***
До страны Молний они добираются за пять дней, не забывая спорить о возрасте, Академии и генинах. На шестые сутки посещают дородную жену даймё, выслушивают её слезливую историю о кошке и морщатся от властного тона, не терпящего компромиссов. Верните кошку — или вам конец. Сасори, конечно, мысленно ухмыляется, представляя, как она с ними будет бороться, но, глядя на её злобно подведённые глаза, на угрожающие комочки туши на ресницах и на жёстко накрашенные алые губы, уверяет, что всё будет сделано в лучшем виде и в кратчайшие сроки.***
Потратить на поиск кошки большее часа — это Сасори считает своим личным позором. Он пытается себя ободрить тем, что занимался подобным всего пару раз, и то — около двадцати семи лет назад, и, вроде бы, успешно убеждает себя. Хорошо, что хоть сам нашёл. — Доставай её, — скрипит Хируко, смотря на кошку, уютно расположившуюся на ветке дерева. — А чего сразу я? — встаёт в позу Дейдара. — Я нашёл, ты — достаёшь, всё честно, — отвечает Сасори, но, замечая недовольство напарника, от которого тот готов, кажется, вот-вот взорваться, добавляет: — Ладно. На самом деле, я не случайно сказал заняться этим тебе, — пускай ему этого и не нужно, но Сасори хищно улыбается внутри Хируко. Чуть понизив жуткий, хриплый голос, ласково добавляет: — Я не могу и не хочу этого делать потому, что… посмотри на неё. Дейдара неохотно поднимает глаза наверх. — Вы же на одно лицо. Покрасневшие вмиг кончики ушей Дейдары предательски выдают его смущение. Плечи напрягаются, брови хмурятся. — Посмотри, говорю, какая морда у неё глупая, — смачно пропитывая каждое слово ехидством, произносит Сасори. — Такая же, как у тебя. У Дейдары краснеет шея, и внутри Сасори происходит борьба двух противоположных чувств: желание вылезти из Хируко и громко расхохотаться и желание поскорее покинуть опасную территорию, потому что напарник точно готов сорвать с себя плащ и применить убийственную технику с помощью своего нагрудного рта. — Оставлю вас наедине, — говорит Сасори, шустро убираясь прочь от Дейдары. Если он и правда решит взорваться, то Сасори будет не в роковой близости от него. А если Дейдара сожмёт кулаки и пойдёт спасать кошку, то за этим зрелищем будет забавнее наблюдать издалека, ведь тогда он будет уверен, что за ним не следят. Хируко заползает за угол ближайшего здания. Ближайшее здание не так близко, как хотелось бы, но всё же это лучше, чем ничего.***
Сасори рассчитывал на поражение Дейдары в этом нелёгком бою, воображал расцарапанные руки и лицо напарника. Голубой мечтой было его падение с дерева. Сасори хотел посмеяться, хотел поднять себе настроение. А в итоге он плюётся от приторно-сладкой картины: Дейдара одной рукой держит мурчащую кошку, другой почёсывает её между ушей. — У тебя это животное сейчас выльется, — брезгливо говорит Сасори, смотря на животное, чьё объёмное тело не сползает с руки, а буквально стекает. — Убежит. Уплывёт. Я ловить не стану. — А я вам её и не дам ловить, если убежит, угу, — важно парирует Дейдара. — Вы либо собачник, либо животных в принципе не любите. Как такому, как вы, можно кошку доверить? Пф. Если бы мог, Сасори побагровел бы от злости. Маленькие глаза Хируко впиваются пронзительным, острым, как кончик сюрикена, взглядом в Дейдару. А лицо у него — довольное-довольное, настолько довольное, что кулаки чешутся. Деревянные костяшки словно начинают жить отдельной жизнью: жизнью, в которой они мечтают замахнуться и с чувством столкнуться со скулой этого нахала. Сасори ненароком бросает взгляд на кошку. Если бы он мог, то заскрипел бы зубами. У кошки точно такая же довольная морда, словно она понимает их речь и потому принимает сторону Дейдары. — Когда мы выполним задание, я тебя убью, — цедит Сасори. — Угу-угу, — ухмыляется Дейдара. Сасори кажется, что он сам сейчас взорвётся безо всяких ртов на груди и кеккей генкая.