Ошиблись адресатом

Мужчина смотрел в окно, наблюдая за холодным, тёмно-синим, неспокойным океаном. Ему удалось вырваться на пару дней из охваченного спорами и войной города. Крепкий кофе бодрил, отрезвлял. Вода и напиток вместе делали то, что было так необходимо Ягызу в данный момент — приводили в чувство. Бабушка звонила на прошлой неделе, за три месяца командировки это был второй случай, когда женщина набрала номер его телефона. Или когда была достигнута конечная цель — мужчина ответил. — Дорогой, привет! — воскликнула женщина. Радость от того, что она наконец услышала голос внука, проникла в каждую клеточку. — Привет, бабуль! — не сдержал улыбку Эгемен. — Как ты? Как родители? — Всё хорошо: отец постоянно на работе, Севинч — когда где, — более спокойно произнесла женщина. — Знаю, что она иногда видится с Аслы. — Этого следовало ожидать, они всегда были дружны, — заключил Ягыз, считая, что тема взаимоотношений мамы и бывшей девушки не могла быть той, из-за которой бабушка ему позвонила — она знала, что телефон можно было использовать в самом крайнем случае. — У тебя всё в порядке? Как сердце? — У меня всё нормально. Сердце работает как часы, — убеждала Мелек внука. — Ты как? Тебя раньше времени не собираются вернуть из ссылки? Мягкий смех раздался в телефонной трубке. Мужчина понимал, что она знала о его работе и говорила с таким нетерпением только из-за того, что скучала. — Бабуль, раньше точно не отпустят, возможно, продлят на пару месяцев, — решив переиграть разговор в шутку, он добавил: — Почему ты вспомнила про меня? Всех подруг уже обошла и дела переделала? — Бесстыдник! — наигранно обиделась женщина. — Тебе надо говорить, что ты соскучился, а не непристойности! — Хорошо, — не сдержавшись, Ягыз окончательно рассмеялся, — хорошо. Расскажешь, что у тебя нового произошло? — Я на прошлой неделе, в среду, пошла к тебе, хотела проверить, как квартира поживает без хозяина, — осторожно начала Мелек. — И как она поживает? Не буянит? — понимая, что бабушка хотела сказать важную вещь, но сомневалась в правильности своего решения, спросил мужчина, приободряя. — Немного, — голос собеседницы стал спокойнее, что сразу отметил Эгемен. — Надо же ей иногда отдохнуть от такого строго и нудного сожителя, как ты. — Пусть отдыхает, у неё ещё половина срока осталась, — Ягыз чувствовал, что улыбка не сходила с его лица. Он уже и забыл, что такое бывает. В последнее время мрачные мысли и равнодушие к жизни овладевали им. Была только работа, которой мужчина отдавался без остатка. — Мне девушка на ресепшене передала твою корреспонденцию, — Мелек замялась, что не укрылось от чуткого слуха Ягыза. — Я её забрала. Надеюсь, ты не против. — Конечно, нет, — растягивал слова Эгемен. — И? Есть интересные письма и счета, или нудная рутина? — Есть, — в трубке раздался громкий вздох. — Пришло послание от Хазан. Теперь пришла очередь Ягыза делать паузы в разговоре и ощущать, что воздуха катастрофически не хватало. Он не надеялся, что она могла написать ему ещё раз. Безусловно, подозрение, что девушка скорее всего захочет отправить весточку Эмине о состоянии здоровья Элиф, не покидало его, но и уверенности не было. Мужчина почувствовал, как при мысли о кареглазке, внутри стало отдавать глухой болью, которая, казалось, была забыта вдали от дома. — Что пишет? — стараясь быть максимально равнодушным, спросил он. — Не притворяйся и не пудри мне мозги, ты же знаешь, что я не читала, — произнесла женщина, обвиняя и пытаясь привести внука в чувство. — Знаю, — признал поражение Эгемен. — Когда оно пришло? — Несколько недель назад, тебя уже не было в Стамбуле. «Я бы никогда не пропустил письмо, если бы находился в городе», — мысленно закончил предложение бабушки Ягыз. — Оставить его в твоей квартире? Я пока забрала вместе с остальной корреспонденцией, — продолжала Мелек, вырывая мужчину из пучины собственных мыслей. — Оставь лучше у себя, — решил он. — У меня в комнате не роятся твои бывшие девушки, тут ты абсолютно прав, — заключила женщина. — Бабушка, — протянул Эгемен. — Аслы бы не стала копаться в моих вещах. — Угу, — промычала собеседница. — Безусловно, на такое она бы никогда в жизни не пошла. — Каждая буква пропитана сарказмом до такой степени, что меня за тысячи километров им омывает, — пытался прекратить нежелательный разговор Ягыз. — Ну и пусть омывает, — спокойно продолжила Мелек. — Мою точку зрения твои рыцарские чувства не поменяют. Он понимал, что Аслы была самой нелюбимой и одновременно желанной темой для разговора у бабушки: ей нравилось подшучивать и иронизировать, но при этом мысли о красивой модели, как о живой душе, вызывали у неё только неприятные чувства и ассоциации. — Всё равно не понимаю, почему она так тебе не нравится, — искренне произнёс мужчина. — Надеюсь, однажды, поймёшь, — всё, что позволила себе сказать напоследок женщина. — Пусть письмо пока хранится у тебя, — Ягыз вернулся к интересующей его теме, — до моего возвращения. — Как скажешь, я всё равно бы так и поступила, — обиженно протянула Мелек. — Не Аслы же я его оставлю. — Не дуйся, — осадил её пыл внук. — Я тебе верю. Единственной. Вспоминая сейчас разговор с женщиной, он понимал, что соскучился. По бабушке, по семье, по ней. Мужчина сделал глубокий вдох, предвкушая, как откроет послание кареглазки. Назвать девушку чужой Ягыз уже не мог: ему казалось, что он знал её всю, без остатка. Что она успела стать по-настоящему родным человеком, который находился запредельно близко. Эгемен осознавал, что чувства к Хазан, отличались от того, что он испытывал к предыдущим девушкам. Трудно было описать словами, что поменялось, но мужчина понимал, что многое. Ягыз облокотился на оконную раму. Говорят, что привычки в итоге сделают своё дело — от них трудно сбежать. В чём Эгемен убедился: панорамные окна были несменным атрибутом всех квартир, которые он снимал. А бодрящий американо заставлял не унывать, при этом не особо радуя вкусом. Мужчина узнавал у доктора Охада, как дела у Элиф, звонил ему после того, как уехал в командировку. Поэтому имел чёткое представление, что девочка шла на поправку, проходила курс реабилитации. Что Хазан была рядом с ней. Что отец так и не приехал. Ягыз резко выдохнул — его не должно беспокоить наличие мужа, образ которого в её письмах говорил о многом. Мужчина понимал, что мог с лёгкостью узнать, кто такой Райан, и почему он до сих пор не навестил дочь и жену в больнице. Но Эгемен чувствовал тонкую грань: если проникнуть в их семейные отношения, то значит окончательно погрузиться целиком и полностью в жизнь Хазан, что могло быть ошибкой — Ягыз, скорее всего, никогда больше не увидит девушку. От резко возникшей мысли перехватило дыхание. Казалось, кислород закончился, образовывая вакуум и оставляя молодого человека в состоянии выброшенного из воды существа, которое совсем не знало, как теперь ему дышать.

***

Стамбул, 1958 год — Ты уверена? — осторожно спросил мужчина. Девушка в последнее время была переменчивой, он не мог предугадать, что придёт ей в голову в следующий момент. — Да, отвези меня к родителям, — произнесла Мелек. — Я хочу домой, побыть в одиночестве. Метин знал, что был резок и иногда груб, но он никогда не причинял вред и боль девушке. Её мысли омрачали и мешали сосредоточиться на их отношениях, которых, кажется, по мнению Мелек и вовсе не было. Но мужчина умел ждать, не принуждать. Терпение, очевидно, было одним из самых сильных его качеств. — Как скажешь, — он закрыл за собой дверь, позволяя плотине слёз из сжигающих дотла боли и отчаяния прорваться наружу. Сегодня утром пришло то, что она так боялась, что ждала, затаив дыхание, и избегала одновременно — послание от Джарвана. Уже несколько месяцев Мелек ему писала в надежде, что он ответит, но мужчина молчал. Ни одно из её писем не получило долгожданного отклика. И наконец молитвы были услышаны: заветный конверт находился в руках, прожигая кожу. Необъяснимое волнение сковало рёбра. Спрятав послание, она начала собираться к родителям — там была возможность, что её некоторое время никто не будет трогать, никто не будет переживать. Потому что в том доме девушка никому не была нужна. Мелек прошла внутрь, осматриваясь. Вокруг ничего не изменилось — всё те же печальные обои грязно-зелёного цвета, слабый свет и запах сырости. У родителей был большой дом, который говорил о былой власти, богатстве. Но отец потратил все деньги впустую — оказалось, что поддерживать семейное дело очень трудно, практически непосильная ноша для него. Поэтому её брак с Метином объяснялся просто и лаконично: он мог вдохнуть в их бизнес второе дыхание, его смекалка и ум не требовали подтверждения. Чего нельзя было сказать о девушке — подарить ей радость жизни не мог уже, казалось, никто. Она села на кровать и достала письмо от Джарвана. Руки тряслись, а страх заставлял слёзы литься нескончаемым потоком. Девушка вскрыла конверт и сразу поняла, что послание было не от любимого. «Госпожа Мелек, добрый день! Меня зовут Юсуф, я родной брат Джарвана. Писать в моём случае не совсем правильно, но я знаю только адрес: послания, которые Вы направляли брату, я забрал и не позволил им достигнуть адресата. Ваши отношения не сделали бы вас счастливыми, они были обречены изначально. Теперь уже нет необходимости рассуждать — брат мёртв. Он стал участником неудачной потасовки на улице. Ножевое ранение и сильное кровотечение не оставили ему шансов. Я знаю, что брат меня не простил бы — слишком сильно Вас любил, а я был единственным, кому Джарван верил. Но я его предал. Послушал мать и сделал всё возможное, чтобы вы не получали послания друг от друга. Ждал, что он Вас забудет и останется дома, со своим ребёнком. Но ошибался. Последним словом Джарвана по рассказу его товарищей, было «Мелек». И я считаю своим долгом сообщить, что он не забывал Вас, писал и, как не прискорбно это признать, но искренне любил. Вкладываю Вам его последнее письмо. Прошу простить меня, большой грех сдавливает душу, и я уже не смогу его искупить. Юсуф» Мелек трясущимися руками достала сложенный лист бумаги. Жёлтый, с загнутыми краями и потрёпанный на месте сгиба — всё говорило о том, что письмо долгое время лежало и много раз читалось. Неужели его семья настолько не ценила чувства людей, что так легко покушалась на личное? Или Джарван не отправлял письмо, понимая, что добраться до конечного адресата ему крайне трудно? А словосочетание «со своим ребёнком» тем временем набатом отдавалось в голове. Она развернула послание. «Любимая, Мне не даёт покоя, что ты не отвечаешь на письма. Я переживаю, всё ли в порядке, как твоя семья и обстановка в городе. Я чувствую, что пропали тонкие нити, связывающие нас, теплота в душе постепенно сменяется тревогой от того, что ты молчишь. В ближайшее время я планирую приехать в Стамбул, тоска сводит меня с ума, твои серо-зелёные глаза преследуют каждую ночь во сне. Без тебя пусто. Вокруг всё стало бессмысленным. Я скоро приеду. Люблю, Джарван» Искалеченная душа юной девушки ныла. Как ей реагировать на письма? Что делать с собственной жизнью? И стоило ли вообще её продолжать? Кому можно было верить в мире, где даже любовь отдавала примесью тайн и секретов? Она сложила послания и спрятала в шкаф, где мать точно не могла подумать их искать. Почувствовав острую необходимость в тепле, Мелек выбежала из бездушного дома. Девушка остановилась посреди улицы. Куда идти? Кто её мог понять? Она знала, что никто. Но был человек, который умел не задавать вопросы. Со всех сил бросившись в противоположную сторону, Мелек уверено набирала скорость. Громкий стук раздался в доме, заставляя мужчину отложить бумаги. Кулаки и ладошки поочерёдно отбивали немелодичные звуки на поверхности. Прислуга не успела добраться раньше хозяина, который уже открывал дверь неутомимому гостю. Напротив стояла его жена: в слезах, на трясущихся ногах, с израненными руками. — Мелек? — тихий вопрос. Голос не выдавал ни одной эмоции, от чего девушке захотелось рыдать ещё больше. Новый поток солёной жидкости непроизвольно хлынул из глаз. Взгляд мужа был настолько холоден, что это было последнее, подталкивающее её к краю. Ненужная, брошенная, одинокая и нелюбимая. В следующий миг девушка сделала то, что ни она, ни он не могли ожидать — обняла. Бросилась на шею мужчины, хватаясь за рубашку и сильно сминая её маленькими, ослабшими пальцами. Истошный вопль был приглушён его грудной клеткой. Мелек почувствовала крупные ладони на своей талии и ключице. Он ей ответил, не оттолкнул. Лёгкий поцелуй коснулся виска девушки.

***

Ягыз сидел в зале ожидания, внимательно прислушиваясь, когда объявят его рейс. Полгода он не переступал порог родного дома, не видел Стамбул. Эгемен сделал всё и даже больше относительно своих дипломатических обязанностей. Время, проведённое в одиночестве, позволило ему отдалиться и перестать всегда и везде чувствовать присутствие Хазан. Многочисленные девушки, симпатичные и не очень, в итоге помогли, пусть и немного, но отвлечься. Он ехал домой с чувством маленького возрождения, которое удалось достигнуть благодаря полному опустошению. Ягыз не испытывал ничего, а окружающие его всё это время конфликты помогли в достижении цели — чувства пропали, эмоции уничтожились, надежда иссякла. Объявили посадку, и мужчина неспешно пошёл в сторону нужного гейта. Прямо на него надвигался молодой человек, который, казалось, не видел ничего вокруг. Он задел Эгемена, заставляя сумку Ягыза сорваться с плеча. — Ой, извините, — с огромными, горящими глазами протараторил незнакомец. — Я очень спешу, посадка заканчивается, а я не могу найти гейт №25. — Вы летите в Стамбул? Вы турок? — неожиданно для самого себя дипломат слегка улыбнулся. Встреча с соотечественником с искренним взглядом была приятной. — Да, — дружелюбная улыбка молодого человека обезоруживала. — Я Керем. — Ягыз, — он протянул руку кареглазому попутчику, — и я тоже иду к двадцать пятому гейту. — Поможете найти дорогу? — спросил мужчина, оглядываясь по сторонам. — А то я запутался в лабиринтах аэропорта. — Да, он совсем не простой, в первый раз тут очень трудно разобраться, — Ягыз невольно рассмеялся. — Пойдём. Парень выглядел как истинный турок — карие глаза, смуглая кожа, тёмные волосы. Время в жаркой стране отразилось на нём легким загаром. Но что он делал там? Когда они сели в самолёт и начали непринуждённую беседу, Ягыз не смог усмирить любопытство. — Я дипломат, полгода был в командировке, а ты каким ветром? — Врачебным, — мягко рассмеялся новый знакомый. — Я доктор. — Ого, — Эгемен не смог сдержать удивления. — Я знаю, что с медициной проблемы, но кто понадобился на разрушаемой земле в первую очередь? — Тот, кто может продолжить жизнь, — загадочная полуулыбка отразилась на лице Керема. — Я акушер-гинеколог. — Династия врачей? — собеседник всё больше привлекал и располагал Ягыза к себе. — Моя сестра умерла во время родов. Большое горе, которое оставило неизгладимый след на душе мамы, а впоследствии и на её жизни, — он остановился и сделал глубокий вдох. — Не знаю, почему и зачем я тебе всё рассказываю, но ты внушаешь доверие. — Как и ты, — Эгемен мягко рассмеялся. — Я давно не общался с соотечественниками, да и вообще с людьми, которые не были бы напрямую связаны с работой. — Честно говоря, я тоже, — Керем прервался, мимо них проходила милая стюардесса с напитками. — Предлагаю отметить наше знакомство. Безумная мысль вызвала огромное желание согласиться. Через час Ягыз слушал грустную историю любви о преданности мужчины и коварстве женщины. Решив, что они, однозначно, лучше прекрасной половины человечества, которая вся, без исключения, ценила только себя и не думала ни о ком другом, не считая бабушку Мелек, конечно, мужчины крепко пожали друг другу руки и отставили в сторону пустую бутылку виски. Когда самолёт приземлился, они уже не могли определить, кто из них кого провожал и тащил до такси.

***

Седовласая женщина смотрела на часы, упрямо сдвинув брови. Он уже должен был приземлиться и позвонить. Взяв в руки телефон, она набрала номер вредного внука. Спустя несколько бесконечно длинных гудков Эгемен ответил. — Алло, — протянули на том конце провода заплетающимся языком. — Ягыз? — удивленно утончила бабушка. — Это ты? — Я самый, — мужчина икнул. — Я дома, лежу на очень неудобном диване, а Керем где-то потерялся, не знаю, куда пропал. — Кто такой Керем? — женщина чувствовала, как волнение вместе со злостью начинали нещадно зарождаться в душе. — Ты уверен, что ты у себя дома? — Абсолютно, — икота не желала оставлять его. — Такой ужасный диван есть только в моей квартире, — женщина рассмеялась. Она знала, что внук не мог перепутать помещения или заблудиться на улице. В итоге Мелек произнесла: — Отдыхай тогда, я завтра утром приеду. — Как скажешь. Люблю тебя — женщина услышала прерывистые гудки, оповещающие об окончании разговора. Она переживала за неугомонного внука, но пыталась унять свои внутренние порывы и позволить мужчине до утра побыть одному. Ему было необходимо понять, что придётся настраивать себя начинать жизнь заново.

***

Шорох на кухне заставил его открыть глаза. На полу спал Керем, который, казалось, совсем не слышал звука тарелок и приятного запаха яичницы с овощами. Повернувшись на бок, Ягыз неохотно отметил, что голова невообразимо болела. Теперь он был уверен, что они выпили ещё одну бутылку двенадцатилетнего виски в его баре, когда приехали из аэропорта. Эгемен медленно опустил одну ногу на пол и мысленно проклял человека, который пополнял запасы алкоголя в доме. Когда он поднял голову, то и вовсе решил, что больше не будет нюхать янтарную жидкость. — Бабушка? — мужчина зашёл на кухню и удивленно посмотрел на хлопочущую женщину перед собой. — Бабушка-бабушка, — она посмотрела на внука, — а кого ждал? Аслы ещё не просекла, что ты вернулся. — Ох, ну не надо о ней с самого утра, — Ягыз вздохнул, как будто вся тяжесть мира была на его помутнённом алкоголем рассудке и ослабших плечах, и подошёл к Мелек. — Знала бы ты, как я рад тебя видеть, — он крепко обнял женщину низкого роста с хрупкой комплекцией. — И я тебя, дорогой, — она крепче прижала его к себе. — Вот бы каждое утро было настолько прекрасным. У сегодняшнего дня нет шансов быть плохим, — обожание отчётливо прослеживалось в голосе Эгемена. Мелек не могла сдержать улыбки. Она любила сына, но даже себе не могла объяснить, почему внук оставался самым родным мужчиной уже достаточно долгий промежуток времени. После того, как женщина потеряла его. — Ты мне расскажешь, что у тебя на полу делает посторонний человек? Ещё и мужчина! — гостья наигранно возмутилась. — Мне было бы простительно такое поведение, но тебе… — Ты будешь меня отчитывать? — изумился Эгемен. — Не увиливай, — женщина и не думала сдаваться, вызывая улыбку на лице мужчины. Такие нотации он мог оправдать только ей. — Мы познакомились в аэропорту, выпили и доехали туда, какой адрес на тот момент ещё не забыли. Кажется, всё было примерно так. — Страшно подумать, сколько вы выпили, — она посмотрела на внука с ног до головы. — Ладно, зови собутыльника, завтракать будем. Через полчаса Керем смог очаровать Мелек и расположить к себе, что редко кому удавалось. Ягыз смутно помнил, о чём они вчера говорили, что не казалось таким важным — с мужчиной, который сейчас сидел с ним за одним столом, было интересно общаться. Ягыз понял, что ему выпала удача познакомиться с прекрасным человеком. — Хороший парень, мои вопросы по поводу него снимаются с обсуждения, — произнесла Мелек, когда Керем ушёл. — Да, он начитанный и умный собеседник, добрый человек, — его голос звучал глухо и отдалённо. — Я привезла тебе письмо, — она знала, что внука мучал интерес, но при этом не хотелось ворошить прошлое. — Я оставлю его на столике в гостиной, ты решишь сам, будешь ли читать, — женщина положила ладошку на плечо Ягыза. — Допивай чай, а я пойду. Провожать не надо, — она пресекла его попытки встать. Когда за бабушкой закрылась дверь, Эгемен пошёл в комнату. На столе сверху аккуратно лежал белый конверт. Ягыз присел на диван и взял в руки послание, внутри мужчины была беспощадная борьба — читать строки, написанные Хазан не ему, или оставить историю в прошлом. Звонок громко раздался в квартире. — Да, — спросил Эгемен. — Господин Ягыз, к вам гостья. Говорит, что ищет именно вашу квартиру, — тихо ответила девушка с ресепшена. — Пропусти, — он был уверен, что Аслы попросила не называть её имени. Других вариантов, кто мог прийти к нему в выходной день, не было. Оставив дверь отрытой, мужчина отправился включать кофемашину. Забота бабушки, что с похмелья нельзя крепкие напитки, а лучше чай, была трогательной, однако представить утро без чашки бодрящего американо Ягыз не мог. — Здесь кто-нибудь есть? — нежный, но громкий голос прозвучал в прихожей. Это была не Аслы. Эгемен вышел навстречу гостье. Острая нехватка кислорода охватила его и грозила последствиями. Перед ним стояла красивая девушка с длинными волосами. Чёрные, как смоль, они красиво обрамляли лицо, а высокие скулы и ровные брови подчёркивали глаза цвета горького шоколада.