***
— Кику, ты когда-нибудь пробовал запеченных на углях крабов? — Гер вытаскивал из небольшой кладовой плетёную корзину, больше напоминающую короб. — В этом сезоне они подходят к самому берегу, иногда даже на сушу выходят. — Ты собираешься ловить их голыми руками? — изумился Хонда. — Не волнуйся, я много раз собирал их просто так. В конце весны — начале лета крабов здесь просто пруд-пруди. На пляж они стараются не выползать: людей много, купальный сезон. А вот такие уединённые бухты для них — самое то. Уже выходя из бунгало, Гер осторожно провёл кончиками пальцев по руке брюнета. Того резко бросило в жар. Он вопросительно посмотрел на грека, но тот даже не обернулся. "Показалось, что ли?" — удивился Кику. Однако на руке отчётливо чувствовалось жаркое послевкусие от прикосновения.***
Зрелище, открывшееся Кику, невероятно потрясло его. По пояс обнажённый грек, закатав штанины до колена, бродил по мелководью, изредка нагибаясь и ухватывая за брюшко шустрых крабов. Затем сосредоточенно разглядывал в них что-то, вертя в руке. Кику так и не понял, по каким критериям он их отбирал, но половину пойманных крабов шатен отпускал обратно в воду, тогда как самых больших и сочных отправлял в корзину у себя за спиной. Японцу резко захотелось снять Карпуси на камеру. Что он, впрочем, и сделал. "Пока он не видит, можно же? — пытался успокоить себя брюнет. — Я только чуть-чуть." А грек будто специально позировал, как бы невзначай. То нагнётся грациозно, то краба опустит в короб слишком уж... мм... изящно. А Кику всё щёлкал и щёлкал своей механической малышкой как заведенный. Затем вдруг, поддавшись какому-то необъяснимому порыву, окликнул Гера. Тот поднял голову, а затем, увидев, что его фотографируют, широко улыбнулся и помахал зажатым в ладони крабом. Как же много снимков успел сделать в тот день Хонда!***
— Почему ты некоторых отпускал? — поинтересовался Кику уже ночью, когда они с греком сидели у тёплого костра, пили терпко-сладкое вино, заедая его пропечёнными на углях крабами, сочным виноградом и спелыми персиками. — Самки. Я самок отпускал. Мяса в них мало, зато в будущем они принесут потомство, — Гер пригубил напиток, наблюдая за тем, как тонкие пальцы его друга ловко выхватывают горячее мясо из раскрытого краба. — Вкусно? — Очень! — с набитым ртом проговорил Хонда. — Я до этого ел рыбу, лангустов, омаров, креветок, осьминогов, медуз. Всё же наша кухня богата морепродуктами. Но такие крабы для меня в новинку. И это невероятно вкусно! От костра, ярко горящего посреди темноты ночной бухты, отсвечивало тёплым мерцающим светом. Недалеко от огня Гер установил низкий бамбуковый столик, на котором теперь размещались бокалы с великолепным вином, несколько порций уже готового ароматного мяса и свежие фрукты. Фетида неподвижно лежала у ног грека, иногда лениво приоткрывая глаза, будто проверяя, не изменилось ли чего, затем так же медленно их закрывала. Шум волн, треск горящих поленьев и негромкий разговор парней убаюкивали её, рыжая красавица находилась в сладком полудрёме. — Я рад, что тебе понравилось, — Карпуси откинулся на песок, ничуть не заботясь о том, что каштановые волосы теперь испачканы в песке. Его голова лежала совсем рядом с бёдрами Кику. Ни секунды не задумываясь, грек придвинулся чуть ближе и, используя колени брюнета как подушку, удобно устроился сверху. Хонда был немножко опьянён вином и атмосферой этой ночи, поэтому безо всякого смущения запустил чистую ладонь в волнистые волосы друга. Отщипнув немного мяса другой рукой, он аккуратно поднёс его к губам Гера. Тот неспешно обхватил губами лакомство и как бы невзначай куснул японца за палец. — Кику, наклонись ко мне, — попросил шатен, ладонью обхватывая шею друга. И Хонда был в этот раз слишком смел. Следующее, что он почувствовал, было нежным прикосновением к его губам. Не помня себя, парень стал отвечать на поцелуй мужчины. Сколько прошло времени, он не помнил, вот только каким-то образом он вдруг оказался под разгорячённым мужчиной, который уже целовал нежную кожу на шее брюнета. Разомлевший от ласк и хмельной от вина парень даже не понял, как уснул под широкой крепкой грудью. А Гер, мысленно ругая себя за нетерпеливость, снисходительно улыбнулся такому неопытному в алкогольных делах любимому японцу. Затем поднял уснувшего на руки и отнёс в бунгало, расположив на широкой двухместной кровати. Затем, вернувшись через полчаса, аккуратно лёг рядом, накрывая обоих лёгкой простынёй. Подумав немного, обхватил Кику рукой за талию и придвинул к себе. Заснул он лишь с одной мыслью: "Лишь бы Кику завтра не мучило похмелье..."