***
Северус лежал рядом, нежно поглаживая её и убирая прилипшие волосы со лба. Он уже наколдовал несколько Исцеляющих заклинаний, но, поскольку Гермиона всё ещё была без сознания, мало что мог сделать, кроме как давать понять, что находится рядом. Ведь именно её присутствие помогло ему больше всего после наказания магией обряда — её прикосновения вернули его к жизни. Гермиона уже очень долго находилась в обмороке. Снейп снова бросил встревоженный взгляд на висящие над камином часы. Три часа ночи. Накрывшись одеялом, он положил голову на подушку рядом с ней и не мог отвести глаз от её ноздрей, трепещущих при каждом вдохе и выдохе. Северус неимоверно устал, но должен был бодрствовать, чтобы не пропустить момент, когда она откроет глаза. Он хотел быть первым, кого она увидит, очнувшись, но не потому, что рассчитывал на свои способности к утешению. Он был с ней, когда Гермиона потеряла сознание, и считал, что с помощью целостности и непрерывности событий её память сможет быстрее восстановиться. А ещё он сделал для себя удивительное открытие — его приятно успокаивало наблюдение за тем, как она спала. В течение нескольких часов Северус просто рассматривал её, вглядываясь в утончённые черты лица, изящные линии скул и нежные щёчки, в каждое лёгкое вздрагивание ресниц и размеренное дыхание. Он знал, что в каком-то смысле занимался самовнушением — пытался убедить себя в том, что они оба всё ещё живы. Благодаря наблюдению за Гермионой появился ещё один положительный эффект — его постепенно стали покидать пессимистические мысли, которым Северус поддался, лежа в Больничном крыле. В глубине души он не верил, что переживёт сегодняшний вечер. Испытывая глубокую обречённость, он успел заранее всё организовать: убедился, что завершил все первостепенные дела, обсудил с Альбусом вопрос о своём заместителе, и тот заверил его, якобы Слизнорт сможет со всем справиться (каким-то «чудесным» образом опустив другую жизненно важную информацию), а также смирился с мыслью, что больше никогда её не увидит. Но однажды Северус всё-таки поддался искушению. Вопреки возражениям Помфри, он покинул Больничное крыло, поднялся на одну из самых высоких башен Хогвартса и наблюдал за Гермионой, гуляющей у озера. Как она разговаривала и весело смеялась со своими друзьями. Северус знал, она разозлится из-за того, что он даже не попрощался. Как бы то ни было, он никогда бы не допустил, чтобы она присутствовала на собрании Пожирателей. Ему даже в голову не могло прийти попросить её об этом. Это было немыслимо! Однако Грейнджер всё равно явилась из ниоткуда, что было для него словно удар ножом в живот. И снова его спасла. Так же, как спасала каждую неделю до этого. В каком-то смысле он понимал, почему Дамблдор забыл о её юном возрасте, ведь в последние годы директор вообще о многом забывал. Гермиона не только обладала острым, как бритва, умом, но и проявляла высокую стойкость духа, непоколебимое упорство и исключительную душевную порядочность. С другой стороны, иногда она была трогательной и беззащитной; её последние слова просто добили его: «Потому что я твоя!» От воспоминаний об этом его сердце забилось быстрее и чуть не ухнуло вниз. Крепко сжав её маленькую ручку, Северус медленно провёл большим пальцем по центру ладони. Бровь Гермионы слегка дёрнулась, а затем он почувствовал, как её пальчики легонько пошевелились в ответ. Продолжая поглаживать, он наблюдал, как она слабо дёрнула головой и немного повернула её в его сторону, после чего её веки задрожали и глаза открылись. Гермиона прищурилась, непонимающе глядя на него, а затем поморщилась от боли. — Чёрт, как больно! — захныкала она. Северус наложил ещё одно Исцеляющее заклинание без использования палочки и начал массировать чувствительные точки на её голове, пока мучительная гримаса не исчезла с её лица. Только тогда он позволил себе сдержанно улыбнуться. Её глаза опять начали закрываться. — Гермиона, не засыпай, — прошептал он. — Ох-х, — простонала она, слабо двигая руками и ногами под одеялом. — Тогда мне нужно… лечь на тебя сверху… Его тонкие губы вновь растянулись в улыбке. Он осторожно перевернул Гермиону и уложил её себе на грудь. Её ножки удобно расположились между его длинными ногами, а голова лежала прямо над сердцем. Дыхание девушки тут же замедлилось. — Тебе нужно бодрствовать, Гермиона, — он приподнял голову, смотря на неё сверху вниз. — Я не могу… — простонала она. — Помоги мне… Мышцы его живота напряглись, когда Северус попытался подавить смешок, но сразу же подумал, что в данный момент юмор может быть неправильно понят. — Как мне тебе помочь? — он скрыл веселье в голосе, запустил пальцы в густую гриву каштановых волос и мягко массировал кожу её головы. — Спой мне что-нибудь. Он насмешливо фыркнул. — Я не умею петь. Она замолчала. Он слышал её спокойное дыхание и знал, что она не спала. — Гермиона?.. — Тогда просто напевай что-нибудь, — робко попросила она. Северус озадаченно вскинул брови. Он с трудом мог вспомнить, когда в последний раз напевал. Для пения требовалась определённая беззаботность, которой он не испытывал… в течение двух или трех десятилетий. «Что ж, если это поможет ей не заснуть…» Сперва ему на ум пришла «Сарабанда» Генделя, поскольку его мать всегда напевала её, когда он был ребёнком. Лежащая на его груди Гермиона приподнялась, когда он сделал глубокий вдох… и запел. Северус удивился, насколько легко вспомнилась мелодия, как будто и не прошло столько лет. Он видел, что Гермиона широко раскрыла глаза и внимательно слушала. Хотя, по правде говоря, для неё это было непросто, так как она в буквальном смысле лежала на источнике звуков. Когда он закончил, она ненадолго замолчала. — Пожалуйста, ещё! — прошептала Гермиона. Просьба скорее походила на требование и сказана была голосом капризной маленькой девочки. Тем не менее Северус считал, что после всего, через что она прошла, Гермиона сполна заслужила право вести себя по-детски непосредственно, если ей того хотелось. И от этой мысли он снова невольно улыбнулся, а затем начал напевать всё, что приходило ему в голову: отрывки песен, запомнившихся со школьных времён, какие-то мелодии, услышанные дома по радио, когда он наведывался в Паучий тупик. Она поднималась и опускалась на его груди, постукивая пальцами по мужскому плечу в такт мелодии. Постепенно постукивание замедлилось, а затем вообще прекратилось. — Гермиона?.. Ответа не последовало. Она крепко спала. Не было смысла снова её будить. Обняв девушку за плечи, Снейп наклонился и поцеловал её в пушистую макушку. Устроившись поудобнее, он глубоко вздохнул и поймал себя на мысли, что несмотря ни на что чувствует себя абсолютно счастливым. Новое чувство казалось хрупким и недолговечным, а также — бесценным подарком, ведь до этого Северус не верил, что когда-нибудь ему повезёт ещё раз испытать нечто подобное в своей жизни.***
Влагалище пронзила острая боль. «Должно быть, Северус слишком жёстко трахал меня прошлой ночью». Гермиона ничего не могла вспомнить. «Неужели он опять взял меня у двери? Или просто неаккуратно сделал это пальцами? Судя по боли, пальцы должны быть чертовски огромными!» Несмотря на его внушительное мужское достоинство, после секса она никогда не чувствовала себя настолько плохо. «Может быть, я наколдовала на его член Histomalleus? И увеличила тот до невероятных размеров?» — Почему ты улыбаешься? Карие глаза испуганно открылись. Она снова лежала на нём. «Как мы здесь оказались? Северус уже вернулся из Больничного крыла?» Как только Гермиона заглянула в бездонные чёрные глаза, на неё разом нахлынули все воспоминания, накрывая сверху мощной волной. — Успокойся! Всё в порядке, — прошептал Снейп, схватив её за плечо. «Ничего не в порядке!» Гермиона слишком долго сдерживалась, пытаясь быть храброй, и только теперь позволила себе проявить слабость. Слёзы сами собой текли и текли из её покрасневших глаз. Северус обнял её и, поглаживая по спине, вытер заплаканное лицо краем одеяла. Он наколдовал стакан воды, помог ей дойти до туалета (пользоваться которым тоже было чертовски больно), а затем стоял рядом с ней под душем, пока Гермиона мылась и плакала одновременно. Наконец у неё закончились слёзы, она с трудом дышала через заложенный нос. Он сделал ей чашку чая с тостами и принёс всё это в постель. Сидевший на краю кровати Снейп, как всегда, был одет в свой чёрный сюртук. Он успокаивающе сжимал рукой её колено, пока Гермиона ела. За всё это время она не проронила ни слова, но внезапно почувствовала себя чертовски голодной. Допивая остатки чая, она заявила: — Я ни о чём не жалею. Северус задумался, нахмурившись. — Не жалеешь о чём?.. — О том, что сделала. Он опустил взгляд вниз и уставился в пол. Ему хотелось, чтобы она вообще не проходила через весь этот ад, но теперь, находясь вместе с ней в безопасности, не мог не испытывать благодарности. Вновь взглянув на неё, он молча кивнул. — И ещё… Пожалуйста, давай больше никогда об этом не говорить? Только в случае крайней необходимости. Он ещё раз кивнул. — У тебя есть какая-нибудь мазь для моей промежности? Мне очень больно. — Естественно. Снейп встал и подошёл к шкафу, где моментально нашёл нужную стеклянную баночку. К моменту его возвращения Гермиона уже поставила поднос на пол и изучающе смотрела на него. — Ты сам её нанесёшь? — Я отвечаю за тебя. Так будет правильнее. Её губы изогнулись в улыбке. И всё же Гермиона предостерегающе схватила его за руку, когда Снейп сел рядом с ней. — Будь осторожен! — Я всегда осторожен. Уголки его губ приподнялись в сексуальной усмешке. — Нет… не всегда, — вздохнула она и внезапно захотела его поцеловать. Поддавшись неожиданному порыву, она схватила его за шею и притянула к себе. Их поцелуй был нежным, чувственным и многообещающим. Глубоко вздохнув, Гермиона прислонилась к спинке кровати и откинула одеяло, немного расставив ноги в стороны. Она была полностью обнажена. «Судя по отсутствию одежды, я больше никогда не увижу прекрасное чёрное платье Парвати, как и свою сумочку вместе с туфлями». Ну, по крайней мере, ей вернули волшебную палочку, которая лежала рядом на прикроватной тумбочке. Зачерпнув пальцем немного крема, Северус начал наносить его, внимательно наблюдая за мельчайшими изменениями в мимике её лица и осторожно проникая во влагалище. Гермиона поморщилась, но одобрительно кивнула. Он постепенно вводил палец глубже, а она всё резче втягивала носом воздух, вцепившись в одеяло. Дождавшись, когда она снова посмотрит ему в глаза, Снейп продолжил наносить бальзам массажными движениями. Спустя несколько минут она начала расслабляться — раздвинула ноги шире и расслабила пальцы. К тому времени, когда он закончил, она прикрыла глаза от удовольствия и выглядела одурманенной, на её губах играла ленивая улыбка. — Кажется, мне намного лучше. Северус тихо усмехнулся и, закрыв баночку с мазью, отлевитировал её обратно в шкаф. Потянувшись к нему, Гермиона схватила его за руку. — Ты можешь войти в меня? Он отрицательно покачал головой. — Противозачаточное зелье пробудет в твоём организме в течение дня или около того. Она выглядела крайне разочарованной. — Впрочем, я всегда могу… импровизировать. В её глазах вспыхнул азарт. — Да! Прошу тебя! Чёрные глаза Снейпа засверкали от удовольствия, он придвинулся ближе и наклонился, на мгновение захватывая её губы своими и вдыхая чарующий аромат. Её руки обвились вокруг его шеи, Гермиона нетерпеливо застонала, почувствовав, как мужской палец скользнул внутрь её тела. Другой рукой Северус сжимал и ласкал манящую грудь, его пальцы сомкнулись вокруг одного соска, а затем он довольно ощутимо потянул за него. — Два? — прошептал он, нехотя оторвавшись от её губ. Гермиона быстро закивала. Вводя второй палец рядом с первым, он почувствовал, как её бёдра инстинктивно качнулись навстречу. «Должно быть, ей действительно стало лучше». «Он всегда делает это так… восхитительно!» Гермиона знала, что никогда не устанет исследовать губами его тело, пробовать его на вкус, целовать каждый сантиметр его кожи. Вторжение искусных гибких пальцев и то, как те двигались в глубине её лона — всё было великолепно. Она практически забыла про остаточный дискомфорт. Гермиона в очередной раз задалась вопросом: «Как ему удалось так быстро восстановиться после наказания?» На самом деле, испытанная ею боль граничила с агонией. «Возможно, моя первая попытка минета оказалась не такой уж плохой. Может быть, у меня есть… врождённые способности?» — она мысленно улыбнулась. — «Конечно, не такие выдающиеся, как у него, но всё же…» Она почувствовала, как Северус выскользнул из её объятий. Он оставил тёплую дорожку из поцелуев от мочки её уха до основания шеи, затем дразняще провёл языком вдоль ключицы и продолжил путь вниз к девичьей груди, пока наконец не добрался до соска. Впившись в него губами, он с силой всасывал острый пик в рот, пока его пальцы смелее проникали во влагалище. Он играл с ней, растягивал изнутри, прижимался пальцами к бархатистым стенкам. Гермиона задыхалась и извивалась под ним, запустив пальцы в его длинные волосы. Снейп скользнул губами вниз, целуя её живот и лизнув языком пупок. Он опустился ещё ниже, устроился меж её бёдер и начал нежно ласкать клитор кончиком языка. «Я должна это увидеть!» Приподняв голову, Гермиона мельком увидела, как его язык омывал и щекотал пульсирующий от желания комочек, пока пальцы продолжали ритмично проталкиваться внутрь. Она подумала, что у него самый прекрасный рот в мире. Стоило Гермионе увидеть, как его губы полностью обхватили клитор, она ощутила, как глубоко внутри всё сжалось от переполняющего её желания. Гермиона не собиралась вдаваться в сравнения, но случайно подумала, что некоторые мужчины (скорее, эгоистичные мужланы) думают только о себе и даже не задумываются над тем, как доставить женщине удовольствие. Она поняла, насколько ей повезло. К счастью, она встретила того, чьи фантазии и желания идеально сочетались с её собственными. Она чувствовала, что скоро взорвётся, и причиной тому будет не только оргазм. Внутри неё накапливался огромный ком эмоциональной энергии, который мог пронзить не хуже магии проклятого обряда, но эта энергия не была наполнена грязью и ненавистью. Её переполняла… любовь. — Боже мой… Северус! — взорвавшись, воскликнула она, и мощный энергетический поток выплеснулся из неё, как до этого поток слёз во время плача. Сокращающиеся мышцы бешено пульсировали. Она всё ещё чувствовала внутри его пальцы. Гермиона наслаждалась оргазмом, ритмично сжимаясь вокруг них. Прижав его голову к своей промежности, она отчаянно извивалась, а он продолжал упиваться, пока не завершились последние судороги. Вытащив пальцы, Снейп попытался сесть, но прежде чем он успел сдвинуться с места, Гермиона схватила его за плечи и притянула к себе, целуя в удивительные чуткие губы. Она почувствовала на них собственный вкус, и ей это понравилось. Она прижала его к своей груди, и Северус остался в таком положении, только обнял её обеими руками. Наслаждаясь тяжестью мужского тела, она играла с его волосами, наматывая чёрные пряди вокруг пальцев, точно так же, как иногда делала со своими кудряшками. — Наверное, мне нужно вернуться в Гриффиндорскую башню, прежде чем меня хватятся, — устало промолвила она, грустно глядя на часы над камином. — Нет, если тебе ничего оттуда не нужно. Альбус знает, что ты останешься у меня, — прошептал он где-то в районе её груди. Брови Гермионы удивлённо взлетели вверх. — И профессор Дамблдор на это согласился?! Северус осторожно приподнялся на локтях и навис над ней, пронзив насквозь глубоким взглядом. — Разумеется. Ты моя.