Благородные узники свободы

В море штиль, Этерна на свободном ходу, солнце медленно скатывается за горизонт, выкрашивая воду в алый цвет. На основной палубе людно, но тихо. Негромкие перешептывания, редкие слова и никакого веселья. Сэхун сидит на ступеньке, рядом с Луханом на штурвальной палубе, и задумчиво изучает глазами цветное небо и спокойное море. - Лу. – зовёт казначей негромко, не отрывая взгляда от открывшегося перед ним морского пейзажа. - Мм? – отзывается штурман. - Думаешь…думаешь…. - Перестань себя накручивать! – перебивает штурман, удерживая штурвал, который не требует сейчас особого внимания, одной рукой, а другой, поглаживая Сэхуна по волосам. – Посмотри на брата. – просит штурман, и Сэхун поспешно оборачивается, находя глазами Сухо на капитанском мостике. – Он себя накручивает? - Лу. – тянет Сэхун, нахмурившись. – Ты же прекрасно знаешь, мы этого по нему никогда не поймём. – вздыхает казначей. - Вот и по тебе никто не должен понимать, что ты переживаешь. Учись у хёна контролировать свои эмоции. – кивает Лухан, а потом протягивает младшему руку. – Иди ко мне! – зовёт он. Сэхун встаёт и прижимается к чужому плечу, с облегчением выдыхая. Так ему определённо станет лучше. Малярия на Этерне протекает тяжело. Судно сбавляет ход и часами простаивает в море на якоре, дабы не попасть в шторм. Джонин приходит в себя на четвёртый день. Он кое-как раскрывает глаза, но потом щурится от яркого света. Снова предпринимает попытку открыть глаза и, первое, что видит перед собой - чужую улыбку, а потом ясные глаза. Плотник фокусирует взгляд и несколько мгновений всматривается в лицо напротив, словно не узнавая. А потом слабо улыбается в ответ и выдыхает: - Хён. Капитан улыбается шире, пропуская сквозь пальцы мягкие тёмные прядки и поправляя на лбу Джонина компресс. - Как ты? – почти шепчет Сухо, сидя рядом с Джонином на кровати. Чужая ладонь мягко касается тёплой щёчки, проверяя на наличие жара. – Жар вроде спал. Голодный? Джонин прислушивается к своим ощущениям: голова тяжёлая, в теле лёгкая ломота и усталость, всё ещё болит рука и да, кажется, он голодный. - Угу. – кивает Джонин. – Хён, сколько я спал? - Четыре дня. – Джунмён убирает с его лба повязку. – Подожди немного, хорошо? – капитан кивает, и Джонин следит за ним взглядом, когда тот выходит. Плотник прикрывает глаза, опускаясь в дрёму, капитана нет недолго, он возвращается совсем скоро, оставляя на столе принесённую с собой тарелку. Сухо вновь садится рядом с младшим, откидывая одеяло и позволяя Джонину обвить свою шею руками, чтобы помочь младшему сесть. Когда Джонин оказывается в вертикальном положении, он прикрывает глаза, чтобы ушло головокружение, а потом под его спиной мостят подушки, и плотник открывает глаза, снова фокусируя взгляд на капитане. - Хён, я сам. – краснеет мальчишка, забирая вилку из чужих пальчиков. – Руки же целые. – Джонин устраивает вилку в левой руке, и Сухо наблюдает, как правша-Джонин осторожно пытается справиться с поставленной перед ним задачей. У него получается довольно-таки неплохо, но он ещё не окреп, поэтому съедает совсем чуть-чуть. – Спасибо. - благодарит, когда ему вручают стакан воды, а потом помогают вернуться на подушку. - Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Восстановить силы. Поэтому, засыпай. – Джонин краснеет и довольно жмурится, когда капитан невесомо целует его в лоб и накрывает одеялом. Джонин честно пытается уснуть, сомкнув глаза и думая о чём-то хорошем, но часа два, как ему кажется, спустя, он открывает глаза, и его взгляд цепляется за ровную сильную спину. Капитан сидит здесь, совсем рядом, за своим столом, повесив на спинку стула камзол и оставшись только в чёрной рубашке. Джонин с мгновенье наблюдает, отмечая, что над столом особенно много света из-за свеч, а потом тянется, чтобы коснуться кончиками пальцев мягкой ткани камзола. Тот, кажется, ещё тёплый. Джонин держит приятную на ощупь ткань недолго и, выпуская, дотягивается до чужого локтя. - Хён. – шепотом зовёт он, чтобы не напугать. Капитан оборачивается на него через плечо и глядит вопросительно. – Я не могу уснуть. – отвечает на его взгляд Джонин, и Сухо только едва заметно улыбается. - Принести тебе травяного чаю? – предлагает капитан, откладывая перо и ещё больше поворачиваясь в кресле. - Хён, расскажи мне какую-нибудь интересную историю. – просит Джонин, сбегая пальцами с локтя на кисть, а оттуда в чужую ладонь, и тянет на себя. Капитан поддаётся и снова садится возле Джонина на свою же большую кровать. - О чём? – выдыхает он, сдаваясь. - Не важно. Главное – интересную. – кивает Джонин. - Ладно. – Капитан встаёт, от чего Джонину приходится выпустить чужую ладонь из своей. Он тушит лишние свечи, оставляя, в конечном счёте, всего несколько, снимает со своих бедёр тяжёлый пояс с оружием, разувается и, легко минуя Джонина, плюхается на большую кровать рядом. Всё верно, Джонин же не может выгнать капитана из своей собственной каюты. У него будет ещё время рассмотреть эту красивую комнату детально. В помещении полумрак, Джонин различает мягкие черты чужого лица, когда капитан устраивается полулёжа на соседней подушке, и Джонин переворачивается на левый бок, чтобы слышать и видеть хёна получше. – Будешь внимательно слушать? – переспрашивает капитан, и Джонин тут же кивает. - Когда-то в большом столичном дворце жил мальчишка. – начинает Сухо. – Он был любимым сыном родителей, старшим наследником, и у мальчишки был младший брат. - Хён, прямо как вы с Сэхуном. – улыбается Джонин. – Прости, я не перебиваю. – плотник накрывает губы ладошками. - Оба мальчика очень любили родителей, город, в котором жили и друг друга. Старший заботился о младшем, который рос хорошим братом. Мальчишки были принцами – будущими наследниками, а их родители – королём и королевой. – Джонин внимательно вглядывается в карие глаза напротив, что мягко горят в свете редких свечей. Бледная кожа кажется золотой, Джонин внимает каждому слову. - Старший мальчик – главный герой нашей истории, хорошо учился, делал успехи в военном и морском деле, он добродушно относился ко всем слугам во дворце, и многие ждали дня, когда он займёт своё место на троне. У мальчишки был лучший друг, они с самого детства были вместе. Этот хрупкий мальчик был сынишкой генерала при дворе короля. – Джонин чувствует сладкую негу в руках и ногах, перед глазами скачут картинки из повествуемой истории? и он только улыбается, не сводя взгляда со своего капитана. – Наш герой очень любил и лучшего друга, и младшего братишку, и родителей, он с удовольствием читал, учился стрелять и фехтовать, король учил его искусству вести переговоры, политическим да экономическим делам, и мальчишка рос смышленым, образованным, добрым. Когда ему исполнилось четырнадцать, отец впервые взял его с собой на переговоры, на которые они отправились морем. И мальчишка был покорён стихией, повергнут и сражён, влюбившись в седую пену волн, в глубокую лазурь, в солоноватый привкус на губах и прохладные брызги в лицо. Отец заметил, что его старший сын был впечатлён морским путешествием, и по возвращению домой король приказал капитану своего морского флота уделить особое внимание изучению морского дела. Мальчишка рос, учился и влюблялся в море сильнее. Когда ему исполнилось шестнадцать, отец подарил ему корабль – величественный, крепкий, свободный, изысканный и сильный одновременно. Судно не было в дальних путешествиях и долгое время не имело имени. Мальчишка мечтал, что когда-то в будущем отец позволит, и он сам поведёт свой корабль в море. – Джонин даже вперёд подаётся, так ему интересно. – Мальчишка мечтал бороздить просторы моря, ведь только в море он чувствовал себя свободным. С возрастом оковы будущей власти и ответственности начали давить на него. Но его планам, кажется, не суждено было сбыться. – продолжает рассказывать Сухо. Джонин вздрагивает, испуганно хлопая ресницами. Он уже так проникся к этому безымянному мальчишке, что хватается за лежащую рядом капитанскую ладонь. Сухо накрывает своей рукой ладошку плотника и продолжает. – Едва мальчишке исполнилось семнадцать, во дворце случился огромный пожар, что и по сей день не разобраться, был он случайным или всё же намеренным. Мальчишка, его брат и лучший друг выжили только потому, что не были во дворце тогда. В тот же день все трое осиротели. Мальчиков, наследников, переселили в загородный дворец, разделив с сыном генерала, оставив близкого верного друга одного позади. Из соседних земель вернулся дядя – родной брат короля. Он желал мальчикам добра, кажется, и не хотел смерти ни их, ни родителей. Он очень скорбел по брату. Но что больше всего пугало нашего героя, так это то, что дядя не хотел занимать место брата на престоле, он был намерен посадить туда законного наследника - старшего сына короля. В день, когда ему исполнится восемнадцать. Мальчишку это не устраивало – он был разбит из-за смерти родителей, ему не хотелось оставлять брата, которого должны были отправить в южную резиденцию, он мечтал найти своего друга, сынишку генерала, и сбежать в море на подаренном отцом корабле. В ночь побега, когда мальчишка на имеющиеся у него деньги нанял матросов, судно было прозвано «Вечной». – капитан кивает. - Хён, а что дальше было? – зевая, интересуется Джонин. – Мальчишка нашёл своего лучшего друга? - Нашёл, и они вырвались из этого плена на свободу, позволяя морскому бризу путаться в волосах и в парусах. – кивает Сухо. - А что с ними сейчас? – Джонин уже почти засыпает, прижимаясь к чужой груди, потому что его слегка бьёт озноб, и ему холодно. - Они и сейчас бороздят море! – отвечает капитан, укачивая засыпающего плотника, словно ребёнка, в своих руках. - Хён, а у мальчишки есть имя? – на грани сна спрашивает Джонин, устраиваясь в чужих руках поудобней. - Есть! – кивок. - Какое? – сонное бормотание. - Джунмён! Джонин просыпается сутра в комнате один и чувствует себя довольно-таки неплохо. Он переворачивается на спину и глядит в потолок, а потом вспоминает об истории, рассказанной капитаном, и вслух, словно пробуя на вкус, произносит: - Джун-мён! – почему-то вся эта история кажется ему такой знакомой, словно загадка, разгадка которой лежит на поверхности. Ему всю ночь снится история, рассказанная накануне, и, просыпаясь с утра Джонин не в силах прогнать из головы красивого имени – Джунмён. - Ты очнулся! – дверь неожиданно открывается, на пороге вырастает Сэхун, он преодолевает несколько метров расстояния между ними, запрыгивает к Джонину на кровать и тут же обнимает его, повалив только что севшего Джонина обратно на лопатки. - Сэ, прекрати, он едва пришёл в себя, ещё уставший и слабый, ты его раздавишь. – смеётся с порога следом первый помощник капитана. - Бэкхёни-хён, я в порядке. – отзывается Джонин, помахав хёну рукой, потому что второй так же обнимает Сэхуна в ответ. - Я очень рад, что вы все здесь, но ему нужен отдых, поэтому шагом марш отсюда! – капитан обходит своего помощника. – Ещё наобнимаетесь, Сэ! Ему нужен покой! - Хён, а посидеть спокойно на капитанском мостике ему можно? – тянет Сэхун, пытаясь состроить брату глазки. - Сегодня – нет, а завтра – я поговорю с Исином! А теперь идите заниматься своими обязанностями! - пока капитан выгоняет всех из своей каюты, Джонин прячется под одеяло, оставляя снаружи только глаза и пальчики, что держат края. – Кто тут у нас кот, который спрятался под одеялом и оставил снаружи только коготки?! – интересуется Сухо, садясь рядом. - Тигра!... – отвечает Джонин и улыбается, покраснев и нырнув под одеяло с головой. – Хён! – словно вспоминая о чём-то, зовёт вдруг плотник, вылезая обратно. – А почему Джунмён не захотел остаться во дворце!? Тогда бы он стал королём и мог бы плыть, куда ему хочется! - У королей есть свои обязанности, Джонин. – кивает Сухо. – Они правят и…. - У меня такое ощущение, словно мне шесть. – фыркает вдруг Джонин, и они с капитаном смеются. – Ну, хорошо, хён, если этот мальчишка, он сейчас в море, то кто он? Как он плавает? Он что…? – Джонин удивляется своей догадке. – Он пират!... - Молодец, догадливый! – улыбается капитан, потрепав младшего по волосам. - Доброе утро! Как наши больные коты? – после лёгкого стука в каюте появляется корабельный лекарь. - Доброе утро, Исин-хён. Если со мной всё будет хорошо завтра, я смогу выйти на палубу - посидеть с Сэхуном? – тут же спрашивает Джонин. - Сэ только что спросил меня о том же. – спрашивает Исин, касаясь чужого лба губами. – Жара нет, но рука всё ещё опухшая, и только не ври, говоря, что не чувствуешь слабости. - Чувствую. – кивает Джонин. – Сегодня я должен отдыхать, да? - Да. – кивает Исин, помогая Джонину до дна выпить принесённый им стакан травяного чаю. – А теперь спи. Джонин кивает, укладываясь обратно на подушку, его и правда смаривает настойка лекаря, и он тут же, буквально в течение нескольких минут, засыпает. А просыпаясь следующим утром, по ощущениям - уже здоровым, Джонин снова думает об истории и о Джунмёне. Думает и решает, что сегодня он так просто не сдастся. Общими усилиями, но они с Сэхуном всё-таки уговаривают капитана пустить Джонина наружу, и вот теперь, сидя в чужом большом кресле плечо к плечу, завёрнутый вместе с Сэ в большой плед, Джонин всё никак не может прекратить думать об этом. И пока казначей переговаривается со всеми, кого видит, Джонин проговаривает про себя имя. Снова и снова. Словно мысль, которая крутится в голове, уже на языке, но Джонин никак не может за неё ухватиться. - Что ты там бормочешь? – удивляется Сэхун, поворачиваясь к нему, и Джонин, не ожидая вопроса, на автомате выдыхает: - Джунмён! – а потом закрывает губы ладошками, словно он выдал чью-то тайну. Глаза Сэхуна становятся в размер с блюдца, а губы в удивлении приоткрываются. Он глядит на Джонина ошарашено, тот так же глядит в ответ, но оба молчат. Сэхун поочерёдно переводит взгляд с брата обратно на Джонина. - Я сказал что-то не то? – шепчет Джонин, нарушая повисшую между ними тишину. - Откуда…откуда ты знаешь это имя? – Сэхун всё ещё хлопает ресницами, а потом хватает Джонина за плечи. – Откуда? Кто тебе сказал его? - Хён. – отвечает Джонин уже даже не удивлённо, а скорее - испуганно. - Малышня. – капитан обращает внимание на шокированных младших. – Вы чего? Что-то болит, замёрзли? - Джунмён? – выдыхает Сэхун, не отпуская Джонина, но оборачиваясь на брата. – Джунмён? – переспрашивает он. Джонин удивлённо глядит на каждого по очереди. - Я рассказал ему одну старую историю. – кивает Сухо брату. - Историю? – переспрашивает Сэхун. - Угу. – кивает Джонин. – Я не мог уснуть, и хён рассказал историю. А что, Сэхун-а, ты не знаешь этой истории? - Знаю! – Сэхун оборачивается обратно к Джонину и выпускает его из своих рук. – Знаю! – младший вдруг улыбается, но как-то растерянно. - Сэ, помоги мне, пожалуйста! – зовёт возле штурвала Лухан, и Сэхуну приходится вылезти из-под пледа, встать и уйти. Джонин тем временем прижимает коленки к груди и мостит на них голову, задумчиво глядя вперёд, и продолжает одними губами произносить: «Джунмён». - И что к тебе так приклеилась эта старая история? – интересуется капитан, и Джонин вздрагивает от его голоса. - Извини, хён. – тянет он. – Я чем-то расстроил Сэхуна? Я не хотел, правда. - Как ты себя чувствуешь? – Сухо присаживается на быльце кресла, в котором сидит Джонин, и гладит по голове. - Со мной всё в порядке. Честное слово, я не вру. – Джонин кивает. – Хён, ответь мне. - Сэхун тоже любит эту историю, вот и удивился, что я рассказал её тебе. Больше никому о ней не говори, договорились? – отвечает капитан, добродушно улыбаясь. - Прости, хён. – Джонин утыкается носом в камзол где-то в районе живота. – Я буду молчать, как рыба. - Ты не рыба, ты кот! – отзывается Сухо, потрепав младшего по волосам, и снова поднимается. - Джунмён. – срывается у Джонина с губ, и капитан замирает. – Упс. Прости, хён, теперь я точно буду молчать. – Джонин краснеет и прячет лицо в складках пледа. Полторы недели спустя команда начинает приходить в себя после минувшей, наконец, малярии. Матросов на палубах становится больше, Этерна набирает скорость - она оживает. Джонина вновь пускают к штурвалу как раз эти полторы недели спустя, когда он окончательно приходит в себя, но всё ещё не может ответить капитану на вопрос «ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы вернуться в трюм?!». Джонину нравится жить с капитаном в его каюте. Нравится допоздна наблюдать, как хён работает, нравится просыпаться от тихого «Кот» и засыпать под мерный спокойный голос. Нравится капитанский камзол, который Джонин тягает по поводу и без, нравится, когда Сэхун приходит под вечер, и они забираются на чужую кровать и долго-долго болтают, а иногда и засыпают вместе. Нравится иногда просыпаться среди ночи от лёгкого крена Этерны, к которому привыкла уже вся команда, но не Джонин, и наблюдать за спящим рядом человеком. На основной палубе как всегда солнечно и жарко. Джонин с Бэкхёном сидят по обе стороны от стоящего за штурвалом Чанёля, который таким образом бросает на них тень. - Бэкхёни-хён, - задумчиво тянет Джонин. – Мы ведь на Этерне, так? - Глупый вопрос, ты полгода уже в море, дурень. – смеётся Чанёль, потрепав младшего по волосам. - Ша, квартирмейстер, не с тобой разговаривают. – Бэкхён хлещет Чанёля свободной рукой по заднице, которая как раз приходится рядом, на что Чанёль недовольно шипит и машет на первого помощника ногами. - Да, Тигра, на Этерне, а что? – отзывается первый помощник капитана. - Хён, расскажи, а почему Этерна?! Что значит – Этерна? – Джонин обхватывает лицо ладошками. - Что это ты так «вовремя» заинтересовался? – снова подаёт голос квартирмейстер. - Рыжий, я тебе сейчас вторую булку отобью. – рявкает Бэкхён. - Я не понял, первый помощник, а что это мы заглядываемся на мою задницу? – Чанёль хмыкает, улыбаясь. - Ты сейчас доиграешься. – Бэкхён пинает его ногой. - Этерна, золото, означает – «вечная»! Это латынь! - Ооо, - тянет Джонин. – Ясно. Что-то знакомое. – память пытается подкинуть нужное воспитание, и Джонин едва ли не ойкает. Корабль из истории хёна назывался Вечная. Джонин трясёт головой – не может же эта история быть правдой, верно? – Бэкхёни-хён, а сколько лет ты знаешь Сухо-хёна? – спрашивает Джонин первое, что приходит в голову. Если капитан из истории – это их капитан, то первый помощник – это… - Всю жизнь, с детства. – отвечает Бэкхён, и Джонин отворачивается от него, только бы тот не увидел его удивлённой мордочки. - А сколько лет вы уже вместе в море? – продолжаются вопросы, и первый помощник, как ни в чём не бывало, отвечает: - Шесть, Джонини. Джонин замолкает, обдумывая. Мальчишка из истории капитана сбежал, когда ему было семнадцать. Капитан на три с лишним года старше Сэхуна, а Сэхун младше Джонина на несколько месяцев, то есть, по сути, они одногодки. И если Джонину будет девятнадцать, как и Сэхуну, значит, капитану сейчас двадцать два, будет двадцать три. Семнадцать плюс шесть будет двадцать три. Джонин устремляет поражённый взгляд на выходящего на свой мостик капитана. Вся эта история – правда?.... - Тигра! – зовёт квартирмейстер. – Тигра! Тиграаа! Ну, посмотри, что ты сделал с ребёнком, окаянный! – фыркает рыжий на Бэкхёна. – Кот!!! - А? – Джонин оборачивается к Чанёлю, растерянно хлопая глазами. – Что? - Ты чего завис? – удивляется в ответ Чанёль. - А? – снова дёргается Джонин. – Ничего! Просто жарко, я пойду в тень! – Джонин кивает и направляется к капитанскому мостику, замирая в тени под ним, а потом на его плечо опускаются чужие руки. - Печёт? – интересуется капитан. - Угу. – соглашается Джонин. Чужие прохладные ладошки ложатся на горячие щёки, а потом на тёмную макушку, которая даже в тени ещё не остыла. – Лулу с Сэхуни хорошо. - Никто не запрещает тебе так же поиздеваться над своими волосами. – отвечает капитан. – Сходи к Исину, если тебе так печёт, он найдёт для тебя любой природный ингредиент, что сделает твои волосы белыми, красными или даже зелёными. – Джонин хмурится, а капитан негромко смеётся. - Хён. – надувается младший, складывая руки на груди. - Нет, ну, правда. Зелёный бы тебе пошёл. – смеётся Сухо, накрывая сложенные на груди ладошки своими. – Я шучу, не злись. – Джонин всё ещё хмурится, но вскоре не может сдержать улыбки, когда его целуют в макушку, а потом толкают вперёд, обратно на солнце, повесив на плечо свою бандану и приказав забирать у Чанёля штурвал. И пока Джонин уверенно ведёт Этерну вперёд, он напрочь забывает и о Вечной, и о сбежавшем мальчишке, и о своём капитане. Море вот уже который день радует штилем, на основной палубе тихо, шум, смех и песни раздаются только с нижнего трюма, где вместе с основной командой веселятся и простые матросы. - Бэкки, ты позволил им подебоширить? - хмыкает капитан, когда его первый помощник опускается рядом на подлокотник его кресла, в котором Сэхун с Джонином компактно помещаются вдвоём. - Они давно не брали никого на абордаж и не грабили. Не хочешь бунта – дай пирату доброго рому да песню. – отвечает Бэкхён, склоняясь над чертежами Сухо. – Ты как всегда всё до мелочей продумал. Ночами сидишь, пока ребёнок спит? – Бэкхён хмыкает. - Он не даёт мне сидеть, сразу тянет за руку к себе – спать. – отвечает капитан. - Он сегодня всё вопросы сыпал, любопытный Кот! – вспоминает Бэкхён, улыбаясь. - О чём? – интересуется капитан. - О том, что значит Этерна, сколько лет мы знакомы и как долго в море. – пожимая плечами, спокойно отвечает первый помощник. - Он догадался, Бэкки. – вздыхает Сухо. - О чём? – не понимает Бэкхён. - Я рассказал ему правду. Завуалировано, словно обычную историю. И он несколько дней не мог успокоиться, всё ходил и бормотал «Джунмён, Джунмён», и когда это услышал Сэхун, он, мягко говоря, приошалел. – капитан усмехается. - Собираешься согласиться, если он спросит у тебя напрямую? – Бэкхён разминает напряжённые плечи. - А у меня есть выбор? В конце концов, пора бы уже. – Сухо кивает. - Бэкхёни-хён, - Джонин входит без стука, как в свою комнату, запыхавшийся слегка. – Не знаю, конечно, как это происходит обычно, но, кажется, отбивать стаканы гитарой – это кощунство, нет? – младший пожимает плечами. - Чанёль! – шипит сквозь зубы недовольный Бэкхён, и тут же выходит. - Хён, а ты что делаешь? – Джонин останавливается за чужим плечом, заглядывая через него. – Ооо! – выдыхает он, увидев карту. – Хён, я хочу кое-что спросить! – всё ещё не глядя прямо в глаза, просит Джонин. - Спрашивай. – спокойно отвечает Сухо. Джонин плюхается на кровать за своей спиной, перебирая свои пальцы от волнения. - Эта история… – начинает он. Сухо садится на кровати напротив него. – Она…она… - Джонин сбивается в словах. – Она ведь…. Она реальна? - Реальна. – кивает Сухо. - Нет, я хочу спросить не это. – Джонин на мгновенье вскидывает глаза, но не выдерживает чужого взгляда и снова опускает. – Эта история – это…это… - Джонин набирает в лёгкие побольше воздуха. – Вечная – это ведь наша Этерна, вы шесть лет в море, лучший друг – это Бэкхёни-хён, младший брат – это Сэхун, а Джунмён… Джунмён – это ты?! – наконец выдыхает Джонин. - Теперь и ты знаешь правду. – соглашается Сухо, протягивая руку и осторожно цепляя чужой подбородок, но Джонин увиливает. – Ты меня боишься? – удивляется капитан. - Нет. – бурчит младший. - Ну тогда подними глаза. – просит капитан. - Хён, а как теперь?... А как?... – Джонин вскидывает взгляд всего на секунду и хочет снова опустить, как его лицо берут в обе ладошки совсем осторожно, и он уже не может отвести взгляда от этой тёмной затягивающей пучины чужих глаз. – И что делать-то теперь? – как-то обречённо выдыхает плотник, неотрывно глядя в чужие глаза. - Всё хорошо, Джонин. – уверяет его капитан. - Нет, не хорошо, хён. А что, если…если…. – младший давится вздохом. - Никто и никуда меня не заберёт, пока я сам этого не захочу и не позволю, пойми. – пытается объяснить Сухо. Джонин растерян и, кажется, расстроен. - Но… хён… - Успокойся, я никуда от тебя не денусь. – Сухо улыбается, видя, как в уголках чужих глаз собираются слёзы. Джонин вцепляется тонкими пальцами в чужой камзол и тянет старшего к себе. - Обещаешь? – шепчет плотник. - Обещаю. – отвечает капитан, подаваясь ещё немного вперёд и мягко прижимаясь к чужим губам своими. Джонина бросает в дрожь, голова начинает кружиться, поэтому он сильнее сжимает пальчики, несмело приоткрывая губки на встречу. – Ложись спать. – через мгновенье выдыхает капитан, отстраняясь, и растерянный Джонин молча кивает, слушаясь приказа. Он стягивает пояс с инструментами, плащ, и растягивается поверх покрывала на кровати, прикрывая глаза. – Спокойной ночи. – шепчет капитан, задувая, как всегда, все, кроме двух свечей. - Спокойной ночи… Джунмён-хён. – отзывается плотник. - Не называй меня так. – просит капитан, опускаясь рядом. - Почему? – Джонин переворачивается на живот, чтобы прижаться к чужому телу. - Джунмёна нет, есть Сухо. – отвечает капитан. - Мне всё равно, кто есть, а кого нет. – сонно бормочет Джонин. – Это ничего не меняет, хён. - Спи. – капитан целует чужой нос, закрывая глаза.