Янтарная петуния

      Несмотря на огромное желание, убивать Волдеморта Петуния не кинулась. Хотя очень хотелось.       Однако она колоссальным усилием воли сдержалась и решила для начала выяснить — а какого собственно хрена семью её сестрицы решили убить.       В ходе короткого расследования выяснилось, что под удар попала ещё одна семья — близкие друзья Поттеров, Лонгботтомы. Общее между этими семьями — Гриффиндор, Аврорат, подозрительная организация под названием Орден Феникса и наличие ребёнка одного возраста.       Всё.       Какая вошь укусила Тёмного Лорда, было непонятно, потому что под это определение подходила четверть населения Магической Англии, и с чего маг вдруг окрысился на две конкретные семьи, никто не знал. Но Петуния была упёртым человеком. Очень упёртым. Если она что-то хотела, она это получала.       В общем, спустя почти две недели воплей, истерик и седых волос со стороны Гильдий выяснилось, что в Отделе Тайн появилось какое-то Пророчество, одним из адресатов которых был Волдеморт. О чём в нём говорится — никто не знал, так как услышать слова пророчества мог только тот, о ком оно было изречено.       Но этого блондинке было мало. Желательно было узнать текст, и никакие заверения со стороны Эмбера и Ила, что это невозможно по техническим причинам, её не останавливало. Для неё не было невозможного.       Поэтому, с ещё большими воплями и рыданиями воры притащили имена тех, кто пророчество изрёк и выслушал. После чего выть стали ассасины, потому что ни Альбуса Дамблдора, ни Сивиллу Трелони спросить не представлялось возможным. Первого — по причине того, что поймать его тихонько невозможно, а последняя окопалась в Хогвартсе и его не покидала вообще.       А пролезть в Хогвартс с дурными намерениями — а именно так будет рассматриваться щитами замка попытка похитить преподавателя — это надо быть кем-то уровня Основателей. Эмбер, этих самых Основателей заставший, нервно хихикнул и сказал, что он, конечно, самоубийца, а щиты за столетия хорошо так просели, но рисковать он не станет. Жить уж очень хочется, причем желательно хорошо.       Слушавшая его тогда Петуния только удивленно приподняла бровь. Очень уж редко магик высказывался подобным образом, и девушке очень захотелось познакомиться с пресловутыми Основателями — личностями те должны были быть неординарными. Жаль, что организовать это самое знакомство было нельзя, о чем она пожалела вслух.       Эмбер тогда икнул, уставился на неё круглыми золотистыми глазами, в которых мелькнул священный ужас, и сказал, что это колоссальная удача — если бы к знаменитому квартету присоединилась бы Петуния, Магическому миру бы наступил… конец.       Так вот, невозможность достать интересующих личностей блондинку вообще не остановила. Проанализировав ситуацию и подключив интуицию, она поняла, что кто-то пророчество Волдеморту-то явно передал! Вопрос в том, кто это был, и нельзя ли у этого «хорошего» человека его узнать.       Гильдии снова забегали как тараканчики, и спустя ещё неделю с гордостью предоставили ей текст пророчества, правда, в укороченном варианте — полного, как оказалось, подслушавший его человек и Волдеморт не знали. Но этого было достаточно — гиперинтуиция Вонголы прекрасно достроила недостающую часть, пусть, возможно, и не дословно, но очень точно.       Оценив получившуюся картину, Петуния сплюнула. Получившийся результат ей, честно говоря, совсем не понравился. Племянник ей нравился живым, как и Лили с Джеймсом. И вообще, воевать с ребёнком только потому, что тот возможно сможет однажды тебя убить — это надо быть совсем идиотом.       Как подсказывала девушке все та же интуиция и опыт Эмбера в данной области, пророчества часто были только возможностью. Но слишком часто люди в попытке избежать изреченного активировали именно ту ветку событий, которой стремились избежать. Иногда бездействие, как бы странно это ни звучало, было полезным. Но что делать с ситуацией, она пока не знала. Свои силы и способности девушка оценивала трезво, хотя и знала, что с такой накачкой ярости, гнева и желанием защитить свою семью способна смести кого угодно — благо, опыт был немаленький.       Однако, несмотря ни на что, она была Небом, Гармонией. Кровопролитие, жестокость и смерти претили её сущности, хотя в кресле босса мафии она провела не одно десятилетие. Вот чем гордился Реборн — тем, что кровавый трон, унаследованный от давнего предка, её не сломил, не заставил отказаться от своей сущности, не уничтожил её внутренний свет и способность прощать.       Но иногда это ей мешало. Пусть разумом она понимала, что решить конфликт мирно вряд ли получится, сердце и душа болели от необходимости причинить боль. Именно поэтому, поразмыслив, Петуния решила, что сперва все же попытается достучаться до чужой башки, а уже потом переходить к тотальной зачистке.       Короче, всё как всегда.

***

      Было плохо. Очень плохо. Все тело горело и казалось, что все внутренности залиты кислотой.       А еще было холодно и сыро.       В голове царила полная каша, но где-то, очень далеко и вместе с тем — близко было тепло.       Незнакомое.       Родное.       Он протянул в его сторону руки.

***

      Последний месяц обе Гильдии поражали Люциуса какой-то ненормальной аурой траура и безнадёги. Честно говоря, в первый раз блондину показалось, что перепутал с точками аппарации и перенесся к Азкабану, но нет. Это поле уныния, депрессии и несчастья генерировали ассасины и воры. Причём не только рядовые члены, но и их Главы.       Причину, по которой обе Гильдии превратились в мини-филиалы тюрьмы, те не выдавали. Только мученически закатывали глаза и душераздирающе вздыхали. Люциус логично предположил, что дело было в задании, однако на этом его фантазия стопорилась. Представить, что это должно быть за задание, чтобы привести в столь жуткое состояние и воров, и ассасинов, ему не удавалось.       Причем данный факт заметил не только Люциус, и в течение полутора месяцев и Пожиратели, и Аврорат с интересом наблюдали за тем, как Гильдии бегали, словно в жопу укушенные, срываясь едва ли не в истерику. Всем было любопытно, чем же таким занимаются воры и убийцы, но на все вопросы спрашивающих посылали далеко и надолго, и с каждым разом — всё более и более эмоционально.       К концу третьей недели вопросы начали провоцировать стихийные выбросы, и развлечение всем пришлось прекратить — у воров и убийц направленность этих выбросов была далеко не мирной, вполне соответствуя их специализации. Поэтому, разумеется, все заметили, что в один прекрасный день из депрессивных тучек члены Гильдий превратились в порхающих бабочек, на лице у которых было написано чувство счастливого похуизма.       Парочка специалистов из Мунго, не утерпев, наложила на отловленного ассасина комплекс диагностирующих заклинаний, чтобы узнать, чем таким накурились Гильдии и нельзя ли этим поделиться. Но, как показала диагностика, никаких посторонних примесей или ментального воздействия на убийце не было, за исключением того, что мужчина был поразительно, просто возмутительно счастлив.       От этого ощущения незыблемого счастья, исходящего от членов двух Гильдий, хотелось сжевать лимон — чтобы убедиться, что мир не такой прекрасный. И, что самое противное — причину выяснить не получалось. Ну, то есть, все поняли, что задание выполнили. Но что конкретно натворили воры и ассасины, учитывая, как они бегали почти два месяца, было не понятно. И это вызывало чувство паранойи — столько усилий могло потребоваться только для чего-то грандиозного. А ничего не происходило.       Можно сказать, таким образом ненароком Гильдии отомстили за насмешки и потрепанные вопросами нервы.       Однако самого Люциуса всеобщая паранойя не коснулась. И не потому, что он такой беспечный — а потому что Северус, нервно передергивая плечами и шепотом, постоянно оглядываясь, сообщил, что Гильдии искали текст Пророчества, из-за которого Господин открыл охоту на Поттеров и Лонгботтомов.       Однако вместо паранойи его грызло любопытство. Кому понадобилась столь специфичная информация? В то, что Главы гильдий самостоятельно воспылали интересом, он не верил — слишком много мучения было написано на лице Эмбера при личной встрече, чтобы это было собственным желанием. И вот это самое любопытство из раза в раз приводило его к главе гильдии воров — потому что с главой убийц у него был налажен контакт. А Эмбер, в отличие от ассасина, частенько встречался лично с заказчиками. Правда, в последнее время воры стали на него подозрительно коситься, но причин Малфой не понимал, и это добавляло к любопытству ещё пару-тройку килограмм.       В этот раз Эмбер был не один — в кабинете, помимо него, находился Ил и Альбина Флаувер. Это можно было считать большой удачей, потому что блондинку редко можно было застать в последнее время. То ли она сократила посещения, то ли стала скрываться более тщательно — непонятно.       Но вот что интересно — на лицах и у Ила, и у Эмбера было опасение, и направлено оно было как раз на хрупкую женщину в кресле. Знакомое такое опасение.       Обычно именно так Люциус ощущал себя на собрании Пожирателей смерти, когда Лорд начинал раздавать задания — потому что те были трудновыполнимы и требовали много времени, терпения, средств и способностей, заставляя частенько действовать за пределами сил. Только такие фанатики как Белла, братья Лестрейнджи и Крауч-младший могли заниматься подобным с удовольствием. И то порой пробирало и этих бешеных.       Малфою было очень интересно, чем таким могла запугать хрупкая блондинка. — Наследник Малфой, добрый день, — поздоровался Эмбер, неожиданно ярко улыбнувшись, в одно мгновение превращаясь из застывшего янтаря в пляшущий огонек. — Добрый день, Эмбер, мисс Флаувер, Ил, — на последнем имени Люциус чуть заметно скривился. Саркастичный язвительный ассасин ему не нравился. Справедливости ради, он не нравился никому, за исключением Эмбера и, кажется, теперь ещё и Альбины.       Однако разговор прервался, ещё не начавшись. В странном и ни на что не похожем мареве на полу появилось насквозь мокрое и хрипящее тело.       В кабинете у Эмбера.       Месте, куда аппарировать не мог даже Темный Лорд, потому что количество защитных чар не поддавалось ни взлому, ни осмыслению. Среди магов ходили шутки по поводу того, что защищено лучше — Хогвартс, Гринготтс или кабинет Эмбера.       Маг перед ними полностью проигнорировал щиты вора. Сделать никто ничего не успел. Альбина Флаувер, широко раскрыв глаза, с хриплым воем бросилась вперёд, падая на колени. Гордая, несгибаемая женщина, по силе присутствия способная тягаться с Темным Лордом. На колени.       Окончательно его заморозило слово, сорвавшееся с губ мужчины с незнакомой, но жуткой интонацией. Как молитва, как самая страшная в мире боль, как самая большая надежда и спасение. — Cielo…