Хрустальный Человек

Эх, Иллиум! Прекрасный, словно пробудившееся в первобытном мире солнце; заманчивый, будто прохладная искрящаяся водная гладь в знойный день; целомудренный, как великие женщины, проходящие через мировую историю - ещё одно подтверждение тому, что самые прекрасные миры во вселенной неизменно привлекают вовсе не романтиков и творцов, но злодеев и интриганов. Так уж вышло на нашем веку, что прекрасные духом ютятся в подворотнях бездушных мегаполисов, а гнилые и изъеденные цивилизацией попирают их спины, стоя на вершине солнечных олимпов. Иллиум был прекрасной демонстрацией того, что станет, если пытаться построить утопию незамедлительно, проскочив все остальные этапы развития социума: с узаконенным рабством, разрешёнными наркотиками всех сортов и отсутствием внятной полицейской системы, он являлся выросшим из яслей Бекенштейном, на котором присутствовало хоть какое-то подобие упорядоченности. Самая популярная колония азари, служащая перевалочным пунктом между их республикой и системами Терминуса, она походила на старинный придорожный кабак, который был готов принять кого угодно, - словно женщина лёгкого поведения, отдающаяся за шуршание мягких купюр. Прилив романтизма в моих мыслях был вовсе не случайным: Иллиум был прекрасен, балансируя на ребре монеты, с одной стороны которой стояли смертельные опасности, а с другой - умопомрачительные, головокружащие виды. В низинных долинах планеты жизнь бурлила лишь первобытная: все разумные обитатели жались к небу в небоскрёбах, ища прохлады и спасения от шестидесятиградусной жары поверхности. Город утопал в облаках, напоминая о Феросе, мимикрируя под древние мегаполисы вымершей протеанской империи, наполняя пространство непрестанным гулом бурлящих, словно муравейник, улиц. Меня обуревало смутное желание вырубить на поверхности планеты буквы, которые можно было бы увидеть сразу с орбиты - "Никто не свободен", например. И я осознавал, что галактике очень не хватает тихих, спокойных мест, которые уравновешивали бы количество клоак и отстойников, хоть и маскирующихся умело под цивилизованные миры. Каждому из нас нужно Убежище. Печально знать, что Убежищем чаще всего становится именно дорога: путь дарит ощущение покоя и безопасности, хотя, по идее, всё должно быть наоборот. И это заставляло ломать голову над попыткой понять, где и когда цивилизация свернула не туда. Я поставил Нормандию в один из бесчисленных доков, примыкавших к огромной сети воздушных переходов и карнизов, которые вместе образовывали город над облаками. Где-то далеко, лёгким намёком на девственную природу, садилось закатное солнце, отражаясь в миллиардах окон, но ночь вряд ли принесёт Иллиуму покой: скорее разбудит, напротив, осиное гнездо - и обитатели выползут под недолгую прохладу, вскрыв всю сущность преступной колонии как гнойник. - Джокер. Ты слушаешь эту песню уже восьмой раз. У тебя точно всё в порядке?.. Гаррус участливо похлопал по спинке кресла, заглядывая мне под козырёк кепки. Я нервно терзал пальцами подлокотник, пытаясь решить для себя вопрос: остаться на всё время стоянки здесь или всё же выползти и осмотреться. На Иллиуме у капитана было очень много дел, но ни одно из них не требовало моего вмешательства, а потому я впал в некоторое подобие апатии от безделья. - Всё равно больше нечем заняться, - буркнул я, поворачиваясь к турианцу. - Что, Шепард в этот раз решила оставить тебя драить палубы на Нормандии? - Вроде того, - почёсывая за одним из рогов, отозвался Гаррус. По его кислой мине я видел, что турианцу и самому не в радость торчать на одном месте. - Не боишься, что она там нахватает приключений по полной программе? - поинтересовался я. - Нахватает - это абсолютно точно, - проворчал Гаррус. - Как будто ты её не знаешь. Это ведь Иллиум, а здесь дураков хватает. - Здесь тоже встречаются умные люди, - возразил я. - Их ещё называют туристами, ты знаешь. - Турист в здравом уме на Иллиум не полезет, - покачал головой турианец. - А глупый турист живо попадёт здесь в рабство, причём самых широких значений: начиная долговым деликатным рабством и заканчивая цепями в бандитских притонах. - Деликатное рабство, говоришь? - я скользнул пальцем по панели, принимая входящий вызов. - Слово-то какое придумал. Гаррус облокотился о кресло, склоняясь к монитору. Я хмыкнул, глядя на экран. - Доктор Лиара Т'Сони, - поприветствовал я. - Вот уж не ожидал. На этой планете археологические раскопки проводятся разве что в чужих постелях. - Привет, Джокер, - улыбнулась Лиара, играя парой новообретённых морщинок. - О, Гаррус! Рада видеть, что ты присматриваешь за Шепард. - Не присматриваю, - покачал головой турианец. - Иначе бы меня здесь не было. - Не волнуйся, Гаррус, - азари быстро посмотрела куда-то в сторону, а затем наклонилась ближе. - На Иллиуме у Шепард не так уж мало союзников. Люди не забыли то, что она сделала для Фероса и Новерии... не считая меня, а здесь у меня тоже кое-какая власть имеется. Но я не могу говорить об этом сейчас, канал связи не защищён. - Тогда давай встретимся, - предложил турианец. - Иначе Джокер себе лоб об приборную доску разобьёт от тоски. - Я попросил бы, - буркнул я недовольно. - У меня не так много времени, - вздохнула Лиара. - Но в этом секторе есть бар. Я скину вам координаты... встретимся там. Изображение погасло, и я заинтересованно поглядел на Гарруса. - Всю шайку туда потащим? - уточнил я, вставая и неуклюже разминаясь. - Пусть народ развеется, - пожал плечами турианец. - Всё равно самые опасные элементы пошли с Шепард. - Да уж, - хмыкнул я. - Только на Иллиуме можно встретить группу из бешеного человека-СПЕКТРа, крогана с голубыми ангельскими глазами и лысой психопатки-биотика. - Вот видишь, а ты за них ещё и волнуешься, - пожурил меня Вакариан, пропуская вперёд себя в комнату деконтаминации. - Я не за них волнуюсь, а за аборигенов, - поправил я, выходя наружу и вдыхая терпкий, знойный и влажный воздух Иллиума. Так на Типтри или Земле ощущаешь себя перед грозой, но если грозы и прольются, то под нами, к сожалению. *** - Ты изменился, - усталая улыбка на лице Лиары смутила меня, когда я вспомнил, сколько ей на самом деле лет. - Вот уж дудки, - возразил я, кивая официантке и принимая коктейль. За соседним столом какой-то турианец долго уламывал кварианку на предложения интимного свойства, что заставило меня ухмыльнуться, когда я вспомнил Тали'Зору. - Не волнуйся, Джокер, - Лиара положила мне ладонь на руку. - С ними всё будет в порядке. Шепард заглядывала ко мне прежде, чем отправиться своей дорогой. - Вот как, - удивился я, приподнимая козырёк кепки. - Ты ей не сказала?.. - О чём? О том, что это я позволила Церберу воскресить её?.. - это "позволила" прозвучало не слишком приятно: я с сожалением понял, что времена юной наивности и целомудренности Лиары остались далеко позади. После крушения Нормандии мы все оказались в разных местах, но одно нас объединило: мы постарели слишком сильно, чтобы притворяться, будто это не так. - Ей когда-нибудь придётся узнать, - не выдержал я. - Всему своё время, - Лиара ясно дала мне понять, что эта тема закрыта. Я с любопытством поглядел в сторону азари-бармена, которая с каким-то чрезмерным интересом нас разглядывала. - Спасибо, Джефф. - За что? - удивился я. - За то, что выполнил мою просьбу, - склонила Лиара голову набок. - Присмотрел за ней и... больше. - Об этом что, вся галактика уже знает? - проворчал я, пытаясь нашарить губами соломинку. - Я очень хороший торговец информацией, Джокер, - без лишней скромности заявила доктор Т'Сони. - Поэтому можешь не переживать, ваши секреты останутся с вами. - Да какой это секрет, - пожал я плечами, наконец нащупав соломинку и шумно втянув полстакана разом. - Поверь, очень многие воспользуются вашим... новым статусом в своих целях, - тихо проговорила Лиара, чем заставила меня насторожиться. - Это уже произошло с Аленко. - Аленко просто был дезинформирован, - возразил я. - Все информ-терминалы пестрят новостями и фотками о том, что Шепард работает с Цербером, это не... - Так вы не знали, - Лиара откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу. - На Горизонте была подстава, Джокер. - Подробнее, - потребовал я, краем глаза наблюдая, как Гаррус и Джейкоб за барной стойкой пьют короткие коктейли наперегонки. Лиара быстро огляделась и склонилась так близко, что козырёк моей кепки мягко ткнулся в её лоб. - Андерсон не сообщил Кайдану о том, что на Горизонте будет Шепард. И он не сообщил Шепард о том, что там же будет Кайдан, хотя безусловно об этом знал. Более того, - она сощурилась и отчеканила следующие слова с оттенком негодования. - Андерсон знал, что Цербер не похищает людей, но коммандеру Аленко сообщил совершенно противоположную информацию. Призрак знал, что на Горизонте Шепард встретит человека, с которым была в очень серьёзной связи, но не сказал ей об этом. Лиара вновь откинулась на спинку, наблюдая за моей реакцией, пока я, громко скрипя мозгами, пытался сложить бублик и баранку. - Это гамбит в условиях цейтнота, Джокер, - тихо сказала азари, грустно улыбаясь. - Чего? - уставился я на неё обескураженно. - Джек Харпер, - Лиара провела пальцем по грани бокала, издав резонирующий звон, который моментально заставил меня бросить свой коктейль и вслушаться в её тихую речь. - Мог быть прекрасной кандидатурой на звание первого человеческого СПЕКТРа, если бы не его встреча с Сареном и Десоласом Артериусами, которая изменила всю его жизнь. Харпер провёл множество дней в плену, выступал как пешка и ладья в многочисленных партиях, не раз был разменной фигурой - всё это научило его, как умело воздействовать на людей, чтобы они слушались его. - О чём речь вообще? - запутался я. - О Призраке, - кротко объяснила Лиара. - На досуге изучите досье своего нанимателя, чтобы понимать, как избегать манипуляций. Сейчас он дёргает за ниточки, не встречая с вашей стороны сопротивления. - Его досье засекречено, - возразил я, с неудовольствием отмечая, что поблизости нас стало толпиться слишком много пьяного народу. - Теперь, когда тебе известно его имя, найти информацию о нём труда не составит, - доверительно улыбнулась Т'Сони. - Я благодарна ему за всё, что он сделал, но не могу наблюдать, как вы тычетесь в темноте, не понимая, что вами играют. - Выходит, Кайдан был такой же жертвой манипуляции, как и Шепард? Да ещё и Андерсон в этом поучаствовал? Обосраться, - резюмировал я. - У тебя хорошая психологическая сопротивляемость неприятным новостям, я это уже говорила тебе, - рассмеялась Лиара. - Угу, я помню этот разговор, - ухмыльнулся я. - Я дурак, но не настолько. Я задумчиво повертел стакан в руках, рассматривая кашу из листочков мяты на дне. - Интересно, как бы всё сложилось, если бы Шепард и Кайдан пересеклись на Цитадели, а не на Горизонте, - пробормотал я, но собеседница меня услышала. - Джокер, не думай о таких вещах слишком много, - сказала Лиара, вновь сжимая мою руку в своей. - Важно то, что у тебя уже есть. - Мне казалось, ты её любишь, - тихо пробубнил я, но азари лишь шире улыбнулась, посматривая на мои грубые скрюченные пальцы, лежащие на её лазурной хрупкой ладони. - Тогда всё и для всех было очень спутанно, - тихо проговорила Т'Сони. - Когда умерла моя мама, Шепард заменила мне её. Тогда мне казалось, что я хочу быть с Джейн, но когда с нами случилась та катастрофа... у меня было много времени, чтобы обдумать всё это. Не знаю, есть ли там что-то от той любви, которую Шепард испытывает к тебе, но она сама относится ко мне как к любимой дочке, - Лиара покачала головой задумчиво. - Погоди, эй, нет, ну стой, ну это уже слишком много информации, - заныл я. - Она тебе и такие вещи рассказывает? Лиара лишь улыбнулась той загадочной улыбкой, которую обнажают женщины, когда пользуются превосходством перед недоумевающим от недостатка знаний мужчиной. - Так бывает, - Лиара изящно поправила пиджак, - мы так усердно пытаемся рассмотреть горизонт, что не замечаем, как топчем под ногами цветы. - Это ещё что за метафоры из тебя попёрли? - саркастично усмехнулся я. - Теннисон, - кротко ответила азари. - "О друзья, ещё не поздно открывать миры. Вперёд! Ударьте вёслами с размаху по звучным волнам. Ибо цель моя – плыть на закат, туда, где тонут звёзды в пучине Запада. И мы, быть может, в пучину канем – или доплывём". Мы помолчали некоторое время. - Эшли выбирала правильные книги, - наконец, нарушила молчание Лиара. - Мне пора, Джокер. Когда Шепард вернётся, передай, что я была бы рада её снова увидеть. Мне может пригодиться ваша помощь. - В любое время, - кивнул я, но спохватился, когда она поднялась: - А она тебе так и сказала? Ну... по поводу меня. Серьёзно? Или ты придумала? Лиара рассмеялась, прикрыв ладонью глаза. - Джефф, пора уже понять, что Шепард в мыслях прямая как бетонная стена. Она абсолютно не умеет врать или притворяться, но очень любит всем говорить, что думает. Я проводил её взглядом, обескураженно чувствуя себя малолетним мальчишкой. А затем обратил запоздало внимание на то, что бармен почему-то тоже сосредоточенно смотрит вслед уходящей Т'Сони. - Эй, приятель, - глухим басом отозвалась азари из-за барной стойки: я не сразу понял, что обращаются ко мне. - Тебе ещё налить или ты меня просто хочешь? - Эмм, - промычал я, поднимаясь. - А то смотри, - ухмыльнулась бармен, - мой папаша был кроганом, если что. *** Я задумчиво рассматривал мешок, наполненный водой, застыв перед Нормандией, чтобы немного передохнуть. На обратном пути мой привычный неспешный шаг позволил мне насладиться богатым ассортиментом витрин в магазинах Иллиума. Влекомый странным стремлением, я случайно забрёл в местный зоомагазин, где надолго застыл перед огромными ячейками, заполненными водой, в которых бултыхались самые разнообразные сорта всевозможной морской живности. Сначала я хотел просто полюбоваться ими, но потом вдруг увидел медузу и просто-таки влюбился в неё, чем привлек внимание продавца-саларианца. - Хотите медузу, да? - заискивающе улыбнулся саларианец, подходя ко мне. - Или она хочет меня... - зачарованно пробормотал я, глядя, как огромный пузырь бьётся об стеклянные стенки. - А продавать медузы - это не рабство, нет?.. Ну, я имею в виду, что ханары могли бы обидеться... - На Иллиуме рабство узаконено, - обиженно ответил продавец. - А вот расизм - нет. Могу я поинтересоваться, для каких целей Вы берёте рыбу? - У нас... в смысле, у моего друга огромный аквариум на корабле, но там много рыбы, - я умолчал, что дохлой. - Не знаю, что взять, чтобы оно не сожрало всю коллекцию. - Памятный подарок, да? - саларианец вновь широко улыбнулся и повёл меня к дальнему аквариуму. - Есть экземпляры, которые подойдут, вот здесь. Мастацембелусы краснополосые, а вот ещё интересный образчик с Земли, макрогнатус, уже взрослый! - Дайте две, - выдал я, как загипнотизированный уставившись на двух длиннющих угрей, степенно пускающих пузыри. Один из угрей, чёрный с красными полосками, вдруг закопался в камешки, а второй улёгся рядом, прикрыв глаза. - А они чё, всегда так делают? - Мастацембелус любит закапываться, - с любовью произнёс саларианец, стуча пальцем по стеклу. - Он редко выползает, чтобы поплавать, в основном спит, закопавшись в гравий, поэтому его иногда ещё называют теневым угрём. А вот этот макрогнатус у нас активный, любит всё крушить! Я невольно провёл аналогию с собой и Шепард, нервно улыбнувшись. - А они друг друга не сожрут? - поинтересовался я. Тот, который макрогнатус, уставился на меня своими глазищами, широко и смешно открыв пасть, будто сильно удивлялся. - Они не едят рыбу! - воскликнул саларианец. - Они едят с руки. Любят, когда их чешут. - Чего? - удивлённо переспросил я. Никогда бы не подумал, что какая-то рыба может функционировать в роли котёнка. - Обожают внимание, - улыбнулся продавец. - Ласкаются. Так Вы берёте?.. Вот так я и оказался здесь, стоящий с пакетом этих макровантузов или как их там. И уже собирался подниматься на борт, когда увидел, что к Нормандии приближается очередная азари в обтягивающих красных шмотках, что безусловно сразу привлекало к себе внимание всех без исключения. До меня в последний момент дошло, что эта дамочка собралась именно на наш корабль, когда она поравнялась и остановилась рядом со мной, пытливо изучая меня холодящим душу взглядом. - Сильные и мощные звери, - глубоким грудным тоном произнесла азари, пронизывая меня взглядом чуть ли не насквозь. Лишь когда она дотронулась до пакета, я сообразил, что она говорила об угрях. А затем она развернулась и танцующей походкой поднялась на борт, оставив меня с тем же выражением лица, с которым постоянно на меня смотрел один из угрей: вытянув губы в трубочку и широко выпучив глаза. - Есть новенькие? - поинтересовался я, подходя к Гаррусу, который бродил бесцельно по БИЦу, зевая от одолевающей его скуки. - Да, - турианец заинтересованно посмотрел на пакет в моей руке. - Двое. Но они в основном сидят на третьей палубе, тихие и смирные. Одна из них, кстати, юстициар. - Кто? - вопросил я, переминаясь с ноги на ногу. - Азарийский паладин, - хмыкнул Гаррус. - Второго я не видел, он как-то ускользает из поля зрения, слыхал лишь, что он профессиональный наёмный убийца. Скажи мне наконец, зачем ты поймал Бонни и Клайда? Я расхохотался, заставляя турианца насмешливо щёлкнуть мандибулами. - Поменьше увлекайся человеческой культурой, она тебя с ума сведёт, - усмехнулся я, удаляясь к лифту. - Пойду запущу этих зубастиков в постель Шепард, удивлю её. - Перекладываешь свои обязанности на угрей? - бросил мне подколку в спину Гаррус. - Не знал, что ты настолько бессилен! - Сказала мне самая быстрая левая рука в галактике, - дружелюбно парировал я за секунду до того, как сомкнулись двери лифта. В каюте я капитана не обнаружил, но удовлетворённо подметил, что Сузи меня теперь впускает без каких-то пререканий или нудных процедур, заключающихся в уговариваниях и проклятиях. Не сразу поняв, как открыть аквариум, я раскрыл пакет, готовясь выпустить угрей внутрь, как вдруг один из них высоко подпрыгнул и упал куда-то вниз. - Ну, улёт, блин! - выругался я, выпуская оставшегося угря в аквариум и с проклятиями опускаясь на четвереньки, чтобы разыскать беглеца. Когда позвоночник неприятно щёлкнул, я понял, что опускаться на колени было идеей в высшей мере идиотской, но отступать было поздно. - Кис-кис-кис, рыба... - позвал я, ползая около аквариума и пытаясь разыскать склизкую тварь. По счастью, я увидел, что угорь не очень далеко отскочил - заполз под стол и сидел там, зыря на меня своими огромными круглыми глазами. Я подметил с немалой долей злорадства, что это тот самый угорь, которого ещё в зоомагазине я мысленно нарёк Шепардом. Проблем с ним было столько же, по крайней мере. Наконец, спустя несколько болезненных ползков, мне удалось схватить угря пакетом и прижать к себе. Макрогнатус забился, обрызгивая меня водой и несколько раз шлёпнув хвостом по щеке - по ощущениям этот ужас стоял на втором месте после "мокрого Вилли". - Какого чёрта ты ползаешь на четвереньках по моей каюте? - услышал я знакомый стальной голос, когда смог утихомирить угря, отплясывающего на моих руках чечётку. - Линзу уронил, - буркнул я, поднимая взгляд. Капитан стояла на пороге и, сложив руки на груди, заинтересованно взирала на представление, которое мы со зверем ей устроили. - Вытащи шило из задницы и вставь себе в голову, хоть что-то извилистое у тебя там будет, - предложила Шепард, принимая у меня из рук угря и вертя его перед глазами. - Чёртов саларианец не сказал, что эти штуки прыгают, - пожаловался я, усевшись обессиленно на полу и утирая пот со лба. - Забавные, - Шепард выпустила перепуганного угря в аквариум и с интересом пронаблюдала, как он подплыл к своему другу и спрятался за него, выпучив глаза. Затем закатала рукав и сунула руку в воду: тот зверёк, который с красной спинкой, вывинтился из камешков со скоростью истребителя и потёрся боком об ладонь капитана. - Они ласкаются, - пояснил я, пытаясь безуспешно выжать мокрую рубашку, не снимая её. - А вообще я медузу хотел взять. Капитан уселась рядом со мной, не сводя глаз со своих новых зверюшек. Я заметил мимолётно, что одна из щёк Шепард была вымазана в багряной крови, но промолчал, сосредоточенно и безрезультатно стряхивая воду с одежды. - Лиара просила передать, что у неё к тебе какое-то дело, - проронил я, бросив бессмысленное занятие по наведению чистоты и вытаскивая из кармана флакончик с лекарствами. На пощёлкивание высыпаемых капсул капитан обернулась, рассеянно наблюдая, как я принимаю свою обыкновенную дозу: лиловую, белую с буквой D3 и маленькую жёлтую. - Встречались? - поинтересовалась Шепард. - Угу, - я заглотил таблетки и лишь потом обратил внимание, что капитан с огромным любопытством наблюдает за этой процедурой. - И у меня есть, что тебе сказать. По поводу... - я непроизвольно скосил взгляд в сторону портрета Аленко на столе, который сейчас лежал, перевёрнутый почему-то. - Говори, - настойчиво потребовала капитан, не сводя с меня обеспокоенного взгляда. - Ну, я не знаю, может быть, Лиара тебе сама уже всё сказала, - пожал я плечами. - По поводу Горизонта. - Говори же, - не выдержала Шепард, повысив голос. Я кашлянул. - Андерсон умышленно придержал информацию о тебе, не сообщив нашему бравому лейтенанту, что ты там будешь. Призрак сделал то же самое в отношении тебя. Вряд ли эти ребята выпивают вместе, иначе мой розовый мир с летающими пони будет разрушен, - встревоженно пояснил я. - Всё-таки без пони я не смогу... - Джокер, ближе к делу, - не унималась вбудораженная Шепард, в глазах коей я различил смесь разочарования и удивления. - Так я тебе уже всё сказал, - хмыкнул я. - Горизонт был специальной подставой, чтобы вы не работали вместе. Не знаю, почему это так плохо, но вот, - я неопределённо развел руками. Шепард положила голову на руки, которыми обхватывала колени, задумчиво наблюдая за игрой угрей в аквариуме. - Извини, - пробормотал я. - Информация не из приятных, я знаю. Ладно, поможешь встать?.. - А тебя отсюда кто-то гонит? - удивлённо вопросила Шепард. Я промолчал. Не буду скрывать: состояние капитана меня беспокоило. Нам ещё много чего предстояло сделать, а я до сих пор понятия не имел, каким образом мы остановим нападения коллекционеров и подготовимся к вторжению жнецов. Команда у нас подбиралась сейчас что надо, но даже дурак мог разглядеть, что никто из новеньких не способен заменить капитану старый верный экипаж, с которым было связано слишком много совместных переживаний. Призрак безусловно был прав в отношении того, что никакие личные отношения не должны отвлекать от выполнения основной миссии - пусть даже эти личные отношения давно перемолоты и оставлены в прошлом. Но он не мог предугадать, насколько сильно Шепард зависела от людей, которые её окружают. И дело вовсе не в том, что она не могла справиться с битвой в одиночку: могла, если её хорошенько разозлить, но короля делает свита, это хорошо известно. Рядом с Кайданом Шепард всегда выглядела уверенной в себе и донельзя бесстрашной, теперь же она как будто старалась перепрыгнуть через себя, но всё время спотыкалась на разбеге. Наверное, говорить о спланированной интриге в этой ситуации было глупым шагом. Но капитан бы всё равно узнала рано или поздно - от самого Призрака, от Лиары или кого-либо ещё. Пожалуй, намного больше её беспокоило то же, что и меня: поступок Андерсона, который я не мог покамест оправдать, хотя и пытался понять логику старого капитана. Кроме разочарования в голову ничего не приходило. - Знаешь, - сказал я, - мне не хотелось бы, чтобы ты совершала какой-то выбор импульсивно. Хоть я и вижу, что тебе хреново. - Мне нормально, - огрызнулась Шепард. - Вот знаешь, что меня в тебе всегда радовало? Я заинтересованно уставился на неё. - Что ты не будешь лезть в разборки, устраивать мозговой штурм или долго разбираться, что к чему. Ты, блин, будешь ползать на карачках у меня в каюте, ловя какого-то долбаного угря. Казалось, Джейн впадает в истерику от абсурдности сказанного, но сок был в том, что это абсолютная правда. - Мне иногда кажется, что ты завис в пятнадцатилетнем возрасте, - наконец, резюмировала Шепард, соизволив-таки впервые на меня посмотреть. - Как тебе вообще в голову пришла идея стать пилотом? Насмотрелся боевиков? Я натянуто улыбнулся, почесав в затылке. - Я точно не знаю, как это происходит, но видел, как люди становятся взрослыми за несколько дней, - наконец, ответил я, подкрепляя свои слова уверенным взглядом. - Когда больше нет подростковой мечты, кого и чем ты сможешь согреть?.. Джейн склонилась ко мне, поскрёбывая по мокрой рубашке пальцем. - От тебя пахнет рыбой, - наконец, ответила она обеспокоенно. - Это Шепард по мне попрыгал, - выдавил я, усмехаясь. - Прошу прощения? - изогнула бровь капитан, однако я видел, как на её лице медленно, но верно печати замкнутности и усталости рушатся, обнажая призраки надежды и веры в лучшее. - Я так окрестил того угря, который от меня убежал, - пояснил я, пытаясь не спугнуть улыбку с её лица. - Он такой, знаешь. Смелый, гибкий, умный, напоминает мне одного капитана, с которым я служил. Шепард улыбнулась, прислоняясь ко мне и не обращая внимания на мокрую одежду, пусть даже и пахнущую рыбой, с её же слов. - Знаешь, у меня в детстве зверей как-то не было, - вдруг сказала она задумчиво. - Да и вообще детства у меня, в привычном его понимании, не было. Я росла в мегаполисе типа Иллиума, занимаясь мелким рэкетом и бандитизмом в банде "Красные" с Десятой Улицы, даже и не знаю, как меня в Альянс принесло. Просто, в определённый момент понимаешь, что либо что-то меняешь в жизни сейчас - либо всё, ты пропал. Причём только спустя десятилетие, не меньше, к тебе приходит осознание, что это и был тот самый переломный момент, о котором все говорят. Но тогда-то ты об этом даже не подозреваешь... думаешь, что всегда можно соскочить и вернуться к старому. - Честно, Джейн? - пробормотал я. - Слов нет. И не надо, наверное. Толку от них. Жалость моя тебе тоже ни к чему, но блин... Шепард укоризненно посмотрела на меня: - Пять лет коммандер Шепард лечит душевные раны всех окружающих, стоически делает морду ломом, все привыкают к ней как к леди с железными батонами, а тут единственный за хрен знает сколько лет человек, к которому она неровно дышит, считает, что его жалость ей ни к чему. - Как и было сказано, я бываю замечательно туп, - усмехнулся я добродушно. - Прямо сейчас я чувствую, что "бываю" — непомерно льстивое преуменьшение. - Прекрати, иначе я тебя ударю, - поморщилась Джейн. Я улыбнулся, когда Шепард уже привычным для меня жестом стянула с меня кепку, бережно швырнув её на диван. - Она волнуется обо мне. Боже мой, - саркастично протянул я, чем заслужил шутливый тычок в плечо. - Ты предлагаешь мне перемены так, как будто это я, старый извращенец, выдумал себя бить. Удары — твоя идея. Я лишь покорялся судьбе. Джейн ничего не ответила, вероятно, ожидая от меня развития идеи. - Поверить не могу: прошло три года с того, первого, задания. Уже три года. Всего три года, - пробормотал я. - Мы о многом можем поговорить, милая. О том, как всё же непостижима жизнь и ее повороты. О том, как, глядя сквозь дым в ночное небо - думаешь, что оно над Землей одно и, возможно, ты глядишь в него не один, а потом по-дурацки ухмыляешься такой мысли. Жаль, что о своей жизни не могу рассказать ничего и вполовину столь романтического. Краткая, как сигнал SOS, череда вызванных алкогольным отравлением неловких сближений и еще более неловких расставаний. - Ну вот, а он еще меня хвалит, - проворчала Шепард после моей тирады. - А сам мастерски владеет живым словом, хоть картинку рисуй. Я даже опасаюсь брякнуть что-то не то. Я тихо посмеялся. - Никогда не беспокойся, что ты могла сказать что-то "не то". Нет ничего такого, что теперь заставило бы меня отвязаться. Если ты прямым текстом скажешь мне идти нахрен, я разве что решу, что испортил тебе настроение чем-то и буду допытываться, чем. Ну, если поумнее ничего не придумаю, - заключил я. - А вообще, как уже говорил, просто не хочу, чтобы твои представления разбились о действительность, вот и всё. Потому всякий раз, как мне кажется, что ты домысливаешь и воспаряешь, стараюсь тебя приземлить... - Я тебя уважаю, Джефф, - перебила меня Джейн. - Ещё с того момента, как ты пустился в дурацкие объяснения по поводу своих костей и того, что ты лучший пилот. Мне эти объяснения не были нужны, я не слепая и всё видела сама. И другого человека за штурвалом Нормандии я представить уже не могу. Он бы просто не справился. С Кайданом... всё было иначе. Вот моё отношение к тебе. Я попыталась описать его, не прибегая к субъективному "Ну это не считая того, что я еще и в тебя втюрилась по самые помидоры". Я безуспешно попытался скрыть то, что покраснел как один из угрей в аквариуме. - В положении Кайдана, - осторожно заметил я. - вполне возможно, я был бы не лучше. Но, во всяком случае, я не пускал девицу уходить в ночь после ссоры, было. Тупо стоял у двери, закрывая проход. Не более, но это само по себе этакое изощренное ненасильственное насилие. Позже-то я научился либо не доводить до такого, либо ненавязчиво идти следом, но в любом случае учился. - Ненавязчиво идти следом? - переспросила Шепард, в который раз изогнув бровь, чем вызвала у меня улыбку. - Не сказать, чтобы преуспел, видимо. Ну, извини. Старался. Джейн тяжело вздохнула. - Джокер, с твоей "паранойей", - она сделала воздушные кавычки пальцами. - Это уже очень много. А по поводу перегораживания дверей... в таких случаях я обычно выходила в окно. Какой там этаж был, не помню уже. Седьмой, вроде. Много балконов. Водосточных труб. Удобный спуск. Она махнула рукой и встала, направляясь к бару. Я склонил голову набок. - Шепард в истерике, предупредите, я сбегу в другое измерение, - протянул я с лёгкой усмешкой. - Думаю, большие вещи и надо воспринимать мелко, игриво. Серьезные дела надо решать несерьезно и наоборот. - Ты попробуешь сказать это в лицо жнецам? - поинтересовалась Джейн беззаботно, передавая мне бутылку какой-то непонятной золотистой жидкости. О стаканах она не позаботилась, потому я, не долго думая, отхлебнул из горла, поморщился и передал ей сосуд. Затем подумал немного, пропуская через себя все те воспоминания, что терзали меня на Типтри и не давали уснуть, вкупе с ногами, заходящимися в судороге. - Собственно, когда тебя не стало... я не забыл о твоей идее, - ответил я. - И никогда не забывал. И о том, что ты хотела вести весь Пятый Флот на борьбу с жнецами, я помнил всегда. Только вот... понимал, что этого уже было недостаточно мне. - Почему? - поинтересовалась Шепард, передавая мне бутылку. Я глотнул, а вслед за тем закашлился. - Фу, ну и дрянь, - протянул я кислым голосом. - Потому что на войну с жнецами я бы хотел вести всю галактику. Меньшего твоя идея не достойна. - Ладно, - махнула рукой капитан. - О жнецах... чёрт с ними, пока что. С коллекционерами разобраться надо сначала. И так плохо сплю из-за них. Если это можно назвать сном. - Знакомая беда, - усмехнулся я, а затем не удержался: - Ну, поверну тебя на бок, поглажу, успокою. Помогает. Ну, должно. Шепард уставилась на меня таким взглядом, будто я на её глазах превратился в одного из коллекционеров и замахал насекомоподобными лапами. Я ожидал, что она отстранится, либо попросит меня уйти, либо отшутится, либо просто отвесит подзатыльник легонько, что неоднократно раньше делала. Череп-то крепкий, сдюжит, в отличие от костей в конечностях. Но потом до меня наконец дошло понимание того, что она ожидала нечто подобное от меня уже давно. Где-то за краем сознания пролетели слова Лиары из нашего диалога в баре, почему-то вспомнился Джек Харпер, Сарен, а потом и вовсе замелькал калейдоскоп воспоминаний - всех тех воспоминаний, в которых я грыз ногти, волновался, нервно бродил по рубке пилота, слетал на костылях по лестнице вниз, вопил в интерком группе высадки, всматривался в раскуроченный зал Совета Цитадели в поисках... В поисках человека, которым был болен уже очень давно, болен намного серьёзнее, нежели физическим недугом, - в терпеливом молчании и надежде на лучшее, покорно выжидая каждый раз, как простучат дробью тяжёлые ботинки космопеха по палубе Нормандии, как мелькнёт в коридоре эмблема N7, обагренная каплей крови. Как приподнимется саркастично бровь, как сверкнут стальные, но в то же время тёплые глаза, как прогремит спокойный приказ, как опустится рука обнадёживающе на спинку кресла и раздастся великое "Вперёд!". И прямо сейчас мне было всё равно уже, сколько людей гонялись за ней, сколькие отговаривали или предупреждали, сколькие угрожали или спорили - но, вопреки всему, было не всё равно на то, как больно наблюдать церберовскую эмблему на боку серебристой Нормандии, принимать к себе пренебрежительное отношение от людей, к которым стремился, спешил во весь опор, чтобы успеть их спасти, чтобы убедиться, что они в порядке: просто убедиться, что они будут жить. В ответ на их упрёки покорно склоняя голову и тихо улыбаясь, когда тяжёлый град ругательств и осуждения обрушится на голову свинцовым дождём; но не склонит её покорно, лишь скроет наворачивающиеся на глаза слёзы, предательски ползущие от чувства колющей несправедливости и неоправданных надежд, в которых всё, что ты хотел бы услышать - это простое: "Я всегда помню о тебе". Это всё я прочитал в том взгляде, которым одарила меня Джейн. И понял, что разговор по душам исчерпал себя целиком и полностью - причём не сейчас, а ещё тогда, когда мы сидели и пили за Эшли Уильямс, разбросав костяшки домино по всему столу; когда молчали, уставившись в иллюминатор и не обращая внимания на тех, кто стоял и остался позади нас; когда напугали бедную Келли Чамберс и удивили Дэвида Андерсона. И я понял также и то, что при всём желании не смог бы выдавить из себя ту смесь брезгливости и изумления при виде шрамов на её лице, какую видел у тех людей, что знали её раньше - не смог бы и не захотел. Непозволительно мелочно и неправильно было бы задумываться об этом в тот момент, когда сердце глухо отбивает дробь и кровь пульсирует в висках, когда самая первобытная и исконная боль, пронизывающая тело, отступает перед силой оглушительных эмоций, которые возносят на вершину грозового облака и вручают в руки поводья от урагана. А затем мне стало ясно, что и мысли все пропали, будто смутились своей неуместности и глупости в том омуте беспечного падения, в который я позволил себя окунуть, когда Шепард избавила меня от мокрой и бесполезной одежды, - той, на которой поставил свой автограф один из юрких угрей, которые теперь просто зарылись в камушки и смотрели на нас, выпучив глаза. И я знал, что даже сейчас, когда усталость от бесконечной гонки пытается взять надо мной верх, было бы непростительным кощунством закрыть глаза и позволить мыслям вновь овладеть моим сознанием. Каждый момент, который свивал из времени нити происходящего, был драгоценнее любых побед или наград - и я с восторгом понимал, что время единовременно и течёт, и в то же время остановилось, отражая череду наших бесконечных улыбок. Я знал, что никакой филигранный запас слов и никакие самые изощрённые фразы не могут отразить и тени того, что мне хотелось передать и что мне хотелось показать, жизнь оставляя на потом и отодвигая калейдоскоп лиц и тел, которые я знал. И слова были не нужны теперь, когда и так всё стало ясно, словно пролилась искристая истина дождём из терпкого сладковатого воздуха, замершего перед первым порывом ветра, который должен принести с собой покой и умиротворение в мир, где сопредельности солнечных вихрей сошлись на кусочке общей мечты. И когда мы поняли, что все эти буквы не нужны, чтобы передать всё самое необходимое, я обронил тихо, боясь выпустить её хоть на секунду, те самые слова, которые мы так ожидали услышать от мира, храня в себе надежду и веру в это: - Я всегда о тебе помнил... *** Я очнулся в жаркой и липкой темноте от невыносимой боли в пояснице, сковавшей всё тело и сдавившей горло, запрещая мне даже стонать страдальчески. Крепко стиснув зубы до болезненного скрежета, я вцепился в простыню, пытаясь отогнать чудовищный жар, спутавший сознание. С трудом перебарывая судорогу в ногах, я силился понять, где нахожусь - и, увидев холодные белые стены напротив себя, я пришёл в ужас от осознания того, что нахожусь на Лазаре, наверняка отходя после очередной операции. Когда я понял, что всё, бывшее до того - новая Нормандия, Горизонт, Иллиум, Лиара, Гаррус и, что важнее, Шепард - были сном, я почувствовал, что начинаю сходить с ума. Дрожащей рукой я силился нащупать на прикроватном столике пузырёк с обезболивающими, но не нашёл и его. Пот струился с меня ручьями, смешиваясь с дробящим ознобом, который не могла унять влажная простыня, в которую я обмотался, пытаясь отогнать лихорадочный колотун. И больнее всего было осознание того, что я видел самый мучительный и чудовищный сон в своей жизни - потому что ни один кошмар никогда не сравнится со счастливым сном, события из которого никогда не случались. На миг мне показалось, что проще тупо сойти с ума, оставив больной разум терзать самого себя, но затем я почувствовал прикосновение на липкой от пота голове, которое принесло с собой такое облегчение, что уняло немного боль и успокоило судороги. - Ну, поверну на бок, успокою, должно помочь... по идее, - услышал я над своим ухом саркастичный, но обеспокоенный голос. Знакомый голос. Голос, который принёс с собой правду о том, что всё было по-настоящему и что я всего лишь в очередной раз проснулся по дури своей болезни, вздумавшей напомнить о себе именно сейчас. - Прости, - выдавил я, всё же нашарив на полу около кровати рубашку и вытащив флакончик. Три одинаковые таблетки легко упали на ладонь: рука задрожала в предвкушении, отправляя их в глотку. - Ты дурак или родом так? - спокойно отругала Шепард, когда я рухнул на подушки в ожидании анестезии и повернул к ней голову. - За что извиняться? Чепуха, с кем не бывает. - Ты ещё скажи, что дело житейское, - выдавил я слабую улыбку. Джейн потрепала меня ласково по небритой щеке, а затем положила голову рядом с моей, обеспокоенно выискивая признаки боли на моём лице. - Конечно, житейское, - отрезала она своим не терпящим возражений голосом, а затем ткнулась мне в щёку носом. - Ты мне ничего на сон грядущий сказать не хочешь? - Чего, например? - вопросил я, абсолютно дезориентированный и ещё не пришедший в себя после шока внезапной побудки. - Ну, что ты меня любишь, например, - проныла Джейн, хотя я и различил в её голосе слабо скрытую иронию. - Я тебе сказал это один раз, пару часов назад, - ответил я. - Если что-то изменится, я дам тебе знать. Шепард небольно ущипнула меня за плечо, притворяясь обиженной, а я засмеялся в темноту хрипло, но радостно, заинтересовав угрей, которые выскочили из нор в камешках и уставились на нас удивлённо, плавно покачивая сверкающими хвостами.