни к какому результату. Ты знаешь, что британские кардиохирурги считаются одними из лучших в мире, её надежда на них оправдана. Но и там девушку не смогли спасти — делать пересадку было поздно. Эмине умерла практически сразу, как вернулась оттуда. Ягыз закрыл глаза. Нехорошее предчувствие, причины которого он не знал, окутало изнутри, в тиски сжимая все внутренние органы. — Ты сказал про опухоль сердца? — хрипя спросил мужчина. — Да, — ответил гость. — После нашего разговора я решил искать дальше, понимая, что смерть в двадцать семь лет не может быть чем-то обыденным. Я сначала думал, что она попала в аварию, но всё оказалось хуже: ей не успели помочь. — Аллах, — Ягыз громко выдохнул, проводя ладонями по лицу. — Прости, если нагрузил утром плохими новостями, но я был уверен, что ты захочешь узнать, — извиняясь произнёс гость. — Дениз, ты что, — Эгемен протянул ему руку, — наоборот, спасибо, что сообщил. — Надеюсь, тебе это поможет, — он встал с дивана и направился к выходу из квартиры. — Надо будет выбрать время и увидеться, давно не общались. — Да, обязательно, — попытался улыбнуться Ягыз. — Хорошо, что ты заглянул. Гость ушёл, оставив молодого мужчину полного сомнений и хаотичных мыслей. Если Эмине приезжала в Лондон на лечение, то, как тогда они познакомились с Хазан? Или девушки были подругами, которых жизнь раскидала по разным странам? «Так не может быть. Хазан писала, что знает только адрес. Если бы они дружили, то она владела бы большей информацией», — заключил Ягыз. Всё запуталось ещё больше, затягивая в круговорот событий и заставляя подумать, что переплетения судьбы порой бывают слишком коварными.***
Спустя неделю вестей от девушки не было, заставляя прочно укореняться в сознании мысль, что она уехала, и Ягыз больше не получит заветного послания. На рабочем столе перед ним лежала папка с документами, которые были рассмотрены во время его поездки в Лондон. Всё, что он привёз из Туманного Альбиона — бумажки. И не более. Он чувствовал Хазан, но не мог понять. Она как будто ускользала с самых кончиков его пальцев, заставляя идти за ней в окружённый таинственным туманом полумрак. Ягыз даже себе не мог объяснить всё то, что творилось в его голове. История Эмине окончательно усугубила и без того сложную ситуацию. Взглянув на наручные часы и обнаружив, что время почти шесть вечера, он решил, что поработать сегодня уже вряд ли получится. Взяв домой часть документов, мужчина направился к выходу. Около входа в «Плазу» его встретила миловидная голубоглазая красавица. Она хотела поговорить, сдаваться было не в её правилах. По крайней мере, Аслы должна была убедиться, что сделала всё возможное, чтобы вернуть Ягыза. — Давай не сейчас? — спросил он. — Удели мне пару минут, пожалуйста, — жалостливый тон был призван привлечь его внимание и позволить выговориться. Ягыз внимательно посмотрел в глаза, которые молили не отказывать, и сдался. — Хорошо, пошли, — они направились к лифту. В холле было многолюдно. В голове мужчины мелькнула мысль, что это один из минусов возвращаться домой раньше. — Господин Ягыз, — крикнула девушка с ресепшена. — Подождите минутку, пожалуйста, — она быстрым шагом шла к нему. — Вам почта пришла. — Спасибо, Гюлиз, — мужчина принял маленькую стопку бумаг из рук заботливой работницы, машинально перебирая конверты в поисках определённого. От: Хазан Фейбер Кому: Эмине Кая Он зажмурил глаза и открыл их вновь, проверяя наличие галлюцинаций. Но письмо осталось на месте, аккуратным почерком написанное имя располагалось сверху белого полотна. — Ты меня слышишь? — донеслось до него. — Прости? — ошарашенно произнёс мужчина. — Ягыз, я же тебе говорю, — возмущённо ответила Аслы. — Ты что там нашёл? — она потянулась к конверту в его руках. — Давай в другой раз? — он накрыл письмо оставшейся корреспонденцией. — Это важно, я не смогу сейчас сосредоточиться для разговора. — Ты серьёзно? — девушка остановилась как вкопанная, пытаясь понять, насколько здраво мужчина соображал сегодня. — Да, извини, — Ягыз зашёл в закрывающиеся двери лифта.***
Дорогая Эмине! Я теряюсь в догадках и переживаю, что ты не отвечаешь. Не устаю молить Всевышнего, чтобы всё было в порядке. Может, ты сейчас на очередном обследовании в клинике и не получаешь мои письма? Если я себя успокаиваю, то это единственное, что мне остаётся — мир сузился до маленьких, беззащитных ручек Элиф, которая лежит на больничной койке. Она бледная, в окружении множества проводов, которые бесконечно пищат и действуют на нервы. Мы до сих пор находимся в очереди за донорским сердцем и двигаемся со скоростью улитки — фактически стоим на месте. Доктор Алекс сказал, что ждать больше нельзя, иначе сердце моей девочки остановится навсегда и никогда больше не забьётся. Я знаю, что плакать и просить о помощи — не выход из ситуации, но не представляю, что мне делать. Я написала во все фонды, которые есть в Англии, в надежде, что мне ответят и появится спонсор. Но чуда не происходит. Я бегаю по кругу, с каждым новым днём теряя веру. Пробить себе место на сбор средств, рассказать историю болезни и попросить пожертвовать даже фунт на здоровье ребёнка — невозможно. Я точно поняла, что благотворительность — отдельное поле деятельности грамотных политиков. Может быть, так не всегда, но почему мне не везёт? Обивая пороги, я с каждым шагом теряю уверенность в завтрашнем дне. Несмотря на это, я сделаю всё возможное и невозможное, что спасти Элиф. Если понадобится, я напишу в Правительство и благотворительные фонды в других странах, но ни за что не сдамся! Я вкладываю результаты последних обследований и набираюсь наглости просить тебя о помощи. Если получится, умоляю, покажи их врачам твоей больницы. Может, в родной стране мне не откажут, и ангел милосердия существует. Сердце разрывается, глядя на Элиф. Мои слёзы затопили городскую больницу, а я сижу на скамейке, отвергнутая жестоким миром. Ведь ей всего шесть лет, так не должно быть! Она — ребёнок, жизнерадостный и добрый, который обязан дышать полной грудью, не думая, что сердце может остановиться. Как только Элиф стало плохо, я пошла к Райану. Потому что верила, что он не может бросить своего ребёнка, что её здоровье важно для него. Как же я ошибалась! Боль разочарования пожирает меня изнутри, Эмине. Как я могла быть настолько слепой и не видеть его истинной сущности? Осознание того, что Райану не нужна Элиф, сильно бьёт. Он не тот человек, за которого я его принимала все прожитые вместе годы. Отец моего ребёнка оказался алчным, циничным и бессердечным типом. Но я пытаюсь не унывать и окончательно не терять веру в чудо. Отправляю тебе нашу с Элиф фотографию. Мы были в парке за несколько дней до того, как её забрали в больницу. Уверена, что ты узнаешь лакомство у неё в руках! Жду твоего ответа! Прошу, напиши мне. Хазан Ягыз замер, забыв, что надо дышать. Рука инстинктивно потянулась к содержимому конверта и достала флешку с результатами обследований Элиф и фотографию. Она была перевёрнута, демонстрируя мужчине белый лист. Интерес, чувство предвкушения и внутренний голос, твердивший, что он лезет в чужую жизнь, боролись в нём. В очередной раз задержав дыхание, Ягыз перевернул снимок. На него смотрели две пары улыбающихся карих глаз, один в один похожих друг на друга.