Хрустальный Человек

Глава 19 Я сидел на ступеньках уютного двухэтажного дома, лениво наблюдая за тем, как красный огненный шар медленно уползает за горизонт, унося с собой зной. Но дневной жар всё еще дрожал в воздухе, не тревожимый ни единым порывом ветра: стоял полный штиль - и только пара жёлтых листьев у моих ног напоминала мне о том, что природа постепенно засыпает, склоняясь перед силой тёмной зимы. Пошарив по карманам, я обнаружил в одном из них длинный продолговатый металлический предмет. Покрутив его в руках, я вспомнил свою юность, когда мы стояли с матерью в одном из магазинов на станции Арктур. - Учителя не перестают тарахтеть о тонких музыкальных пальцах Джеффа, - улыбаясь, проговорила мать, окидывая взглядом ассортимент. - Все твои сверстники на чём-либо играют, это часть учебной программы. Почему ты не хочешь?.. - Мам, ну не начинай, - проныл я, влекомый желанием побыстрее уйти домой. - Ну а может быть, всё-таки, что-то и тебе подойдёт? - упорствовала мама, заглядываясь на отдел струнных. - Я играла в твоём возрасте на скрипке... - Буэ, - обозначил я своё отношение, а затем мой взгляд привлёк странный инструмент, не больше моей собственной ладони... Я повертел губную гармошку в руках. Мои лёгкие с трудом выдерживали минимальные нагрузки, а сердце заходилось в неистовом беге после того, как я в полуобморочном состоянии вылезал из душа. Но несколько трелей я мог извлечь... а сегодня был такой день, который сам собой напрашивался на прорезывание тишины назойливым звуком. Я заиграл. Предзакатное оцепенение пронзила грустная трель, уносящая с собой последние остатки дневного света. И на лугу передо мной вдруг остановилась резвящаяся девочка и помахала мне рукой. Стоял сентябрь 2184го. *** Это был 2183 год. В производство поступили новые биотические имплантаты L4 - и каждое их упоминание вызывало на губах Кайдана Аленко саркастичную ухмылку. - Четвёрка, хах? Подумаешь. Она не позволяет раскрыть весь потенциал категории телекинеза, - бурчал он каждый раз, как слышал об L4. И продолжал при этом упорно пить обезболивающие на каждом приступе мигрени, который неизбежно сопровождал человека с устаревшим L2. Шепард всякий раз при этом подходила к нему, с громким чмокающим звуком целовала в лоб и говорила, что если он почувствует приближающееся слабоумие, она всегда может за три секунды состряпать из одеяла смирительную рубашку. А я категорично закатывал глаза, объявляя их обоих психами. Нас одолевала скука. Каждый боролся с нею как мог: штурман Прессли бесконечно играл в голографические шахматы на омнитуле, доктор Чаквас подозрительно часто выглядела какой-то неестественно весёлой, инженер Грегори Адамс бурчал и ворчал по поводу Мигрирующего Флота. Тали'Зора отбыла почти сразу же после победы над Властелином, чтобы завершить своё половничество или паломничество, не помню точно, вот старик и бесился. Кайдана и Шепард вообще теперь в БИЦе видели нечасто: они не вылезали из каюты капитана, обосновывая это тем, что только там можно в полной тишине посмотреть фильмы. Ну да, знаем мы эти фильмы. Ну а я просто спал. И зарастал бородой так серьёзно, что на детском утреннике запросто мог сойти за злобного брата-близнеца Санты. Ну да, человечество наконец приняли в Совет. Ну да, Андерсон неохотно принял на себя должность советника. Ну да, мы умыли осточертевшего посла Удину. Ну да, мы крутые. Но это ничего не меняло перед лицом того, что нам решительно нечего было делать. Нормандия болталась по Терминусу на бесшумном ходу, прыгая из ретранслятора в ретранслятор и зарастая плесенью на палубах. Совет, конечно, обеспокоился странными исчезновениями мелких человеческих колоний на границе с Траверсом... ага, где-то на один процент обеспокоился. На деле же просто отослал героев и спасителей Цитадели к чёрту на кулички, чтобы не мозолили глаза. Мы отважились зайти так далеко, как ещё не пробовали на Нормандии - подобрались к самому наигрязнейшему местечку во всём Млечном Пути: к туманности Омега. Единственное, чем она примечательна - это гигантской станцией, построенной прямо на астероиде, но Нормандия не была создана для разгрома притонов. Чёртов боевой фрегат с инновационными технологиями, болтающийся без дела в Терминусе. Это... это так печально. Я вырвался из полудрёмы, лениво наблюдая за проплывающим мимо космическим мусором. - Ладно, парни, - зевнул я, неохотно выпрямляясь в кресле. - Долетаем до Алкеры, а потом обратно в Сарабарик и на Цитадель, достало это всё. - Да сдалась нам эта Алкера? - раздражённо бросил Прессли, привычно скрестив руки на груди. Штурман тоже уже был на грани от безделья. - Поворачиваем и летим обратно, всё равно здесь ничего нет. - Ну, как бы sos пришёл из этой системы, - развёл руками я, на что штурман лишь хмыкнул саркастично. - Целая колония пропала, всё такое. - Колония! Они десятками пропадают в последние месяцы, а что делает Совет? - взорвался Прессли. Болтающийся рядом Алексей предусмотрительно шмыгнул в сторону БИЦа: он уже не раз попадал под горячую руку Чарльза и был научен горьким армейским опытом. - Посылает нас на край галактики искать гетов. Хах. Гетов! - Ну да, я согласен, это маразм, - проворчал я. - Но ничего не случится, если мы проверим этот сектор по-быстрому и полетим обратно. - Ну да, разве что мы умрём со скуки, - поморщился Прессли. - Со скуки не помрём, - повеселел я. - Радары кое-что заметили. Пожалуйста, можно сводку? - обратился я к экипажу. - Корабль неизвестной сигнатуры, класс... класс... - Алексей замешкался, будто актёр без суфлёра. - Дредноут. - Дредноут гетов? Здесь? - недоверчиво переспросил штурман, насмешливо взирая на своего помощника. С меня же весь сон и лень как рукой сняло. Я смотрел на полученную картинку и покрывался мелкими каплями противного тёплого пота. - Это... это не гет, - выдавил я. *** - Эй, систер! - закричал я, убирая гармошку в нагрудный карман рубашки. - Ты там ночевать собралась? Девочка, играющая на лугу, вдруг упала в высокие травы и исчезла там. Добродушно ворча, я заковылял в поле, внимательно посматривая под ноги: вчера я уже так вляпался, даже ацетоном не отмыл. - А ну-ка, подъём, - пропыхтел я, хватая девчонку подмышки и поднимая из мокрой, покрытой вечерней росой травы. Сестра заливисто зазвенела в смехе, словно колокольчик. - Нет! - запротестовала она, сверкая испачканной в траве зелёной задницей. - Колючка, я сейчас отца позову, - пригрозил я, опираясь на трость, которую мы сегодня вырезали из отломившейся ветки старого крепкого дерева. - И вообще, не спорь с человеком, у которого палка в руках. - А не то что? - притворно удивилась сестра, кокетливо склонив голову на плечо. Вот артистка! - А не то... - я театрально приложил палец к губам. - Знаешь, братик на войне был, братик убивать умеет. - Фу! - улыбнулась Хилари, но всё же смирилась и, шаркая, уныло направилась в сторону дома. Впрочем, через секунду она уже снова воодушевлённо скакала вокруг меня. - Тогда ты со мной поиграешь! - Сис, никаких видеоигр перед сном, это развлечение для взрослых, - проворчал я, останавливаясь, чтобы растереть заболевшую поясницу. Словно старик семидесятилетний, блин. Самому от себя тошно. - Ну да, как же, - передразнивая меня, проворчала она не менее претенциозно. - Сядете с папой опять в хоккей гонять. Мы уже стояли около ступеней дома, вдыхая последние ароматы сегодняшнего дня. - Мы не такие крутые как ты, - согласился я обречённо. - Из всех в доме только Хилари играет в стрелялки, помеченные, между прочим, рейтингом "18+". - Да кто читает эти рейтинги, - протянула сестрёнка, махнув изящно ручкой и изогнув бровь. Я слегка улыбнулся, когда увидел в этой гримасе нечто до боли знакомое... *** - Это не гет! - заорал я. - Начинайте маневр уклонения! Гигантский астероид, напоминающий огромную сигару, настойчиво подплывал к нам сзади, ощерившись чудовищной пушкой. Этот монстр был даже больше, чем Властелин! Он заслонял собою всё видимое пространство и я осознал, что оцепенел, когда увидел на ладарах внезапную белую вспышку, стремительно концентрирующуюся в смертоносный луч. - Уклоняемся! - закричал я, силясь увести Нормандию от этого луча, живо напомнившего мне, как турианский дредноут сложился пополам в битве при Цитадели. Я попытался заложить спираль, но на первом же витке меня тряхнуло так, что я чудом не вылетел из кресла. Ужасающий скрежет наполнил всю рубку, живо запахло палёной плотью: я обернулся назад - только для того, чтобы увидеть, как Чарли падает на пол безвольной тряпичной куклой. - Прессли! - это последнее, что успел крикнуть Алексей, когда Нормандия, вяло западая на правое крыло, вновь словила корпусом этот ужасающий пучок разрушительной энергии. Кинетические щиты даже не успели сработать: луч просто плавил корабль, словно воск! Я в панике обернулся ещё раз, чтобы увидеть два неподвижно лежащих тела в рубке, залитых кровью и омерзительно пахнущих поджаренным мясом. В БИЦе царила паника: экипаж метался, пытаясь понять, каким образом можно уклониться от атаки, против которой не выдерживают ни щиты, ни барьеры, ни даже корпус фрегата. Самое отвратительное было в том, что мы по-прежнему шли в маскировке! - Тихо, детка, тихо, - прошептал я Нормандии, успокаивая скорее себя и судорожно пытаясь уйти полубочкой. Хуже всего было то, что противник шёл прямо за нами, мы дёргались на линии визирования как мухи в паутине, а любые попытки уйти вбок блокировались непрекращающейся атакой со стороны дредноута. И если луч Властелина длился секунд пять, то здесь нас зажимали уже не меньше минуты! Послышался очередной крик с командной палубы, после чего Нормандию так тряхнуло, что я дёрнулся вперёд и, не удержавшись, впечатался боком в панель управления, пролетев головой через голографические мониторы. Тотчас оглушительная, слепящая боль нашепнула, что я, по всей видимости, сломал ребро. Или даже несколько. Кое-как переползая в кресло, я уже понял, что мне нечего терять, а потому закричал в интерком о срочной эвакуации. Дополнительного приглашения не требовалось: экипаж убегал в сторону спасательных капсул, даже не пытаясь потушить возникающие там и сям очаги возгорания на палубе. - Ладно, придурок, хочешь меня поджарить, да? - стиснув зубы и старательно игнорируя боль, я нацепил на себя шлем, сбросив кепку на пол. И сразу же вышел управляемой бочкой из-под линии обстрела. *** Бредя утром в сторону ванной комнаты, я задержался на секунду около двери в гостиную, прислушиваясь к бормочащему телевизору. Отец, деликатно помешивающий ложечкой кофе, исподлобья взирал на очередной "горячий репортаж", в котором демонстрировалась запись отвратительного качества, вероятно снятая с камер наблюдения. Женщина в скафандре палила из пистолета во все стороны, перекатываясь от стены к стене. - Джейн Шепард: СПЕКТР в бегах, военный преступник или миф? Смотрите сегодня в... Отец спешно переключил канал, обернувшись и заметив меня. На экране злостная баба с пушкой сменилась на медведя, ковыряющего когтем в носу. - В это время года лосось особенно спешит на нерест... - Нерест, да? Жизнеутверждающе-то как, - прокомментировал я, возобновляя свой путь в ванную комнату. К сожалению, у двери меня ждало разочарование: мало того, что душевую оккупировала Хилари, так она ещё и пела во весь голос какую-то глупую считалку про кокосы. Я забарабанил тростью в дверь, хрипло требуя освободить комнату для инвалида умственного труда. Дверь аккуратно приоткрылась - и в меня прилетела мокрая резиновая уточка. - Хилари, вкатаю по первое число! - завопил я истерично. - Очень страшно, - хмыкнул за дверью спокойный ироничный голосок. - Побрею налысо! - бросил я последнее ругательство, когда поток отборных угроз прервал отец, подкравшийся галантно сзади. - Ты полегче с ней, - мягко произнёс он. - Она всё-таки твоя сестра. И, знаешь, она боготворит тебя. - Я бы не сказал, что это хорошо, - хмыкнул я, старательно прикрывая огромные синяки под глазами ладонью. - Ну, для неё ты царь, бог и икона, - пожал плечами отец миролюбиво. - Просто прими как факт. Я вздохнул и крикнул в последний раз: - Всё, самолёт я иду запускать один! Через пять секунд ванная комната была полностью особождена и сдана осаждающим. *** Я не слышал вокруг себя никаких звуков. Пространство позади меня, бывшее некогда БИЦем, поглотил вакуум: Нормандия почти развалилась пополам и отовсюду торчали искорёженные, уродливые титановые рёбра остова. Такие же сломанные и искалеченные, как и мои. Я знал, что мне до капсулы уже не добраться. Не тогда, когда у меня сломана половина рёбер и я почти потерял сознание от боли, всё ещё силясь уйти от монстра, который подходил ближе, стремясь растереть нас в пыль. Этому гиганту не было достаточно того, что фрегат, оставляя за собой огненные трассеры словно порезы, задыхался в своих последних минутах жизни. Этому дредноуту было нужно уничтожить нас окончательно, не оставив ни единого живого места на Нормандии. И раз экипаж уже полностью эвакуировался, я мог себе позволить умереть вместе с ней. Я знал, что там осталась ещё одна спасательная капсула, но даже при всём желании я бы не смог до неё доползти: у меня не было сил встать из кресла, я прилип к нему словно приваренный трансформатором. А даже, если бы у меня хватило сил на этот последний рывок - что бы я делал без Нормандии?.. Мы уже стали с фрегатом единым целым и пережили столько удивительных событий вместе, что жизни без Нормандии я не смыслил - а позорное бегство на всю жизнь заклеймило бы меня как паршивую крысу. Я уже не пытался уклониться, лишь стремился дать капсулам больше времени для ухода с территории обстрела, вслух умоляя Нормандию продержаться хотя бы немного, хотя бы пять или десять минут. За моей спиной сплошной стеной мерцала в отсечённом от БИЦа коридоре граница поля эффекта массы Нормандии, за которым свободно плавали в невесомости кресла и обломки корабля. Где-то там уже находился и штурман Чарли Прессли, отправившийся в свой последний космический полёт. Я понял, что ухожу, когда тёмная пелена застила мне глаза. Из вялых рук стремительно уходило тепло, но я всё ещё пытался онемевшими пальцами что-то сделать, хотя уже сам не соображал - что. Вторая половина Нормандии давно уже плавала где-то позади, держась на останках корпуса, а на меня смотрел дредноут, готовящийся нанести последний удар и неуклюже поворачивающийся ко мне пушкой. И я смотрел в эту пушку как загипнотизированный кролик в пасть удаву. Внезапно меня сильно тряхнуло, а затем я почувствовал жгучую боль в правой руке, словно гигантские клещи зажали меня в тиски. И услышал голос. - Джокер, твою мать! - капитан, размахивая огнетушителем, тащила меня зачем-то из кресла за руку. Я даже не сразу сообразил, что это Шепард, а когда до меня дошло, безумно на неё разъярился за то, что она топчется здесь, а не летит в спасательной капсуле вместе со всеми. - Шепард, я смогу! - заорал я, сам не понимая, что конкретно я смогу. - Уходи отсюда! - Ты придурок! - закричала капитан, прыснув струёй из огнетушителя на языки огня, тянущиеся со стороны переборок. Это было таким же бесполезным жестом, как и попытка залить лесной пожар водой из чайника. - Быстро пошёл вон отсюда, пока Нормандию не разорвало на части! - Я не брошу Нормандию, - рявкнул я, силясь вырваться из её железной хватки. - Убирайся, Шепард! - Ну уж нет, мистер, - прорычала Шепард, выдирая меня из кресла. Это "мистер" подействовало на меня, словно ушат ледяной воды, вылитый за шиворот. Таким голосом обычно мать предвещала, что сделает много нехороших вещей с отцом, сморозившим глупость. - Осторожнее с рукой! - закричал я, оседая на пол от ослепляющей меня боли. Но капитан не дала мне упасть. Она выдернула меня с пола и, взвалив мою руку себе на плечо, потащила словно на буксире к последней спасательной капсуле. Грохот возвестил о том, что в рубке пилота за нашими спинами что-то отвалилось. Шепард бросила меня в капсулу, словно щенка в клетку, а затем обернулась, чтобы встретить лицом приближающийся смертоносный луч: дредноут пошёл в последнюю для Нормандии атаку. Не успев сообразить, что происходит, я не своим голосом заорал, когда Шепард после секундного раздумья треснула кулаком по кнопке, выстреливая спасательной капсулой в космос. А затем на моих глазах её обмякшее тело швырнуло прочь, когда Нормандия разорвалась на тысячу маленьких ошмётков. *** - Это не трогай, - я небольно шлёпнул Хилари по руке, когда она потянулась к приборам. Девочка не обиделась, лишь кивнула серьёзно, постигая мои нехитрые истины. Самолёт на миниатюрном ядре, неспешно покашливая, поднялся в воздух, оставляя под собой поля и фермерские угодья. Хилари великое множество раз летала на нём с отцом и со мной, но всё равно каждый полёт для неё был как первый: так восторженно она взирала на простирающиеся под нами пейзажи. Но, что меня всегда несколько удивляло, красоты за окном не сильно её увлекали - её взгляд по большей части всегда был прикован к приборам и голографическому мониторчику, который был просто крошечным, по сравнению с размерами на боевых кораблях. - А на твоём корабле всё было так же? - тихо поинтересовалась сестра, ловя мой взгляд, который был устремлён вперед. - Ну только больше. Намного больше, - ответил я, сбрасывая высоту. - Насколько? - не унималась Хилари. Я улыбнулся, ничего не ответив ей. - Ну, где вы там с друзьями встречаетесь? - спросил я, летя прямо над кронами трепещущих деревьев. - Там, - Хилари показала на отдалённую ферму у реки, вокруг которой паслись стада каких-то странных животных, напоминающих коров. Я столько раз про них слышал, когда общался с семьей через экстранет, но никогда не запоминал название этих существ. Впрочем, что я точно знал - они были вкусные и мягкие. Я снизился, заходя на посадку. Садиться на грунт - то ещё сомнительное удовольствие, особенно для космонавта, привыкшего к автоматизированным докам и посадочным площадкам. На какую-то долю секунды я вдруг вспомнил Мако, несущийся по раскалённым камням Терума. Не успел заглохнуть двигатель, как Хилари уже выскочила из самолёта и побежала к реке. Я шумно выдохнул, в очередной раз коря её про себя за нетерпеливость и неповиновение старшим. Под старшими я, конечно же, себя подразумевал. Ничего, сейчас она от меня получит. У реки уже собралась небольшая компания ребят в возрасте от десяти до пятнадцати лет. Хилари там была единственной девчонкой, но её тарахтение было слышно громче всех. - Мичман! - рявкнул я, спешно ковыляя со своей тростью, словно ветеран войны Первого Контакта. - Капитан всегда сходит на берег первым, а не бежит вперёд словно голодный варрен! Ребята громко засмеялись, вгоняя сестрёнку в краску. - Да ну тебя, старый пень, - беззлобно парировала Хилари, отворачиваясь от меня. Вот ведь Колючка! - Здравствуйте, сэр, - поздоровался со мной самый старший, парнишка лет пятнадцати. - Хилари сказала, что Вы поучите нас стрелять сегодня. - Так точно, - дружелюбно отозвался я, кивая ему. Парень протянул мне какую-то странную колдобину, напоминающую пистолет. - Вы ведь стреляли из таких? - уточнил другой паренёк, совсем ещё мелкий. - Я из всякого стрелял, - отбрил я, осматривая пистолет. - А вы? - Я умею, - похвастался старший, принимая у меня из рук пистолет и поднимая его прямо перед лицом так, что от рукояти до переносицы оставался какой-то сантиметр. - Жизненный урок через три... - начал отсчёт я. - ...две... одну... Прогремел выстрел - и парень повалился на землю, роняя пистолет и зажимая переносицу. Окружающая толпа ахнула в унисон. - Не сломал? - поинтересовался я, ухмыляясь. - Нет, - буркнул мальчишка, не отнимая, впрочем, руки от носа. - Это первое, - начал я, поднимая пистолет. - Я полагаю, про отдачу вы запомните на всю жизнь. А теперь второе... На вытянутой руке, я направил пистолет в сторону одиноко колыхающейся на ветру красной тряпочки, привязанной мальчишками к дереву. - Знаете, кого трудно найти и невозможно забыть? - улыбнулся я. - Снайпера. Один-единственный выстрел - и от тряпочки не осталось и следа. Впрочем, как и от ветки дерева. Я мысленно извинился перед многолетним гигантом, опуская пистолет. - Ваш командир же был снайпером? - спросил восторженно один из мальчишек. - Коммандер Шепард, первый человек-СПЕКТР, капитан наикрутейшего фрегата во Вселенной? Я тихо улыбнулся, рассматривая спокойную водную гладь, по которой изредка пробегала рябь от играющегося с рекой ветра. Очередной внезапный порыв взъерошил давно не стриженные волосы, уронив пару прядей на кривоватую переносицу, так и не сросшуюся правильно после той самой битвы. - Мой командир был Человеком, - ответил я, а затем достал из нагрудного кармана рубашки гармошку и бросил её самому младшенькому в компании. - Овладей лучше этим инструментом. А пистолет убери. И забудь о нём. Стоял сентябрь 2184го.