***
— Кику, сиеста окончена, проснись, — аккуратно потрепал парня за плечо грек. — Я гренок нажарил, — добавил он затем совсем по-семейному. Или же это только показалось Кику спросонья? — Спасибо, — хрипло поблагодарил он, а затем, скромно прочистив горло, сказал уверенней: — Спасибо, Гер. — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Карпуси. — Нигде не болит? — Нет, — чуть улыбнулся Хонда. — Мне уже намного лучше. — Тогда одевайся и проходи в столовую, — и, уже на выходе добавил: — После того, как поедим, сходим на агору. Кику не успел узнать, что это за агора такая. Но тешил себя мыслью, что выяснит это чуть позже.***
Агорой оказалась главная городская площадь недалеко от дома Гера. И сейчас, держась за руку шатена, чтоб не потеряться в этом живом улье, Кику спешно следовал за Карпуси. Они весело бродили по рынку, покупая к вечеру миндаль, виноград, вино, овощи и мясо. Лавки пестрили всевозможным товаром, как от спелых дынь и арбузов, так и до промышленных товаров — греческая одежда, легкие сандалии, украшения, и даже оружие: топоры, серпы и кирки. Красивые греческие девушки, подобные смуглым темноволосым богиням, весело щебетали на своем родном языке, продавали свежие фрукты и овощи, смеялись, угощали вкусностями бегающих по агоре чумазых детишек. Завидев светлого японца, они скромно хихикали и подмигивали блестящими темными глазами, смущая Кику еще больше. Гер же только снисходительно улыбался барышням — все же нечасто по Агоре разгуливают иностранцы. Покупая все необходимое, грек еще и делать снимки успевал. Вот он заснял не заметившую его продавщицу — смуглую крепкую женщину. Та с чуть видным забавным прищуром разговаривала с местным мальчишкой лет пяти, что задорно просил у дамы персик. Рука женщины уже почти отдала ему фрукт. И глаза у ребенка сияют. Эта картинка навсегда останется не только в их памяти, но и в фотоаппарате грека. Кику же, вновь поддавшись местному настроению, достал свою механическую малышку и даже успел заснять удивленное лицо Карпуси, когда направил на того объектив. Чуть удивлен, чуть счастлив и по-обычному ленив — таким и остался грек на том снимке. Совершив покупки, парни направились в другую часть Агоры, где находятся в основном все главные здания города. Повсюду здесь стоят статуи богов, атлетов. Высеченные из белого мрамора, они ярко сияют на майском солнце. По улицам разгуливает несчитанное количество кошек. Всюду слышен гул, смех и разговоры греков. Они обмениваются на агоре новостями, рассуждают о делах, ведут философские беседы и просто болтают ни о чем. И снова Карпуси снимал ни в чем не подозревающих жителей. Ведь всем известно, что люди получаются красивей и оживлённее, если не знают, что их фотографируют. Грек даже тайком заснял Кику, когда тот что-то весело объяснял толпе мальчишек, что окружили иностранца как стайка воробьев. Но Хонда никогда об этом не узнает. Это будет для него маленькой тайной.***
— Агора, она такая... такая... Живая! — смог, наконец, подобрать слово восторженный японец. Карпуси лениво слушал, как радуется его новый друг, и снисходительно улыбался. Если понаблюдать, то можно заметить, что и восторг у Хонды скромен. Жестикуляция не так ярко выражена, голос так вообще не превышает положенных для восторга децибел. Но нельзя спутать это со скупостью. Потому-что на тонких губах его восточного гостя играет искренняя солнечная улыбка. Ребята шли по вечерней улице домой, уставшие, голодные, но счастливые. Эта прогулка сильно сблизила их. Настолько, что скромный японец мог даже поделиться с Карпуси своим восторгом. Пакеты, набитые фруктами, орехами, овощами, вином и мясом Гер и Кику несли поровну. Карпуси сначала не хотел отдавать своему гостю таскать тяжести, но японец храбро забрал у шатена пакет, обхватив его руками и заявив, что вполне способен помочь. — У меня дома уже ночь, — ностальгически прошептал Хонда, глядя, как солнце садится за голубую гладь Средиземного моря. — Скоро и здесь звезды орошат небо. — Скучаешь по дому? — поинтересовался грек, поудобнее обхватывая бумажный пакет. — Пока что нет, — улыбнулся японец. — Греция — просто великолепная страна. Я будто в миф попал. Ну, знаешь, в античную эпоху. И люди здесь очень добры. А те мальчишки так трещали вокруг меня, разные вопросы задавали. Я половину из них даже не разобрал, — смущенно признался он. — Ты здесь второй день, — констатировал факт грек. — А такое ощущение, что уже довольно долгое время, — улыбнулся Кику. Дальше шли молча. Закат красил все в теплый сумрак. Белоснежные колонны и камни на изумрудной траве уже не были такими белоснежными, отдавая оранжевым и красным. Молчание не тяготило парней, оба шли в своих мыслях и непринужденно улыбались. — Знаешь, — нарушил тишину грек, — я тут слышал где-то недавно одну русскую песню. Она мне очень понравилась. И Карпуси запел: — Мы не знали друг друга до этого лета, Мы болтались по свету в земле и в воде. И совершенно случайно мы взяли билеты На соседние кресла на большой высоте. И мое сердце остановилось, Мое сердце замерло... Мое сердце остановилось, Мое сердце замерло... И ровно тысячу лет мы просыпаемся вместе, Даже если уснули в разных местах. Мы идем ставить кофе под Элвиса Пресли, Кофе сбежал под Propellerheads, ах! И мое сердце остановилось, Мое сердце замерло... Мое сердце остановилось, Мое сердце замерло... А затем перевел взгляд на Кику. Тот удивленно смотрел на грека. — Ты знаешь эту песню? — Улыбнулся Хонда. А затем, прикрыв глаза, сам закончил: — Я наяву вижу то, что многим даже не снилось, Не являлось под кайфом, Не стучалось в стекло. Мое сердце остановилось... Отдышалось немного... И снова пошло! Гер подхватил, и парни закончили уже вместе: — Мое сердце остановилось, Мое сердце замерло... Мое сердце остановилось, Мое сердце замерло... И мое сердце астоловиста, Мое сердце замерло... Мое сердце остановилось, Мое сердце замерло!* Парни засмеялись. Японец и Грек наизусть знали эту русскую песню. Вот ведь ирония!***
Хорошенько поужинав тушеным в овощах мясом, Гер и Кику запили все разбавленным вином. Хонде нравилось, что Гер является приверженцем старых традиций. Возможно, поэтому ему казалось, что он находится в Древней Греции, в чуть другой эпохе. — Скажи, — спросил после ужина грек, — ты хоть раз ставил кофе под Элвиса Пресли? — Нет, — честно признался японец. — А что? — Окажешься в Японии, обязательно сделай так, — чуть улыбнулся Карпуси и зашел в свою комнату. — Спокойной ночи, Кику. — Спокойной, — удивленно ответил японец. И что бы это значило? _________________________ *Сплин - Мое сердце