Темные воды

Эйтар знал, что он придет. Да, ему понадобится немного времени, чтобы убедиться в бессмысленности слежки. На людях Эйтар вел добропорядочную жизнь скромного учителя фехтования и не выделялся из толпы. На встречу с Холмсом он надел самое дорогое пальто — просто потому, что знал его методы. Холмс обязательно вычислит, где и кем оно было сшито, что-то для себя поймет, но не сможет использовать сам факт наличия подобной вещи как доказательство преступления. Никому не запрещено носить дорогие вещи, даже учителям, особенно если это подарок от благодарных учеников. Что Холмс еще может сделать? Он может найти свидетелей. Эйтар был спокоен насчет этого: он держал своих людей в стальных тисках, никто, даже самый захудалый вор, не осмелится дать показания, изобличающие высокопоставленных членов организации. Во-первых, потому, что о том, кто находится в центе паутины, никто из нижнего и среднего звена паутины не знал, а во-вторых, единственным наказанием внутри организации была смерть. И за предательство кара была жестокой, понадобилась всего пара устрашающих случаев, чтобы никто даже и помыслить об этом не вздумал. Единственное, что оставалось Холмсу: следить и ждать, чтобы Эйтар как-то выдал себя сам. Или прийти и попытаться заставить его проговориться. Эйтар не был в себе уверен. Он слишком недооценил Холмса тогда, не переоценивает ли сейчас? Но Холмс вырос и стал вести себя разумнее, это факт. Не следует игнорировать факты. Карточка Холмса легла на стол Эйтара поздним вечером. Он повертел ее в руках. Холмс мнит себя «детективом-консультантом», как забавно. Но этого следовало ожидать после того, как он совал нос в чужие дела в прошлом. Эйтар небезосновательно мог назвать себя консультантом по совершению преступлений, но не мог себе позволить завести такие визитки. Эйтар принял Холмса в своем кабинете. Холмс выглядел невозмутимым, как поверхность прозрачной воды в стакане. Ясные мысли, ясные намерения. Эйтар ожидал большей мутности в его взгляде. — Я думал, специально для меня вы изготовите карточку «Шерлок Холмс, охотник на леопардов». — Я так и сделал, но типография не успела отпечатать тираж. — Это потому, что вы просто охотничий пес, а не охотник. — Красивая комната, — промолвил Холмс. — У вас много учеников, и все — люди состоятельные. — Отлично, вы навестили портного. Что-то новое узнали? — Узнал, что вы предпочитаете не оставлять следов. Ваши ученики и картины вам дарят, как я погляжу, дом купили. Храм новый выстроили? Эйтар и вида не подал, что удивлен. Холмсу неоткуда знать о новом храме, это блеф. Он улыбнулся: — Как я и думал, у вас ничего нет, кроме острот. Но если хотите, я могу подкинуть вам пищу для размышлений. Пока Эйтар раздумывал, на что конкретно дать намек, Холмс вдруг перешел в наступление: — Позвольте, я сделаю это сам. Как-то раз, прогуливаясь прекрасным осенним вечером, вы изменили привычный маршрут и заглянули в одну таверну, в которой не было ничего примечательного, вы просто решили там отужинать. На двери не было никаких опознавательных знаков, но за спиной у хозяина я разглядел небольшую картину. Там были изображены две золотые змеи, а значит, это место сбора ваших адептов. Эйтар заставил себя улыбнуться. Он снова недооценил Холмса, предположив, что после череды неудач Холмс оставит затею со слежкой и займется скучными ограблениями и поисками пропавших мужей. Но и Холмс поступил неумно: такие козыри стоит придерживать. — Это все? — спросил Эйтар. — Итак, у вас есть картина в таверне, и вы узнали, что я ем на ужин. Вы добились успехов в расследовании. — Я проследил за вами в тот вечер до самого конца, — с намеком сказал Холмс. — Вы не заметили меня, поскольку ваши люди донесли вам, что я дома. Но дома была фанерная фигура, изображавшая меня. Он сдавал козыри один за другим. Ради чего? Эйтар хотел съязвить на этот счет, но внезапно вспомнил, что делал в тот вечер. После таверны он отправился домой, дабы там предаться непристойным содомистским практикам со своим девятнадцатилетним учеником N***, недурным фехтовальщиком, совершенно не искушенным эмоционально. Его намеки на желание близости с Эйтаром были неуклюжи и так простодушно-очаровательны, что Эйтар подумал: почему бы и нет. Этот молодой джентльмен был смазлив и чем-то напомнил ему Холмса. Ночь прошла живо и горячо. N*** несколько раз отсосал ему, продемонстрировав блестящее владение техникой горлового минета, потом захотел получить свою долю удовольствия и… Эйтар отправил его домой. Но почему Холмс сделал многозначительную паузу? Он никак не мог проникнуть в спальню, да и в фантазии Эйтара Холмсу не было доступа. Не далее чем вчера Эйтар представлял себе перед сном, как вводит член в Холмса, стоящего на четвереньках посреди нового храма… Эйтар настолько увлекся фантазией о коленнопреклонном Холмсе, что не заметил, как реальный Холмс оказался за его спиной, положил руки на его плечи и принялся осторожно разминать напряженные мышцы шеи. — В фехтовании, как и в… другом, нельзя отвлекаться, — заметил Холмс. — Где ваша самодисциплина? Действительно, где? Эйтар так увлекся дерганием за ниточки, что сам не заметил, что оказался подвешен на них. Да, он хотел уничтожить Холмса, но не только. Да, он хотел, чтобы Холмс стал одержим мыслями о нем, но что же случилось с ним самим? — Вы сегодня слишком напряжены, — заметил Холмс, убирая руки. — И не в состоянии понять, что может выболтать первому встречному пьяный, обиженный и одержимый страстью человек… Если вам вдруг понадобится оригинал, а не замена, вы знаете, где меня искать. И он просто ушел. А Мориарти остался сидеть и смотреть на пустое кресло. Ему было над чем поразмыслить.