Всё только начинается!

В то самое время, как Рицка с задумчивым, хотя скорее с озадаченным выражением рассматривала волшебно появившуюся в руках пустую фляжку, в одной квартире, находившейся на этаже № 14 многоквартирного дома, по чистому совпадению так же ворочалась в кровати под мучительной пыткой жуткой бессонницы очаровательная молодая девушка. Девушкой этой была не кто иная, как хорошая знакомая нашей Рицки по имени Ника. Хотя все ее называют именно Николь, так как Николь вызывает ощущения дворянской значимости и элитности, как раз какое совершенно неосознанно и производила о себе впечатление девушка Николь. В свои двадцать лет Николь экстерном закончила исторический факультет, и весьма успешно. Да так, что работает она теперь в интереснейшем научно-историческом заведении. Вы, наверное, подумаете, что она занимается в основном различными переводами с латыни, с греческого, с итальянского или с французского? Скажу вам так, не без этого. Какая же работа историка без переводов древних текстов? Однако работа ее куда сложнее. Наверное, стоит начать с того, что училась она в институте за границей по обмену в самом сердце европы, где, собственно, к ней и прицепилось имя Николь. И возник острый и после преследующий ее интерес к истории. О Николь всегда лестно отзываются окружающие. И это чистая правда: она умна, мила, добра и красива. Волосы ее длинные темного пшеничного цвета, две пряди которых она обычно закалывает сзади красивой заколкой из разноцветных камушков в виде раскрывшей свои крылышки бабочки. Большие и чистые голубые глаза, наполненные знаниями, как настоящие камни, которым не одно столетие, прикрывают длинные черные ресницы. А кожа ее белая, как в сказке у Белоснежки. Но принца она не ищет и пресекает пустые знакомства. Вернее, возможно, принц бы и сам нашелся, если бы не ее к этому отношение. Девушка она серьезная, и часто размышляющая. Поэтому лицо ее часто искажается в выражении старого, одержимого своим делом ученого. Брови ее если не всегда, то очень часто нахмурены и сведены к переносице. Лоб обычно покрывают множество морщин, что невольно вся красота скрывается под ними. И выглядит она уже не на свои двадцать лет, а на все сорок с хвостиком. Большим хвостиком. А еще, казалось, такая невинная привычка, подпирать кулаком пол-лица (и губы, и нос), и при всем при этом хмуриться как старый профессор, напрочь выбивает желание завести с ней разговор. Что, собственно, ее абсолютно устраивает. Николь крайне не любит, когда кто-то с крайне пустыми глазами и такими же пустыми намерениями мешает ее рассуждениям и важным выступлениям-монологам в голове. И когда все же находится какой-то смельчак подойти к ней во время мыслительного процесса, она с недовольным рассвирепелым и немного одичавшим видом разворачивается, открывая свое озлобленное лицо, с испепеляющими дикими глазами как у Горгоны. Николь искренне не понимала, почему от нее разбегаются со странными гримасами, пока ей мило и аккуратно не намекнули. Тогда Николь задумчиво кивнула с видом, что немедленно хочет исправить и избавиться от этой гадкой привычки. Однако то ли она забыла о своем яром желании, то ли она и не думала ничего менять, то ли еще черт знает что, но до сих пор не произошло никаких изменений от слова совсем. Из всего выше сказанного складывается впечатление суровой и чрезмерно серьезной девушки, которая полностью отдана науке. Отнюдь это впечатление ошибочное. Николь весьма романтическая натура. Всегда милые светлые платьица, которые ей невероятно шли, туфли на небольшом каблучке, как и полагается милым, нежным и ранимым девушкам. А также любовь к сумочкам и украшениям, правда, все же в адекватной мере. Косметикой она тоже не пренебрегала: обязательно легкий блеск телесного или розоватого оттенка всегда поблескивал на ее губах. Кожа ее увлажненная, невероятно мягкая и нежная. Николь ухаживала за собой и делала это с женским удовольствием. Что сказать, она могла себе это позволить. Работа ее очень ценна и высокооплачиваема. Вероятно, вам не терпится узнать, где же работает Николь? А Николь работает в лаборатории Японской Императорской Демонической Армии, сокращенно ЯИДА, основанная Хиираги Махиру. Вернее работает в одном из отделов лаборатории. Не в тайной секции, в которую вход доступен лишь единицам, а в секции, изучающей природу этой самой “болезни” красноглазых людей. Да, да, вы не ослышались, именно болезни. А для изучения каждой болезни и в дальнейшем ее излечения, необходимо знать, как с ней боролись раньше. Вот как бывает: интерес к истории вызвал интерес к биологии! В ту самую ночь, когда Рицка мучилась от бессонницы, скорее всего, вызванной внезапно посетившим ее визитером, Николь совершенно не могла уснуть. Хотя в отличие от Рицки ей все же удалось окунуться в дрему, но всего на пару часов. В районе половины второго ночи Николь ни с того ни с сего проснулась и как бы ни ворочалась в поиске удобной позы, уснуть больше не могла и сдалась, оставив эти тщетные попытки, смирившись, тихо включила телевизор на каком-то юмористическом шоу, что было весьма кстати. Ибо жизнь ее ей совсем наскучила в том плане, что не происходит ничего интересного и примечательного, как бы это эгоистично ни звучало в теперешнем положении мира. Признаться, ей стыдно даже так думать, однако отрицать этого факта просто невозможно. Естественно, как и любой девушке, ей хотелось чего-то необычного, чего-то захватывающего, увлекающего и фантастического. И сегодня она как раз проснулась от ощущения чего-то похожего. Она чувствовала, что вот-вот произойдет что-то необыкновенное и непременно с ней. Однако Николь не была из тех, кто ожидает чего-то сверхъестественного. Что в прямом, что в переносном значении слова. Если цепляться за второй смысл этого интересного выражения, то следует уточнить, что Николь не была верующей. И сейчас, думаю, стоит указать еще одну ее вредную привычку, которая присуща всем ученым и абсолютно, даже в некотором роде слепо верующим в чистую науку. Есть только истинность науки. А все, что наука не в силах объяснить, значит, этого просто не может быть. Однако странное, будоражащее все ее нутро ощущение, с которым она проснулась, так и осталось при ней. Ощущение ожидания, ощущение некого трепета в груди… Предчувствие, что ежедневная рутина непременно переменится. С такими радостными и весьма вдохновляющими мыслями, Николь лежала в взбуровленной кровати с зажатым, по всей известной женской привычке, между коленями одеялом, оголяя одну ногу и прикрывая другую. Светлые блики телевизора, до этого отражавшиеся на ее коже, озаряя всю комнату, теперь постепенно смешивались с естественным дневным светом. На черном небе появился светлый градиент, постепенно переходящий от черноты до темно-синего, а потом все светлее и светлее. Маленькие точечки, коими являлись звезды, перебились взошедшим уже совсем рядом солнцем и совсем исчезли. Рассвет. Щебетание птиц, которое можно услышать только рано утром, еще до солнца, сладкими нотами ласкали уши, к чему просто не может быть равнодушен ни один человек. Из открытого окна повеяло утренней свежестью, которую можно почувствовать, начиная с мая и заканчивая началом сентября в районе с четырех до шести часов утра. Очаровательное время! Николь лежала еще долго, пока пустое безделье в конец не наскучило ей. Ей срочно, как лекарство больному, необходимо приключение, необходимо, чтобы захватывало дух. Срочно! Но пока что она идет на кухню ставить чайник. Единственное, что она может сейчас сделать, так это полностью подготовиться к грядущему дню. Николь достала легкое платье нежно-голубого цвета с легкими длинными рукавами, как сейчас их называют “драматическими”, из прозрачной ткани, обрамленные узором из крупного рассыпчатого горошка. Отпарила его несколько раз, пока на нем не осталось и намека на складочку. Натерла лакированные туфли синего цвета, под тон своей любимой заколки, которая, к слову, шла ко всему. Приготовила помаду, флакончик любимых духов, которые идеально подходили под этот сезон. Уже сделала укладку, поколдовав чем-то липким из маленькой красивой баночки с яркой этикеткой и запахом экзотических фруктов. Солнце еще не коснулось земли. Зелень кажется невероятно глубокой и насыщенной, пока светило еще не добралось до ее листьев. Одни дома пока что окрасились в ярко-оранжевый, но в то же время нежно-алый сочный цвет, которым залило и всю квартиру на четырнадцатом этаже. Напившись первой партией чая Николь, изящно сидя за кухонным столиком в своем нежном платье, периодически посмеивалась, а иногда и совсем хохотала над шутками из телевизора, который звучал не так громко, как обычно, а слишком тихо. По какой-то странной привычкой или, скорее, необъяснимому рефлексу, Николь сделала громкость всего на пару делений. Ей казалось, что, если она этого не сделает, то непременно разбудит весь дом, и что последствие бессонницы обязательно услышат. Поэтому ей остается только сидеть прислушиваться к тихо говорящему телевизору и тихонько посмеиваться. Вот на улице уже стали слышаться первые машины. Изредка проходили люди. А она все сидит с небывалым выражением наслаждения. Вот оно, счастье в мелочах! За бешеным темпом жизни мало кто вообще может уловить подобное ощущение опьяняющего спокойствия. Сразу появляется улыбка на лице вместе с хорошими мыслями. Нет, все-таки каждый должен испытать нечто похожее в своей жизни! И обязательно пропустить целую ночь ради таких мгновений. Все же бессонница – это не так уж и плохо! Не известно, сколько бы еще Николь просидела с улыбкой, пялясь в экран телевизора, наверное, до самого выхода на работу, а это около десяти часов утра. Если бы телефон ее не завибрировал и не вспыхнул ярко и внезапно с кратким и достаточно сухим текстом: «Открой, если не спишь». И если бы не знакомый номер, с которого было отправлено это послание, Николь невероятно бы насторожилась, а неприятный осадок так бы и остался на дне ее желудка, и она уж тем более ни за что бы не пошла открывать. Щелчок, поворот ключа. Дверь с тихим скрипом приоткрылась. Из маленькой щелки Николь все же с бешено бьющимся сердцем увидела знакомую пушистую копну коротких коричневых волос и сразу выдохнула с большим облегчением. - Прости, что так рано, - слышится хорошо ей знакомый, почти родной низковатый голос, с утренней хрипотцой от долгого молчания, - я просто подумала, что ты не спишь, и… И вообще, ты, наверное, будешь смеяться… Нет, ты точно будешь смеяться, но черт знает что меня дернуло прийти к тебе!- с горькой насмешкой тихо воскликнула она, приложив ладонь ко лбу и прикрытым явно измученным глазам. Николь не стала утруждать ни себя, ни Рицку им обеим ненужными вопросами. Да и вопросы ей не нужны. Небольшие синяки под темными глазами, бледная кожа с немного нездоровым зеленоватым оттенком лица со странным выражением. Ее явно что-то беспокоит, явно что-то тяготит и не отпускает. Николь слишком хорошо ее знает. С мягкой и теплой улыбкой, не раздумывая ни секунды приветливо и радушно обняла, возможно, единственного и самого близкого для себя человека на всем белом свете, как при первой долгожданной встречи после самой долгой и томительной разлуки. Сколько они не виделись? Достаточно долго, чтобы было о чем поговорить. - Как же ты узнала, что я не сплю? – спросила она, разливая горячий напиток по чашкам. – Если честно, я всегда поражалась совпадениям, когда ты приходишь в нужное время в нужное место. Это так странно и одновременно так забавно… Рицка со странно хитрым, но весьма присущим ей выражением слегка склонила голову набок, довольно приподняв уголок рта. - Не знаю, я просто чувствую, - говорит она как-то протяжно. И что-то необычное есть в ее голосе. То ли довольствие встречи, то ли растяжка перед насмешкой, то ли предвкушение чего-то, что невозможно избежать или же по-другому азарт. В принципе, такая манера речи у нее привычная. К сожалению, которую мало кто правильно улавливает и понимает. Хотя возможно, так только кажется самой Николь. - Не хочешь ли ты сказать, что не существует такого понятия как шестое чувство? – спрашивает Рицка, и еще растянутее, еще милее стали нежные губы Николь. - Интуицию не признает официальная наука, однако вещь эта весьма допустимая, если учесть, что шестое чувство является последствием большей работы мозга в процентах. К примеру, если у человека мозг работает не на пять процентов, а на пять целых две десятых и так далее и далее. Но все это еще не доказано. В мозге слишком много неизученных нервных окончаний. Хотя я допускаю подобное, - добавила она, задумчиво приложив указательный палец к нижней губе. – Если предположить, что интуиция является эффектом мозгового развития. Но пока что это все еще находится на уровне фантастики. - И официально наука не признает еще долго. Но ведь это еще не значит, что этого явления не существует? - Если наука чего-то не признает, значит, этого просто нет, - как само собой разумеющееся сказала Николь, приложившись к горячему чаю. Благоухающий запах трав успокаивал, наполнял комнату ароматом свежести и пряностей, смешиваясь со сладким ароматом цветов. Свежие горячие булочки с аппетитным запахом корицы добавляли приятную ненавязчивую нотку. Порозовевшая Рицка как-то резко, явно увлеченная разворачивающимся разговором, уперлась локтями о стол, облокотившись на них и придвинувшись к своей собеседнице поближе. Глаза ее заигрывающе блеснули, и что-то странное заискрилось на кромке зрачка. - Очень странное изречение, не находишь? – говорит Рицка, плавно ведя одной головой со странно растянутыми губами. – Люди тоже раньше так думали. И посмотри, к чему это привело. - Нет, нет, нет! – с жаром заговорила Николь. – Ни в коем случае! О Боже, Рицка, бедная моя Рицка! Не думаешь ли ты, что именно вампиры сейчас воюют с людьми? Бедная Рицка аж немного растерялась. Потупив взгляд, глаза ее непроизвольно расширились от нахлынувшего неконтролируемого удивления. Слова так и застряли в горле, не в силах выдавиться наружу. Рицка еще долго пребывала в состоянии некого изумления, а затем, лишь губы и только губы изогнулись в какой-то глупой изломленной линии, а потом как-то странно растянулись. - Николь, - спросила она как- то плавно и осторожно у снисходительно улыбающейся девушки, - неужели ты действительно не веришь и даже не подразумеваешь вероятность этого явного факта? А, как ты знаешь, факт - вещь слишком упрямая. - Ну Рицка, ну какой же это факт? - Самый настоящий и неподдельный, - вдруг серьезно заговорила Рицка, прикрыв глаза как бы для пущей убедительности очевидного. А потом как-то весело, чуть ли не со смешком добавила: - Позволь узнать, а против кого же мы, по-твоему, тогда воюем? Николь вдруг оживилась, как будто бы давно ждала этого вопроса. Вся встрепенулась, заулыбалась, слегка прикусив нижнюю губу, и, облокотившись локтями о стол, придвинулась к своей собеседнице, и сказала почти шепотом то ли от того, что по привычке боялась, что ее кто-то услышит, то ли от переполнявшего ее возбуждения от любимой темы. - Против людей, - таинственно и с огоньком в глазах тихо сказала Николь, немного протянув последний слог последнего слова. - Ах, как интересно! – вдруг не сдержавшись, воскликнула Рицка, а потом протяжно кивнула, зажав губы в тонкую белую полоску, как бы давая понять, что тема их разговора ее очень заинтересовала, и что она готова слушать дальше. - Это обычные люди, которые просто заражены какой-то необычной болезнью! И в результате этого заболевания их глаза краснеют от какого-то недостатка в организме! - А как же вытянутые ушные раковины? – с хитро приподнятым уголком рта весело спросила Рицка. - Я думаю, это еще какое-то побочное осложнение этой болезни, - немного задумчиво протянула Николь, - как и вытянутые резцы. - А что при каждом эксперименте они пытаются воткнуть их в кожу? И вообще, их же кормят кровью, чтобы те не набрасывались на людей в попытке убить, разве не так? Словно пребывая в безумном азарте, Николь широко заулыбалась, растягивая губы в тонкие полосы, в глазах заискрилось что-то веселое, что-то взбудораживающее и нетерпеливое. - Жажда крови в науке называется пор-фи-ри-я, - по слогам с небывалым удовольствием протянула Николь. – Организм человека, болеющий порфирией, не может сам произвести красные тельца, основной и живой компонент крови. А симптомы этой болезни как раз являются: бледность, чувствительность на ранках и шрамах к солнечному свету, ужесточение кожи вокруг губ и десен, которое и делает резцы более удлиненными и острыми, а на теле кожа лопается, покрывается шрамами и язвами. - И в средневековье этой болезнью болели многие, - качнув головой, словно выныривает из воды, закончила ее мысль Рицка. Что очень обрадовало Николь. – Изумительно! – как ей показалось, восхищенно добавила солидарная с ней Рицка. - Именно! – воскликнула она. – Отсюда и возник миф о том, что вампиры не любят чеснок! Чеснок выделяет сульфоновую кислоту, которая усиливает в организме повреждения, вызванные этой самой болезнью. - Но восполнить собственный дефицит красных кровяных телец благодаря чужой крови невозможно, - со странной улыбкой перебила ее Рицка. - Как и любой вирус или болезнь, это заболевание тоже мутировало, - ответила Николь, задумчиво приложив большой и указательный пальцы к губам. – А их агрессивное поведение объяснимо. Скорее всего, вызвано оно в результате работы каких-то внутренних процессов, которые мы еще не до конца изучили… По правде сказать, мы только начинаем, но эти люди точно страдают нервно-психическими расстройствами, и отсюда такое неадекватное поведение. - А ты видела, как они умирают? – вдруг неожиданно спросила Рицка с хитроватым прищуром. И Николь немного замялась, отведя взгляд голубых глаз куда-то в сторону. Нет, она никогда не видела этого. И не хочет увидеть это вообще. – Скажу тебе одно, Николь, - вальяжно на стуле раскинулась Рицка, облокотившись локтем о спинку, - от них остается лишь пепел и прах. Николь тяжело вздохнула, и вздох этот был болезненным. Она сделала глоток успокаивающего чая, благоухающий разными травами, и после недолгого молчания продолжила жалостливым голосом: - У вас сильное оружие. Вы и не замечаете, как сжигаете кого-то, - и тихо добавила с обреченным сожалением. – Бедные. Их, ничем неповинных людей с неизученной болезнью, сжигали на кострах безразборно. - Ах, Николь, Николь… - говорит Рицка снисходительным спокойным голосом с играющей улыбкой на губах. - Так у тебя бессонница? – вдруг спрашивает Николь давно интересовавший ее вопрос, который слетел с ее языка, как только завязался увлекательный разговор. - Можно и так сказать, - ответила Рицка, в блаженстве прикрыв глаза, делая глоток горячего чая. Николь заботливо пододвинула к ней ближе тарелку с пушистыми ароматными булками, и, оперевшись локтями о белую поверхность стола, облокотилась подбородком в перекрещенные кисти рук в нетерпении рассказа. Но Рицка, почему-то, не спешила рассказывать. Чем провоцировала жгучий интерес Николь прыгать по самому ее сердцу. - Пожалуйста, - жалобно протянула она, под сильным давлением любопытства, не вынося более интриги. Как не трудно догадаться, еще одна ее острая проблема. - Умоляю, расскажи! И Рицка рассказала все, начиная со вчерашнего утра, не упуская ни единой детали. Рассказала о встрече с Гуреном, как она, глупая, не сдержалась и не плюнула на его выходки, рассказала о приятной и долгожданной встрече с Шиньей после разлуки, которая им обоим показалась целой жизнью. Рассказала и о том интересном пареньке, который, если поуменьшит свою гордыню, далеко пойдет. А еще она кратко рассказала о той мажористой школе, в которую ее потрудился засунуть Гурен, сукин он сын, а Николь, от такого развязного выражения, смущенно прикрыла пол-лица ладошками, постыдно хихикнув. И не забыла упомянуть о таинственном и загадочном студсовете. Николь была невероятно хорошим слушателем. Иногда весело подхихикивающим, иногда жалеющим бедного и неопытного, но довольно-таки дерзкого паренька. Но все же чаще всего вставляя какие-то интересные комментарии, по большей части, конечно, забавные. Однако что-то странное отобразилось на ее лице, когда речь немного подробнее зашла о студенческом совете. Рицка продолжала свой необычный рассказ честно и без всяких увиливаний. И история ее послушно повернула к минуемой ночи. Рицка описывала все подробно: и низкий голос, и змеиное шипение, и ярко-желтые светящиеся как фонари глаза, и острые выступавшие клыки, поблескивающие из-под наглой ухмылки. И когда речь уже открыто зашла о самом настоящем демоне, который был причиной ее бессонницы, лицо Николь вдруг расслабилось и залилось улыбкой под занавес ее красочного рассказа, который закончился опустевшей и непонятно откуда и когда успевшей появиться в ее руках фляжке. И Николь захохотала, видимо посчитав все сказанное за очень хорошую и правдоподобную шутку. - Ну ты и фантазерка! – засмеялась она, ожидая, что и она подхватит ее веселье. Но серьезный вид Рицки со снисходительной улыбкой человека, который полностью, но не навязчиво уверен в своей правоте, немного сбавил веселый тон Николь, заставив немного сконфузиться. - Возможно, ты была в состоянии обычного правдоподобного сна, ну или в состоянии сонного паралича. Мозг человека и не такую штуку может сыграть, - мягко и добродушно улыбнулась Николь, не желая обидеть ее, а наоборот показать и успокоить, что все ее видения объяснимы. Со стороны науки, естественно. Но Рицка не стала выспаривать, не кинулась объяснять и доказывать, что Николь не права абсолютно. А наоборот, утвердительно улыбнулась, как бы принимая такой вариант и полностью полагаясь на него. И Николь поняла, что Рицка сама с ней согласна, что это было не что иное, как шутка мозга. Николь даже заподозрила, что Рицка сама это поняла еще до того, как прийти к ней, а рассказала эту чудную историю, просто чтобы повеселить ее. В чем, собственно, теперь убедилась окончательно и уже успела немного насупиться в легкой обиде за то, что ее водили за нос. - Скажи, Николь, неужели ты действительно не веришь в существование сверхъестественного? – вдруг спросила Рицка, вновь к ней придвинувшись, опираясь на локти, как бы продолжая затронутую тему. И Николь с обычной улыбкой отрицательно покачала головой. – Боже, - вдруг резко воскликнула Рицка с усмешкой, потирая и разглаживая пальцами лоб, - ты переводишь старинные тексты с греческого, с итальянского, в конце концов, с латыни! И ты атеистка?! – она даже немного привзвизгнула. - Да, я – атеистка, - чуть улыбнувшись восклицанию Рицки, ответила Николь. - Я верю в истинность науки. И именно от того, что я биолог и историк, я – атеистка. А религия – опиум для народа. – Такое смелое изречение весьма заинтересовал улыбающуюся Рицку, которая в любопытстве даже закусила нижнюю губу. - Браво! – сквозь безудержный хохот, чуть ли не смахивая смешную слезу, еле выдавила из себя Рицка, трясясь, как желе. – Потрясающе! Николь чуть ли сама не засмеялась от ее задорного вида, быстро подхватив ее настроение. – Ты ведь тоже читала «Код да Винчи», - энергично добавила Николь, - а в этой книге все описывается как нельзя лучше, как нельзя правдиво и правильно, объясняя многое, что намеренно было скрыто Ватиканом. Помнишь, какой был скандал с этой книгой? Как возмущался Ватикан? Все потому, что эта книга обличила грандиозный обман! Ведь все стереотипы полностью разлетаются в пух и прах! Представляешь, - взволнованно воскликнула она, - если мы найдем захоронение Марии Магдалины! Тогда все предположения Дэна Брауна окажутся верны! А значит, христианская вера, которая на протяжении двух тысячелетий считалась одной из самых масштабных по количеству верующих, будет просто уничтожена! Николь аж задохнулась от переполнявшего ее волнения, захлебываясь поступившим воздухом. - Ты ведь лучше меня знаешь, что такое на самом деле Священный Грааль, о котором знал лишь один Да Винчи, и который изобразил на своем шедевре «Тайная вечеря»! Рицка многозначительно улыбнулась, явно, как поняла Николь, разделяя ее воодушевление. Но вдруг голос женщины в строгом черном костюме, из которого был виден лишь пиджак и белая блузка, с экрана телевизора нагло прервал их оживленный и весьма захватывающий разговор. А говорила эта строгая женщина о волнующем вот уже несколько месяцев этот город жутком событии. Все началось с того, что пару месяцев назад появился первый труп мужчины. И ладно бы, если обычный, с очевидным ранением жертвы грабежа, или самоубийца, у которого в этот самый день в это самое мгновение просто не сошлись звезды. Однако эта весть взбудоражила население. Дело все в том, что труп мужчины был обескровлен. Сразу поползли слухи о вампирах-отступниках, каким-то образом просочившихся за стену. И сегодня ночью нашли еще один искаженный изломанный кривой труп. - Ну что, - протянула Рицка со снисходительно приподнятыми домиком бровями, - по-прежнему уверена, что их не бывает? - Конечно! – с непоколебимой твердостью сказала Николь. И явно удивилась, что Рицка не слышала последних новостей. Что и собралась исправить незамедлительно. Ведь не дело, чтобы майор Императорской Армии чего-то не знал? Николь начала свой рассказ с того, что на самом же деле поначалу все это можно было списать на необычных диких зверей, которых за последние года развелось очень много. Некоторые даже заговорили, о Господи, только подумайте, о чупакабре! Да, да, именно о ней! Однако, если бы не установившаяся пугающая регулярность. Поэтому, отбросив всякие бредни, дальше поползли слухи о маньяке-убийце, который оставляя свою такую “метку”, отчего складывалось полное впечатление, что убийца не кто иной, как самый настоящий вампир. Подразумевается, что он каким-то образом связывал жертву (правда тела были абсолютно чисты, совершенно не имея никаких признаков и следов насильного связывания, что весьма уже странно само по себе), потом протыкал, вероятнее, прочным металлическим острием два отверстия в сонной артерии и выпускал кровь, которую, скорее всего, сливал в контейнер, так как на месте не находили ни единой капли крови. А позже ситуация лишь усугубилась. Начали находить иссушенные трупы, словно бы из них высосали все соки, все жизненные силы. А их измученные и исказившиеся лица выражали неподдельный ужас в непередаваемой страшной душераздирающей гримасе. Словно бы из них выпили душу. - Ты представляешь, - вдруг встрепенулась Николь, быстро абстрагируясь от неприятных мрачных новостей, продолжая захватывающую дух тему, - сколько людей пребывает в заблуждении, веруя во всяких демонов, вампиров, каких-то волшебников-кудесников, ведьм и даже Богов?! – на полном серьезе без зазрения совести ругала Николь всех недальновидных, пребывая в небывалом отчаянии, вызванном примитивностью человеческого мышления. - Особенно в наше время! - Я так понимаю, что у тебя много знакомых, которые разделяют твою точку зрения? – странно вскинув брови, то ли удивилась, то ли восхитилась Рицка, хотя сама для себя определила Николь, что все же второе. - Да! – гордо ответила Николь, - так думают очень многие! Правда, жаль, что большинство людей все еще заблуждаются, но поверь, в будущем все изменится! – словно бы пообещала она, что непременно все будет хорошо. – В будущем о нашем времени напишут чистую правду! Могло показаться, что Рицке не совсем понравилось, к чему она ведет, однако Николь быстро утешила себя мыслью, что Рицка слушает ее со всей серьезностью к делу, и что на самом деле она в предвкушающем волнении и нетерпении. - А что для тебя значит чистая правда о нашем времени? – серьезно нахмурившись, спрашивает Рицка с приподнятой бровью. – В каждом времени будет такая чистая правда, которая выгодна на данный момент. – И замолчала. Глаза ее явно заслонила пелена размышлений, которую Николь не осмелилась перебить. - Но это все вздор! – вдруг расслабилась она и расплылась в улыбке, где один уголок ее рта вздернут выше, чем другой. – Скажи, - опять плавно ведет она головой с хитрым прищуром, при этом растягивая слова, - людям свойственно бояться. Иногда они бояться до абсурдности смешных вещей. Например, после фильмов бояться темноты и то, что в ней. Николь, ты не боишься? Ни вампиров, ни демонов, ни кого-либо еще? - Нет, - просто пожала плечами Николь с простой улыбкой, - как можно бояться того, чего нет? Рицка, наклонив в сторону голову, смотрит на нее внимательно, пристально, изучающим прищуром карих глаз. И кажется, что вздыхает она тяжело и печально. Возможно, даже с сожалением и некой жалостью. Николь из тех людей, которая слепо верит одной науке. А слепо верить никогда и ни во что нельзя! Иначе потом будут большие проблемы. Но, как бы то странно ни звучало, именно с такими, ни во что не верующими людьми, всегда происходят именно самые необыкновенные вещи. Солнце уже упало на светло-серый асфальт, кутаясь в зелень, залив своими лучами всю землю, напрочь прогоняя черные тени до полуночи. Дома уже окутаны ярким желтым светом золотого утреннего солнца, вместо нежных сочных цветов. А стрелки бешеных часов неумолимо показывают половину десятого. - Что ж, пора! Моя милая Николь, - улыбнулась Рицка, еще раз взглянув на часы, вставая из-за стола, - надеюсь, мы скоро увидимся. - Если только тебя опять не отправят к черту на куличики, - подорвалась на ноги Николь. Предательские слезы от неминуемой разлуки подступили комом к горлу, но она засмеялась, насильно давя их, бросившись к Рицке на шею крепкой хваткой. - Николь, - вдруг посерьезнела Рицка, отстранившись, беря ее руки в свои, - будь осторожна. Но Николь не то, чтобы не восприняла это всерьез, скорее отнеслась к этому, как к проявлению добродушной вежливости, и уже хотела как-то отшутиться. Вот только Рицка жестко пресекла ее намерение: - Я серьезно, Николь. – Глаза ее, наполненные чем-то странным, вдруг блеснули сталью, нахмуренные брови напряженно сведены к переносице, попутно будоража кожу лба в крупные морщины. А потом она так же неожиданно и резко расслабилась, как и напряглась. Плечи ее облегченно упали, а вот уголки губ наоборот подпрыгнули. Не в силах больше тянуть и выбиваться из намеченного строгого графика, чего она не любит совершенно, Рицка развернулась на каблуках и зашагала к выходу с довольной улыбкой, попутно делая жест рукой, как бы салютируя. А дальше произошло совсем что-то странное, что Николь будет еще не раз вспоминать с трепетом в груди вместе с этим незабываемым утром, прокручивая каждое сказанное слово до единого. Но случится это еще нескоро. А пока что это что-то странное совершенно вогнало в полнейший ступор Николь. Вдруг ни с того ни с сего Рицка, ошарашивая ее с довольной улыбкой и прикрытыми веками, словно бы все это время у нее в голове звучала какая-то назойливая, но, несомненно, приятная мелодия, тихо и совсем ненавязчиво, как бы между делом запела насыщенным голосом:

Не удержать, при полнолунии вампиром дикой жажды, охотясь под покровом тьмы на граждан, весь этот город всколыхнуть можно, ловко комедию отыграв. Эпоха и место едва ли важны, ночью жуткие монстры правления берут бразды. Может легкой добычею для злобных хищников каждый стать, в игре, где занавес не поднимают!..