Хрустальный Человек

Моя жизнь - это сражение. Балансир на основе этого мира, в котором мне приходится делать выбор практически ежесекундно. И часто от моего выбора зависит не только то, выживу ли я, но и то, поможет ли мой выбор другим. Тем, над кем нависает шевелящаяся пустота обреченности. Я живу для рассвета, я живу ради неба, поёмных лугов Типтри и прекрасной авроры Земли... Всего того, что у нас ещё пока не отнято, как бы пафосно это ни звучало. Этот ритм битвы будет всегда - и, наверное, только очень хороший танцор будет способен этот ритм понять. Улица жизни полна иллюзий и сейчас на ней для кого-то царит хаос, а для кого-то - и вовсе безумие. Но тем, кому пришлось с этим столкнуться, нужно идти даже через силу. Тошно слушать моралистов и пацифистов. Естественно, не всё можно решать насилием. Естественно, война - это плохо, на ней всё-таки гибнут люди. Но есть такие, которые обезумели слишком сильно, чтобы внимать человеческому слову. И это уже не люди. И даже уже не звери. И даже не машины. Смысл существования их под большим вопросом, а те, кто жалеют подобных, не понимают, что их жалость, по сути-то, пустой звук. Это бесславная участь огня, который просто потух. Свечки, которая оказалась бракованной и бесполезной. Я предпочитаю оценивать, но не судить. Оценка - для грамотного восприятия окружающих, дабы было комфортнее приспосабливаться к суровости техногенного мира. Мира, в котором мало эмоций, но слишком много логики и рационализма. Наверное, поэтому сегодня у меня ёкнуло в груди, когда я увидел в доке E24, как парень, стоя на коленях перед девушкой, целует ее руки. И как, чёрт возьми, он при этом на неё смотрел! Я понял в тот момент, что парнишка уходит умирать: он знал, с кем ему придется столкнуться - он не ощущал к ним жалости, приберёг её для тех, кому она действительно нужна. Как говаривал один мой знакомый шкипер: "Сувалка у многих уже выросла, а вот мозг - нет". Помогать другому - сложно. Я по себе знаю, как тяжело бросить все дела, пойти на риск и поставить всё на кон. Я по себе знаю, как порой утомляет выслушивать многочасовые признания человека в его страхах и проблемах - более того, как тяжело подобрать нужные слова, чтобы не просто утешить его, а показать пути выхода из проблем. Я по себе знаю, как сложно бывает осадить в себе злобу, цинизм, честолюбие и гордыню, попытавшись просто понять человека, ощутить его страх и боль, которые толкают его на безумные поступки как Призрака. Мне нравится этот налёт сумасшествия, который во мне появился с того момента, как грохочущие взрывы вырвали меня с гражданки на войну. Чётче мысли, легче взгляд на некоторые вещи, рассудок стал холодным, ясным, в меру беспристрастным. Каких только историй мне не довелось услышать за последнее время, когда людям начало капитально рвать крышу. Чуют апокалипсис даже здесь, в этом до безобразия умиротворённом месте, и сходят с ума как хотят - терять видимо нечего. Вот и бесятся. Рассуждать о том да сём долго можно, но закономерность выявляется одна, неоспоримая: "Мальчик, бери пока можешь, потому что если не надо - придёт другой и заберет". И ведь, блин, работает. Как часто кто-то бил себя пяткой в грудь, говорил, что у него всё под контролем или "Да я всегда успею всё сделать". И Кайдан говорил мне то же самое, все чёртовы полгода подряд. Что теперь? Он обмотан трубками, а я стою живой и вроде даже целый в доке Е24, смотрю на мемориальную доску, около которой разбили лагерь беженцы. Если тебе что-то надо - решать надо сейчас. Завтра может и не быть. Решать и брать. Вышибая двери ногой. В идеальном мире жестокости, конечно, места нет. Но во времена конкисты - очень даже. Я не знаю, что случилось там, на Марсе, но по поведению окружающих меня людей мог сделать свои выводы. И судя по этим выводам, свой шанс на спокойную смерть майор Аленко просрал. Я убеждал его прекратить рефлексировать и забыть Горизонт полгода кряду, но чёрта-с два. Люди бережно хранят то, что позволяет им оправдывать себя. Свои поступки и мысли, которые они, по их словам, сами ненавидят, которые доставляют им страдания. На самом же деле люди просто упиваются этой болью, поскольку она работает для них щитом. Можно ничего не делать для того, чтобы становиться сильнее, чтобы принимать на себя ответственность за свои действия, если достаточно сказать: "А я морально изуродован, у меня душевная рана". Естественно, в мире случаются такие вещи, которые выбивают из колеи. Начиная какой-то мелкой неурядицей и заканчивая настоящими трагедиями: смерти близких, тяжелые болезни, война. Не спорю, у меня самого были в жизни моменты, когда я и плакался в жилетку, и стенал, и заламывал руки. Вопрос в том, что я не горжусь этим. Трезвый взгляд на жизнь - это не доходящий до идиотизма псевдопозитив, когда человек ржёт вообще над всем, над чем можно и нельзя - хотя некоторые считают, что я таков и есть. Но это и не означает признания того, что нужно постоянно барахтаться в этой "боли", которую "ничем не залечить". Это означает: жизнь - сука с огромным страпоном, об этом не надо думать и не надо дрочить на этот факт, он тупо есть и будет. Завтра - непозволительная роскошь. Возможно, именно потому, что я понял это когда-то, сейчас я стою здесь, а не лежу в окружении капельниц и мониторов, тщательно отгоняя от себя мысль о том, что на этой мемориальной доске передо мной вскоре вполне может засиять фотография майора Кайдана Аленко. - Эй. Лейтенант Джеймс Вега повёл плечами вширь, когда остановился рядом со мной и проследил мой взгляд. Я козырнул ему, легонько коснувшись кепки ладонью. - Планы? - Ну, хрен знает, - искренне признался я. - Точно? - Вега чуть оттянул пояс, заглядывая себе в штаны. - Давай спросим. - Первый раз на Цитадели? - поинтересовался я, заметив бегло, с каким тщанием и любопытством лейтенант рассматривает даже ВИ-гид Авину и голографические кусты в кадках. - Угу. Так всё же, какие планы? Так и будешь тут спать с открытыми глазами? - Знаешь, почему мы постоянно хотим спать? - парировал я. - Потому что нам делать больше нехрен. Нормандия намертво прицеплена к доку, разрешение на вылет не дают, а я второй день сплю на ужасно неудобном диване в этом доке. Мимо меня ходят вонючие потные батарианцы, которые смотрят на меня, как на канапэ с тунцом, капитан пропала без вести, а от экипажа остались немытые чашки на камбузе. Если у тебя есть, что мне предложить, предлагай сразу, не тереби турианца за мандибулы. Джеймс смущенно почесал репу, явно прочувствовав всю тяжесть моей гробовой скуки. - Если ты думаешь о том, о чём я думаю постоянно, - продолжил я, - то резинку надо брать из натурального латекса. Говорю как человек, чертивший 23 дипломных листа формата А1, ну кто знает - тот поймёт... - Притормози, - Джеймс протестующе поднял руки, останавливая мой словесный водопад, а затем кивнул призывно, зашагав вальяжно в сторону Авины. Я задумчиво поскрёб бороду и, бросив последний взгляд на мемориальную доску, присоединился к нему. - Что ты знаешь о клубе Чистилище? - поинтересовался он невинно у ВИ-гида, который, возможно, был настолько же древним, как и сама Цитадель. Однако Авина была примитивной, я невольно сравнивал её с Сузи и каждый раз это сравнение было явно не в пользу тупого ВИ. - Чистилище - место, куда попадают души по версии... - Нет, я про клуб, - подмигнул мне Вега. - На станции не существует такого заведения, - отчеканила Авина заготовленную и набившую оскомину бывалым космопехам фразу. - Подайте запрос в реестр туристического каталога Цитадели, чтобы... - Круто, правда? - пихнул меня лейтенант в плечо. - Круто - что? То, что ты себя чувствуешь комфортно в обществе больных на голову? Вега фыркнул. - Круто, что такой клуб на самом деле есть. Там сейчас все наши с Нормандии прохлаждаются, ну всё равно делать нечего. - Напитки за твой счёт? - невинно уточнил я. - Я знаю, как легко напоить Эстебана и развести на бабки, - ухмыльнулся Вега. - Погнали. *** - Никогда бы не подумал, что в баре ты станешь заказывать это, - криво улыбнулся Джеймс, наблюдая за моим обжорством. - Не, ну серьёзно, Пекеньо, сколько можно лизать эту липкую дрянь? - Моё варенье. Хочу ем, хочу тебе на рожу намажу, - прочавкал я, ляпая блин в сладкую жижу. Бесплатные напитки и еда всегда действовали на меня воодушевляюще. Я вообще никогда за свой счёт в барах не тусовался: в академии был лучшим студентом, а это имеет свои привилегии, ну а потом достаточно было сказать, что ты - пилот Нормандии, и вуаля. Любая твоя причуда вроде земных блинов с вареньем становится мейнстримом. - Нет ничего лучше холодным утром понедельника, чем генномодифицированная лапша и генномодифицированное пюре, - фыркнул Вега. - Что-то я молочный коктейль захотел, - спохватился я. - Джокер, - подрулил ко мне старый знакомец, безбашенный навигатор Дмитрий "Хана-всем-уродам", с которым мы уже успели побрататься и поорать старинную армейскую кричалку. - Я вот читал описания Заида Массани и того дрелла-киллера... если бы им устроили бой один на один, кто бы вышел победителем? - Дрелл ловок, у него хорошие рефлексы и контроль. С другой стороны, Заид физически силён, у него большой боевой опыт, - задумчиво протянул Вега, невзначай поигрывая оголенными бицепсами. Похоже, у него это было столь же естественным движением, что и у меня - постоянно мацать подбородок, вне зависимости от степени его заросшести щетиной. - Ставлю на Заида, - пробубнил я с набитым ртом, роняя крошки на барную стойку. Глубокое пурпурное сияние обволокло нас, вычленило силуэты космопехов Альянса в одинаковой голубой камуфляжной форме, слило в единую живую массу. Я чувствовал себя вполне сносно, по ушам лупили лишь чрезмерно заниженные частоты современной музыки: азари возбуждались от басов, у меня же начинала болеть голова. - Аргументируй? - приподнял бровь Дмитрий. - У него стальные яйца, - не выдирая носа из кленового сиропа, чавкнул я. - Научные аргументы... - проворчал Воробьёв. - Но ведь дрелл быстрее, его мышцы работают лучше, чем у человека, точнее... и он - самый крутой в мире киллер, кстати. - Кстати, об убийцах, - Вега опрокинул пару стопок текилы и жестом попросил бармена повторить. - Представьте, что на Нормандию пробрался головорез с прокачанным навыком скрытности. Какое ручное оружие можно разработать для дуэлей внутри космического корабля? Традиционное огнестрельное сразу отметаем... Травматическое? Допустимо, но его эффективность под большим сомнением. Электрошокеры? Тоже опасно, для оборудования... а что еще? - При использовании любого оружия ты неизбежно заденешь приборы, - откликнулся я, довольно икнув и отодвинув от себя четвертую пустую тарелку. - Потому бой нужно начинать в коридорах, обшитых бронебойными листами. Электрическое хуже, чем лучевое - даже статикой можно замкнуть большинство приборов... - Ультразвук? - подал голос Дмитрий. - Тогда и твой отряд тоже пострадает. Ультразвук выборочно не действует... проверял, - поморщился Вега. - Командовал отрядом? - поинтересовался я. - Не тема для разговоров, - отбрил лейтенант. Я не стал приставать. - Придумал идеальное решение, - перебил нас Воробьёв. Мы выжидающе уставились на него, и навигатор, просмаковав наш интерес, с сочным чувством выдал: - МЕЧИ. Ударил рукоятью в морду, пнул по "батарейкам", проткнул, всё просто. - А еще арбалеты и праща, - съязвил Вега. - Арбалеты современные исключают повреждение техники, точные же твари, - абсолютно серьёзно поддержал я эту тему. - Скомпоновать по схеме булл-пап, магазин сзади, укороченный ствол, лазерный прицел... - Ты пилот или киборг? - недоверчиво склонился ко мне лейтенант, и я горделиво приосанился. - Меня так по жизни прёт, наяву, без всякого компота, - пояснил я. Растерянно оглядевшись, я понял, что солдаты с нашего корабля уже сместились куда-то в сторону массивных мягких диванов, утратив от лени и выпивки стремление стоять на ногах. У барной стойки остались лишь мы с Вегой, и тут я остро почувствовал какую-то неправильность своего нахождения здесь, тошнотворность этого клуба, болезненную усталость в спине. На секундочку я снова вспомнил тягучее и мерное одиночество прохладной рубки, мягкое голубое свечение шарика Искусственного Интеллекта, бархатную россыпь водородных туманностей над головой - вспомнил и понял, насколько сейчас всё убого. Как болезненная слепящая белизна больничных коридоров - безвыходная, монотонная, безнадёжная белизна. У меня всегда были и будут проблемы со здоровьем. Но если бы я об этом постоянно думал, мне было бы нельзя даже дышать, а это не входит в мои планы. Я - наверное, как никто, - знаю, что лечат и спасают не врачи и лекарства, а дырявая память и упрямство. Забыть о плохом здоровье и упрямо лезть туда, куда с твоим здоровьем лезть - фактически самоубийство. Ну, по крайней мере, врачи говорят именно это. Я им не верю. Я всю жизнь их слушал и делал наоборот, потому что не делать было невозможно. Питаться бульончиками и отварным рисом без соли и масла, не курить, не пить, как минимум пять часов в день проводить на свежем воздухе, не вылезать с ЛФК и массажа, колоть и глотать витамины почти непрерывно и ложиться на стационарное наблюдение минимум четыре раза в год. Да лучше сдохнуть. Причём немедленно. Это настолько не для меня, что стоит только лишь вообразить себе подобный образ этой нежизни, как сразу накатывает тошнота - подобная той, которую я сейчас чувствовал, когда под пристальным взглядом Джимми через силу выпил двести граммов мескаля. Самое смешное, что такие не хотят смерти. Вот эти самые люди, вечно разрушающие себя, вечно идущие поперёк закона, насилующие свой организм и свою психику - самые живые и тёплые. С черепами и костями в любимой символике - они дружат со смертью и не боятся её, но при этом живут и хотят жить, постигая жизнь куда глубже, чем те, кого пугает смерть. И я упорно ищу старые души - тех, кто обогнал своё время. Потому что мне нужно это братство, чёрт подери. Как воздух. Мне нужен островок правильного существования среди всего этого апокалиптического бедлама. Я ищу тех, кому хватает сил признаться себе в том, что общепринятая схема безнадёжно устарела. Или просто не всем подходит. - Ненавижу ситуации, когда я прихожу куда-то и мне начинают задавать тупые вопросы типа "кто вы?" и "зачем вам пистолет?", - внезапно нарушил тишину Вега, пальцем пододвинув мне очередной пятидесятиграммовый стаканчик с текилой. - Как насчёт тебя? - Пытаешься завязать беседу или ждёшь от меня дежурной шутки? - поинтересовался я уныло. Лейтенант пожал огромными плечами. - Я не знаю, - просто ответил я. - За что люблю корабль - он таких вопросов не задаёт. - Человек интереснее корабля. Он, например, тебе за пивом сходить может, - возразил Вега. - А корабль мне не скажет "У меня голова болит", - отбрил я с кривой усмешкой. - Ты о капитане, хах? - взгляд лейтенанта стал необыкновенно осмысленным для человека, который вынужден таскать на себе центнер жилистых мускулов. - Это было последнее, что я от неё услышал, когда она ушла два дня назад и не вернулась. Сначала подумал, что это только я, но потом послушал всякое и понял, что она так со всеми. С другой стороны, - он снова подвинул ко мне стакан с мескалем, невзирая на мою сморщенную мину, - есть люди, у которых голова болит редко. - К сожалению, есть ситуации, которые от нас никак не зависят, - буркнул я, борясь с желанием блевануть солью и куском лайма на стойку. - А вот эту фразу лучше забыть, - лейтенант Вега глубоко вдохнул пряный тягостный клубный воздух, понюхал ненавязчиво дольку лимона. - Раз и навсегда. Может быть, они где-то и существуют, эти независящие от нас ситуации, но лучше для себя же считать, что их нет. Полезешь спасать человека с дырой во лбу? Я полезу. Кто его знает... Вдруг. - Лезть спасать человека уместно, когда он этого сам хочет, - не сдавался я, тяжело сползая верхней половиной тела на стойку. Мой голос стал глухим, язык еле ворочался, больше от усталости безвыходной ситуации, нежели с алкоголя. - Человеческую природу изменит разве что радиация. - Это заманчивое предложение, по поводу радиации... - задумчиво протянул Вега, а затем вдруг очутился на ногах: я не успел заметить, каким волшебным образом он так быстро перетёк из аморфного состояния в стойку "смирно". Я даже привычно боязливо огляделся, обыкновенно человека на такое вдохновляло внезапное появление Андерсона. Лишь спустя пару секунд до моего мозга долетело осознание того, что старика Андерсона рядом больше нет. И, возможно, уже не будет. Появление Лиары Т'Сони команда Нормандии встретила настороженными взглядами и нервным перешёптыванием. Пожалуй, только я и вездесущая Саманта Трейнор знали, что Лиара - дочь матриарха Бенезии, которая некогда была в сговоре с Сареном. Вега также слышал, что доктор Т'Сони раньше служила на Нормандии, но лишь я был в курсе, что юная азари - убийственный Серый Посредник, самая таинственная и властная личность галактики, приносившая мигрени даже Призраку. Впрочем, сейчас Лиара больше напоминала мне ту девочку, которая заливала солёными слезами горячий шоколад на камбузе первой Нормандии. Девочку, которая по-детски непосредственно могла положить Эшли или Шепард голову на плечо, прикрыв сонливо глаза. Девочку, которая, как и любой самый обыкновенный ребёнок, плакала после гибели своей матери и совершенно игнорировала простой факт, что мама - ренегат, преступник и правая рука Сарена. За толстым слоем железного терпения, властного взгляда и чешуйчатой лазурной кожи я видел то, чего о Лиаре Вега или Саманта не знали, но что всегда так улыбало Шепард. - Добрый вечер, - поздоровалась Лиара, слабо улыбнувшись мне и кивнув Веге. - Неправда, - съязвил я, а затем не удержался и потрепал её ободряюще за щеку. Азари отвернулась от зашушукавшихся с новой силой космопехов, залившись пурпурным румянцем. - Доктор Т'Сони, - кажется, Джеймс боролся с проблемой восприятия таинственной азари: вот я, простодушно треплющий её за щеку, а вот она - властный и окутанный мраком мистичности биотик. - Вы не видели капитана? Не хочу казаться грубым, но мы тут, блин, ахреневаем уже от скуки. Мы солдаты, мы хотим драться за Землю, а не просиживать тут штаны. Мэм, - спохватился он в последний момент. Лиара слабо дёрнула губами и облокотилась о стойку, невольно прижавшись ко мне. Я понимал, что молоденькой девочке не слишком-то просто сносить бремя самого опасного "крёстного отца" мира, а уж тем более - держаться при этом достойно. Близких же людей рядом с ней оставалось всё меньше и меньше: кого-то косили жнецы, кого-то - предательство. Рядом с теми, кто прошёл с ней весь Ад Вермайра и Хагалаза, она иногда позволяла себе такие вот неосознанные, даже детские проявления растерянной близости. - Что происходит вообще? - не отступал Вега, силясь заглянуть азари в лицо и обратить на себя внимание. Глаза её будто стали стеклянными, она бурила взглядом бутылки бара и тихо произнесла под нос еле различимые слова, когда я склонился ближе: - Как всё было раньше проще... правда, Джефф?.. Помнишь, как вы с Шепард спасли меня с Терума? Помнишь горячую лаву, заброшенные протеанские руины, разрядку ядра на орбите газовых гигантов Тау Артемиды? Я медленно кивнул. - Помнишь, как было здорово, когда Рекс и Эшли схватились на кубрике? А потом Шепард вылетает из своей каюты, начинает палить из пистолета во все стороны, пробивает дыру в потолке Нормандии... а ты скатываешься с лестницы и рычишь "Блин, вы чуть не испортили мои лучшие штаны!". Я усмехнулся, вспомнив, как тогда чуть не наложил в пилотское кресло. - Ну, по крайней мере, Эшли и Рекс потом даже начали здороваться друг с другом, - протянул я. - Верно. А как Кайдан сидел по пояс в солёной воде Вермайра и орал "Я взорву эту бомбу, капитан!". Мы были такими наивными, такими... чистыми. Лиара вздохнула. - Где теперь эта романтика космополётов, Джокер? - азари разочарованно взглянула на меня. - Идеальная правильность формул и бессчётных молекул... Вся эта мощь, которую только способен был выдержать разум, воплотив в цифры и энергию. Какими мелочами мы здесь занимаемся в сравнении... когда можно идти по следам Лема и Брэдбери. К вопросу, тихо произнесённому среди света звёзд: "Кто я?". - Да. Было круто, - ляпнул я добродушно. Кажется, Джеймс Вега скукожился и сидел тихо, не подавая голоса. Теперь уже и мне не хотелось рассуждать на тему "что, если бы": я просто мысленно перенёсся в то время, когда по Нормандии бродили бок-о-бок турианец и кроган, а на кубрике тихо мурлыкал под нос Аленко, ковыряясь в системе энергораспределения под недоверчивым прищуром сержанта Эшли Уильямс. И как-то сразу всё стало казаться неправильным сейчас: я думал, когда Нормандия выйдет в космос под началом Андерсона, это будет как в старые добрые времена - суровый ветеран отправит коротким кивком Пятый Флот на войну со жнецами. Громко жужжат и скворчат приборы, в эфире барахтаются многоголосые приказы и назначения, голубыми тепловыми точками в чёрной бездне космоса мелькают тут и там выжимающие из полей эффекта массы все мощности крейсера: Альянс, как всегда, идёт на решающую битву в одиночку. Никакого Совета, никаких Цитаделей, никаких протеанских хитровымученных орудий судного дня - не нужны они расе, голыми руками заборовшей Властелина. Лиара была права: романтика космоса безвозвратно утеряна. Сверкающие концентрические кольца ретрансляторов оскоминой рябят в глазах, на губах - солёный привкус опротивевших коммуникационных буев и топливных станций. А ещё эта дурацкая, дурацкая Цитадель, которая одним своим теперешним видом сломала всё моё представление о вторжении жнецов в галактику. Как это было тогда, когда мы нашли протеанские руины на заброшенном Айлосе?.. Голосом древнего голографического ВИ Виджила, отключившего попеременно все криостазисные капсулы, в которых почили навечно величайшие протеанские учёные, отдавались в ушах отголоски погибели и чумы. Как мы видели эту неизбежную войну, пришествие жнецов в Млечный Путь?.. Как Мор. Мор, моментально выкосивший всё живое, пронёсшийся вихрем по галактике, задавивший сопротивление в зародыше. Как мы увидели эту войну сейчас?.. Вот она, ваша война. В пьяных бездельничающих космопехах и стриптизёршах-азари, крутящихся под пошлую современную мелодию. Мне стало противно и я поднялся со стула, твёрдо решив запереться на Нормандии и послать всё к такой-то матери. - Что ты вознамерился сделать? - спросила Лиара, чуть приподняв бровь. Вега заинтересованно вскинулся, выглянув из-за её плеча. - Угоню Нормандию и пойду к Арктуру, искать Хаккета, - буркнул я. - Поступлю под его командование и кину Нормандию в бой. Там, на Земле, - я зачем-то вскинул руку, будто Земля находилась прямо за стеной, - идёт резня. Война пришла, погасли свечи. Андерсон был прав. - Я согласен, - внезапно вклинился Вега, выступая вперёд. - Андерсон был прав, Шепард не способна вести нас в бой. Если бы я знал, что всё так будет, я бы остался на Земле. Но теперь... - он задумчиво скосил взгляд в сторону мающихся дурью космопехов. - Нужно вернуться. Всем здесь насрать, что у нас там происходит. - Короче, я пошёл, - я неловко размял ноющие ноги и оттянул воротник формы, неприятно сдавивший разбухшую от прилива крови венку на шее. - Я подниму экипаж, - Джеймс "собрался" моментально. Мысль о том, что мы вступаем в бой вне зависимости от решения сраного Совета, явно воодушевила его. А я знал, что держать в доке боеспособный и лучший корабль Альянса - преступно и неуважительно по отношению к самой Нормандии. - Подождите, - внезапно прорезалась Лиара, хотя у меня уже горело в ногах от острого стремления побыстрее сняться с швартовов. Джеймс выглядел недовольным, однако остался на месте, в нетерпении скрестив мощные руки на груди. - Я... есть план, - доктор Т'Сони помахала рукой, и мы склонились к ней, встав в круг. Никому из окружающих до нас не было никакого дела, но, похоже, привычки Серого Посредника соплёй не перешибёшь. - Я могу помочь вам достучаться до Совета. - Я с этими щеглами не играю, - поморщился я, прочитав в глазах Веги одобрение. - Вам так хочется - ползайте у них в ногах, вымаливайте армии. Судя по тому, что Шепард бросила нас, это не особо работает. - Да выслушай же меня, - шикнула на меня азари, и я вздохнул страдальчески. - Нет, я предлагаю рэкет. Я захохотал, а Вега смущённо потёр мокрую от пота шею. Кажется, Лиара обиделась. - Ты... мне... ахаха, пожалуйста, продолжай, - я смахнул слёзы с глаз, не в силах остановить бурное веселье. - Джокер, я С... - Лиара спохватилась, поймав заинтересованный взгляд лейтенанта, и раздражённо щёлкнула зубами, чуть не выпалив тайну о своей "профессии". - Я сука с амбициями, ты прекрасно знаешь, что это означает. - Ты... с... что?! Я прекрасно знаю, что это означает, пересмотрел море порнографии на тему, - мне казалось, что сейчас живот от смеха вытечет через уши. Никогда не слышал, чтобы Лиара так ругалась, подобного рода высказывания были свойственны скорее Миранде или Джек. - О. Извини, - Лиара зашлась румянцем, быстро заглянув в омнитул. - В человеческом словообразовании много оттенков. Я снова всё напутала, сука - это ещё и самка земной собаки. Я хотела сказать... - Я понял, - силой воли я заставил себя прекратить ржать, как конь. - Ты археолог с нехилым пистолетом. Хорошая шутка, в любом случае. - Я не шучу, - мрачно отозвалась Т'Сони, и я закусил губу, чтобы снова не засмеяться над потешностью её поведения. - Совет об нас так ноги даже при Сарене не вытирал. Ты там не был, когда мы с Шепард пытались пробиться через стену их идиотизма. Они наотрез отказались помогать нам войсками или инженерами. Она выставила перед собой омнитул, который спроецировал чертёж какого-то хитровымученного устройства, залившего наши лица сочным оранжевым светом. - Могу их понять, я бы тоже отказался строить гигантскую космическую клизму, - осторожно заметил я, игнорируя то, что Лиара закатывает глаза. - Это чертёж протеанского оружия, - пояснила Лиара, показывая мне пальцем на какие-то крендельки в схеме. - Оружия судного дня. Если бы мы могли хотя бы попытаться понять его, можно было бы отбить Землю. С меня мигом слетел весь налёт несерьёзности, и я пожал плечами: - Неважно. Если Совет, по твоим словам, подтёрся об нас настолько интенсивно, что даже Шепард всё бросила и слиняла, я пас. - Это прозвучит жестоко, но в сложившейся ситуации лучшим маневром было бы окопаться где-нибудь в Туманности Часов и начать строить эту штуку, - вмешался Вега. - Запросив у Хаккета поддержку и... - Но ведь тогда все остальные расы выступят живыми консервами, - возразила Лиара, однако, поймав взгляд Веги, она осеклась. - Ты предлагаешь использовать всю галактику, чтобы... - Извини, - Вега вновь пожал плечами. - Они сами это выбрали. У нас же хотя бы будет шанс. - Это будет в стиле Альянса, - воодушевлённо усмехнулся я. - Прийти и всем надавать по сусалам в самый последний момент. - Хотя бы дайте мне шанс, - Лиара бросила беглый взгляд на солдат за нашими спинами. - Потому что если вы мне его не дадите, я вас вырублю. - Чего?.. - Вега приготовился к новому раунду безудержного хохота, однако моё серьёзное лицо остановило его. - Она может, - подтвердил я. - Не буду говорить тебе - как, но она может нас всех запихнуть в чёрную дыру и приставить армию ворка для охраны. - Только не ворка, - скривился Джеймс. Мы помолчали с минуту, а затем я вздохнул надрывно и буркнул: - Мы попробуем. Но если с этой затеи ничего не выйдет - я увожу Нормандию из этого паноптикума. - Спасибо, - просияла Лиара. Джеймс отмахнулся от неё и неспешно направился в сторону выхода. Я уж было засобирался за ним, но Серый Посредник остановила меня. - Шепард не бросила вас, Джефф. - Ну да, я вижу, - сам не знаю, почему так вышло, но я по непонятной причине во всём сейчас обвинял капитана. Однако я не ощущал себя виноватым в этом: нам всем сейчас хреново, потому что это - сюрприз! - война, как всегда внезапная и бескомпромиссная, тем не менее от Шепард я в последнюю очередь ожидал такого. Вполне возможно, полугодовой арест и консервация в штабе Альянса свернули Шепард мозги, и теперь я больше всего желал, чтобы на капитанском мостике стоял Дэвид Андерсон. Да, ещё год назад от такой мысли я бы пришёл в ужас, но я честен с собой: год назад я спал с Шепард, а это могло серьезно повлиять на адекватность моих суждений. Полгода подряд же я испытывал на себе все суровые прелести возвращения в Альянс, выл от свалившейся на меня дисциплины, показательно плевал на субординацию и получал от неё в ответ по шее. Полгода подряд Андерсон вновь выращивал во мне пилота - пилота Альянса до костного мозга, и я снова стал им. И как пилот Альянса, но не мужик, переспавший со своим командиром, я теперь не одобрял и порицал поведение Шепард. - Она в больнице Гуэрта, если что, - Лиара проводила Вегу взглядом. - Я тебе этого не говорила. Я фыркнул, однако мне стало любопытно. Когда азари скрылась следом за лейтенантом, я воровато оглянулся и, включив омнитул, нашёл на карте госпиталь. *** "Борись, Кайдан. Борись". Я не мог знать, что говорит Шепард. Я мог лишь предполагать, неуклюже пытаться прочитать по её губам, потому что огромное стекло палаты скрывало от меня все звуки. Шепард сидела у кровати коматозного Кайдана уже достаточно долго - и, как я догадывался, она просидела здесь все эти два дня, игнорируя любые законы о посещении больных в реанимации. Зная её бунтующую натуру, это было вполне ожидаемо... если бы за порогом не стояла резня. Все эти годы, что я знал её, она пренебрегала близкими и друзьями ради победы. Она никогда не бросала нас, конечно же, но если перед ней поставить вопрос "Пожертвовать тысячей, чтобы потом спасти две тысячи", она без колебаний выберет это. Мы же, по сути, всегда старались только выжить, ведомые её безумными приказами. Пожалуй, не каждый на Нормандии скажет с уверенностью, что он верит в неё и не боится, когда она бросает нас в пекло очередной суицидальной миссии. И я тоже, признаюсь, нередко прощался с жизнью, невзирая на мой статус и навыки. Кому больше страшно? Тому, кто уже видел слишком много или тому, кто пока ещё стоит на пороге тёмной комнаты и может только догадываться, что там, может придумать, что всё не так, как ему говорили?.. Если я сейчас сосредоточусь, то вспомню много всего, с чем неизвестно, что делать. В принципе, можно бы так и оставить, забить - но необрезанные хвосты имеют свойство со временем отращивать змеиные головы с ядовитыми клыками и кусать в самый неподходящий момент. Будь они неладны. Я никогда не был эгоцентристом - нет, серьёзно! - даже нарциссизм по большей части некая поза, довольно ироничная притом. Мне кажется, что это всё очень заметно, я намеренно стараюсь сделать это заметным. Но что-то то ли не выходит, то ли у людей совершенно отсутствует чувство юмора. То ли у меня об этом самом чувстве специфическое представление. Видимо, скорее последнее. Поэтому... никакого разочарования не может быть там, где нет человека, в котором можно разочароваться. И я бы мог в ней разочароваться, если бы она выползла хоть на минутку из своего омута страданий и сказала нам "Да идите вы, товарищи хорошие, куда солнце не светит". Но она не выползла. В этом уравнении нет ни плюсов, ни минусов - лишь сплошное их отсутствие. Я себя так чувствую... Ну, как будто я сидел в кресле мирненько, попивал чаёк, и тут... раздался звон стекла, в комнату влетела взъерошенная кошка в осколках, на бегу пару раз обосралась, пронеслась по всей квартире, посшибала всё, что могла и не могла, разодрала шторы и вылетела в другое окно с таким же звоном. Причём всё это за полминуты. Что это вообще тут такое происходит, почему я ни о чём не знаю и стремительно теряю не только контроль ситуации, но и вообще понимание этой самой ситуации? Мне это не нравится. И я, вообще говоря, не обязан понимать и прощать шизоидов, мизантропов и интровертов своего окружения, ибо я сам шизоид, мизантроп и интроверт. Мне просто наличие мозга крайне сильно мешает состроить печальное выражение на морде и заявить "а я обиделся". Я же вырос, да? Я же нахватался цинизма и равнодушия, не так много, но всё же прилично... Почему я тогда снова полюбил вот так? Я же думал, не умею. Мда, мёртвое дерево зацвело осенью. А ещё думал, судьба моя такая - бегать за всеми, кого полюблю случайно, и добиваться к себе хотя бы снисхождения. Так всегда было. И почти никогда иначе. Иной была только моя первая любовь, моя дверка в мир, моя маленькая икона из прошлого. Я не смог удержать её среди живых, образ мёртвой девушки распадается на атомы, остаётся идеализированная картинка. Я до сих пор удивляюсь, что поцеловал тебя первый раз, будучи абсолютно трезвым. Я запоминаю. Да, я дурак. Да, я делаю самую большую дурь из возможных - сравниваю своё настоящее с почти позабытым прошлым. Я стаскиваю пожелтевшие и потрёпанные воспоминания с пыльной полки... чтобы понять, что делаю не так. Что сделал не так, когда я познакомился с ней. Что делал не так два года, пока был с ней. Почему она в итоге ушла. Я хочу всего лишь понять и больше не повторять этого ни с кем. Если я тогда чуть не умер, что будет, если уйдёшь ты? Хорошего мало, я думаю. Вернее, знаю. На какой-то момент я испытал непреодолимое желание войти туда. Взять кого-либо из них двоих - какая разница-то, в сущности - за руку, успокоить молча, не нарушая тишины. Но потом спохватился, что это был бы уже не я. Это был бы мальчик из моих воспоминаний двадцатилетней давности, который приезжал на своей скрипучей коляске к матери, брал её без слов за ладонь, тихо слушал, как она пытается справиться со своими слезами. Слезами из-за меня. Из-за того, что я такой вот вырос - слабый, задыхающийся, корявый. Сейчас я был другим. Поэтому я не вошёл, я вышел. - Простите, что так долго, - я включил интерком, пропуская мимо себя какую-то странную пациентку-азари: глаза её светились безумием и страхом, руки дрожали, а движения были неприятно резкими. Похоже, в этой больнице лежат и с психиатрией тоже. - Нашёл сортир? - язвительно, но добродушно вопросил Джеймс и я ответил ему тем же: - Нашёл подходящий куст, заодно и удобрил. Заберите меня на парковке в Президиуме, там ещё новое кафе, забыл название. - Ждём тебя там. Я стерпел толпу народа, ворвавшуюся в лифт, как лосось на нерест. Кажется, мне бы отдавили все ноги, если бы не лучшая обувь в мире - армейские ботинки. Потом народ на разных станциях то прибывал, то отбывал, то пихался, то ужимался в узкую коробочку, а я чувствовал стремительно ползущий по телу жар, как от температуры: в маленькой комнатушке все надышали и накашляли, кислород ютился где-то под самым потолком. В какой-то миг я подумал, что еду уже несколько часов, когда лифт наконец достиг Президиума. Когда едешь в общественном транспорте и кто-то наступает тебе на ногу, в мыслях мгновенно появляются огнемет и труп этого человека. На парковке меня уже ждал Джеймс. Он нисколько не смущался небрежно висящего на поясе пистолета-пулемёта, а сотрудники СБЦ посматривали на него неприязненно, но, судя по всему, армейская форма останавливала их от каких-то легкомысленных подвигов. Лейтенант при виде меня лишь молча кивнул и утрамбовал себя в тесный аэрокар, дожидаясь, пока я подковыляю и усядусь. - Значит так, план такой, - Лиара вещала с голографического монитора, встроенного в машину: даже в собственноручно распланированном мероприятии она не стремилась светиться, невзирая на логику вещей. - Нам нужен, по сути, только один советник. По имеющейся у меня информации боевые действия еще не коснулись пространства азари, а саларианский флот не настолько ценен как турианский. - Пригрозить оставить его голышом на площади у Башни Совета? - полюбопытствовал я, и азари улыбнулась. - Это хорошая идея, Джефф, но всё намного проще. На омнитул мне с тихим писком "упал" маленький текстовый документ. Я незамедлительно вскрыл его. "Локация: Млечный Путь/Апийский крест/Требия Планета: Менае Радиус ЗАСЕКРЕЧЕНО Длительность года 33 земных дня Продолжительность суток ЗАСЕКРЕЧЕНО Атмосферное давление ЗАСЕКРЕЧЕНО Температура поверхности ЗАСЕКРЕЧЕНО Сила тяжести ЗАСЕКРЕЧЕНО Высота орбиты ЗАСЕКРЕЧЕНО" - И что ты предлагаешь сделать с этим, поиграть в Джеймса Бонда? Я не дешифровщик, - фыркнул я. - Тот факт, что ты вообще знаешь об этой планете, уже сыграет нам на руку, - кажется, Лиара подмигнула, что делала не так уж часто. - Я имею полную информацию о том, что сейчас происходит на Менае. Турианцы сместили основные бои туда, стремясь отвести жнецов от их родной планеты. Маленькая луна Палавена для многих - тайна за семью печатями... не считая кроганов, которые воевали там когда-то и даже пытались сбросить на Менае астероид. - Здорово, но я по-прежнему не вижу, как нам это поможет, - возразил я. - Пригрози советнику Спаратусу разглашением государственной тайны. Сообщи ему всё то, что рассказала тебе я. Можешь даже намекнуть на слив информации в сеть. - Почему ты не могла сделать всё это сама или подослать своих агентов? - я скрестил руки саркастично, и Джеймс молчаливо кивнул. - Для рэкета слабо подходит человек, который сложится пополам от чьей-то отрыжки. - Потому что ты был там, - Лиара неотрывно следила за выражением моего лица. - Ты был у Цитадели и победил Властелина. Напомни им об этом. - Шикарно, - скривился я, но азари уже отключилась. - Ладно, если что - тупо стреляй в колено, - повернулся я к Веге. - Ага. - Я пошутил, - меня обеспокоило серьезное выражение Веги. Потом я обеспокоился ещё сильнее, когда он скосил на меня выразительный взгляд: - А я нет. Огромные ветвистые небоскрёбы посольств встретили нас хищным оскалом бликующих окон. Мне сразу стало не по себе и я живо вспомнил Эшли Уильямс с её нетленным "Ненавижу политиков". - Ты чего такой серьёзный? - поинтересовался я у кислого Джеймса. - Представь себе, в галактику пришла Муэрто, а всем насрать. Куда этот мир катится? - Лично мне всё равно, - ответил я. - Лишь бы по дороге не стошнило. Лейтенант вздохнул. - Будь проще, - сочувственно посоветовал я. - Жизнь - такая штука, она состоит из подъемов и падений, и падений, и падений... - Грасьяс, я понял, - мрачно прервал меня Джеймс. - Давай ты будешь с ним говорить, а я где-нибудь рядом пошляюсь. - Ага, - скривился я, - давай ты будешь вести Нормандию, а я где-нибудь рядом пошляюсь?.. Я не представляю даже, как всё будет выглядеть. Лейтенант посадил арендованную машину на парковке, спокойно проследовал к проходной турианского посольства, дыхнул на охранника, а затем невозмутимо оттащил тело за клумбу: - Например, так?.. - прокомментировал Вега моё сбледнувшее лицо. - Нас посадят, - я случайно отгрыз кусок кожи вместе с ногтем на пальце. - Знаешь, Джимми, мозг невротика - это эмоциональные качели: вжих и тебе ахрененно, вжих и паника, вжих и ахрененно, укачало уже. Не надо так. - Окружающих надо периодически пугать, чтобы сильно не окружали, - усмехнулся лейтенант. - Не хочешь напоследок позвонить доктору Т'Сони? - Некролог составить? - кисло отозвался я и позвонил в дверь, на которой огромными буквами и на пяти разных языках было выписано "Советник Спаратус". Пару минут мы дежурно потоптались, но когда стало ясно, что нас не ждут, Вега невозмутимо вытащил из необъятного кармана штанов какую-то карточку и провёл ей по диску у двери. - От полицейских всё же есть польза, как видишь, - сказал лейтенант, когда огонёк на диске с красного сменился зелёным цветом. - Угу, ты забыл уточнить, что это когда они в бессознательном состоянии, - буркнул я и осторожно вошёл. Передо мной предстал типичный, ничем не примечательный офис, коих на Цитадели миллионы. По непонятной традиции всё, как и везде в Президиуме, было выполнено в белом пластике и плексигласе. В углу комнатки, подле выхода на необъятный шикарный балкон, ютился полузасохший фикус или нечто, сильно на него смахивающее. Помимо растения, в комнатке также наблюдались стол (1 шт.), стул (2 шт.), компьютер (1 шт.) и диван (мягкий). Пожалуй, если бы я работал в таких условиях, я бы тоже стал озверевшим мудаком, как и все советники Цитадели. - Есть кто дома? - поинтересовался я тихо, с деликатностью просачиваясь в пространство маленькой комнатки. В углу обнаружилась неприметная дверь, за которой творилось что-то страшное: шум льющейся воды перемежался с криками брачующего павлина. Только спустя пару секунд до меня дошло, что это пение. Джеймс, похоже, был настроен чрезвычайно серьёзно: он не стал, подобно мне, дипломатично дожидаться прибытия живой души, а просто и непринуждённо выбил дверь и зашёл внутрь. Пение прекратилось. Затем послышались крики и угрозы, какой-то грохот, а когда я уже почти залез под стол, показался и мокрый лейтенант, волокущий за собой смутно знакомого мне турианца. На турианце не было ничего, кроме махровой тряпки, выступающей в роли полотенца - это был первый и, к счастью, последний раз в моей жизни, когда я увидел голого турианца. Мои предупреждения Джейн о том, что об Гарруса в случае их совместного романа она поцарапается, обрели новый смысл. - Какого духа?! Кто вы такие?! Я вызову СБЦ! - ругался турианец, пока Джеймс легким движением руки укатывал его в диван. Мне стало неловко. Короткая очередь в стекло балкона из ПП, помимо тучи осколков, вызвала у турианца кататонический ступор и он замолк. - Выйдем продышаться? - поинтересовался дружелюбно Джеймс, похрустывая кулаками, и у турианца даже головные пластины чуть приподнялись. - Почему бы и не сходить, когда тебя за шею куда-то ведут... - буркнул я. - Кто вы, чёрт побери, такие?! - не унимался разъярённый советник. - Специалисты по связям с общественностью, - перебил его лейтенант, а затем кивнул мне. Я робко выглянул из-под его руки. - Людей вышвырнут с Цитадели в этот же вечер! - заорал пуще прежнего турианец, громко и неприятно клацая мандибулами. - Я распоряжусь о том, чтобы... Он прищёлкнул хитиновыми губами, когда Джеймс многозначительно повертел пистолетом. - Господь наверняка, когда создавал тебя, говорил: "Так... ну а ты... блин, я даже не знаю. Давай ты будешь портить со всеми отношения", - проворчал я лейтенанту, осторожно выползая из-под его локтя и вглядываясь в перекошенное турианское лицо. Было не совсем понятно, чего в советнике сейчас больше: страха, ярости или стремления добежать до туалета. Я себе несколько не так представлял начало переговоров, признаться. - Советник Спаратус, - дипломатично начал я, пытаясь исправить содеянное. - Честно говоря, мы просто пришли поговорить и... - А это тогда что такое?! - взвизгнул турианец, тыча когтистым пальцем в сторону раздраконенного балкона. - Ну, мы первый день на этой работе... Я перетерпел поток отборной брани, а затем неловко кашлянул и включил омнитул. - Советник, как известно, сейчас идёт война. Земля в осаде. Нам необходимо... - Я уже сказал людям и повторюсь, что вы не получите ресурсов... теперь уже - точно никогда, - отбрил высокомерно турианец, закидывая ногу на ногу и скрещивая руки. Поглядев на это, я тоже начал злиться, но старался держать себя достойно. - Как насчёт того, что мы тоже не пошлём помощь для Менае? - невинно поинтересовался я, и Спаратус тут же сменил позу на выжидающе-встревоженную. - А что Менае? - вскинулся он надменно, но Джеймс как бы незвначай поставил тяжёлый ботинок на диван. Турианец нервно почесал шею. - Действительно, - пожал я плечами. - Подумаешь, какая-то Менае. Совсем другое дело - ваша родная планета, как там её?.. Ах, да, - я саркастично сделал воздушные кавычки пальцами, - "Палавен". Кажется, Спаратусу был знаком этот жест. По крайней мере, он прикрыл пасть ладонью, словно подавился. - Хотя, - наигранно нахмурился я, почёсывая пальцем подбородок, - к чёрту Палавен, ведь ваш примарх Федориан сейчас как раз на Менае. М-да, вот это вы лоханулись. Спаратус словно проглотил язык. Некоторое время он молча обдумывал сказанное мною - было хорошо заметно, что мои познания о примархе и засекреченной луне Палавена выбили из него всю спесь, а затем вздохнул и произнёс тихо: - Можно хотя бы покурить?.. - Вы знаете, мне похер даже, если Вы застрелитесь, - отбрил Джеймс и прошёлся перед диваном, пока турианец нервно закуривал сигару, найденную мною на журнальном столике. - Если бы не Земля. Ну, допустим. Сильно сократится население планеты. Ненадолго сократится. Выкрутимся, расплодимся заново. Запасайте попкорн, злорадно хихикайте, мы выживем. Знаешь - почему? - лейтенант склонился к Спаратусу так низко, что, казалось, их лица с глухим стуком сейчас соприкоснутся. - Потому что мы "глупые молодые обезьяны", как я слыхал от одного турианского генерала. И рожами вы, кстати, похожи. Мы ещё не успели ослепнуть. Знаешь, как выглядит ваша галактическая демократия? Джеймс, как и я, включил омнитул и показал турианцу фотографию, которая, возможно, была сделана им же при нашествии. Если и так, я этого точно не заметил, но место мне было знакомое: Ванкувер, мост, дохлый жнец, куча трупов, искуроченная техника. - Демократия, вид сверху, - прокомментировал Вега, пробуравив советника взглядом. Спаратус выдохнул тугую струю сигарного дыма и опустил взгляд, однако подёргивающиеся мандибулы сигнализировали, что он не собирался так просто сдаваться каким-то бандитам, вломившимся в его кабинет. В конце-концов, невзирая на его статус политика, он был турианцем. А все турианцы - милитаристы и патриоты. - Я не знаю, откуда вы, ублюдки, узнали про Федориана, - медленно процедил он, не поднимая взгляда с пепельной кучки у дивана, - но Совет ни официально, ни неофициально ничем не может помочь Земле. Мы не можем пожертвовать своими людьми, когда на Палавене резня. Если вы меня сейчас пристрелите, это ничего не изменит. Я потёр усталые глаза, а затем, глубоко вдохнув, подступился к советнику вплотную и заставил его посмотреть на себя. - Спаратус - не это ли имя я слышал, когда видел перед собой искрящийся, как новогодняя ёлка, Путь Предназначения? - тихо спросил я, когда завладел вниманием турианца. - Припоминаю что-то такое. Как раз в этот момент поступило предложение отдать флагман Цитадели Властелину, чтобы выиграть сражение. Я многозначительно поглядел в раскуроченное окно, где как раз под нами тянулись многочисленные аллеи и дорожки, по которым мирно бродили представители разных рас. - Не там ли упал торцевой обломок Властелина, который вы потом старательно убрали и зализали Президиум, недайбохлюдиузнают? - поинтересовался я, наблюдая, как турианец нахмурился. - А знаете, почему Землю так быстро захватили? Я присел рядом с ним на диван. - Если бы Пятый Флот не пожертвовал собой, чтобы спасти Путь Предназначения, мы бы смогли удержать жнецов настолько долго, чтобы вы успели эвакуировать гражданских и примарха на Цитадель. Здорово, да? Кажется, Спаратус сосредоточенно обдумывал мои слова, весь налёт истерики слетел с него, обнажив натуру старого и жёсткого турианца. - Мне Ваша шкура обязана жизнью, - пожал я плечами непринуждённо, - не знаю, догадывается ли она об этом. Советник вздохнул протяжно. - Я бы мог конфисковать ваш корабль, а вас посадить на электрический стул, невзирая на галактический запрет о смертной казни, - тихо и жёстко проскрежетал он, не сводя с меня взгляда маленьких птичьих глазок, - или продать Синим Светилам как рабов. Это тоже в моей власти. Турианец клацнул мандибулами. - Что вы от меня хотите? Я ободряюще поглядел на Джеймса, а затем постарался выдавить некое подобие дружелюбия на лице. - Мы можем спасти примарха. Не обещаю, что мы отобьём Менае, но мы можем доставить вам Федориана. Если Вы вспомнили мой корабль, Вы знаете, что только он способен пройти мимо жнецов незамеченным. Но нам нужна помощь. Земле нужна помощь. И не просто пара крейсеров, нам нужна помощь в последнем сражении. - Я сильно сомневаюсь, что даже объединенными силами можно победить жнецов, - покачал головой турианец, но я быстро показал ему чертежи непонятного протеанского устройства, которые мне предоставила Лиара. - Мы нашли это на Марсе. Это оружие судного дня, - пояснил я тихо. - Шепард уже показывала вам... - Вот оно что, - турианец откинулся назад и смачно затянулся сигарой. - Мне следовало догадаться, что за вами, бандитами, стоит Шепард. Он прикрыл глаза: я только сейчас заметил, что Спаратус дьявольски устал. Мне стало стыдно за то, что мы учинили здесь, но это был жест отчаяния. - Я не видел более жестокого Спектра, чем Шепард, - тихо пробурчал турианец, потирая висок. - Даже Сарен проигрывал ей. Мне стоило сразу понять... хорошо, - он резко встал и подошёл к компьютеру, зарывшись в какие-то документы. - Будьте так любезны оставить мой офис, иначе мне придётся выбить вам мозги. Когда Спаратус развернулся, он держал в руке пистолет. Это выглядело достаточно интересно: на громадного солдата Альянса наводит ствол полуголый турианец, прикрытый миниатюрным полотенцем. Тем не менее, что-то в советнике заставляло его опасаться. Я тронул Вегу за плечо, и он неохотно пошёл со мной на выход. - Я, в общем, хлебнул горя в жизни и научился справляться с поражениями, - осторожно начал я, когда мы подошли к обзорному окну, за которым далеко внизу сонно слонялись гражданские. - Правда, если мне попадается плохо чистящийся мандарин, я просто зверею... - Чистых людей не бывает, - протянул лейтенант, всматриваясь в целомудренную и до безобразия мирную сутолоку Президиума. - Даже когда перерезаешь им горло, они пачкают тебя своей кровью. Я нервно дёрнул уголками губ, а потом потянулся и от души зевнул. - Не знаю, как ты, а я возвращаюсь на Нормандию. Мы всё ещё можем вернуться назад. - Мы не "можем", мы вернёмся, - кивнул Вега, кулаком ударив по кнопке вызова лифта. - К чёрту всю эту политику. *** - С возвращением, Джефф. Нормандия была погружена во мрак. Весь экипаж был списан на берег, когда мы пришли на Цитадель, и теперь я осторожно продирался через тянущиеся по полу второй палубы шлейфы и провода. В очередной раз споткнувшись, от души выругался. - Могу сымитировать тебе запах кофе, - предложила заботливо Сузи, когда я наконец добрался до рубки и с нечеловеческим ощущением удовольствия и облегчения рухнул в кресло. Впрочем, тот факт, что моё любимое кожаное кресло заменили на стандартное пилотское "с любовью от Альянса" вызвало во мне новую порцию смачной ругани. - Только что было нехорошее слово, - заметила ИИ. - Я тебя люблю, поэтому научу тебя всему плохому, что знаю и умею, - кисло ухмыльнулся я, растекаясь в кресле и закидывая ноги на широкий подлокотник. Я настолько устал, что даже ломота в теле казалась какой-то приятной. Когда доползаешь после тяжелого дня до места назначения и тело отзывается благодарной болью, это всё равно приятно. За время простоя Нормандия пропиталась каким-то инеистым морозом, который вкупе с полумраком заставил меня пожалеть о том, что я не купил на Цитадели плед. - Холодно, - поёжился я. - Я могу включить обогреватель. - Лучше обними меня, - съязвил я. - Я тебя лучше подожгу. Я медленно и пристально посмотрел на голубой голографический шарик. - Я пошутила. - Ага, - недоверчиво хмыкнул я. - Ты плохо выглядишь, Джефф, - участливо заметила ИИ после непродолжительного молчания. Я уже почти начал засыпать, когда она всё испортила. - Я не выспался, - раздражённо ответил я, борясь с цветными пятнами перед глазами. - Ты можешь спланировать режим. - Что ещё мне делать? - вскинулся я. - Практиковать уринотерапию? Прыгнуть с крыши? Убить соседского щеночка? - Ответить по интеркому?.. Я вздохнул и вывел изображение на один из мониторов. Рубка залилась мягким оранжевым светом, когда на экране внезапно появилось лицо Шепард. Я настолько не ожидал её увидеть, что так и остался лежать скрюченной личинкой в кресле. - Капитан, - поздоровался я, непринуждённо пытаясь принять более-менее человеческую позу. - Джокер, готовь корабль к боевому вылету. - Мы-то всегда готовы, - не удержался я, - в отличие от некоторых... - Ты что, лежишь на рабочем месте? - не меняя бесстрастного выражения лица, процедила Шепард. - Я не просто лежу на рабочем месте, я меняю позы, шевелюсь, смотрю по разным сторонам, короче очень насыщенно провожу время, - пустился я в объяснения, но капитан уже выключила связь. Я обхватил голову руками и болезненно простонал: - Пожалуй, пойду сделаю себе чашечку крепкого бодрящего пошло-оно-всё-нахрен... Нет больше сил моих. Большой такой, глобальный, прямо-таки детский сад. Я себя чувствую кем-то вроде воспитателя. Сопли всем утереть, драки пресечь, хулиганьё по углам распихать, обиженных успокоить, мальчику-буке книжку дать почитать, девочке-оторвашке выстирать платье - и так далее, в том же духе. И каждый - круче всех. И каждый согласится со мной, что все вокруг ведут себя по-детски, даже не подозревая, что он сам - часть этого детского сада. - Опять забываешь лекарства принимать, милый?.. Я вздрогнул, когда услышал этот голос. - Девушка, дайте телефончик?.. - нервно улыбнулся я, а затем на моё плечо легла знакомая, тёплая, как корочка свежевыпеченного хлеба, рука. Уютная и бархатистая, ничуть не огрубевшая от возраста и тяжёлого труда. - Какой ты умный. Я рядом постою, не возражаешь?.. - Можете и на коленки присесть, - скривился я, когда доктор Чаквас потрепала меня по волосам, будто великовозрастного пацана. Я зарделся. - Кое-что на этом корабле никогда не меняется, - Карин вдохнула полной грудью и широко улыбнулась. - И кое-кто. Это возвращает в реальность. Когда доктор Чаквас исчезла в проёме коридора, попеременно включая освещение палубы и оставляя после себя яркую полосу света, я понял, что почему-то мне впервые за последние несколько дней стало спокойно. Хорошо. Даже легко, я бы сказал. Когда все ударились в алкоголь или апатию, сбежали от своих проблем или утопили их в тягучем многодневном сне, единственный человек, который просто пришёл и сделал уют - доктор Чаквас. Я ведь никогда не говорил Карин, насколько многим я ей обязан. Наверное, только под её ненавязчивым наблюдением и легким подтруниванием я не чувствовал себя настолько увечным, насколько виделся таким окружающим. Мне иногда мечталось - а вот если бы я был обычным человеком... Просто обычным. Ну там, копался бы в песочнице в раннем детстве, общался с ровесниками, бегал-прыгал, всякое такое. Школу закончил бы нормально, потом институт, потом на работу... Женился бы на какой-нибудь обычной же девочке, завёл бы деток... Я часто говорил, что много дал бы за такую жизнь. Точнее, за сознание, для которого это уместно. Идиот. Боже, нет, ну какой же идиот... Не отдам. Ни за что на свете. И ни на что не поменяю. Неважно, даром это обозвать или проклятием. Люблю свою жизнь, люблю. Я это себе не выбирал - не в этой жизни точно. Но я счастлив, что я другой. Правда. Меня отпустило. Совсем отпустило.... Улыбаюсь. Всё хорошо.