***
Куда ходят люди, убитые горем и буквально сходящие с ума, иссыхая прямо на глазах? Когда кажется, что остался один на всём белом свете? Когда сжирающая пустота жжет изнутри, разъедая вплоть до кожи? Уже нет сил реветь в голос, и слёзы сами льются ручьями из открытых глаз. У каждого есть такое место, где успокаивается его душа и отпускают проблемы. Япония страна традиций, поэтому зачастую люди в таких ситуациях посещают храмы. Причем каждый считает своим долгом помочь или посоветовать другому человеку, куда лучше идти в той или иной ситуации: куда пойти помолиться за здоровье, куда за спокойные и удачные роды, куда за учебу и за успехи на работе. Так все и происходит: кто-то как-то где-то и от кого-то услышал. Вот и здесь кто-то услышал от подруг или друзей про чудотворный храм, и молва мигом разлетелась о месте, где чуть ли не каждый видел чудо прямо на своих глазах. Этот огромный храм Богини с человеческим именем. Говорят, она одна из богов счастья. По крайней мере, она является таковой для народа. На вратах храма высечена табличка: «Рицука Нанами Богиня Войны Бишамонтэн». Кто-то считает её помощником Бишамон, кто-то самой Бишамон. А кто-то говорил, что это храм двух Богинь. Как бы то ни было, но слухи расползлись достаточно широко и стремительно быстро, и именно сюда приходят в трудную минуту, когда нет надежды, когда просто до тошноты выворачивает изнутри. И здесь становится так хорошо, так спокойно. Сидишь ночью на ступеньках и думаешь, начинаешь рассуждать, прокручивать всё в голове в монологе. И каждый может поклясться, что монолог плавно переходил в диалог. Они слышат плавный размеренный женский голос молодой девушки. Некоторые даже говорили, что видели саму девушку с длинными каштановыми волосами и необыкновенными глазами то в белой рубашке с завернутыми до локтей рукавами и в чёрных высоких сапогах на каблуках, то во всем черном: в черных брюках, все в тех же неизменных черных высоких сапогах на каблуках, в черном длинном-длинном, почти до пола кителе, точеным аккуратно по фигуре, на фоне которого иногда ярко-ярко выделялась лишь белоснежная рубашка, обрамленная черным галстуком; однако, это не военная форма нынешних солдат. Бывает, сидишь в одиночестве, думаешь, чуть ли не плачешь, а рядом с собой слышишь тихий глубокий голос. Вздрагиваешь, поворачиваешь голову, и совсем-совсем рядом сидит девушка с задумчивой и по-кошачьи хитрой улыбкой. Она не смотрит на тебя, продолжает говорить о том, что у тебя в голове, отвечать на твои вопросы, когда ты сам ни слова не проронил. И как только ты понимаешь, что есть выход, что не всё так плохо, что отчаиваться нельзя, она поворачивается к тебе, смотрит на тебя своими прекрасными довольными глазами. Ты улыбаешься ей в ответ, отворачиваешься буквально на секунду или прикрываешь глаза, и через мгновение её уже нет. Ты вздрагиваешь, подрываешься на ноги, смотришь по сторонам, а её словно бы и не было. И понимание мгновенно проскальзывает. Ноги сами ведут тебя к алтарю, даешь пожертвование от чистого сердца, складываешь руки в мольбе и кланяешься. И на душе так спокойно становится, уверенность захлёстывает с головой. Выходишь со счастливой улыбкой за врата храма, преодолеваешь первые ступеньки и с легким дуновением ветра слышишь: «Я услышала твоё желание». Вот только мнения очевидцев расходятся. Они зачастую описывают двух совершенно разных девушек. А некоторые уверяют, что им посчастливилось увидеть сразу обеих. Хотя это всего лишь слухи. Подумать только, ещё несколько лет назад этот невысокий холм пустовал. Здесь ничего не было. Храм воздвигли так быстро, совершенно не скупясь на его оформление. Причём это был важный человек, которого здесь часто видят со всей своей семьёй. Рицка сидит на каменных ступеньках храма, которые ведут вниз к самым красным вратам, и улыбка непроизвольно трогает ее губы. Столько воспоминаний. Спокойствие и умиротворение окутывает ее теплой приятной волной, ведь это единственное место, где она чувствует себя нужной и ощущает себя полноправной хозяйкой. Медовые глаза возводятся к небу, где высоко-высоко большим диском весит белая луна на черном бархатном полотне. А рядом цветет сакура… Такими красивыми, нежно-розовыми цветами с головокружительным запахом, и их так много, что кажется, будто это нежное облако или же сахарная вата. Рицка довольно прикрывает глаза, и тихий смешок слетает с ее растянутых губ, когда резкий, но до приятного мягкий и теплый поток ветра колышет ее волосы, словно гладит. Кама-итати. - Духи храма приветствуют тебя. - А вот и ты, - говорит Рицка, привставая со ступенек, и легкая улыбка трогает ее губы. - Это мои слова. Уверенный, твердый голос раздался с довольной полуухмылки – полуулыбки. Белая приталенная рубашка скрывала пышные формы, черные облегающие брюки только подчеркивали стройные ноги, а высокие лакированные сапоги на высоком каблуке вытягивали рост. Подхваченные ветром длинные каштановые пряди чуть ли не цеплялись за густые ресницы, заслоняя темные глаза. - Давно не виделись, - уголки пухлых губ неудержимо взметнулись вверх, и Рицка не смогла не поддаться порыву как никого и никогда тепло обнять обладательницу этого чарующего голоса, - Нанами. - И что это за Богиня, которая не посещает свой собственный храм три месяца? – с хитроватым прищуром говорит Нанами, присаживаясь рядом с Рицкой на каменные ступеньки. - Та, что ей не является, - отзывается Рицка, на что Нанами изрядно фыркнула. - Посмотри, сакура зацвела. - Потому что ты здесь, - коротко ответила Рицка. - Потому что две богини в своем храме, - мягко проговорила Нанами как само собой разумеющееся, важно прикрыв глаза, и губы плавно растянулись в улыбке. – Если ты не чувствуешь свои силы, это не значит, что вместе с ними ты потеряла свою духовную энергию. Хоть она и намного слабее, нежели четыре месяца назад, но все же течет внутри тебя, превосходя любую другую. Рицка язвительно усмехнулась, но перечить не стала, хотя уж больно ей хотелось как-нибудь съязвить. - А где твоя теска? – переводя неприятную для себя тему, спрашивает она, явно ожидая скорого появления еще одной удивительной девушки. - Сейчас Нанами занята, - отвечает брюнетка. - У ее группы… групп совсем скоро концерт. Сама знаешь, дел невпроворот, да и как тяжело это, быть композитором. - Харука до сих пор не рассказала им? – искренне удивилась Рицка, вскинув брови. Уж кто-кто, а Нанами всегда решительна, прямолинейна и жестко отстаивает свою позицию, иногда, возможно, даже слишком грубо, а главное – она терпеть не может ложь, хотя вот уже достаточно продолжительное количество времени Нанами примеряет на себя буквально чужое лицо. Что же должно было произойти, чтобы она отступилась от своих жизненных принципов? - Еще тянет, - слегка протяжно говорит Момодзоно, по привычке придерживая большим и указательным пальцем свой подбородок, а второй рукой – локоть для опоры. – Хотя, чем раньше она это сделает, тем лучше, все равно все рано или поздно вскроется, я ей это уже говорила. Она же отвечает, что еще не время. Не понимаю… Чего она ждет? Но, - протягивает в размышлениях Нанами, - если ждет, значит, на то есть причины. Ты и сама это знаешь. - Да, - Рицка слегка склонила голову набок и уголки ее губ слегка приподнялись. – Знаю. - Но самое интересное, - с долей усмешки продолжила Нанами, изрядно блеснув глазами, - Рейджи даже не настаивает, наоборот он ей подыгрывает. - Еще бы он настаивал! Представь, как ему льстит тот факт, что он единственный знает, кто такая Нанами на самом деле, не считая директора! – ухмыльнулась Рицка, по-лисьи хитро прищурившись и, посмотрев на Нанами, получила аналогичный взгляд и вздернутые уголки губ в ответ. - А сама когда уже выйдешь из тени? – подначивающе вдруг спрашивает Рицка, а в глазах так и плещутся озорные искорки. – Наблюдать это, конечно, весело, однако… - Уже совсем скоро, - вместе с выдохом произносит Нанами, несмотря на легкую насмешку Рицки, прикрыв глаза, и кажется, будто небывалое облегчение окутывает ее, словно дымка. Но словно опомнившись, она резко распахивает глаза, слегка вздрогнув.– За самой такой грешок, а нас подкалываешь? – с неприкрытой усмешкой протягивает она, на что Рицка беззаботно разводит руками, дескать, она тут ни при чем, все само так получилось. - На самом деле, - уголки ее губ вдруг слегка приспустились, но наклон головы так и остался ровно так же, как и хитроватый прищур, - лед тронулся, - со спокойным достоинством говорит Рицка, совсем ненадолго задумавшись. А затем добавляет с уверенной и самодовольной ухмылкой, словно идет все так, как она и предполагала в неприятном случае. - Карты начали вскрываться. - Все действительно так, как ты писала? – с искренним изумлением вскинула брови Нанами. - Да, - коротко отвечает Рицка, вновь безотрывно смотря на звезды, и губы ее слегка искривляются, словно бы пошатнулась ее уверенность, которая еще пару секунд назад отображалась в каждом жесте. – Гримуар уничтожен. Однако… - она вдруг резко зашипела, оскалившись в улыбке,- если бы не чертов Ято!.. Скотина такая, он мне все изрядно подпортил! - А не Гурен? – с приподнятой бровью спрашивает Нанами. - Не думаю, - задумавшись, Рицка притихла. Брови ее сведены к переносице, и лоб встревожили крупные морщины, - хотя, - протягивает она, меняя наклон головы в противоположную сторону, придерживая подбородок большим и указательным пальцами, - в этом мне еще предстоит разобраться. - Чувствую, клубок начинает запутываться. - Верно, - все еще задумчиво и даже слегка отстраненно отвечает Рицка, - однако, самое смешное, что пока клубок не запутается, его никак не распутать. - Иначе, - Нанами делает глубокий вдох и прикрывает глаза, будто бы ловит этот самый, возможно, последний безмятежный момент, боясь, что еще долго не сможет вернуться к нему, - в мире так и не наступит равновесие. - Как думаешь, - начала Рицка тихо, спокойно, без надрыва, и голос ее лился так же глубоко плавно и задумчиво, словно тихий ручей большой бурлящей реки, - можно ли быть сторонниками равновесия? - Даже не знаю, но… как бы то ни было, мы ими и являемся. Мы - сторонники равновесия и стараемся, чтобы в мире царила гармония между людьми, ёкаями, аякаши… - Демонами, ангелами, вампирами, духами и божествами... Бесконечный, знаешь ли, список. - В большей степени, мы все же защищаем людей от того, что скрыто во тьме и от того, что на поверхности. В конце концов, можно даже сказать, что мы защищаем их от них самих, если учесть, что проклятия, призраки – все это проявление сознания человека. И Боги тоже являются эгрегорами – проявлением человеческих эмоций и желаний. А век непростой, сама понимаешь, чем это чревата. Столько скверны и миазмы собирается в воздухе каждый день. - Да, - и тяжелый вздох вырывается из груди. - Сейчас тяжело приходится не только людям. - Хах, представляешь, даже Ято не бездельничает, а достаточно напрягается. Ты будешь смеяться, но сама Бишамон, хоть и нехотя, но признала его пользу. Только не говори этого ей. - Все равно это не умаляет того факта, что я хочу его задушить. - Это пожалуйста. Я думаю, тебе за это еще один храм воздвигнут, только уже сами Боги, - с улыбкой добавляет Нанами. – Скажи, - она вдруг резко выпрямляется до ровной осанки и в ее голосе слышится свойственная ей традиционная строгость и серьезность. – Так значит, дьяволы сейчас разгуливают среди людей? - Да. – Коротко и как-то совсем просто отвечает Рицка, на долю секунды поджав губы. – С другой стороны, а когда они не разгуливали? – вдруг с наигранной беспечностью вскидывает руки Рицка, но затем вновь выражение ее меняется. Улыбка сползает с лица, под тенью серьезности и озадаченности. - Черт, и поделать я ничего не могу. Я им обязана жизнью. Вот только, Нанами, я никак не пойму… - Что им от тебя надо? – словно бы читая ее мысли, перебивает она. - Да, - все еще хмурится Рицка, - не понимаю их логики. И меня… - она слегка прикусила большой палец, - это просто раздражает и до безумия бесит. - В таком случае, - задумчиво протягивает Нанами, - это еще опаснее, - говорит она глубоким голосом со стальными нотками. – Но знаешь, уж лучше они будут подле тебя в твоем поле зрения, чем где-нибудь еще. - Я тоже так думала… - Однако, - перебила ее Нанами, не дав ей договорить, и уголок ее губ резко взметнулся вверх, - на самом деле тебя это забавляет. Даже не отрицай, я знаю, что именно так оно и есть. Ты любишь игры, Рицка. Причем не просто игры. Ты – азартный игрок. И все, что сейчас происходит, не может тебя не веселить. С невинным видом устроить западню и подчинить себе соперника… нет ничего приятнее, чем подобным образом потешить свою гордыню и самолюбие. Разве я не права? И Рицка переменилась в лице. Не кардинально, но уголок губы резко взмылся вверх, растянувшись в ухмылке. Она сузила глаза, смеясь ими громче голоса. Плавный змеиный наклон головы, самодовольно вскинутые брови, по-лисьи хитрый прищур, из-под густых ресниц которого смотрят черные-черные глаза, в глубине зрачков которых блеснули яркие искры дьявольских огней. Эти жуткие глаза не может вынести обычный человек. Становится по-настоящему страшно, жутко, неприятно и дискомфортно настолько, что сразу же пытаешься отвести взгляд лишь бы не встречаться с жуткими, дьявольскими глазами настоящей ведьмы. Пристальный взгляд темных глаз неприятно пронизывал, выворачивая наизнанку, давя, как хитрый с вытянутым зрачком змеиный на обреченную, загнанную в угол жертву. От них кидает в дрожь, подкашиваются коленки и трещат зубы. Такое ощущение, что они проникают внутри тебя, переворачивают и перемешивают органы вместе с липким страхом, обгладывающим каждую косточку ребер. - Верно, - плавно говорит Рицка, по-змеиному ведя головой, а глубокие смешки непринужденно слетают с ее жутко изогнувшихся губ. – Ах, секреты же так сладки! Слаще них может быть только подчинение себе соперника! Я устанавливаю ловушку и почти поймала кроликов! Важнее всего иметь твёрдый ум. Холодный и рассудительный ум и жестокий расчет. Мы должны перехитрить и выжить. В этом мире есть только одно правило: «Победитель всегда прав»! А победителей, как ты знаешь, не судят. Поэтому дам тебе совет! Запомни, главное - не терять бдительность. Как только перестанешь думать, это будет конец. – Безумные глаза налились ведьминской чернотой, радужка слилась со зрачком, вспыхнув еще более безумным блеском. Губы скривились в оскале. – И сейчас я не дам сбежать своей добыче! Я уроню их на самое дно, растопчу в песок выражением полного спокойствия на лице! Ведь я королева азартных игр и теперь заставлю их гадать, что у меня на уме! – С долей наигранной иронии проговорила Рицка последнюю фразу, и достаточно артистично всплеснула руками. - Только вот… - веселый тон ее исчезает так же быстро, как и появился, разоблачая замаскированное беспокойство, волнение и ярую, сковывающую душу озадаченность и даже, вероятно, страх и неуверенность. И Нанами почему-то уверена, что так оно и есть. - Что-то меня напрягает. Но вот никак не пойму что именно. - А может то, что ты поссорилась с Линдо? – спокойно проговаривает Нанами, как само собой разумеющееся, а Рицка чувствует, как у нее земля уходит из-под ног и сердце неприятно пропустило удар, что совершенно не отобразилось на ее холодном лице, выражение которого многие могут расценить как надменное, однако что отразилось мутной пеленой в глазах. - Не понимаю о чем ты, - твердо говорит Рицка, на что Нанами тяжело вздохнула, смиренно прикрыв глаза. Ведь это даже ссорой назвать нельзя. Так, просто плохое настроение или они оба просто встали не с той ноги. Однако, почему тогда на душе так паршиво? - Как скажешь. Я не настаиваю, хотя стоило бы. - Знаешь, - вдруг как-то резко начала Рицка, почувствовав ярый прилив не пойми откуда взявшихся сил, и губы ее исказились в ядовитой ухмылке, - никогда бы не подумала, что скажу это, но все сложно. После нескольких месяцев абсолютной тишины, все резко обрушилось, словно лавина! Линдо как подменили, Шинья очень странно себя повел, о чем я просто не могу не думать! Этот раздражающий Гурен, наконец, вспомнивший обо мне, дьяволы, которые так резко вторглись в мою жизнь, но не спешат так же резко из нее уходить! Хотя к демонам я привыкшая – это же совсем иное! И вообще стали вновь появляться люди из прошлого, безусловно, важные люди, но некоторые из них наоборот как будто исчезли, а в некоторых случаях действительно было бы лучше, если бы так оно и было! И, если честно, мне это не нравится… Черт! Я никак не пойму, не знаю, хорошо это или плохо, устраивает меня это или нет! Может и хорошо, что от меня начинают держаться подальше, но… я просто не знаю, как к этому должна относиться и как хочу! Неприятные ощущения, мысли никак не отлипнут от меня! И они же меня жутко раздражают, и от них, если честно, меня начинает уже тошнить! Но больше меня, черт возьми, раздражает то, что я не могу понять логику некоторых людей, а ты знаешь, меня жутко бесит, когда я чего-то не понимаю! Рицка говорит быстро, как на одном дыхании, рассерженно, изрядно жестикулируя и сводя к переносице брови, возмущение ее выплескивалось из каждого слова, каждого резкого жеста и грубого движения. Стиснутые челюсти, встревоженный крупными морщинами лоб, сморщенный нос и подрагивающая в оскале верхняя губа, а ее и без того низкий и глубокий голос жутко прозвучал еще ниже, от чего обычно у людей всегда пробегают табуном мурашки по спине. Ее раздражают чувства, которые обрушались на нее как сугроб на голову, такие же жгуче-холодные, неприятные, от которых начинает бросать в безудержную дрожь и ярость. - Человека, - довольно поджала губы Нанами, хитро блеснув глазами, - или же вампира? Я знаю, что ты только вернулась с задания. Не тот ли это аристократ? – говорит она, а нотки веселья в ее голосе и не пойми откуда взявшегося и привязавшийся совершенно неожиданным образом разоблачения, заставляют Рицку сконфужено цокнуть и прикрыть от обуявшего раздражения глаза. Ровный, спокойный голос рекой плавно лился из ее уст. Пристальный взгляд карих как хитрых с вытянутым зрачком кошачьих глаз пронизывал, заглядывал в самую глубь души. - И он тоже, - уж как-то недовольно говорит она то ли от того, что ей не понравился тон и взгляд Нанами, то ли от того, что она озвучила то, что не смогла Рицка даже в своей голове. Глубокий вдох. И плечи ее резко падают вниз. Улыбка ее становится неуверенной, даже сконфуженной, совсем-совсем робкой и неестественно мягкой для нее. Она опять делает глубокий вдох и, высоко запрокинув голову и прикрыв глаза, проводит руками по своим волосам, изрядно приглаживая их, как будто только что и прямо сейчас она сделала самое тяжелое признание. Признание самой себе. – Я чувствую то, что чувствовать не должна. - Могу сказать, что дальше будет только хуже. Церемония, кстати, уже прошла, причем достаточно успешна, в чем я, собственно, и не сомневалась. Гримуар исчез из нашего мира. А вот о чем еще стоит беспокоиться, так это о новом сосуде Сукуны. - Даже не начинай, - устало закатила глаза Рицка. – Это я повесила на Годжо. - Сатору Годжо? – Саркастически приподняла бровь Нанами. – И ты действительно ему доверяешь? Он же безответственный! Рицка лишь пожала плечами, но глаза ее остались спокойно и даже расслабленно прикрыты, что могло означать лишь одно: Рицка не просто доверяет, а полагается на него в полном объеме. А значит, все действительно под полным контролем. Грядут перемены. - Нанами напряженно закрыла глаза, делая глубокий вдох. Ее холодность, суровый и железный взгляд, что так ей присущ, вновь отобразились на ее лице. - Что в тайном, что в вечном, что в человеческом мире. А значит, мы должны быть настороже. - Верно. – Рицка хмурится еще сильнее. Нос ее морщится, губа подрагивает, когда она прикусывает большой палец. Но что толку от переживаний сейчас? Сейчас у нее в приоритете совершенно другое. - Сиэль, - вдруг говорит она вслух, и взгляд Нанами вновь смягчается. Она уже собиралась что-то сказать, но Рицка не дала ей этого сделать. Выражение ее лица вдруг резко меняется, словно бы никакой злобы и раздражения не было и в помине. И многих это шокирует. Шокирует то, с какой молниеносной скоростью меняется настроение этого человека. Но Нанами, по правде говоря, всегда восхищалась ее умением взять все бурлящие яростным огненным потоком эмоции и скрыть их за обжигающей холодностью, хотя Рицка является вспыльчивой личностью, гордой и темпераментной. Спрятать безрассудный гнев удается ей без труда. Брови расслабляются, ухмылка растягивается на губах и вновь появляется тот самый интерес в хитром прищуре. - Я слышала, грядет возвращение Кровавого Короля? Нанами вдруг замерла. Смятение, неуверенность и сомнения, даже тень которых так редко можно увидеть на ее лице, отобразились яркими красками. - Я бы даже сказала, остались считанные часы, - тихо проговорила Нанами то ли от предвкушения, то ли от обуявших ее таких редких и явно неприятных чувств. - Так вот чего ты ждешь, - Рицка довольно прикрывает глаза, как будто бы, наконец, прояснилось то, над чем она так долго думала. - Теперь мне понятна твоя логика. - Могу сказать то же самое, - отвечает Нанами с подобным выражением и интонацией. Тихий ветер встревожил длинные каштановые пряди и короткие цвета шоколада. Сейчас им спокойно, хорошо. Это их дом, их место, которое наполняется силой с каждым пришедшим сюда и с каждой их молитвой. Это их территория. Вот только кама-итати почему-то не показываются, хотя Рицка, вместе с тихим шелестом ветра, слышит их веселые и радостные голоса. Иногда в сильных порывах она даже видит озорные маленькие зеленые огоньки их веселых преданных глаз. Они молодцы. Поддерживают чистоту и порядок. Рицка еще нигде не видела подобной опрятности: все травинки одного роста, словно стрижены по линейке, каменные дорожки словно передают отражение и блики лунного света, а колодцы наполнены кристально чистой прозрачной водой. Прямо-таки переполняет гордость! - Все начало закручиваться. Нити переплетаются… - вдруг говорит Нанами тихо, спокойно, смотря в плотное черное полотно, попутно водя носом, словно бы она чувствовала этот самый запах перемен, но напряжение все же сжимает сердце в тиски, как всегда бывает перед неизвестностью. - Интересно, какой узор свяжет судьба? - Уверена, - также тихо отвечает Рицка, поднимая глаза к темному небу, усыпанному яркими звездами, делает глубокий вдох и чувствует сладкий запах персика и вишни, такой успокаивающий, свежий и насыщенный, и улыбка сама заиграла на ее губах. - У нас он получится самый сложный и неповторимый. -Эх! - вдруг громко вздохнула Нанами, высоко потянувшись вверх изо всех сил, что даже пришлось прикрыть глаза, - выпить бы нам сейчас с тобой саке, подарок Бишамон! - Только без третьей сестры никак, - ободрительно улыбнулась Рицка. - Кстати, - слегка встрепенулась Нанами, широко раскрыв глаза, словно бы вспомнила что-то очень важное, - о Блистательном. Тебе писали из агентства? - Да, - краешек губ Рицки довольно взметнулся вверх, - вот совсем недавно отправила Блистательному новую, уже записанную песню с аранжировкой. Правда написала я ее где-то месяца три назад, - немного сконфуженно и даже слегка беспечно улыбнулась она. - Завидую я вам, - с мягкой улыбкой продолжила Нанами, - я даже представить не могу, какого это, когда в твоей голове рождается мелодия. - С тобой тоже связывались? – заинтересованно спросила Рицка с вмиг ожившим блеском в глазах. - Можно сказать, мне предложили небольшой проект, - мягко и даже с наслаждением проговорила Нанами, слегка прикрыв глаза. – С Курамой, - отрывисто добавила она и как-то тихо, совсем не заостряя на этом внимание, даже слегка отвернулась и прикрыла глаза, под смешок Рицки. - Я уверена, как только Нанами со всем разберется, у нас опять появится много работы, - со слегка растянутыми губами сказала Рицка, прикрыв глаза от наплывшего удовольствия и предвкушения. - Как будто ты этому не рада. - Я этого и не говорила. - Думаешь, - опять серьезным, но слегка задумчивым тоном начала Нанами, - она боится, что от нее отвернутся? - Кто знает, - протягивает Рицка. – Она к ним привязалась и, видимо, не очень-то ей и хочется портить с ними отношения. Как ни странно, я ее понимаю… наверное. - А ведь совсем недавно мы были уверены, что нас не будут окружать столько… - Нанами вдруг замялась, подбирая правильные слова, которые почему-то резко выпрыгнули из ее головы, - личностей. - Порой жизнь преподносит то, чего совсем не ожидаешь или что считаешь невозможным или маловероятным,– и уголки губ ее слегка взметнулись вверх. - В особенности она любит преподносить то, что всячески отрицаешь. - И все же получается, тогда те карты действительно выпали не просто так, что еще раз показывает, что в мире ничего не происходит случайно. Этот расклад был на нас троих. - Кто знает, - вновь протянула Рицка, закинув руки за голову. – Поживем - увидим. - Вот только ждать осталось совсем недолго. - Волнуешься? – прозвучал вопрос с хитрым прищуром и вздернутым уголком губ. - Не сказала бы, - задумалась Нанами над, казалось бы, таким простым вопросом, который изрядно зародил в ней какие-то странные, непривычные и не очень приятные чувства. - Ты хочешь даровать ему прощение? – Брови Рицки как будто сами вскинулись домиком, отчего лоб ее взволновался маленькими морщинками. Но взгляд карих глаз уверенный, даже триумфальный, словно она знала, что это случиться, что будет именно так и никак иначе. - Что ты на это скажешь?.. – тихо, почти прошептала Нанами уж больно отдаленно, словно она уже не здесь, а вмиг перенеслась куда-то далеко – далеко. Мысли роем жужжат у нее в голове, крутятся, больно бьются друг об друга. А что, если она неправильно поступает? Что если она совершает ошибку? Ведь ей ни в коем случае нельзя ошибаться. Она не имеет на это право. Она должна, нет, просто обязана делать идеально абсолютно все, за что ни возьмется! Иначе пошатнется ее статус идеала. От одной такой мысли внутри у Нанами все переворачивается с ног на голову. А к горлу начинает подступать паника. И на то действительно есть причины: действительно, все живут по принципу, кто победил тот и прав. - Скажу, что никто, кроме тебя этого не сделает. – Так спокойно, так обнадеживающе, вселяя неимоверную уверенность в ее решение, говорит Рицка, и Нанами чувствует, как от одного ее взгляда кошачьих глаз с медовыми искрами все ее сомнения развеиваются, словно дымка. - Его жизнь в твоих руках. Забавно, а ведь он об этом даже и не подозревает. Я так понимаю, из твоих рассказов и рассказов Микаге, они веселые ребята, - губы ее плавно растянулись, - с ними точно скучно не будет. Только представь, два брата встретятся, и наконец-то сбросятся вековые цепи, сковавшие их души. Глубокие истертые раны плавно затянутся, не оставляя за собой и намека на шрам. - Верно... И Нанами улыбается. Прикрывает глаза от вдруг четкой и безумно сладкой мысли, что решение ее все же правильно, испытывая неимоверное удовлетворение и блаженство. Ах, нет ничего приятнее этого чувства! - Ты что-то говорила про Сиэля, - плавно говорит Нанами, вставая с каменной лестницы, чувствуя неимоверную легкость и свободу от сомнений, словно от тяжелых оков. - Да, - кивает Рицка, - мне показалось, я нужна ему. - Что ж, - понимающе прикрывает глаза Нанами, - в таком случае так и есть. Пора бы нам с тобой уже уяснить, что мы редко ошибаемся, - усмехается она. – Вот только не могу сказать, хорошо это или плохо. В небе ярко светит луна вместе с россыпью звезд. Шелест ветра, листвы, смесь запахов цветов сакуры и головокружительного аромата персиков. Это их место, их дом, где они – хозяйки, где их всегда будут ждать верующие, живая светлая и чистая аура этого места, всегда вкусная и горячая еда, самое лучшее саке и верные преданные духи и защитники храма кама-итати -"ласки с серпом", незримо перемещающиеся на вихревых ветрах. - Пора, - отвечает Рицка со странной интонацией, а уголки её губ слегка приподнялись, как показалось не только Нанами, но и самой Рицке в грустной улыбке. – Время близится к трем часам, а там и до рассвета недалеко. - Хорошо, - ответила Нанами, мягко улыбаясь нежными глазами, слегка прикрытыми пушистыми ресницами, - только прошу, дай мне обещание, что скоро мы все, как обычно, вновь встретимся здесь. - Даю слово! - И непроизвольно губы сами изогнулись в мягкой улыбке. - Только смотри, сама не нарушь. Размеренные шаги эхом раздаются в ночной тишине. Рицка не говорит ни слова, в полной уверенности уходя от своего храма под благословляющий взгляд Нанами. Лёгкий ветер подхватил каштановую копну волос, слегка бросали локоны на глубокие глаза, цепляясь за ресницы, которые девушка пыталась заправить за ухо. - Нанами, - вдруг Рицка резко оборачивается в самых красных вратах, а взгляд ее был словно за непроницаемой пеленой. Тон вдруг помрачнел, стал серьезен, задумчив и решителен, как никогда, что заставило Нанами вскинуть брови в явном недоумении. – Если я опять вернусь к прошлому и упаду, ты убьешь меня? Это был не вопрос, а ярое, упрямое и настырное утверждение, наказ и взятие обещания, равносильного клятве. Вот только Нанами не собирается ее давать. - Я клянусь, что спасу тебя. Протяну руку и вытащу тебя оттуда. - Спасешь? – чуть ли не в голос рассмеялась Рицка, лишь испуская глубокие смешки с губ, уголок которых слегка приподнялся. Рицка развернулась на каблуках и, больше не пророня ни слова, прошла через врата, попутно салютируя, направляясь в только им известное место. Нанами же стоит с гордо выпрямленной осанкой и с гордым спокойствием. Тишина. Лишь шелест листвы звучит в округе. Ветер игриво и даже как-то ласково обдает ее кожу. Девушка делает глубокий вдох, возводя глаза к сакуре, к направлению к Идзумо, как только черный силуэт полностью скрылся из виду. Что ждет их впереди? Как сложится их судьба? Порой так много поросов, на которые не терпится узнать ответы. Однако одно она точно знает наверняка: они втроем есть друг у друга, три сестры, ближе, чем кровные. И чтобы ни случилось, им есть куда, а главное к кому вернуться. И сердце ее пропустило удар, прогоняя по телу приятную теплую волну. - Что ж, и мне пора.***
Ночь была поистине прекрасной. Теплый ветерок приятно обволакивал кожу, слегка волнуя водную гладь. Глубокая ночь и вокруг ни души, лишь огни яркого города полыхают и играют подобно пламени. Воистину захватывающее зрелище, с безразличным выражением подумала Рицка, издали смотря, как огни отражаются в воде и расплываются яркими красочными пятнами. Это место действительно прекрасно: природа сливается с цивилизацией, показывая вдали ее пятнышко. Один переливающийся красным, ярким желтым, оранжевым водоем чего стоит, отражая красочные и яркие огни большого города и звездную россыпь вместе. А деревья, трава, кусты – черные. Вот это контраст! Вряд ли кто-то еще знает об этом месте или ценит его красоту так же как Рицка. Видеть всех и быть вдали от них. Наблюдать за красками огромного и беспокойного города и упиваться тишиной природы. Можно считать, это ее маленький островок спасения, место, где хоть ненадолго, хоть совсем на чуть-чуть ее оставляют проблемы, люди, и ничто ее не тревожит. Вот только в этот раз она не может даже натянуть подобие улыбки. Девушка обхватывает себя руками и прикрывает глаза, упиваясь таким редким для нее состоянием покоя. И чуть ли не вздрагивает, когда ее идиллию нарушает завибрировавший в кармане ее брюк телефон. Сначала Рицка хмурится, не понимая, кто может звонить или писать в такой час. Даже с неким трепетом и волнением берет телефон в руки, снимает блокировку и чувствует, как ей спирает дыхание. В животе все скрутило и поднялось комком вверх к самому горлу и резко рухнуло вниз, прокатываясь приятной волной, заставляя ее губы слегка растянуться, как только она увидела одно только лишь имя того, кто прислал ей сообщение: Годжо. Теперь она точно запуталась. Еще совсем недавно она злилась на него, а теперь сердце ее пропустило приятный удар. Интересно, что он написал? Думает она, но почему-то никак не смотрит. Но эту мысль также быстро сменила и другая. Что ему от нее понадобилось, если он молчал несколько месяцев и не объявлялся? Правда… ровно столько же, сколько и она. Поэтому возможно и то, что это он на нее злится, хотя тогда странно, что сам не пришел к ней. Не успела эта мысль проскользнуть у нее в голове, как Рицка, тяжело вздохнув, сама поняла ответ на этот вопрос. Из-за чего еще, кроме как из-за своей гордыни? Надо же, теперь она боится читать его сообщение... Но не из-за того, что боится его осуждения, недовольства или открытых упреков, а из-за того, что она передумает и решит остаться. Рицка присела на корточки к реке, аккуратно, словно докасывается до кого-то живого, набирает в ладони воды, и мягкая прохлада обволакивает ее кожу. От наслаждения ее измученные глаза закрываются. И все же, вода ее успокаивает. Луна настолько яркая, что отражается острой искрой в ее медальоне, к которому она даже рефлекторно прикасается, сжимая в руке до легкой боли. - Знаешь, - тихо говорит Рицка, убрав встревоженную воздушным потоком короткую прядь за ухо, то ли слегка охрипшим голосом от долгого молчания, то ли полу шептала она, не желая нарушать данной атмосферы, в которой просто не получается говорить нормальным будничным тоном, нарушая тишину и спокойное умиротворение, - иногда мне кажется, что чтобы я ни делала, я делаю все неправильно, Себастьян, - говорит она и изможденные карие глаза встречаются с совершенно необычными, но, безусловно, красивыми глазами насыщенного цвета старого вина, но печальными и отчего-то грустными. Перед ней стоял великолепный мужчина, одетый во все черное дворецкий семьи Фантомхайв с выделяющимися аристократичными чертами бледного лица, почти сливаясь с темнотой. Все его лицо было встревожено как водная гладь, в которую бросили камешек, искажено и омрачено слишком редким для него жалостливым выражением, от которого на лбу появились крупные морщинки под мягко изогнувшимися в искреннем сожалении бровями. В искреннем… Демон он там или же сам дьявол, но именно он оказался с ней рядом в тот момент, когда она сильно в этом нуждалась. - Миледи, прошу меня простить, - говорит мужчина и резко садится на одно колено, низко и склонив голову в небывалом сожалении, приложил руку к сердцу, - я не смог… - Прекрати этот цирк, Себастьян, - сухо прервала его Рицка, поднимаясь на ноги, причем таким тоном, как будто она разочарованна. Но мужчина не вставал и даже не поднимал свои глаза. - Миледи, - словно не услышав ее, продолжает мужчина, - я долгое время не мог прийти к вам, особенно тогда, когда вы нуждались во мне. Мне стыдно это признавать, но мне как будто кто-то мешал. В любом случае это не должно быть оправданием. - Это не твоя вина, Себастьян. Сначала я думала, что это потому, что я слишком ослабла, - тихо, почти шепчет Рицка с легкой улыбкой на губах, покручивая пальцем цепочку своего медальона, - но потом я поняла, что, скорее всего так сработал защитный механизм Гримуара. - И все же, я прорвался только сейчас, - с горькой досадой сказал Себастьян, не поднимая головы и не вставая с колена. – Это непростительно для дворецкого семьи Фантомхайв. - Сказала же, прекрати, - твердо прервала его Рицка, подходя к нему, и, опустившись на колени, обхватила его лицо двумя ладонями, обращая все его внимание и растерянный взгляд от такого несвойственного для дамы поведения по правилам приличия их века. – У нас с тобой нет контракта, ты мне ничем не обязан, да и ты сам прекрасно знаешь, кем я являюсь и кем я не являюсь. Лучше скажи, - с легкой, но измученной улыбкой она заставила его подняться, - что с Сиэлем? - С господином все в полном порядке, однако, неизвестно, что может случиться, если вас что-то обеспокоило. Сейчас для Рицки прозвучали эти слова так же успокаивающе, как и прохладная вода на место ожога, отчего она, наконец, вздохнула с небывалым облегчением, прикрыв измученные глаза. - Ведь вы чем-то встревожены? - Всего лишь неприятными ощущениями и чувствами. Точно такими же, как когда Сиэль в опасности. Сегодня мне приснилось, будто он звал меня на помощь. Вот только, - слегка запнулась Рицка, заставив мужчину насторожиться, - сейчас я начала сомневаться, нужна ли я ему. Себастьян учтиво улыбнулся. - Миледи, - тихо и таким успокаивающим тоном проговорил он, - юный господин очень скучает по вас. Хоть он и не показывает свои истинные эмоции и желания, уж поверьте, я ощущаю это лучше, чем кто-либо. К тому же если вас что-то встревожило, значит, скоро что-то должно произойти. К вашему несчастью, вы редко ошибаетесь. Да и разве вы не желаете разобраться в этом? Это слишком не похоже на вас! - Да, верно, Себастьян, ты прав, - Рицка довольно прикрыла глаза, чувствуя, словно тяжелый камень свалился с ее души. - А ты очень хорошо начал его понимать, - с небольшой привычной хитрецой и прищуром сказала Рицка. – Знаешь, я очень рада, что с ним именно ты. Судьба странная штука! - Я всего лишь ваш дворецкий, - просто отвечает он, в то время как губы его трогает легкая улыбка. - Да, дьявольски хороший дворецкий, - с легкой усмешкой добавляет Рицка. - Именно так, миледи, и мой долг как дворецкого семьи Фантомхайв оберегать вас, не лгать и вести к победе даже в самой глупой игре, которую вы затеяли, - говорит он лишь с небольшим намеком на укор человеческой глупости, а может быть и нет, а сам наблюдает за каждым ее движением в этой слишком неподходящей одежде, которая, как мужчине и благородному джентльмену, после длинных и закрытых платьев кажется чересчур вульгарной, слишком открытой и откровенной. Хотя навряд ли черные брюки и черную майку пусть даже и на бретельках с квадратным вырезом можно назвать вульгарной. - Опять начинаешь, - фыркнула Рицка от непривычной неловкости и подступившего смущения. - В таком случае я это говорю как ваш друг, моя госпожа, - сказал Себастьян и, взяв ее руки, задержал их в своих изящных прохладных даже сквозь материю белых перчаток. Он нагнул темную голову с длинными спадающими на лицо черными как смоль прядями и почти невесомо прикоснулся губами к ее костяшкам. - Разве что так, - ответила она, и уголок ее губ слегка приподнялся. Легкий поток теплого воздуха встревожил листья, заставив их перешептываться между собой, и слегка подхватил непослушные пряди. - Превосходная ночь, - спустя непродолжительное молчание говорит мужчина, с интересом рассматривая и наблюдая за огнями такого большого города настолько внимательно и даже не моргая, что складывается такое впечатление, будто бы он видит с такого внушительного расстояния, как редко проносятся машины, в которых кто-то сидит и разговаривает по телефону. Причем даже видит, во что одет человек, и даже какой узор у него на галстуке. – Люди так много успели сделать, а ведь еще не прошло всего и двух сотен лет. - Да, - говорит Рицка, а сама украдкой и с интересом поглядывает на увлеченного демона, - технический прогресс не стоит на месте. Все развивается, движется и таким же образом уничтожается. - И все же не по мне это время. - Ты к нему просто не привык. - Возможно, хотя, не думаю, что мое мнение изменится, если я проведу здесь немного времени. - Хм, - усмехнулась Рицка, - звучит как вызов. Я почему-то уверена, что тебе понравится. Как-никак предыдущий век был твоим, вашим веком, - поспешила исправиться она, сделав акцент на данное слово. - Но возможно, ты прав, но лишь отчасти. - И в чем же? – удивленно вскинул брови Себастьян. - Ты явно не будешь удивлен, ведь суть всего осталась прежней, меняется только лишь обстановка, только за исключением, если она не становится хуже. - Не могу дать вам точного ответа, пока не проверю это лично. - Интересно? – хитро спросила Рицка, по-лисьи прищурившись. - Хочешь вернуться сюда со мной? - Вы правы, - просто ответил он, не отрывая заинтересованный взгляд от такого далекого, необычного, но в то же время и близкого города, - я был бы вам весьма благодарен. - В таком случае, я не вижу проблемы, - пожимает плечами Рицка, и вдруг вздохнув, слегка улыбается краешком губ. - Пусть хоть какое-нибудь разнообразие в вечной жизни. - Миледи, - усмехнулся Себастьян, - в последнее время мне скучать не приходится. - Так разве, это не замечательно? - с искренней улыбкой говорит Рицка, какую только может выдавить из себя, хотя чувствует, как не может поднять их хоть на миллиметр повыше. И вдруг глаза ее широко и резко распахиваются, словно она только что вспомнила что-то нечто очень важное, от чего буквально зависит жизнь, и причем, возможно, даже не одна. Верно, и как она только могла забыть об этом! - Себастьян! – вдруг восклицает она, и резко, поддавшись порыву, хватает за рукав растерявшегося на доли секунды демона. – Мне срочно нужно, чтобы ты отправил это письмо! – быстро проговаривает она, молниеносно шаря по карманам, облегченно выдыхает, когда чувствует его контур, и протягивает белый конверт с печатью в руки дворецкого. Брови Себастьяна вскину вверх еще буквально пару секунд, а затем его губы растягиваются в мягкой и чарующей улыбке. Он прикрывает глаза, садится на одно колено, прикладывая правую руку к сердцу и, произнеся заветные слова: - Да, моя леди. Исчезает, подобно дымке, раньше, чем исчезнет эхо его слов. И Рицка, наконец, делает глубокий-глубокий вдох, освободившись от явно тревожащей ее обязанности. Но не проходит и полминуты. Рицка даже не успевает нормально вздохнуть еще раз, как слышит рядом с собой мужской голос, и еле сдерживается, чтобы не вздрогнуть перед ним: - Думаю, нам уже пора, - вдруг оторвавшись от созерцания большого и шумного города, с привычным спокойствием и сдержанностью проговорил Себастьян, а Рицке показалось, что в его глазах промелькнуло легкое беспокойство. - Скоро три часа, время близится к рассвету. Вы слишком устали, если позволите, я отнесу вас и сделаю это с превеликой радостью, забрав вас отсюда. - Смотря, где будет находиться разлом, - прикрылась она усмешкой, только чтобы не было заметно ее предательского стыдливого смущения. Ну не может она так быстро привыкнуть и так легко переключиться на манеры и поведения совершенно другой эпохи! В конце концов, ей необходимо хоть немного привыкнуть, осмыслить и уже потом, наконец, примерять на себя новую роль! Вновь порыв теплого ветра всколыхнул короткие волосы, заставив зажмурит глаза, но когда Рицка открыла их, она уже не чувствовала под собой земли. Смущение и неловкость вновь захлестнули отвыкшую от манер и привычек обычно хладнокровной графини девятнадцатого века, воспринимающую это как само собой разумеющееся. Как же все-таки хорошо, что тип ее кожи просто не позволяет ей краснеть, хотя желание закрыть лицо ладонями сейчас было слишком велико. - А я смотрю, миледи, вы слегка одичали! – с усмешкой говорит Себастьян, изрядно смутив ее, чем заставил чувствовать себя еще более некомфортно, а глаза так и горят еле заметным огнем изнутри. - Молчал бы лучше!..***
Ночь, скоро рассвет и день вступит в свои права, но в подземном городе свои правила и законы. После довольно утомительной работы, наконец, можно отдохнуть. Процедура извлечения проклятья завершилась достаточно быстро, если не сказать, что практически не проводилась. Высокие потолки, величественные колонны и статуи. Но все это уже совсем не вдохновляет. Шаги отдаются глубоким эхом, то и дело отлетая от стен, что делало их уж больно гордыми и устрашающими. Но все это не важно. Сейчас совсем ничего неважно и не имеет ни малейшего значения. Единственное желание – поскорее дойти до своей комнаты и, взяв в руки книгу, провести так весь оставшийся день, что, возможно, на время сможет развеять скуку. Дверь с грохотом закрылась. Вот теперь тишина и спокойствие. Сейчас нужно взять книгу и плюхнуться на мягкую кровать, пока он не потребуется. Вампир подошел к тяжелому дубовому столу, чтобы взять еще один томик увлекательной литературы. Но что-то заставило его насторожиться, встрепенуться, как будто бы здесь кто-то или что-то есть. Может, ему уже мерещится от недостатка крови? Щелчок, поток света настольной лампы пал ровно на белоснежный конверт. Смятение, неуверенность, настороженность. Изрядно хмурясь, вампир напряженно, но все же аккуратно берет его в свои руки, будто бы боится, что он раскрошится в пыль. Заприметив красную печать, голубые глаза вмиг распахиваются с вытянувшимся в нитку черным зрачком. Руки судорожно начали вскрывать конверт, совершенно позабыв о совсем недавнем чувстве тревоги. Комнату наполнил шелест и шумные вздохи трепетного волнения и облегчения. Уголки его губ сами взлетают вверх, пробиваясь сквозь вечный холод и лед. И горячие слезы чуть ли не скатываются крошечной капелькой, подступив горьким комом к горлу, когда тонкий-тонкий нежный и такой родной запах, еще свежий, можно даже сказать теплый запах тонко коснулся его носа, когда глаза жадно забегали по аккуратным завиткам и буквам. И прямо сейчас он словно бы слышит милый его очерствевшему сердцу родной голос: Dear Mika…