Фарис. "Выстрелы"
9 декабря 2018 г. в 02:21
Прежде чем стать охотницей, Фарис выпустила десятки стрел, и добрую половину — в молоко. Плохо струганное древко, каменный наконечник, гусиное оперение — в последний раз тучная гусыня больно ущипнула ее за руку, что до сих пор красовался темный след немного ниже локтя. Самодельные стрелы портили доски забора, перелетали, исчезали в высокой траве и кустах, а иногда даже впивались в набитый сеном мешок. Тогда Фарис действительно ликовала, потирая содранные девичьи пальцы о штанину.
Слава лучшего лучника стоила ей сотен выстрелов, посланных ровно в цель сильной рукой. Из раза в раз в центр мишени. Тридцать шагов, пятьдесят, сто — Фарис натягивала тетиву из крепких жил и пускала, пускала, пускала стрелы одна за одной. Она чуть щурила истинно соколиные глаза и никогда не промахивалась, обходя любого соперника, прицельно ломая чужие стрелы, достигшие цели на какую-то секунду раньше.
Чтобы увидеть казармы Лордрана, она обрезала косы и назвалась мужчиной. И метко стреляла куда велели тысячи тысяч раз. Стоя, припав на колено, почти не целясь, верхом, из-за щитов и спин. Фарис вытирала со лба горький пот, ожидая неминуемого — тянущаяся война с крылатыми повелителями неба скоро призовет и товарищей, и ее в свое безжалостное пекло.
Чтобы запечатлеть себя в веках, Фарис хватило одного выстрела. В водовороте огня и копоти, на выжженных долинах, среди плавящихся скал. Ее славный командир, Гох, умел сбить летящего дракона, буквально содрать с пылающего небосвода. Но сколь бы он ни был искусен, в скорости мироздание его, как и всех великанов, обделило. И когда он повалил на землю огнедышащее чудище, оно, точно в насмешку, начало яриться, скакать и вертеться волчком так, что дрожал воздух и ходила земля под ногами. Каждая новая Гохова стрела — почти целое человеческое копье, если сравнить, — летела мимо. Дракон щерился, вилял из стороны в сторону, грозя снести отряд.
И тогда натянула тетиву Фарис.
Никто. Не полубог, лишь человек, один из многих под сталью доспеха. Щуплый и быстрый, с глазами сокола и гранитной хваткой огрубевших рук. Пальцы смяли золотое оперение, взгляд лишь раз скользнул по танцующим на наконечнике молниям — поющая сквозь грохот битвы стрела вонзилась в янтарный глаз дракона, и по искаженной морде потянулась белая трещащая паутина.
Когда исполин пал, замерев навсегда, Фарис обрела лицо — одна из серебряного моря побратимов.