***
Сердце Гермионы радостно подпрыгнуло, когда она услышала, как открывается дверь его личных покоев. Она уже дочитала до конца свою книгу и не хотела браться за новую. Она сделала себе две чашки чая и уже устала его пить, а ещё смогла сдержаться и не стала заглядывать на запрещённые книжные полки, чтобы не портить Северусу настроение. Однако, как выяснилось, ей вообще не нужно было беспокоиться о его настроении, поскольку Снейп уже раздевался на ходу, следуя прямиком в спальню. Сорвав с себя одежду, он опустился сверху и набросился на лежащую под одеялом девушку. Не ждав столь внезапного нападения, Гермиона начала извиваться, безуспешно пытаясь вырваться, но в результате всё-таки сдалась, отдавшись на его милость. Он жадно впился губами в её шею и пососал учащённо пульсирующую артерию. Гермиона слышала его приглушённое дыхание, обдающее теплом, а ещё чувствовала восхитительное трение подбородка, задевавшего её ключицу. — Северус… — простонала она, поворачивая и подставляя шею голодным укусам. Надвигающаяся буря усиливалась. Настойчиво вонзившись носом под её подбородок, он заставил Гермиону откинуть голову чуть выше, тут же прихватив зубами мочку уха. От неожиданных ощущений она быстро возбудилась и покрылась мурашками, а её волосы встали дыбом. Грейнджер всё-таки смогла сдержать рвущийся крик, вместо этого с её губ сорвался хриплый стон. Снейп полностью втянул в рот мочку и долго посасывал её, после чего решительно проник своим тёплым языком в самые сокровенные глубины ушной раковины. От этого смелого действия вся её плоть мгновенно воспламенилась, а по позвоночнику прошла сладостная дрожь. — Ох-х-х… — застонала она, безуспешно предпринимая попытки высвободиться и отчаянно желая к нему прикоснуться. Похоже, у Снейпа были другие планы. Откинувшись назад и тяжело дыша, он сдёрнул одеяло с её обнажённого тела, поймав за запястья, когда Гермиона попыталась его коснуться. Беспалочковым заклинанием он связал их вместе и привязал её руки к изголовью кровати. — О Боже! — от внезапной скованности у неё вырвалось жалобное хныканье. Она предчувствовала это — то, что Северус собирался показать ей что-то, чего она никогда не испытывала прежде. Гермиона была уверена в себе и знала, что до тех пор, пока они будут вместе, она добровольно последует за ним. На самом деле она не понимала, что уже была в него влюб… — М-м-м! — она громко застонала, когда он сжал пальцами оба соска и покручивал их до тех пор, пока она не выгнулась на кровати. Обжигающая боль моментально пронзила её до самых глубин, волшебным образом преобразившись в неистовое желание. «Откуда он об этом знает? Читал руководство по эксплуатации Гермионы Грейнджер? Или сам находится в процессе его написания… прямо… сейчас?» Жадно обхватив ладонями обе груди, Снейп свёл их вместе и страстно припал к одной, втягивая в рот сосок, словно сладкую тягучую ириску, блуждая по нему языком, дразня игривыми поглаживаниями. Оторвавшись от одной груди, Северус переключил всё внимание на другую, продолжая перемещаться между ними, пока её нервные окончания не вспыхнули, посылая сигналы в самые отдалённые части тела и вовлекая их в обжигающий водоворот. Вскоре уже каждый миллиметр её плоти дошёл до предельной чувствительности. Она стала его вещью, глиной в его руках, а он был художником, создающим шедевр под воздействием вспышки вдохновения. Поглаживая и сжимая руками, вонзаясь зубами и вытягивая всевозможные чувственные отклики из её тела, заставляя её дрожать на грани оргазма снова и снова. Она сорвала голос до хрипоты и разрыдалась от сжигающей изнутри похоти. Северус остановился, его тело поблёскивало от пота. — Не сдерживайся! — прошептал он, прижался к её губам и поцеловал впервые за всё это время. Отстранившись от её губ, Снейп одним рывком перевернул Гермиону на живот и раздвинул ей ноги. Он освободил одну из её рук, согнул на ней пальцы и потянул её назад. Осторожно сложив пальчики Гермионы так, чтобы указательный и средний оставались вытянутыми, он начал медленно проводить ими вверх и вниз по расщелине меж ягодицами, наконец положив оба пальчика на её сморщенный анус. Крепко удерживая её руку таким образом, Снейп наклонился и шёпотом приказал ей на ухо: — Наколдуй Histomalleus. Гермиона лежала, упираясь лбом в матрас. «Какого чёрта он делает?!» Она не знала, почему вообще задалась этим вопросом. Она сделает всё, что он захочет, поскольку Северус знал всё о её тайных желаниях. Прошептав беспалочковое заклинание, Гермиона ощутила, как заднее отверстие преобразилось — расширилось и расслабилось. Он вновь приковал её руку к изголовью кровати, после чего неспешно провёл ладонями сверху вниз по спине девушки, и в этом жесте она почувствовала что-то похожее на краткую интерлюдию — временное затишье перед бурей. Задрожав, она попыталась расслабиться, но была так сильно возбуждена, что совладать с собой оказалось Гермионе не по силам. А затем она почувствовала это. Мягкое прикосновение его бархатистой плоти к её ягодицам: как нежная головка прошлась по обеим половинкам — вперёд и назад — после чего скользнула вниз и устроилась у входа. Гермиона ждала, что в какой-то момент он поставит её на колени, но Северус этого не сделал. Вместо этого она неожиданно ощутила, как его бёдра слегка отстранились, а затем он одним движением раздвинул её половые губы вместе с ягодицами, и тут же глубоко вошёл во влагалище. Она застонала, уткнувшись носом в матрас. Наконец-то Северус снова оказался внутри и это показалось ей идеально правильным. В этой позиции её ноги придавливались весом его тела, а лоно сжималось сильнее, усиливая ощущения от его и без того впечатляющей толщины. После нескольких размеренных толчков, он положил одну руку ей на затылок, а другую — на нижнюю часть спины и начал ритмично двигаться в соответствии с медленными плавными фрикциями. К счастью, её руки были прикованы достаточно низко, так что она могла опереться на локти. Гермиона раскачивалась на кровати туда-сюда, навстречу шлепкам его бёдер. Ей нужна была хоть какая-нибудь точка опоры. Он двигался всё быстрее до тех пор, пока она не почувствовала, что стенки влагалища идеально подстроились под размер его члена. Как только её мышцы сжались на пределе ощущений, Северус замедлился, не позволив ей кончить. Она обиженно фыркнула, испытав смесь облегчения и разочарования. Всё её тело жаждало разрядки. До Гермионы долетел глухой звук, что-то шлёпнулось в его ладонь, и через несколько секунд она ощутила прикосновение пальца, покрытого слоем какой-то холодной скользкой смазки, к своей сжатой дырочке. Он настойчиво надавил и проник сквозь плотное кольцо изменённых мышц, проскальзывая внутрь. Всё оказалось не так страшно. Возможно так было благодаря заклинанию Histomalleus, но ощущения казались скорее яркими и возбуждающими, а не болезненными, с каждым движением его пальца. Как только возобновились ритмичные толчки, она заметила, что сочетание того и другого доставляло совершенно новый уровень наслаждения. Вскоре Северус поднялся на порядок выше. Неожиданно второй палец присоединился к первому, и у Гермионы перехватило дыхание. Именно тогда он начал входить во влагалище намного жёстче. Дополнительная стимуляция подавляла дискомфортные ощущения в прямой кишке до такой степени, что, благодаря наполненности повсюду, нижняя часть её тела превратилась в огромный комок напряжения. Гермиона могла только стонать. Слишком много всего сосредоточилось в столь малой части её тела. Она чувствовала, что внутри скоро случится большой взрыв. Северус начал вращать пальцами, с каждым толчком стимулируя задний проход, от чего её мышцы содрогались, пока член безостановочно входил глубже. Наконец, её переполнили необыкновенные, доселе неизведанные ощущения. Вжавшись лицом в матрас, Грейнджер испустила вопль, разрывающий горло, когда всё её тело забилось в сладостных конвульсиях. Мгновение спустя Северус присоединился к ней — из его горла вырвался гортанный рык, пока он наполнял её сокращающееся влагалище своим семенем. Оргазм продолжался гораздо дольше, чем когда-либо раньше — как будто все её мышцы стали гиперчувствительными, продолжая содрогаться от удовольствия. Она судорожно задыхалась, бешено извивалась и дрожала. Стоило Снейпу наконец-то освободить её руки, она застонала от внезапно нахлынувшей боли. Но потом всё изменилось. Северус начал произносить заклинание за заклинанием: очищая, исцеляя, охлаждая и под конец заключая её в крепкие объятия. — Я слишком поздно это понял, — прошептал он, нежно целуя её мокрые от слёз щеки. Гермиона даже не заметила, когда успела заплакать. — Понял, что? — слабо прохрипела она. — Что для тебя это было чересчур. — Нет, нет, всё совсем не так! — она замотала головой так энергично, как только могла. — Это было невероятно! Я никогда не испытывала ничего подобного! Как раз то, чего я хотела — узнать свои пределы. — Кажется, ты их уже узнала, — он проводил пальцем по её губам, всё ещё выглядя встревоженным. — Я к ним даже не приблизилась, — улыбнулась она, облизывая языком и посасывая его пальцы. — Я скажу тебе, когда с меня хватит, а пока, надеюсь, ты придумаешь ещё несколько таких дерзких… непристойных… выходок. Северус покачал головой, внимательно разглядывая её, словно редкую драгоценность. — Ты необыкновенная! — в конце концов прошептал он. — Ты тоже настолько необыкновенный, что я больше не хочу принимать это дурацкое противозачаточное зелье! Его глаза испуганно расширились. — Я хотела сказать… что не хочу принимать его сразу же! Потому что, мне хотелось бы повторить… возможно снова и снова. Неужели нам нужно продолжать следовать приказам Ордена, и выполнять обряд всего раз в неделю? — Думаю, пришло время проинформировать Орден о нововведении, — сказал Северус, заправляя прядь волос ей за ухо. — О каком? — Что мы будем заниматься сексом в любое время, когда захотим, а все остальные — пусть катятся к чёрту! — прорычал он, целуя её в шею. Гермиона взвизгнула и заливисто рассмеялась.***
«Северус сказал, что нужно подождать ещё пять минут». Гермионе совершенно не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел, как она покидает личные покои профессора Зельеварения, поэтому ей пришлось ждать, пока он подготовит класс перед уроком, чтобы потом незаметно выскользнуть, не привлекая к себе лишнего внимания. Убивая время, она бродила по его апартаментам, ни на чём не заостряя внимание и думая лишь о том волшебном вечере, который они провели вместе. Они занимались сексом ещё трижды. Самый последний раз был неспешным, нежным и удивительно чувственным. Гермиона вспомнила, как лоб Северуса прижимался к её лбу, их тела таяли и растворялись друг в друге, и, по её мнению, это был не секс — они занимались любовью. Восхитительное тепло, распространявшееся в глубине груди лишь подтверждало то, что она и так начала подозревать. «Я в него влюбилась! Нет… Я полюбила его!» Снейпа сложно было назвать привлекательным мужчиной. Едва ли в такого можно было влюбиться. Гермиона это понимала, но даже острый ум не мог убедить её в обратном или в том, что она должна подавить свои зарождающиеся чувства. «Я люблю его, и мне нужно ему об этом сказать! — Гермиона взволнованно подпрыгнула, — И я скажу ему сегодня же!»***
— Эй, Гермиона, что с тобой случилось? — прошептал Гарри, присоединяясь к ней возле их общего котла. Гермиона посмотрела по сторонам, и убедившись, что их никто не подслушивает, ответила: — Ох, я просто подхватила один вирус, — она начала измельчать несколько красных корней. — Это было так странно… появилось просто из ниоткуда! Профессора побоялись, что его ещё кто-нибудь подхватит, поэтому меня изолировали. — Мы могли навещать тебя, просто не подходили бы слишком близко. — Знаю, Гарри. Я сказала, что… Ты можешь взвесить вон те крылья жуков? Я сказала, что это будет неоправданный риск. Как прошёл матч по квиддичу? — Не так уж плохо, мы полностью разбили Хаффлпафф, как и ожидали. Рон несколько раз блестяще спас ворота. Я поймал снитч, — он вытряхивал крылья жуков из банки на весы. — Но гораздо веселее было бы, если бы ты была с нами! — Понимаю. Мне действительно очень жаль, — Гермиона увидела разочарование на лице Поттера. В последние пару месяцев они действительно проводили вместе слишком мало времени. — Хочешь, попозже поиграем в волшебные шахматы? Он фыркнул. — Ты же ненавидишь шахматы! — Тогда, как насчёт совместной прогулки? — Ну… хорошо, — на его лице появилась натянутая улыбка. — У меня такое чувство, будто ты что-то скрываешь. «Да неужели?!» — Парвати сказала, что ты была у Снейпа… — Что?! — На отработке. Лаванда видела, как ты спускалась в подземелья, и Парвати сказала, что этот старый мерзавец назначил тебе отработку за то, что ты не выполнила последние домашние задания. Похоже ему плевать, что ты болела. Гермиона мысленно выдохнула. — Да. Это было немного несправедливо с его стороны. Я просто писала строки и всё такое прочее… — «Всё такое прочее?» — Отмывала котлы. — Вот сволочь! — вспыхнул Гарри, бросив укоризненный взгляд на Снейпа. — А теперь сидит и смотрит на тебя как ястреб. Должно быть, ты сильно его разозлила. Гермиона подняла глаза и увидела, что Северус до неприличия пристально пялится на неё, её желудок мгновенно сжался. — Ну да… Я прошла через очень суровое… наказание. Заставив себя отвести от него взгляд, Гермиона попыталась сосредоточиться на их вареве и сказала: — Я начну помешивать зелье, а ты можешь добавить несколько крыльев. Пока Гарри подбрасывал крылья в котёл, Гермиона с любопытством оглядывала класс и наблюдала, чем занимались остальные: её взгляд задержался на Драко, который работал в одиночестве в самом дальнем углу. Малфой выглядел просто ужасно: его кожа стала слишком бледной, почти серой, глаза сильно покраснели, а когда он нарезал ингредиенты, она заметила, что его пальцы судорожно дрожали. Несмотря ни на что, ей вдруг стало жаль Драко. Волшебный обряд явно требовал с него свою жестокую дань. Она пыталась отогнать грустные мысли прочь, но знала, что у Пожирателей Смерти оставалось критически мало времени для выполнения своих обрядов после инцидента с Люциусом. «Интересно, удалось ли Драко это сделать? Наверное, да, судя по тому, что он всё ещё здесь… но какой ценой?» Гермиона не в первый раз ощутила тошнотворное чувство, как только задумалась над тем, кто являлся самой лёгкой добычей для Пожирателей Смерти: девочки-подростки, пожилые женщины и дети. Ей было противно даже думать об этом, но она задалась вопросом: «Кого они выбрали в качестве новой мишени? Может быть это я подтолкнула их к таким отчаянным действиям после того, что случилось на собрании?» Тогда её посетила ещё одна мысль. «Почему Люциус Малфой настаивал на том, что телесная трансформация может сработать только с помощью Оборотного зелья? Почему не заклинание Histomalleus?» Ей очень хотелось спросить об этом Северуса. Они договорились встретиться в полдень и пообедать в его покоях. «Вот тогда я его и спрошу».***
— Что-то случилось? — Северус с беспокойством смотрел на неё, пока она сидела у огня и задумчиво покусывала нижнюю губу. Гермиона напряжённо вздохнула. — Я всё ещё не понимаю некоторых вещей… об обряде. Снейп нахмурился, но не стал задавать вопросов. — Почему Малфой не предложил использовать заклинание Histomalleus, а вместо него сказал об Оборотном зелье? Гермиона заметила, что Северус начал нервно постукивать пальцами по сложенным на груди рукам. Казалось, он упрямо не хотел отвечать. Наконец, он как ни в чём не бывало пожал плечами. — Возможно, они просто не знают о действии чар Histomalleus. Гермиона неверяще смотрела на него. — Не знают? Почему же они не знают? Ведь они создали это проклятие? Они не понимают, как работает магия обряда? Снейп пренебрежительно отмахнулся, но Гермиона заметила, что он чувствовал себя явно некомфортно. — Это очень сложное колдовство и, вероятно, не все составляющие им понятны. — Но ты их понимаешь? Он ничего не ответил. Потом ей бросилось в глаза, что он начал проводить большим пальцем по кутикуле безымянного — точно такой же нервный жест она заметила в самом начале. И тогда она обо всём догадалась, от чего её сердце бешено застучало. Всё это время она пыталась игнорировать дурное предчувствие, но оно не покидало её. Ей срочно нужно было узнать правду — здесь и сейчас! Гермиона резко подскочила с кресла и на дрожащих ногах направилась к нему. — Северус, я спрошу тебя только об одном! И если я тебе не безразлична, ты ответишь мне честно! — она собралась с духом, глубоко вздохнула и выпалила: — Ты сотворил это проклятие для Волдеморта? — Нет. Переполненная облегчением Гермиона рухнула назад в кресло. Тогда Снейп устремил на неё взгляд, в котором отразились бесконечная вина, стыд и отчаяние. — Я создал это проклятие… для себя.