Он украл мое сердце

Двумя часами ранее Золотисто-янтарная жидкость горчила и обжигала воспаленное горло. Дин сочно зажмурился, встряхнув головой. В просторном помещении было душно, и кожаная обивка темно-бордовой софы там, где Винчестер соприкасался с ней шеей и спиной, стала влажной. Молодой человек сделал щедрый глоток, отчего кадык нервно дернулся, и со звоном поставил узкий стакан на поднос. Темноволосая девушка, устроившаяся рядом, провела тонкими пальцами по его бедру, облаченному в черные джинсы. Дин молча скинул ее руку и поднялся, одернув со спины светлую рубашку. Напоследок одарил молодую особу, тело которой прикрывал лишь облегающий метр ткани, пренебрежительным взглядом. Дешевка. Люди, вокруг слишком много людей. Большую часть из них Винчестер видел впервые, но это нисколько не смущало его. Дин не пытался с кем-нибудь познакомиться или завести светскую беседу – завтра же на их место придут другие, которые точно так же будут пытаться заиметь связи в гребаном высшем обществе. Зачем друг приглашает в дом мелкую шушеру, Винчестер упорно не понимал. Возможно, за их счет было проще самоутвердиться. Дин обещал себе, что в этом году все будет по-другому. Три месяца назад он даже хотел,что бы все было иначе. Но к черту обещание – свое двадцатидвухлетие он проведет так же, как и всегда. В компании с крепким алкоголем, отборными девушками и неизменным организатором этого представления - Бальтазаром. В последнее время молодой человек стал до крайности раздражительным и возбудимым. Бесновался и срывался по каждому поводу. И когда Бальт невзначай обронил, что все из-за того, что в постели единственную компанию ему составляет правая рука, Дина совсем сорвало с катушек. Он завис на острой грани: то работал в офисе отца до посинения, то прожигал баснословные суммы в барах. Выпивал ровно столько, чтобы заткнуть тонкий голос совести, и тащил под себя первую подвернувшуюся задницу, с которой и забывался остаток суматошной ночи. Пытался доказать себе и окружающим, что ни в ком не нуждается. И действительно, он наконец чувствовал себя свободным, независимым и прежним. Вплоть до утра. Но когда робкие лучи солнца окрашивали землю, когда дурман выветривался из головы, Дин против воли вспоминал небесно-голубые глаза, взиравшие на него с укором. И в такие моменты он люто ненавидел себя. И ненавидел Кастиэля, который заставлял его чувствовать себя жалким ничтожеством. А затем все повторялось вновь. Дин прислонился спиной к прохладной шершавой стене. Наружу сквозь ребра толкались спутанные воедино эмоции, противоречащие такому образу жизни. Винчестер твердил себе под нос, что стоит просто затянуть кого-нибудь в постель ― и это пройдет. Всегда проходило. Парень обвел цепким, но чуть расфокусированным взглядом помещение. Может, вернуться к той брюнетке? Пока его взгляд похотливо блуждал по толпе, рядом вальяжно облокотился об стену Бальтазар. С собой у друга была полупустая бутылка виски. - Хреново выглядишь, дружище. Беспокоишься, что постарел на год? – молодой человек легко пихнул его в бок. Дин кинул на него косой взгляд и выхватил из расслабленных пальцев бутылку, тут же приложившись к ней губами. Мышцы свело напряжением. - Беспокоюсь, - согласился Винчестер. Но не стал уточнять, по какому поводу. Парень задрал голову вверх и принялся сверлить взглядом потолок. - Малышка Харвелл пообещала, что перережет мне глотку, если я буду спаивать себя, - хохотнув, сообщил Бальт. - Передай Джо, чтобы нянчилась со своими кактусами, - ядовито выплюнул Винчестер. Они простояли пару минут, по очереди отхлебывая терпкий напиток из стеклянной емкости. Дин понимал, что находится на черной колеснице, которая со свистом летит в бездонную, окутанную мраком пропасть. И поводья держит он сам. - Дин, это все из-за того парня, как там его… Кассиэля? – вынес предположение Бальтазар, у которого под действием алкоголя всегда развязывался язык. - Кастиэля, - неосознанно поправил Винчестер и поморщился. Нельзя бередить свежие раны. - Один хер, - настойчиво отмахнулся приятель. - Так он причина твоей повышенной сексуальной активности? Забыться хочешь? Дин раздраженно выпрямился и расстегнул две верхних пуговицы рубашки. Жарко. - Бальт, заткнись. Я не хочу это обсуждать. Так что давай поговорим о… кто это? – молодой человек нахмурился и указал пальцем на спину девушки, скользнувшей среди толпы, как огненная вспышка. Блондин, прищурившись, проследил за движением приятеля и потер подбородок. - Не помнишь? – легкая улыбка тронула его губы. – Это Карен, девочка по вызову. Дорогая сучка. Ты с ней встретил свое девятнадцатилетние. В голове отвратно загудело. Внутри гуляли вихри смутных образов, но ни один из них не удавалось поймать за хвост. - Не помню, - отрывисто произнес парень. - Не удивительно, ты тогда в дрова надрался. Я тебя до дома еле дотащил, - поделился воспоминания оживший Бальтазар. Щелк! Дину удалось приструнить одну, слабо мерцающую загвоздку. - Карен? Ее точно зовут Карен? – Винчестер не знал почему, но это было чертовски важно знать. Друг прыснул, едва не разлив оставшуюся на дне бутылки жидкость. - Сегодня Карен, а завтра Стефани или Роберта. Сходи и уточни, - он намекающее вскинул брови. – Для пьяного ты слишком много думаешь. И Винчестер посчитал, что друг прав. Определенно, ему нужно расслабиться. Иначе голова расколется. Дин забрал у Бальта бутылку и допил ее содержимое. Он оставил приятеля и отправился сквозь толпу, которая учтиво расступалась в стороны, искать девушку. Но ее словно след простыл. Винчестер подумал, что спальня – это ее, грубо говоря, рабочее место. Значит, она поднялась наверх. Можно было, конечно, снять и любую другую девчонку, но Дин был слишком упрям, чтобы отступить от внезапно намеченной цели. Парень не прогадал. На втором этаже, в конце коридора стояли мужской и женский силуэт в темно-красном. Флиртовали. Девушка явно склоняла парня к чему-то большему. Ее пальцы блуждали по галстуку молодого человека, узел которого она ненавязчиво пыталась расслабить. Винчестер не стал дожидаться, пока они приклеятся друг к другу, и парень начнет совать ей в трусики деньги. Он прошел разделяющее их расстояние и нарочито громко покашлял. Карен, если ее так зовут, лишь слегка удивилась, а мужчина вздрогнул. Он развернулся и хотел что-то возмущенно вякнуть, но увидев, с кем имеет дело, лишь состроил недовольную гримасу. По просьбе Дина парень послушно, пусть и без особого желания ретировался. Винчестер напоследок похлопал его по плечу и уверил, что двери этого дома открыты для него и завтра. Дин усмехнулся. Все же, когда за плечами у тебя золотые горы, преимущества железные. Когда парень удалился и уже не мог ни слышать, ни видеть их, Винчестер сообщил проститутке, что платит в два раза больше. Раз – и ее напряженность как рукой сняло. Дин не мог толком рассмотреть девушку, потому что она стояла возле стены, скрытой в тени. Лишь фактурные очертания и волосы, по оттенку напоминавшие львиную гриву. Молодой человек негромко произнес: - Карен, надо полагать? Дин увидел, как она обольстительно растянула губы в улыбке. Девушка придвинулась чуть ближе и мягко проворковала: - Верно. Мы уже встречались? Серебряный свет луны осветил ее бледное, с тонкими чертами лицо. Короткое замыкание. Сквозь завесу сознания прорывается яркая вспышка света. Рука, которую Дин хотел протянуть к ее талии, плетью повисла вдоль тела. На него смотрела девушка со снимков, которые закрывали стены в доме Коллинза. На него смотрела сестра Кастиэля. - Анна?.. – севшим голосом проскрипел он.

***

Винчестер выпил еще. И еще. И еще. В голове стоял гул, сотканный из сотен мыслей-иголок. И словно детали пазла, которые так долго путались и мешались друг с другом, в одно мгновение сложились в цельную картину. Закрытый бордель. Вход только для скрупулезно отобранной элиты. Дину едва-едва стукнуло девятнадцать. Гордая походка, безупречная красота и стремление выжать из жизни все соки. Холоден, как лед, с окружающими и горяч, как раскаленное солнце, с друзьями. Чуть впереди идет Бальтазар, который рад показать приятелю то, что скрыто от глаз простых обывателей. Они обходят ресторан с черного хода, и Бальт четко отстукивает короткий ритм по железному покрытию двери. Условный пароль. Дверь со скрежетом открывается, и они, пройдя строгий контроль, спускаются по винтажной лестнице вниз. Играет мягкая, расслабляющая музыка. К ним подходит девушка и услужливо протягивает серебряный поднос, на котором покоится выпивка в высоких бокалах. Ее тело перехвачено темным латексом. Красавица. Дин, у которого на уме был один только секс, сразу же заводится и подмигивает светловолосой особе. Но он не спешит и хочет растянуть удовольствие, поэтому дальше заигрываний дело не идет. Пока. Винчестер пил много, долго и с удовольствием. Тело охватила вязкая нега, а на душе стало легко. Окружающая действительность превратилась в карусель ярких красок и пятен. Вот перед ним нарисовался пламенно-рыжий цвет. Дин протягивает вперед руку и касается чьей-то мягкой и сухой кожи. Горячая близость еще больше кружит голову. Винчестер прижимает стройное тело к себе и вдыхает легкий аромат афродозиака. Мутным взором он отмечает, что каким-то чудным образом оказался на кровати, а на бедрах у него сидит одна из проституток. У девушки большие карие глаза, похожие на капли. Дин влажно целует ее в шею, наматывает на руку огненно-рыжие волосы и засовывает другую ладонь под кружево белья… На следующее утро он помнит все лишь отрывками, сменяющими друг друга чередой смутных вспышек. Судя по тому, что его бумажник заметно похудел, ночь выдалась впечатляющей. Но вопреки этому, парень чувствовал себя выпотрошенным и разбитым. Голова гудела, как паровоз. Дин, заплетаясь в ногах, потопал в ванную, смыл с себя остатки былого наваждения и запечатал их где-то глубоко внутри. Больше в этот бордель Винчестер не возвращался. Ни разу. Дин потер переносицу. Выходит, он был заочно знаком семьей Коллинза уже три года назад. Господи, как же мир тесен. Теперь парень понимал, почему каждый раз при упоминании Анны его настигало чувство дежавю. И почему он не мог дать этому толкового объяснения. Ведь парень и близко не допускал связи между девушкой, о которой так любовно отзывался Кас, и проституткой, которую Дин снял три года назад. Винчестер велел девушке дожидаться его в одной из спален. Парня чуть вело в сторону, и он сам с трудом вспомнил, в какую комнату идти. Дин ввалился внутрь и встал напротив сидящей на краю кушетки девушки. Она была в смятении не меньшем, чем сам Винчестер. - Ан-на? – бросил он скрытой в тени фигуре. - Карен… - слабым голосом опровергнула девушка. Винчестер подошел к ней и схватил за запястье, потянув вверх: - Значит, так ты себе представляешь работу медсестрой? Проститутка вздрогнула и попыталась вырвать руку. - Что вы несете? Дин, не обращая внимания на ее протесты, с жаром прошептал на ухо: - Твой брат в курсе, чем ты занимаешься? Винчестер был уверен, что Коллинз об этом ни сном ни духом. Иначе не светились бы так его глаза, когда он воодушевленно рассказывал о любимой сестренке. - Вы знаете Кастиэля? – задала встречный вопрос изумленная Анна. - О, я очень хорошо его знаю, милая. На этом спонтанный диалог закончился. Дин поцеловал ее в губы. Влажным, развязным поцелуем. Он не знал, зачем это делал. Но остановить себя не мог. Игнорируя здравый рассудок, истошно молящий прекратить и взять себя в руки, парень нащупал кушетку и утянул девушку за собой. Сестра Каса отвечала поначалу несмело, но затем расслабилась и позволила инстинктам выйти на первый план. Они ласкали друг друга, в надежде забыться и не позволить голосу разума заявить об ошибке, которую оба совершали, не разобравшись во всем. Рубашка Винчестера белым пятном полетела на пол. Парень запустил пальцы под ткань шелковой сорочки и нащупал застежку бюстгальтера. Руки девушки проворно, выверенными движениями скользнули к его ширинке и… В дверь отрывисто постучали. - Убирайтесь! – рыкнул Дин, переместив разогретую ладонь с груди девушки. Ненадолго за той стеной замолкли, но вскоре дверь со скрипом приотворилась. Винчестер сощурился от приглушенного света, сменившего полумрак, и крепче прижал к себе девушку. - Я же сказал… - по инерции Дин хотел нагрубить нежданному визитеру, но обрубил фразу, когда увидел до боли знакомую фигуру. Кастиэль. С цветами в руках. – Кас?.. – надсадно прохрипел он. Анна в его руках замерла. Ее глаза расширились, а рот приоткрылся в изумлении. Девушка медленно развернулась… Мир трех людей, находившихся в этой комнате, трещал по швам и с грохотом рушился. Немая сцена, казалось, затянулась, но ее прервал растерянный шепот Кастиэля: - Энни… - он прикрыл ладонью распахнутые в неверии губы. Искристо-желтые тюльпаны выпали из безвольно разжавшихся рук. Дин, глядя на потерянного, запыхавшегося парня, почувствовал, как земля уходит из-под ног. Сердце ухнуло, и холод волной прошелся по телу. Нестерпимо захотелось перемотать все назад и переиграть коренным образом. Но после драки кулаками не машут. Сестра Кастиэля первой вышла из оцепенения. Она встрепенулась и поправила платье. Ее пальцы мелко подрагивали. Анна, запинаясь, рассыпалась в невнятных объяснениях: - Кастиэль, милый, - девушка подлетела к нему и схватила за руку, крепко сжав ее. – Господи, почему ты… Я все объясню, Кас, слышишь? Но Коллинз уже ничего не слышал или не хотел слышать. Перед собой он видел только Дина, который наспех натягивал на себя рубашку. Дина, который собирался переспать с его сестрой. Насколько низко нужно было пасть, чтобы так поступить? Насколько жестоким надо быть, что выбрать такой способ мести? Он твердо отстранил от себя Анну. Девушка судорожно лепетала, уговаривала его остановиться, но Коллинз с горящими глазами приближался к Винчестеру. - Успокойся, я все… - Дин сделал шаг навстречу, вытянув руки ладонями кверху, показывая, что настроен на мирную беседу. Вот только Кастиэль не разделял его желания. Коллинз схватил парня за расстегнутую рубашку и одним толчком пригвоздил к стене. Винчестер по инерции отлетел назад и ударился головой об стену. До звона в ушах и цветных точек, заплясавших перед носом. - Как? Как ты мог додуматься до такого?! – прошипел Кастиэль, навалившись на него всем телом. Его щеки и нос раскраснелись, на шее из-под шарфа выбивалась вздувшаяся нить вены. – Тебе мало того, что я и так места себе не нахожу?! Ты… ты привел сюда мою сестру и собирался с ней переспать, сволочь! Внутри Дина все закипело от ложных, на его взгляд, обвинений. Он сипло рассмеялся, содрогаясь всем телом. Парень видел злые и мокрые глаза Каса и не хотел говорить ничего подобного, но слова сами срывались с языка: - Не искал я твою сестру, придурок! Шлюхи сами ищут себе клиентов! Дин попытался вырваться, но хватка парня была железная. Винчестер понимал, что стоит ему приложить чуть больше усилий, и он даже в таком состоянии скинет с себя Кастиэля. Но сейчас не хотелось идти против течения. Хотелось посмотреть, к чему приведет хождение по крутому обрыву. Кастиэль крепче сжал длинные пальцами мятые лацканы рубашки. Рукав затрещал по шву. Черты лица Коллинза стали острее и в глазах сверкнул недобрый огонек. Он, заведенный насмешками со стороны Дина, встряхнул его и рявкнул: - НЕ СМЕЙ ТАК ГОВОРИТЬ ОБ АННЕ! Дин успел заметить, как рука Кастиэля сжалась в кулак. Но затем расслабилась. Винчестер хмыкнул – Кас никогда не сможет поднять на него руку. Но он глубоко ошибся, потому что в следующую секунду скулу обожгла хлесткая пощечина. Дин пошатнулся и приложил руку к пылающему следу от ладони, которая когда-то с нежностью проводила на щеке. И, сверля Коллинза свирепым взглядом, едко выпалил возле его лица: - Злишься, потому что правда глаза колет? Видишь, Коллинз, и тебя можно обмануть! Давай, спроси у сестренки, сколько она за твоей спиной трахалась за деньги! Кастиэль титаническими усилиями сдержался от того, чтобы не залепить Дину пониже пояса за такие слова. Все, ради чего Кас сюда ехал, теперь казалось глупой бессмыслицей. Наверное, вырезать из себя истинную сущность невозможно. Винчестер все такой же взрослый ребенок. Только теперь он играет не с пластмассовыми игрушками, а с живыми людьми. На плечи Кастиэля легли руки сестры. - Кас, прошу тебя, не трогай его… От прикосновения Анны кожу стало покалывать. Коллинз развернулся и подцепил ее подбородок двумя пальцами: - Ты работаешь проституткой? – в его взгляде плескалась надежда. На то, что все это лишь наглая ложь. - Я… Могу все объяснить. - Просто скажи, да или нет! – потребовал Кас, на лбу которого пролегла глубокая поперечная линия. - Да. Что было дальше, Дин помнит как в тумане. Коллинз, поджав губы, что-то кричал своей сестре. Велел одеваться и сейчас же отправляться домой. Анна терла глаза, растирая по щекам темно-серые пятна от туши. Пыталась успокоить младшего брата, но все было напрасно. Кто-то пришел в комнату, чтобы узнать, что здесь происходит. Коллинз не обратил на них никого внимания. Он вызвал по телефону такси. Сестра, в конце концов, ушла дожидаться его вниз. Дин, до этого безмолвно наблюдая за разворачивающейся сценой, отмер. Он попросил выйти зевак, которые прибежали на шум в ожидании зрелища. Винчестер подошел к парню, но не успел ничего сказать, как в лицо ему полетел синий шарф, который Коллинз буквально сорвал со своей шеи. Только сейчас Винчестер вспомнил, что сам когда-то дал его Касу. И вопрос, который все это время звенел на периферии сознания, наконец вырвался: - Зачем ты сюда пришел? Они остались в комнате вдвоем, стоя лицом к лицу на расстоянии метра. Между ними почти осязаемо потрескивало напряжение. Кас, весь взвинченный и вытянутый, как готовая к броску кобра, хотел развернуться, но заставил себя остановиться и ответить: - Еще вчера мне казалось, что это я последняя сволочь. Так оно и есть. Но знаешь, ты ничем не лучше. Зачем пришел? – он широко и безумно улыбнулся. – Хотел сказать, что люблю тебя, ведь тебе так важно было это услышать. И только сейчас я понял, почему. Ты бесишься, ведь я единственный, кто не принадлежит тебе безоговорочно. И ты посчитал, что эти слова сделают меня твоей собственностью. Так вот обломись, Винчестер! В любви не только получают, но и отдают! - парень вновь чуть не перешел на крик, но вовремя утихомирился: - И если ты стремился отомстить мне за свою же неуверенность, то поздравляю, - у тебя отлично получилось. С днем рождения, Дин. Надеюсь, теперь ты счастлив. После этих слов Кастиэль ушел не оглядываясь. Винчестер проводил его долгим взглядом, лишь теперь до конца осознав, что натворил. Дин видел, как грубая подошва ботинок Каса прошлась по хрупким бутонам цветов, безжизненно кисших на полу. Когда-то Джо невзначай бросила ему, что желтый – цвет разлуки. Может, она была права?