Отпуска нет на войне

Интересно Шерлоку становится, когда КЭО проходит вторую арку. Вопреки опасениям, дым почти полностью рассосался за ночь, и сейчас над полигоном чистое голубое небо без единого облачка. Солнце подходит к зениту, датчики температуры показывают плюс тридцать два по Цельсию. КЭО до сих пор свеж, не запыхался и не вспотел. Аккуратно обходит «грибы» и почти не использует оружие, в первой арке аккуратно срезает кибера еще до того, как тот успел повернуть дуло в его сторону. Да, это определенно не ДУ#кп, тот бы намертво встал уже сразу за мостом… Шерлок обходит операторов, сложив руки на груди и задумчиво постукивая пальцем по нижней губе. Наконец останавливается за спиной одного из них, чей монитор сейчас дает самую четкую картинку. Хороший ракурс. Хорошая модель. Компактная, отлично сбалансированная. Приятный внешний вид. Удивительно, все-таки недотепы из Института раз в жизни умудрились сделать что-то приличное, да еще и на старом генетическом материале. Шерлок пытается вспомнить, как давно ДУ#кп выпускаются серийно, и по всему выходит, что первую модель разрабатывали еще тогда, когда он сам под стол пешком ходил и если и интересовался солдатиками, то те были сделаны из металла, пластика и пучка проводов, а не из плоти и крови. КЭО двигается точно и четко, движения скупые и выверенные, но не в этом дело, понимает Шерлок через мгновение. Модель двигается красиво. Это редкое изящество, свойственное, скорее, хорошо тренированным людям, чем продукции Конгломерата оборонной промышленности с ее намертво записанными четкими схемами рефлексов. КЭО тем временем неторопливо, но в заданном темпе и очень экономно проходит третью арку, и делает это настолько нестандартно, что двое операторов в панике трещат контактной панелью, пытаясь исправить нанесенный оборудованию ущерб. Монитор перед Шерлоком перехватывает изображение со следующей камеры, она автоматически фокусируется и дает наезд, и в этот самый момент ДУ#сн-134 неожиданно оборачивается и смотрит Шерлоку прямо в глаза, будто видит его. Эфемерный контакт взглядов длится не больше секунды, но Шерлок вздрагивает и прикусывает палец, жадно втягивая носом воздух. Модель быстро, едва заметно улыбается в камеру и отворачивается, вскидывая наизготовку легкий лучемет, и стреляет по очередному киберу, высунувшемуся из укрытия. — Документацию по ДУ#сн на большой монитор, — отрывисто бросает Шерлок, и в центре операторской расцветает многолепестковая проекция, в центре которой — полупрозрачный вращающийся силуэт модели. Шерлок подходит ближе, быстро перелистывает радужные полотнища, краем глаза следя за изображениями с камер. Что-то в документации его настораживает, какое-то несоответствие, какой-то тихий, едва заметный звоночек. Но прежде чем он успевает сосредоточиться и отследить, что же ему показалось странным, проекция съеживается и пропадает, сменяясь контурными очертаниями лежащего навзничь объекта, багровеющими тревожным багрянцем в левой части грудной клетки и у горла. — Нет-нет! — кричит Шерлок возмущенно, от силы яростного разочарования почти не слыша пульсирующий гул сирены. — Что с ним?! Теперь все мониторы показывают одну и ту же картинку: ДУ#сн, упавший на спину, лучемет откинут в строну взрывом, грудная клетка разворочена, и кровь толчками выплескивается на бурую форму, на красный спекшийся песок. — Модуль! Живо! Что сидим! — рявкает Шерлок, отпихивая от себя изображение аварийного оповещения. Кто-то из операторов удивленно оборачивается, но Шерлок уже захлопывает за собой дверь операторской. Медицинский блок расположен в соседнем здании, до него не больше пары минут быстрым шагом, а Шерлок почти бежит. Он влетает в операционную в тот момент, когда лейтенант Хупер устанавливает на столе реанимационный модуль с покалеченным КЭО. — Уйдите, уйдите, — машет он на нее рукой, запрокидывает голову и жмурится, когда в лицо ударяет волна асептической защиты. Сердце модели еще бьется, хирургический дроид внутри горячий, он почти обжигает пальцы, пока Шерлок перехватывает, соединяет и сшивает разорванные ткани. ДУ#сн-134 умирает через двенадцать минут тридцать четыре секунды, когда еще половины работы не сделано, а кисти рук уже невыносимо ноют с непривычки. Ресурс реанимационного модуля еще не выработан, не выдерживает сам объект. — Все, — со вздохом говорит Шерлок и сбрасывает с себя металлически лязгнувшего дроида. — Не вышло. Он смотрит на лицо объекта и невольно хмурится. Обычное лицо, самое заурядное. Светлые пушистые ресницы, русые волосы, короткий, чуть вздернутый нос, тонкие губы, полоса загара на шее. А глаза, сейчас закрытые, — голубые, Шерлок запомнил. — Описать эпизод для отчета или для разработчиков? — заискивающим голосом спрашивает лейтенант, и Шерлок раздраженно морщится. — С какой стати для разработчиков? — Ну… Они могли бы поработать над общим профилем, повысить надежность некоторых узлов… Шерлок тяжело вздыхает и наконец смотрит лейтенанту Хупер в лицо, отчего она испуганно отводит взгляд и вцепляется в свою планшетку. — Мы же не официантов тестируем, — говорит Шерлок устало. — На поле боя нет реанимационных модулей, и то, что он с вывернутой наизнанку грудной клеткой сможет жить на пару минут дольше, чем сейчас, не принесет никому выгоды. Описывайте для отчета.

***

Гарнизон — 87 объектов, включая семерых из начсостава и одного очень умного меня. Сутки — 32 часа. От побудки до отбоя — 20 часов. Какая главная задача начальника подразделения в такой, прямо скажем, катастрофической ситуации? Конечно — найти всем занятие. Иначе ведь что: начсостав от безделья сядет резаться в карты, не дай бог привлечет к этому королевопротивному занятию высокородную надежду нации в количестве двух оставшихся экземпляров — а это уже диверсия, и разложение, и прямая угроза правопорядку. Следовательно, начальник волком рыщет по территории и ищет, чем бы озадачить личный состав. Первым делом из-под солнечных брезентов на свет божий извлекается обалдевший спросонья объект. Объект лупает глазами и с хрустом зевает. Вслед за ним уже сам выкатывается другой объект — с голым филеем и весь перемазанный физиологическими жидкостями. Удовлетворивший свои самые черные подозрения начбазы наливается синевой и принимается скрежетать: — Это ещщще почччему?! Кттто поззззволил? Почччччему до отбоя без шшшшштанов? Почччччему, я тебя спррррашшшшшиваю?! Плод дневных кошмаров мастеров-генетиков, который голый, глупо хихикает и пытается утереться. Его товарищ в форме, напротив, послушно стекленеет глазами и принимает самое что ни на есть верноподданническое выражение. Вероятно, наличие формы влияет на инстинктивное поведение. — Я ттттебя научу ррраспорядку дня, хххххалтуррра генетичччческая!.. — бушует тем временем командир. Слетающиеся на шипение и треск офицеры скалятся и хихикают примерно так же, как голозадый объект. На них наличие формы не действует, сразу видно: высокоорганизованные субъекты, а не что-то там! В финале безобразной сцены оба виновника торжества отправляются чистить санблок. Вечером весь двор перед казармами завешан полотнищами ароматизированной туалетной бумаги. Бумажные сопли висят на хилых сучковатых деревцах, стелются по тротуару, свешиваются из окон. Еще несколько дней в казармах одуряющее пахнет фиалками, а белые клочья во дворе не выводятся даже после нескольких уборок. А ведь, казалось бы: эти двое уже нашли себе занятие, никому не мешали и не творили безобразий. Но нет. Начальственное око не дремлет.