Два сапога пара

Тебе твердят твои подруги, Что я немного не в себе, Но я убью того, кто скажет, Что я не пара тебе. (с) Секрет        Будь он магом, Роберт Баратеон мог бы легко проходить сквозь стены, потому что он видел цель, верил в себя и не замечал препятствий. Впрочем, и без магии облаченный в доспехи и оборудованный молотом Роберт мог сокрушить любую преграду, благо сил и упрямства ему было не занимать. Молодой Роберт упрямо не верил, что Лианна могла польститься на меланхоличного блондина, когда рядом был такой образец мужественности, как он. Молодой Роберт не хотел ждать и был уверен в том, что в одиночку одолеет Рейгара, а про конюха, оруженосца и прочую верную принцу челядь Роберт даже не задумывался. Делить славу победителя и освободителя Роберт тоже ни с кем не хотел и поэтому выехал к Башне Радости следующим же утром после приезда Брандона из столицы, не дожидаясь собиравшихся в поход Старков. Стройный и юный, состоящий из сплошных железных мышц Роберт вихрем пронесся через Речные земли, и уже спустя пять дней подъезжал к спрятавшейся в дорнийских горах Башне Радости. Если бы Роберт знал о том, что там происходит на самом деле и как подходит к концу неудачное романтическое приключение Лианны, он бы, возможно, поехал шагом, но Роберт распалял свою ярость мыслями о невесте в руках насильника, гнал, не разбирая дороги, и только поэтому успел ровно вовремя. Лианна, столь благородно отвергнутая принцем, несколько часов находилась в том настроении, в котором ничему живому к ней лучше было не приближаться, и наконец прибила сунувшегося к ней с меню на завтра повара. Погоня за поваром, пытавшимся укрыться в кухне, Лианну несколько утешила, а тот факт, что под горячую руку подвернулся и Рейгар, прибежавший на шум и получивший от Лианны поварешкой, и вовсе привел Лианну в почти мирное состояние духа, в котором от возобновления романа принца отделял еще один удар поварешкой и пара оплеух во искупление прошлых грехов. На беду ли или на счастье Лианны Рейгар относился к вразумлению поварешкой совсем не так, как относились к этому на Севере, где дружеская зуботычина не считалась за обиду, а в доме Амберов и на оттяпанный палец не принято было дуться. Семья же Таргариенов отметилась в истории Вестероса периодически применявшимся законом о том, что ударившему особу королевской крови надлежит отрубить дерзновенную руку, а психически неустойчивый отец Рейгара еще до плена орал как потерпевший, стоило кому-то дотронуться до него без разрешения, а уж от того, что в плену его пару раз потаскали за бороду, сошел с ума со скоростью кометы. Словом, Рейгар, получив поварешкой, смертельно обиделся, а Лианна так никогда и не поняла, с чего это он. Когда Роберт подъезжал к Башне Радости, Лианна уже увязала в мешок свои пожитки и объявила Рейгару, что уезжает домой. Разочарованный принц, почитавший себя оскорбленным в лучших чувствах, наконец среагировал на это более-менее по-человечески, если не считать того, что доругивался он с Лианной пятистопным ямбом. - Волчица! – театрально говорил Рейгар, и его голос казался ему трагическим. – К Баратеону ты уходишь от меня! - А ты меня отбей, - предложила Лианна. – Встань с кровати-то да вызови его на поединок. Предложение Лианны было явно несвоевременным, потому что на такие решительные действия Рейгар был бы способен, только если бы страну уже второй год раздирала гражданская война и вся королевская рать тщетно искала бы своего принца и главнокомандующего. В данный же момент Рейгара больше занимал пятистопный ямб, а руки его сами тянулись к арфе. - К земному лишь стремишься ты, волчица! – обличающим тоном пропел Рейгар, добравшись до арфы и отдавшись вдохновенному потоку поэзии. – К ничтожному Баратеону ты уходишь. Ты похоти предаться хочешь с ним! - Дурак! – крикнула Лианна и ринулась вниз по лестнице на двор, и Рейгар на секунду усомнился в том, что последняя строфа была уместна. «А может, именно в этой строфе была великая сермяжная правда!» - утешил себя Рейгар и повторил свою новую песню сам себе на бис, подбирая мелодию. Когда разозленная Лианна вылетела во двор, в середине двора стоял спешившийся Роберт, прислушиваясь к музицирующему принцу и постепенно теряя охоту его бить – Роберт уже пробовал бить менестрелей, высмеивавших его попойки и любовные похождения, и выяснил, что от этого их песни только расходятся по Вестеросу еще шире. - К Баратеону ты уходишь от меня! – доносилось из башни. – Ты похоти предаться хочешь с ним! - Че, правда? – радостно спросил Роберт, потому что он не умел держать язык за зубами и вообще не почитал грубую шутку за грех, и тут же получил от Лианны хлесткую звонкую оплеуху. В отличие от Рейгара, который до сих пор не мог пережить удара поварешкой, Роберт как начинающий донжуан на оплеухи не обижался и для хорошей девчонки всегда был готов рискнуть своей мордой. В ответ на оплеуху Лианны Роберт осклабился и применил семейный прием «Смеющийся Вихрь»: с хохотом подхватил Лианну на руки, покружил ее по двору, попытался защекотать, получил за это несколько раз по голове и наконец закинул Лианну на плечо, в довершение всего шлепнув ее по заднице. Ошарашенная натиском Лианна пришла в себя только тогда, когда Роберт уже вскочил вместе с ней в седло и снова переложил ее на руки. - Ты там держись за что-нибудь, только не за это, - посоветовал Роберт, усаживая Лианну боком перед седлом и поддерживая ее за спину. – Извини, никакой кареты я тебе не пригнал, да и дорога тут для всяких таких рыдванов херовая. Извини еще раз. - Обойдусь, - резко ответила Лианна, спрыгивая вниз. – А будешь руки распускать, съешь репку, как Фоссовей. - Ты что, действительно верхом поскачешь? – немного удивленно спросил Роберт, наблюдая за тем, как Лианна сама тащит свое седло, отпихнув пытавшегося ее удержать конюха. - А ты думаешь, седло у меня, чтобы на мне ездить? – огрызнулась Лианна, на что Роберт ответил гоготом, потому что он был смешлив и пошловат, а Лианна в свою очередь запустила в Роберта скребницей. - Я тебе двести футов на первой миле привезу, - пообещала Лианна, заскакивая в седло, и с гиканьем вылетела со двора, а восхищенный и раззадоренный Роберт вскоре последовал за ней. В конце первой мили Лианна обернулась и с удивлением увидела, как из тучи пыли всего в двух корпусах за ней вырастает громадный всадник в доспехах, рогатом шлеме и на коне, больше похожем на небольшого слона. Лианна перебрала поводья, пустила свою сухую и резвую лошадь размашистым галопом, но несколько минут спустя Роберт с ней поравнялся, хлопнув Лианну тяжелой лапой по спине. Лианна пыталась оторваться еще несколько раз, рассчитывая на то, что скачка в доспехах утомит Роберта, а его конь не вынесет такой ноши, но Роберт и его конь, похоже, не знали усталости вовсе, и бешеная скачка прекратилась только тогда, когда самолюбивый Роберт вырвался вперед и резко осадил коня прямо на пути у Лианны. - Хорош! – скомандовал Роберт. – Лошадей загоним. Да и дорогу найти надо. - Не надо, - упрямо сказала Лианна, собираясь потребовать реванша. - Надо, надо, - не согласился Роберт, у которого были все же некоторые понятия о том, как положено путешествовать с порядочными девушками. – Солнце садиться сейчас будет, поехали ночлег искать. Я тебя даже на чистую половину впихну, деньги есть, и руки при себе. - Не хочу, - уперлась Лианна и с удовольствием вдохнула сладкий степной воздух. – Чем тебе здесь плохо? - На земле будем спать, - предупредил Роберт, про себя обрадовавшись очередной возможности поспать в поле под звездным небом, а не на вонючем постоялом дворе. - Испугал, - огрызнулась Лианна. – Встанем у того холма, вон, с подветренной стороны. Спустя два часа нехитрый лагерь был разбит, костер разложен на ночь, а Роберт, усевшись рядом с Лианной и подняв ее руку, показывал ей созвездия, которые знал хорошо, как положено моряку. - А я вон там живу, - сказала Лианна в одну из пауз, точно указывая на северную звезду. - Смотри-ка! – удивился Роберт, не предполагая в женщинах такого знания звездного неба. - Что еще за «смотри-ка»? – немного притворно решила обидеться Лианна и тут же пискнула совсем по-женски, потому что Роберт вместо извинений полез целоваться.        Поисковая партия Старков не успела доехать до Башни Радости и разнести там все вдребезги пополам, для чего в иные годы хватило бы и семи злых северных всадников. Уже в двух днях пути от дорнийских гор до Старков дошла история о том, как неподалеку небольшая девушка столкнула огромного пьяного рыцаря в реку, а потом, когда река оказалась глубоковата, сама кинулась вслед за ним, и Рикард понял, что будущий зять его опередил, и искать дочь надо уже не в Башне Радости. Беглая дочь лорда Старка передвигалась быстро, и некоторое время отряд шел по следу слухов, то о том, как какой-то громила и его хрупкая спутница грозились сожрать всех фазанов в кабаке, а потом отметелили небольшой отряд наемников и в процессе разнесли половину кабака, то о том, как здоровенный рыцарь в рогатом шлеме и миниатюрный рыцарь со смеющимся чардревом на щите сулили одному оборзевшему лорду вернуть ему крестьянские недоимки пенделями. Лорд Старк сделал из слухов вывод, что с его дочерью все в порядке и повернул на север, потому что к Старкам прилетел гонец и принес прибывшее из Красного замка в Винтерфелл письмо, в котором полоумный король Эйрис обращался к Брандону «брат-дракон» и вторично обещал пожаловать на Север. Найти своего друга и свою сестру было поручено Эддарду, и Эддарду неожиданно с этим повезло: завернув в одиночку на ярмарку рядом с Харренхоллом, он заметил у коновязи лошадь Лианны и огромного боевого скакуна Роберта, а потом, простояв полчаса за шатром неподалеку, увидел и сестру, заседлывающую Роберту коня. Эддард не успел ошарашить Лианну своим неожиданным появлением, потому что его самого ошарашили дружеским подзатыльником. - Привет, - сказал Роберт, словно они с Эддардом расстались только вчера. – Где ближайшая богороща? - Потянуло к истинным богам? – не удержался от подначки Эддард, который смолоду был невыдержан на язык, да и вообще за юность, проведенную в Орлином гнезде, научился у Роберта плохому. - Да септоны эти, - проворчал Роберт и богохульно выругался. – Последний вообще нам ответил, что не будет венчать двух людей в штанах, - и Роберт неожиданно заржал. – Представляешь, Лия назвала его за это жирным педиком в платье. Хорошо, а? - А отправить девушку заседлывать коня, которому она с трудом достанет до холки, это хорошо? – укорил друга Эддард. - А это она мне проиграла, когда мы Харренхолльский турнир вспоминали, - поделился Роберт. – Я ж, оказывается, тогда против нее выехать хотел, когда она этих троих недотыкомок с лошади ссадила. Я ей так и сказал, что хороший боец и этих дураков, и ее свалит как куклу, а она в амбицию. Я сначала отнекивался, дескать, неприлично это, в невинную девушку копьем тыкать, но от нее разве ж отболтаешься. Срубили мы с ней тогда по молодой березке и съехались. Потом пришлось срубить еще… Роберт не успел закончить свой рассказ о том, как ему удалось сбить Лианну с лошади с четвертого раза, потому что на месте головы Эддарда неожиданно возникли его же сапоги. - Так-то, дружище, не спи, - довольно сказал Роберт и помог подкравшейся Лианне поставить брата обратно на ноги. – А то в бою даже боязно за тебя было бы, того гляди пропустишь удар со спины.