***
В следующий раз просыпаюсь от того, что он пытается вытащить меня из машины. Не могу найти сил на сопротивление, потому что ещё не отошла ото сна. Максим берёт меня на руки и несёт к входу в башню. Серёжа придерживает дверь и пропускает нас внутрь. — А что ты делаешь? — говорю я ему. — Несу тебя домой. — Спать? — Спать, — отвечает он и улыбается. Вижу, как открываются двери лифта. Приглушённый свет. Мы с Максимом, Серёжей и Софой оказываемся внутри кабины, которая поднимается на тридцать четвёртый этаж. Начинаю потихоньку приходить в себя, но глаза всё равно закрываются сами по себе, несмотря на окружающий нас свет. — Ты меня не спустишь? — спрашиваю его. — Нет. — Наверное, я в тысячу раз тяжелее Майер. Слышу, как Серёжа говорит что-то шёпотом, но не разбираю слов. — Мартышка, ты же обещала не злиться. Двери лифта открываются, и Максим идёт вместе со мной на руках за Серёжей и Софой. Намереваюсь попросить его поставить меня на ноги, но понимаю, что он быстрее донесёт меня до моей кровати, чем будет продолжительное время ворчать по этому поводу. Ему, кажется, правда, важно донести меня в целости и сохранности прямо до дома. Он, крепко держа меня, аккуратно опускает на кровать, и мне, наконец-то, становится так уютно, что я укладываюсь на левый бок. В нашей спальне уже выключен свет — мы сегодня порядочно задержались после концерта. Максим вытаскивает из-под меня одеяло и садится на корточки около кровати. — Крис, кроссовки давай снимем? — Ага, — бурчу я, чувствуя, как сон уже берёт моё тело в оборот. — Так, ясно, — отвечает Максим, и я чувствую, как он сначала расшнуровывает, а потом снимает мои кроссовки и ставит их на пол. — Зачем ты это всё? — Мы же друзья? — Мог бы Олега попросить, если тебе тяжело контролировать свои потребности. Он бы меня донёс. Сонными глазами пытаюсь взглянуть на него. Он неожиданно становится очень серьёзным. Укрывает меня одеялом. — Ты, правда, думаешь, что я тебя кому-нибудь отдам? — говорит он, целует меня в макушку, и я погружаюсь в сон, даже не успев ничего ответить или подумать. *** Я просыпаюсь и понимаю, что в доме ещё темно. Протираю глаза и пытаюсь окончательно отойти ото сна. Вспоминаю, как добиралась до кровати. Приподнимаюсь и вижу, что я всё ещё в уличной одежде, но без кроссовок. Макс. Тихонько иду в ванную, чтобы умыться, переодеваюсь в пижаму и решаю немного перекусить, потому что последний раз ела ещё днём. Выхожу на кухню из темноты спальни и вижу, как Максим сидит в одиночестве у окна в кресле. У него в руке бокал с чем-то бледно-жёлтым. Судя по его лицу, я бы сказала, что в бокале вино, но… откуда? — Макс, — зову его я, подходя поближе. Он оборачивается и улыбается. Серьёзно? Правда, вино? — Крис, ты проснулась! Присаживаюсь на соседнее кресло. — Что в бокале? — Тебе нельзя такое. Моя двухнедельная диета запрещает употреблять алкоголь в любом виде и количестве. — Откуда это, Макс? — Я очень сильно просил и выпросил, — отвечает он и разводит руками. Смотрю в его опьянённые глаза и стараюсь не вспоминать то, что было всего-то неделю назад. Стараюсь не искать в этих глазах настоящей взаимной симпатии. Но он пододвигает кресло ближе и кладёт голову мне на плечо. Хорошо, что мы договорились быть друзьями. Это мудрый шаг. — Кри-и-ис, — он медленно протягивает моё имя и делает глоток. — Когда ты уже вернёшься на свою кровать? Что?! — Я не хочу туда возвращаться, Максим. — А я не могу заснуть без тебя. Обязательно разрывать мне душу? Мы друзья. Друзья. Друзья. — Я могу лежать рядом, пока ты не уснёшь. Добро пожаловать в клуб людей, делающих идиотские поступки! Парень спит с первой попавшейся девушкой, а ты всё ещё хочешь помогать ему? Тебе точно к нам. — Правда? — Пошли, давай бокал. Он делает, что я ему говорю, и встаёт. Я оставляю бокал на столике и беру Максима за руку. Помню про камеры. Помню про то, что он может уйти из-за меня или остаться. — Сколько ты выпил? — Не столько, чтобы не соображать, что ты держишь меня за руку и ведёшь на кровать. — Разве друзья так не делают? Мы приходим в спальню — он ложится под одеяло, а я сажусь рядом на ковёр. Я делала так пару раз, когда его мучила бессонница. Он сложно переносит реалити и нуждается в постоянной поддержке со стороны. Мне удалось понять, как успокоить его. Я облокачиваюсь на его матрас и смотрю на него. — Теперь я буду тебя укладывать, — шёпотом говорю ему. — Не хочу засыпать сейчас. — У тебя завтра репетиция. Утром. Чувствуешь связь? — Не хочу на репетицию. Я обнимаю его за шею, крепко-крепко прижимаясь к груди. — Обещаю тебе, что всё будет хорошо. Просто нужно немножко постараться. Совсем чуть-чуть. Да? — Да, Мартышка. — Ты уже не такой агрессивный, как раньше. Я не понимаю, для чего делаю всё это. Для рейтингов, чтобы угодить Фадееву, для Максима, чтобы успокоить его? Или для себя? — А ты уже не такая маленькая. Я опять кладу голову на матрас и смотрю в его сонные глаза. Он сознательно сопротивляется сну, но скоро он сдастся. Знаю это. Убираю прядь его волос за ухо и оставляю руку около лица. — Давай как в детстве — закрывай глаза. Он закрывает. Чувствую каждый его вдох и выдох. Вижу, как его грудь каждый раз поднимается и опускается, чтобы запустить внутрь тёплый воздух, который витает вокруг нас двоих. Слышу, как Максим начинает сопеть, и понимаю, что он заснул. Боюсь его тревожить, поэтому ещё какое-то время сижу рядом, чтобы он чувствовал тепло. Настоящее тепло, а не одеяло, которым он старается закрыться от всего мира. — Ты уже отдал меня, Максим. Теперь слишком поздно, — шёпотом произношу я так, что даже сама не полностью слышу себя. Когда глаза наполняются слезами, я ухожу в свой круг и ложусь спать, напрочь забыв о том, что хотела поесть. 13 мая, воскресенье Места за кухонным столом становится всё больше — теперь мы живём без Руслана и Насти, которые были вынуждены уйти из проекта. Нас остаётся двенадцать человек, и каждую неделю я чувствую, насколько тише становится в доме. Сейчас несколько ребят уехали на студию, некоторые репетируют, кто-то ещё валяется в кровати, поэтому на кухне мне составляет компанию лишь Олег, который сам только что вернулся с записи песни. — У тебя же сольник тоже? — спрашивает он. — Да, только ещё не знаю, какой. И что там будет. — Мне кажется, у тебя на этой неделе точно будет бомба. И у тебя получится все свои штуки в голосе показать. — Наверное. Штуки, — говорю я и улыбаюсь. — Слушай, Крис, я хотел у тебя кое-что спросить. Надеюсь, что это сейчас уместно. — Ну, спрашивай, конечно. — Я не знаю, как ты это всё воспринимаешь. Ну, наше общение. Но я просто не думал ни о чём, кроме дружбы. И надеялся, что ты тоже. — С чего ты решил, что я думала о чём-то большем? Я же не думала, да? — Мне так показалось. И Максим… — Что Максим? — Ну, он спрашивал меня, серьёзно ли я к тебе отношусь, но мне нечего было ответить особо. — Что? Он серьёзно это спрашивал? — Да, и я подумал, что, может быть, каким-то образом даю тебе надежду. Прости, если это так. Но я просто такой человек. Я стараюсь быть максимально открытым ко всем. — Олег, я рада, что ты мне сказал это. Всё нормально, я ни на что не надеялась, правда.***
Сижу в кресле у окна и периодически поглядываю на входную дверь в квартиру, потому что жду, когда Серёжа с Максимом вернутся со студии. Свободе очень повезёт, если он придёт вторым. Он надеется избежать моего гнева, когда идёт с такими разговорами к Олегу после того, как мы с ним договариваемся не трогать друг друга? Очень наивно. Но я понимаю, что мне нужно поговорить с Серёжей. Первый раз понимаю, что зря бойкотировала его советы, потому что у меня ничего не вышло сделать по-своему. Рисую в блокноте, посвящённом Свободе, бессмысленные линии и рисунки. Я так и не сделала ничего с этим блокнотом, потому что мне хватило ума понять, что я буду жалеть об этом. Хотелось бы всё-таки оставить в своей жизни что-то, напоминающее о нём. Слышу, как кто-то заходит, и поднимаю глаза. Вернулись оба. Максиму повезло как никогда. — Серёж, можно тебя? — говорю ему, вставая с места. — Конечно, что такое? — Мне нужно с тобой поговорить. — Окей, только оставлю рюкзак. Давай в танцевальный? Подождёшь меня там? — Хорошо. Молча прохожу мимо Свободы, потому что боюсь сказать ему всё, что думаю. Захожу в танцевальный зал и сажусь на кресло-мешок в углу комнаты. Кладу рядом на пол блокнот с карандашом и жду Серёжу. Он приходит совсем скоро и садится на другой мешок. — Ну, что, Крис? Что случилось? Пытаюсь сообразить, с чего начать. — Я всё провалила. — Так, давай-ка разберёмся, о чём речь? И что ты провалила? — Я не знаю, — безысходно отвечаю я и чувствую наступающие слёзы. — Тихо, — говорит он и, наклонившись ко мне, берёт мои руки в свои. — Что случилось? Давай с самого начала. — Мы договорились с Максимом быть друзьями. Я подумала, что тогда он будет со своей Майер. Раз ему так хочется. А я общалась с Олегом как раз. И думала, что забуду его и вообще… А он полез опять и всё испортил. Олегу наговорил всякое. — Я знаю, про это. Про Олега. — Ну, зачем он это, Серёж? — Кристина, я тебе говорил ещё неделю назад, что вам нужно поговорить. А ты же решила меня обмануть. — Я решила, что сделаю всё по-своему. Но он же с ней… Не выдерживаю. Не сдерживаю слёзы. Серёжа обнимает меня, крепко прижимая к груди. — Я тебе клянусь, что он жалеет об этом просто невероятно. И у него была причина не доверять тебе. — Что? Какая ещё причина? Я отстраняюсь от него и вглядываюсь в его глаза. — А вот про это вы сами должны поговорить. Крис, пойми, вам нельзя было оставлять это. Всегда нужно разговаривать. Нужно закрывать гештальты. Даже если вы придёте к полному прекращению контакта, это нужно сделать. — Ты прав. Как и всегда. — Когда тебе будет тридцать лет, ты поймёшь, что это такие же очевидные вещи, как и дышать. Только ответь мне — тебе, правда, нравился Олег? Или нравится? — Сначала я хотела просто Макса позлить, но потом я подумала, что, может быть, всё складывается так, как надо? И, может, мы просто ошиблись друг в друге? Ну, когда мы подумали, что нам нужно… — Я понял. Ты хочешь попытаться его выслушать и понять? — Я не хочу, чтобы он так больше делал. — Это естественно, но… — Ты хочешь, чтобы я сказала, что влюблена как дурочка? — Крис, любить — это не глупости какие-нибудь. Это прекрасно, это достойно. И я не хочу узнать сейчас ответ. Я хочу, чтобы ты поняла это для себя. Только и всего. Просто ваши взгляды, Крис… — Я плохой человек? — Почему? — Потому что дома Серёжа. И я тут вот… — Нет, Крис. Если бы ты хоть что-то позволила себе до того, как призналась Серёже, я бы мог прикопаться к этому. Но это же твои чувства. Прими их, если он тебе дорог, и просто поговори с ним. Я уже говорил это Максиму. Помни, что он человек, который может ошибаться. И ты тоже человек. Мы все стараемся делать как лучше. Чисто из своего опыта. И если ты не найдёшь поддержки в его лице — я всегда готов тебя поддержать. Просто дай знать. — Я хочу… хочу его обнять, — говорю и смотрю на Серёжу сквозь слёзы. — Только не говори ему об этом. Никогда. — Ничего из нашего разговора я ему не скажу, можешь быть уверена. — Спасибо. — Мне его позвать? — Нет, я сама. Встаём вместе с Серёжей, я беру с пола свой блокнот. Мы выходим из танцевального зала, и я иду на поиски Свободы. Захожу в спальню и вижу, что он лежит на своей кровати. Оставляю в своей сумке блокнот и подхожу к нему. — Макс, — говорю и протягиваю руку. — Пошли? — Куда? — Разговаривать. Он чуть ли не подлетает с места и встаёт рядом со мной. — Пошли. Держу его за руку и веду к выходу. — Ну, выбирай. Либо идём в танцевальный зал, либо сваливаем из этой башни к чёртовой матери навсегда. — Конечно, второе. — Ожидаемо, Свобода. Но нет, и не надейся. Оказываемся внутри. Садимся рядышком. — Ну, давай. Рассказывай, что хотел. Смотрю в его растерянные глаза и хочу услышать, что у них с Майер ничего не было. Или узнать какую-то серьёзную причину, которая могла бы всё это оправдать. Боюсь, что не услышу. Боюсь опять утонуть, когда только-только начала выплывать. — Я хотел рассказать тебе одну вещь, которую должен был рассказать сразу же, как и узнал. Я полный придурок, что не сделал ничего сразу. — Я тебя прошу, давай. — Помнишь, что мы созванивались с Серёжей твоим? — Да. — Ты не знаешь некоторых подробностей нашего разговора. — Классно, — говорю я и недовольно вскидываю брови. — Если передать самую суть — он сказал мне, что у вас есть план. Что ты со мной крутишь, чтобы зрители считали нас с тобой парой и голосовали. За нас. В частности — за тебя. Открываю от удивления рот и сижу так. Что вообще можно сказать на такое? — Я не знал, что делать. Но мы были с тобой знакомы всего неделю тогда, кажется. И у него всё так складно получилось. Он описал, что ты будешь делать дальше. И ты, правда, это делала. У меня голова взрывалась. — Окей, и что ты сделал тогда, если не поговорил со мной? — Крис, мне стыдно. Я знаю, что идиот. — Максим! — Я подумал, что раз ты со мной так играешь, то почему бы и мне так не делать? — То есть всё, что было…? Тогда, в комнате этой идиотской? Всё враньё? — Нет, Крис… — И все слова твои эти? А с Майер ты просто так переспал? Без всяких игр? То есть я просто для забавы, а она что? — Крис, я очень жалею. Я бы никогда так больше не сделал. Но я не верил тебе. — Свобода, боже ты мой! Ну, а зачем надо было устраивать эти интриги все? Почему бы просто не сказать мне? И если бы ты всё равно не поверил моим словам, то мы бы не общались. И всё! Какой же ты… — Согласен. Не выдерживаю — начинаю ходить по залу вперёд-назад. Он продолжает сидеть и смотреть на мои хождения. — И почему ты вдруг решил, что это неправда? С чего ради? — Я не знаю. Просто понял, что дурак. И понял, что ты не можешь так делать. — Может, я сейчас тебя обманываю? Не подумал об этом? Что же ты так? — Крис, прости меня. Останавливаюсь и смотрю на него. Кому вообще тогда можно доверять, кроме себя? — А если нет, ты побежишь к ней опять? — Нет. — Почему же? Не понравилось? — Крис… — Максим, ты не считаешь, что это абсурд какой-то? Какие-то игры придумали. Ложусь звёздочкой на пол, закрываю глаза. Кто бы мог подумать, что со мной на музыкальном проекте будет происходить всё это? — И чего ты сейчас от меня хочешь? — спрашиваю его. — Я буду невероятно счастлив, если ты меня простишь. И я не хочу тебя терять. — Я не сержусь. Уже теперь. Но всё, что я могу тебе сейчас предложить — это дружба. — Сейчас? — И потом. — Может, оставим шанс? — Может. — Значит, да? Ты совсем не догадываешься, что, будь ты понастойчивее, я ответила бы тебе «да» в любой момент времени, после того, как мы стали знакомы? Я же вот лежу и кричу тебе всем своим телом «ДА!». Четвёртую неделю не могу докричаться. Нырнула в твоё море на самую глубину и задыхалась, пока ты был с ней. И как же ты сейчас смотришь с высоты своих лет на эту маленькую мартышку и не понимаешь ни черта? Не понимаешь, что мне хочется сейчас замахнуться со всей силы и ударить тебя больно-больно. Или поцеловать, чтобы у тебя закружилась голова. Или запрыгнуть на тебя, чтобы никогда больше не терять. Любой из этих вариантов будет самым честным. Но честность у нас на проекте не в моде. — Значит, да.