***
- Куда едем? – пробасил упитанный, в круглых очках на широкой переносице таксист. Он обернулся назад, к пассажирскому сиденью, отчего на его шее образовалась рябь складок. Дин, упершись раскрасневшийся щекой в прохладное стекло, отрешенно пробубнил адрес своего дома. После разговора с друзьями, Винчестер помчался в дорогущий бар на другом конце города. Словно чем дальше уедешь, чем больше было шансов убежать от зудящих мыслей. Но легче ни черта ни стало. Они ехали в скупом молчании, только водитель изредка насвистывал фальшивую мелодию. Салон автомобиля пропах дешевыми сигаретами и лимонным ароматизатором, болтавшимся рядом с черно-белыми кубиками на зеркале переднего вида. Винчестер следил, как они раскачивались туда-сюда. Вот и он так же качается из стороны в сторону, но никак не может найти твердой земли под ногами. Такси остановилась на перекрестке. Было начало одиннадцатого, но трафик оставался довольно плотным. Пятница – ночная жизнь только просыпается. Дин невзначай отметил, что они находятся на развилке, и если отсюда пройти минут двадцать пешком, то он окажется… Окрыленный спонтанной мыслью, Винчестер дернулся в сторону и поспешно открыл дверь, ступив на проезжую часть. - Эй, парень, куда намылился? – грозно гаркнул таксист. Дин хлопнул себя по лбу и достал из кармана смятые деньги, сунув их водителю чуть ли не в глотку. Таксист удивленно разинул рот, когда увидел, что номинал купюр был гораздо больше, чем требовалось. Ну, почему бы тогда и не отпустить парнишку? - Удачи, сынок! – в победном жесте скрепив ладони, крикнул он вдогонку. Эх, сколько на его памяти было таких, влюбленных и безрассудных…. Дин пробирался к пешеходной части, сопровождаемый гудками клаксонов и разьяренными криками водителей, выглядывающих из своих окон. У парня, воодушевленного предстоящей встречей с Касом, была довольно крепкая походка, пусть он и наяривал в баре рюмку за рюмкой. Перебравшись на другую сторону, Винчестер быстрым шагом двинулся в темноту старых улиц. Ноги буквально сами вели его. В окнах Каса горел желтый, неестественно-электрический свет. Дин обрадовался, что парень еще бодрствует и не придется его будить своим визитом. Да и то, что по дороге к нему не пристала никакая шпана, было настоящим везением. Винчестер ступил на крыльцо и забарабанил в дверь, пока за ней не завозились. Коллинз приоткрыл дверь, но увидев Дина, распахнул ее чуть шире. - Дин? – Кас непонимающе и с долей раздражения свел брови к переносице. Парень явно только вышел из душа. На бедрах висели пижамные штаны из тонкой ткани, серая майка была мокрой вокруг ворота. На ногах надеты полосатые носки, до белизны потертые на пятках. Через шею перекинуто светло-зеленое полотенце, которым он неторопливо вытирал взбитые на затылке волосы. Холодный февральский воздух наверняка до костей студил распаренное тело, но Коллинз и виду не подавал. Стоял с гордо выпрямленной спиной, как оловянный солдатик. - Сюрприз! - слабо икнул Винчестер. - От тебя несет алкоголем на всю округу, - угрюмо заметил Коллинз и грубо добавил: - Чего тебе надо? - Тебя хотел увидеть, - как можно ласковее проворковал Дин. - Увидел? – шаг назад. – Тогда убирайся, – он выжидающе скрестил руки на груди. Можно было бы и дверь захлопнуть, но парень хотел убедиться, что Винчестер действительно уйдет. Не хватало еще, чтобы он тут ошивался. - И ты меня вот так просто оставишь ночевать на улице? – посерьезнел парень, выжидательно заглядывая ему в глаза. Весь настрой спекся под неприветливым видом Каса. - Езжай домой, - бросил он, начиная терять терпение. - Но если со мной что-нибудь случится? Это ведь будет на твоей совести, - нагло упрекнул Дин. - Не тебе говорить мне о совести, - отрезал молодой человек. - Уходи по-хорошему. - А не то что? – лукаво улыбнулся Винчестер. Он лениво облокотился об дверной косяк, чтобы Кас не вздумал закрыть дверь. - А то, что когда проспишься, поймешь, как жалко сейчас выглядишь, - твердо произнес Коллинз. - А может, ты просто боишься не сдержаться рядом со мной? – насмешливо предположил Дин. Он намеренно задевал Кастиэля, чтобы сорвать маску безразличия с его лица. - Идиот, - сквозь зубы проскрипел Кас. Желание едко ответить, сказать, как он презирает его за сестру, пульсировало внутри. Но смысл швырять горох об стену? Кто-то из них должен быть умнее. Кто-то из них должен не поддаваться на провокации.– Стой здесь, я сейчас вызову такси. Коллинз вернулся в дом и принялся искать телефон, тихо бормоча под нос ругательства. Дин откровенно забавлялся тем, с каким рвением парень пытался выпроводить его из дома. Все это казалось ему таким наигранным… Винчестер скользнул внутрь и прикрыл за собой дверь, чтобы утихомирить сквозняк, из-за которого Коллинз мог заработать простуду. Дин скинул пальто. Кас в это время наклонился к журнальному столику, увлеченно разбирая завалы, под которыми вполне мог оказаться мобильный. Поза, в которой парень стоял к нему пятой точкой, была более чем… занимательной. Дин подошел к Касу со спины и по-свойски провел рукой по его склоненной пояснице. - Помочь? – развязно промурлыкал он, возвышаясь над Кастиэлем. Коллинз, чертыхнувшись, резко выпрямился. Он развернулся, и парни почти столкнулись носами. Дин увидел, как панически расширились зрачки Кастиэля. - С ума сошел?! Отвали, - Кас вскинул руку, чтобы отстранить от себя Винчестера, но Дин, обезумевший от позабытой близости, крепко схватил за запястье и отвел его в сторону. Секунда – и Винчестер впечатал Каса в стену, зацепившись об угол тумбочки, неудачно выросшей на пути. Шипящая боль в голени лишь подстегнула. Кастиэль трепыхался, как подстреленная метким охотником птица, когда парень, налегая на него всем телом, блуждал горячими ладонями по телу. От Дина несло алкоголем и холодом, покрывавшим кожу густыми мурашками. - Пусти! Я не хочу… - Кас попробовал выставить вперед колено, но Дин первым вклинил свою ногу, чуть согнув, между его бедрами. Ладонь легла на рот, закрывая его так, что и дышать было трудно. Коллинз замычал, пытаясь втянуть ноздрями воздух. - Расслабься, - прошептал Винчестер на ухо и медленно отвел от его лица руку, чтобы скинуть с шеи полотенце. Когда влажная шея обнажилась, Дин по-собственнически прихватил губами кожу, доводя ее до густого покраснения. Дин поднялся выше и провел острым языком по его сжатым губам. Но стоило толкнуться бедрами, и Кас, судорожно охнув, приоткрыл рот шире. Винчестер воспользовался этим и углубил поцелуй. Нога, втиснутая между ног Коллинза, уперлась в пах ощутимей. - Гребаный извращенец! – прошипел Кас, когда парень отстранился и задрал его майку до ключиц, проведя большими пальцами по твердым от холода соскам. Голубоглазый царапнул оголившиеся от сумятицы плечи Винчестера. Дин хмыкнул и, касаясь разгоряченными губами мочки уха, пропел: - Тогда почему у тебя стоит на гребаного извращенца? – в подтверждение своих слов, Дин еще сильнее вжал ногу в промежность, вырвав гортанный, жалобный стон из горла Кастиэля. Кас был возбужден. Не удивительно, ведь он даже при регулярном сексе, даже при невинной прелюдии был восприимчив, словно его тело рассекали одни лишь натянутые нервы. Винчестер отлепил парня от стены, перехватив сзади за пояс, и запустил руку в его штаны. Под ними не было нижнего белья. Дин, опьяненный, истосковавшийся по близости с Кастиэлем, обогнул его со спины, и толкнул к дивану. Кас, растаявший, как пластилин, легко поддался вперед, перегнувшись животом через спинку софы. Винчестер, не теряя ни минуты, стянул до колен его светлые штаны, болтающиеся на свободной резинке. Кастиэль сделал последнюю попытку вырваться, но весомый шлепок чуть ниже оголенной ягодицы заставил его утихомириться. - Как же я хочу тебя… - нетерпеливо пробормотал Дин. Он осыпал его спину влажными поцелуями, шептал то что-то успокаивающее, то пошлое и грязное. Кас, терзаясь между свербящей похотью и растоптанной гордостью, лишь сбивчиво дышал и елозил щекой по жесткой ткани дивана. Дин облизал свои пальцы и, хоть этого и было мало для гладкого проникновения, вставил сразу два. Кастиэль зашипел сквозь стиснутые зубы и дернулся, но парень уперся одной рукой ему строго между лопаток, удерживая на месте. Проникая чуть менее резко, он убедился, что Кас был недостаточно тугим для того, у кого не было половой связи довольно долго. Мысль о том, что Коллинз удовлетворял себя, одновременно и заводила, и злила. Конечно, Кас был здоровым и взрослым парнем, которому физически было необходимо снимать напряжение. Фантазия, вызывающие образы того, как Коллинз, расхристанный и распластавшийся на простынях, доводит себя до оргазма, посылала жар по телу. Но с другой стороны, хотелось, чтобы парень полностью принадлежал ему, отдавался и доверял себя единственному человеку. И Винчестер собирался напомнить, каково это, получать удовольствие только от его ласк. Проникнув тремя пальцами до второй фаланги, он нащупал простату и надавил на нее ногтем, выбив почти скулеж с уст Каса. - Нравится? – криво усмехнулся он, повторяя это движение снова и снова, с наслаждением слушая беспомощные стоны Кастиэля. Когда Дин убедился, что Коллинз уже просто не в состоянии сопротивляться, потому что хочет так же, как и он, парень расстегнул заедающую молнию на джинсах и приспустил белье. Возбуждение было почти болезненным. Дин, превозмогая себя, впившись до белизны суставов в бедра Каса, вошел крайне медленно. На секунду просветление накрыло его, напомнив, что он делает это без согласия Кастиэля. Но когда он вновь ощутил под собой заведенного и изнывающего Каса, то сомнения с легкостью были отметены. Парень сомкнул ладони на его плечах, двигаясь спешными и хаотичными толчками бедер. Возбуждение, захлестнувшее пониже живота, было давяще-ноющим. Винчестер чувствовал дикие, точно первобытные инстинкты, хищно завладевшие его телом. Ничто и никто в мире не могли остановить его сейчас. - Сукин… ах… - Кастиэль напряженно вытянулся, когда парень обхватил у основания его член и провел по всей длине тугим захватом. И глубоко, жадно вдохнул, словно бы находился под толщей воды и в последнюю секунду, прежде чем легкие откажут, вынырнул. В уголках глаз Каса образовались колючие, злые слезы. Не от того, что было больно. Не от того, что было унизительно. А от стыда за то, с какой охотой реагировало тело, возбужденное до ломящей, частой дрожи... Кастиэль изогнулся дугой, отчего на спине проступила бугристая линия позвоночника, и с вымученным стоном дошел до разрядки. Повис в руках, безвольный, как тряпичная кукла. Колени разъезжались в стороны. Винчестер успел заметить, как влажная дорожка обогнула щеку и горькой каплей упала за шею, прежде чем парень скрыл лицо в сгибе локтя. Дин, поглаживая его по спине и бокам, еще раз глубоко толкнулся и, утробно рыкнув, вскоре последовал за Коллинзом. Неимоверными усилиями ему удалось после этого не свалиться поверх Каса. Полотенце, которым можно было вытереться, валялось слишком далеко, чтобы за ним идти. Поэтому Винчестер просто натянул на саднящую кожу парня штаны, а затем оделся сам. Переведя дыхание, он в два шага уселся на диван, утянув Каса за собой. - Кас? – хрипло и смазано проронил Дин, взяв его за руку. Парень искренне недоумевал, почему Кастиэль, сжавшись на краю софы, настойчиво отворачивает от него лицо. Ведь им же обоим было хорошо? Собственное тело налилось тягучей, свинцовой истомой. Веки потяжелели. Винчестер пытался бороться с накатившей после бурного вечера усталостью, осторожно теребя Каса за плечо. Ноль реакции. Тогда он попытался притянуть парня за пояс. - Не трогай меня… - устало, с мокрыми щеками произнес Коллинз. Он не хотел, чтобы Дин видел его слабым и уязвленным. Чувствуя себя использованным и изможденным, парень попытался отстраниться и вылезти из-под Винчестера. Дин не противился, позволяя Касу встать и скрыться в ванной. Старался не вслушиваться, когда оттуда раздались приглушенные всхлипы. Отгонял мысли о том, что совершил очередную ошибку... Вскоре его накрыл сытый, глубокий сон, приносящий долгожданный покой.***
Серое утро встретило его крошащей, отбивающей в голове дробью. Дин сонно провел ладонью ото лба до подбородка. Рядом, вопреки ожиданиям, не было услужливо оставленной воды и круглой таблетки аспирина. Он чувствовал себя разбитым. Замерз, заснув на голом диване. От него отвратно пахло после пьяных посиделок. Белье неприятно липло к телу из-за засохшего семени. Дин, точно медведь после зимней спячки, сполз с дивана. Кастиэль, не обращая на него никакого внимания, сидел на кухне и пил дымящийся чай, закусывая его глазированным печеньем. Таким же, как в первый раз, когда Винчестер оказался у него дома. - Доброе утро. Можно воспользоваться твоей ванной? – не услышав в ответ ни звука, кроме как поставленной на столешницу кружки со снежинками, он молча прошлепал в душ. Когда Дин вернулся на кухню, приведя себя в относительный порядок, парень продолжал сидеть, только уже над пустой чашкой, еще не остывшей от кипятка. Дин плюхнулся напротив и сложил руки в замок. - Итак? - единственное слово, пришедшее ему в голову. - Вон. Из. Моего. Дома, - четко и медленно, проговаривая каждый слог, произнес Кас. Его взгляд был пугающе холодным и отчужденным. Дин, обеспокоенный такими переменами, сделал то, что всегда делал в таких ситуациях: превратился в нахохленного эгоиста. Он развязно воспротивился: - Ночью ты был более сговорчивым. - Не смей… - звенящим голосом предостерег Коллинз. Желваки проступили на его скулах. - Поздно строить из себя недотрогу. Если бы действительно не хотел, то мог оттолкнуть меня вчера. - Я сказал – вон из моего дома! – нетерпеливо вскрикнул Кастиэль, вскочив, отчего ножки стула со скрежетом полоснули по полу. Дин тоже поднялся. Сознание настойчиво подсказывало молчать в тряпочку, но что-то так и подмывало задеть и без того больную тему: - И это твоя благодарность за все? За те разы, когда я вытягивал тебя из полнейшего дерьма и, несмотря на все, прощал и оставался рядом? По тому, что сказал Коллинз дальше, Дину показалось, что он упал в глазах парня гораздо ниже, чем прежде: - Я никогда, никогда не просил тебя о помощи, Дин, - гневно вскинулся Кас. – Ведь знал, что ничем не смогу отплатить за нее. Но когда ты продолжал поддерживать меня снова и снова, я думал, это… от чистого сердца, - голос парня едва заметно дрогнул. Винчестер понимал, что сейчас в руках Каса сверкнули заточенные ножницы, которыми можно с легкостью перерезать потрепанную ленту их отношений. И что он сам с наглой усмешкой подталкивает его к этому. Стоило остановиться, пока не поздно. Но парень упрямо продолжал наседать: - Не прикидывайся невинной овечкой. Ты, кажется, забыл, что сам натворил. Кастиэль устало надавил пальцами на прикрытые веки и покачал головой. - Все, что я натворил, - последнее слово Коллинз намеренно подчеркнул, - было ради того, чтобы уберечь дорогих мне людей. Анну, Гейба… тебя, - скомканно уточнил Коллинз. – А ради кого ты хотел переспать с моей сестрой? Ради кого… вынудил переспать с тобой? Ради кого, как не ради себя? Дин видел, что своими словами доводит Каса до ручки. Но, наверное, ему было суждено из раза в раз набивать синяки на одних и тех же граблях. - Это не оправдывает тебя. Кастиэль смерил его долгим, тяжелым взглядом из-под опущенных ресниц. Будто бы Дин своими словами стремился накрутить его чувства на вертел, чтобы потом зажарить. Уже запахло паленым. - Да, черт побери, не оправдывает! Чего ты этим добиваешься?! – раздосадовано выдохнул парень. - Ты то отталкиваешь, то подпускаешь к себе… Я живой, Дин, я тоже чувствую! Но тебе всегда мало! Почему ты просто не оставишь меня в покое?.. Если раньше Кас спрашивал это с затаенной надеждой, то теперь в голосе звучала горькая и отчаянная мольба. Он хотел, чтобы Винчестер исчез из его жизни. В груди Дина неприятно заныло. Когда Кас ерничал, грубил и повышал голос – это только раззадоривало и подстегивало к ответной реакции. Но видеть Коллинза таким, одиноким и сбитым с толку, было невыносимо. Фальшивый запал и напускную наглость как рукой сняло, оставив после себя лишь неимоверную тоску. - Эй, Кас… - Винчестер запоздало признал, что перегнул палку. Он сделал неловкий шаг вперед, но парень обессилено выпалил: - Хватит! – Кастиэль отшатнулся от него, будто бы Дин был прокаженным. – Прошу тебя, просто уйди!.. Винчестер уловил в его взгляде такую неподдельную боль, что изумленно замер. Раньше ему казалось, что что бы ни происходило, Кас всегда будет рядом. Ведь Кастиэль нуждался в нем, как ни в ком другом. Винчестер не понимал, что непоколебимая уверенность в этом равносильна тому, что объявить себя Богом среди атеистов. И стоило Дину превратиться из виновника торжества в виновного, то он начал сумбурно метаться. Метаться, в надежде восстановить контроль там, где это заведомо невозможно. И когда его попытки с треском провалились, то он просто сорвался. Стал совершать один опрометчивый поступок за другим… И эта вереница событий достигла своего финала: Кастиэль стоит и смотрит на него, как на своего мучителя. Только сейчас парень в полной мере осознал, что может потерять Кастиэля. Глупо, безвозвратно и по своей вине. Кажется, друзья были правы – Дин потратил слишком много времени на поиски оправданий, но никак не решений. И не успел заметить, как стал забивать ржавые гвозди в любящее сердце. И ведь сломленные чувства не сдашь в ремонт. Можно лишь попытаться починить их кропотливым и ручным трудом. И ведь не отвернешь замусоленную страницу назад, чтобы перечеркнуть крест-накрест вопиющие ошибки. Можно лишь попытаться начать все с девственно-чистого листа. Но хватит ли сил? И какова вероятность склеить то, что разбито на тысячи острых, режущих каждого, кто к ним прикасается, осколков? - Хорошо, - тихо прошелестел Винчестер. Сейчас ему действительно не оставалось ничего, кроме как забрать свои вещи и уйти.