It must have been inside my head I've lost the hope that I have lived. And now, at last, it comes to pass We sleep, we dream, we have no less. ****** Along the path we lost our way It's all a game that I must play. And now the weak that fall Return to ash, defeated after all. ****** Fade away to the wicked world we left And I become the dark of you. Say a prayer for the wounded heart within As I become the dark of you.
Breaking Benjamin «The Dark of You».
Северус с трудом осознавал реальность, когда за ней с громким хлопком закрылась дверь. Спустя некоторое время зрение прояснилось, и он смог как следует разглядеть внезапно опустевшую комнату, которая теперь показалась ему холодной, а воздух в ней затхлым. Его взгляд остановился на книгах, стоящих ровными рядами на книжных полках. Когда-то он считал их своими самыми близкими друзьями, а теперь они лишь подтверждали суровый приговор в виде дальнейшего жалкого аскетичного существования. Они олицетворяли собой всё, что у него было — большую часть его жизни. Книги становились его источником вдохновения, они бросали ему вызов и вовлекали в долгие плодотворные исследования. Северус любил задавать им вопросы, спорить с ними и часто мечтал о них. Книги могли исцелить его душу. В определённый период жизни это стало для него особенно важно. Без выхода мыслей и эмоций он давно бы покончил с собой, в этом Северус даже не сомневался. Но однажды они его предали. И сейчас Снейп испытывал к ним лишь одно чувство — ненависть — ведь они забрали у него единственную крошечную искорку света, необъяснимым образом вспыхнувшую в его жизни. Светлый лучик среди вечно окружающей его тьмы, нежный цветок, который смог чудом распуститься среди безжизненной пустыни — его последний шанс. Медленно приближаясь к книжным полкам, Северус вспоминал, как впервые оказался в этих комнатах. Первым делом, даже прежде, чем заняться обустройством спальни, он установил именно эти полки для хранения своих литературных богатств. Он хотел окружить себя ими, его всегда умиротворяло их присутствие. «И что же я получил в итоге?» Теперь скопления древних фолиантов стали лишь жалким напоминанием о его одиноком прошлом и предсказанием столь же одинокого будущего. Северус изо всех сил старался создать себе новую жизнь. Ему исполнился всего двадцать один год, когда он начал преподавать. Он был одним из самых молодых учителей в истории Хогвартса. Несмотря на то, что в те времена профессор был крайне застенчив, со временем ему удалось взрастить в себе грубую непримиримую личность, всё чаще проявляя едкий сарказм, являвшийся частью специфического характера Снейпа. Шаг за шагом всё дошло до такой степени, что люди стали просто бояться и избегать его. Он был безмерно одинок, но научился хорошо блокировать эмоции и защищать свои чувства. Долгие годы Северус служил сразу двум Хозяевам, без конца искупая вину. Он терпел боль — столько физической и эмоциональной боли, сколько мог, пытаясь исправить ошибки прошлого. Но этого всегда было мало. И не могло быть иначе. Невозможно начать всё с чистого листа, когда на нём осталось так много грязи. Слишком много ран обезобразило его душу, слишком много рубцов осталось на сердце и в сознании, а также болезненных воспоминаний о тех, кто когда-то был ему дорог. Внезапно Северус бросился к книжным полкам и сорвал их со стены, с мрачным удовлетворением наблюдая, как лавина книг стремительно обрушилась на пол. В охватившем его безумии он схватил первый попавшийся под руку том. Крича от душевной боли, граничащей с агонией, Северус бездумно разрывал книги, швырял целые охапки страниц через всю комнату, забрасывая ими мебель. В конце концов, почти ничего не уцелело. Только тогда его ноги подкосились, и Северус рухнул на пол, прижимая к груди истекающие кровью, исцарапанные страницами руки. Он испытывал худшую боль в своей жизни и знал, что ничего не сможет с этим поделать. Судорожно дыша, Снейп привалился спиной к одной из опустевших полок и закрыл глаза, поражаясь нелепости собственных мыслей — пока Гермиона медленно сходила перед ним с ума, он думал лишь о том, как ему оправдаться. В некоторых книгах действительно содержались древние тёмные знания. Заклинания и проклятия, придуманные им для Тёмного Лорда, наносящие вред и причиняющие страдания. К сожалению, большинство своих личных записей он вложил в банальный учебник по «Защите от тёмных искусств», который у него и украли. Но ведь Северус создавал и другое. Он несколько раз совершал гениальные открытия, находил необычные решения и участвовал в новых разработках, которые Гермиона могла бы оценить по достоинству. Они могли бы обсуждать и оспаривать их вместе. Неожиданно Северусу стало чертовски жаль, что он никогда не доверял ей настолько, чтобы полностью открыться. Проклятие Волшебного обряда, лежащее в основе Маггловского Указа, было самым личным и хитроумным колдовством из всего, созданного Снейпом. Во времена его юности Тёмный Лорд заставлял вновь прибывших молодых последователей принимать зелья, гарантирующие беспрекословное подчинение. Новоявленных Пожирателей обучали, постоянно подпитывая их ненависть к магглам, магглорождённым и предателям крови. Однако Северус чувствовал ещё большее одиночество среди других приспешников Волдеморта, которые при первой возможности подставили бы или даже убили бы его, льстиво добиваясь благосклонности своего Повелителя. Тогда в его мыслях царил сильнейший хаос из депрессивных мыслей. Тем не менее он смог выйти из положения. Ему удалось хитростью избежать принятия зелий. Со временем Северус понял недостатки идеологии Волдеморта, стал более зрелым и в конечном итоге вернулся к Свету. У него была целая книга, посвящённая детским болезням и их лечению. Однажды (к его удивлению) Лили Поттер обратилась к Северусу за помощью — почти сразу же после рождения слабого и болезненного мальчика. Она была обеспокоена зельями, которые колдомедики назначили её сыну, и интересовалась, правильно ли целители подобрали их для малыша с таким хрупким здоровьем. Специально для него Снейп создал целый ряд лично разработанных им Общеукрепляющих зелий, и те сработали. Маленький Гарри окреп, хорошо рос и развивался. Примерно в то же самое время Северус узнал о пророчестве. Он ошибочно предположил, что сможет помочь Лили и вытащить её из когтей Тёмного Лорда, но когда дошло до дела, судьба сыграла злую шутку, его попытки оказались тщетными. Лили, как верно предположила Гермиона, храбро защищала своего сына до конца. И после её смерти Снейп изо всех сил старался делать то же самое. «Вероятно, для Гермионы всё это больше не имеет значения. Но что, если всё-таки имеет?!.. Возможно, она смогла бы даже полюбить меня в ответ, если бы узнала, что во мне есть нечто большее, чем тёмное прошлое и допущенные ошибки?»***
Гермиона истошно рыдала, наволочка её подушки быстро промокла насквозь. Потоп из слёз начался, как только она покинула покои профессора, и не утих до сих пор, даже после вопросов её встревоженных друзей. Она молчала. Всё равно случившееся нельзя было объяснить словами, как и передать глубину душевной боли. — Гермиона, скажи мне, что случилось? — Лаванда склонилась над ней, сложив руки на груди. Она лишь продолжала реветь. — Хочешь, я кого-нибудь позову? Послышались душераздирающие всхлипывания. — Если ты не скажешь мне, что случилось, то как я смогу тебе помочь?! — раздражённо фыркнула Браун. — Что тут происходит? — в комнату вошла Парвати и бросила сумку с книгами на пол. Лаванда покачала головой. — Кто её знает. Рыдает, не переставая… — Тогда дай ей побыть одной, — сказала Парвати. — Я просто пытаюсь ей помочь! — огрызнулась Лаванда. — Мне нужно выяснить, что случилось. — Ты не помогаешь. Она сама всё расскажет, если захочет или когда будет готова, — Парвати подошла с противоположной стороны кровати. — С чего это вдруг я должна тебя слушать? — Браун упрямо упёрла руки в боки. — С того, что у меня достаточно ума, чтобы понять — Гермионе нужно побыть одной! Пусть успокоится. — Она будет не одна, если ты тоже здесь останешься! — Под «побыть одной» я подразумевала — находиться рядом, но не доставать её тупыми вопросами! — Правда? — ухмыльнулась Лаванда. — А я думаю, что под этим предлогом ты просто хочешь избавиться от остальных, чтобы снова попытаться залезть к ней в трусики… чёртова извращенка! Одним махом Парвати преодолела разделявшее их расстояние и отшвырнула Лаванду к ближайшей стене, схватив её за шею. — Не лезь к ней, ты, жалкая двуличная сука! — прорычала она. — Как будто я не знаю, как ты пытаешься заполучить любого отчаявшегося парня, чтобы тот тебя… я промолчу! Хотя и так очевидно, что там у тебя такое же огромное пустое пространство, как и между ушами, где, по идее, должны быть мозги! Браун свирепо уставилась на Патил. — Будь ты проклята, чёртова лесбиянка! — выплюнула она в лицо Парвати, мигом скинув с себя её руку, и быстренько умчалась из комнаты. Гермиона смутно слышала гневную перепалку, но слишком погрузилась в собственные мысли и не желала вмешиваться. Она чувствовала себя просто отвратительно из-за предательства, чувства использованности и постоянных манипуляций, а также морально униженной, после разоблачения этих фальшивых отношений и в особенности из-за своих надуманных чувств. Всё оказалось так банально, расчётливо и подло. Она даже представить себе не могла, насколько больным окажется мышление Снейпа, раз он продумал всё до мелочей. В то же время мизерная часть её сознания пыталась его оправдать. Гермиона не могла забыть рассказ МакГонагалл о прошлом Снейпа и его признание собственных слабостей, недостатков и жизненных ошибок. Также Гермиона не могла не думать о грязном сценарии, в который оказалась втянута. «Это его вина! Независимо от того, хотел этого Северус или нет!» Она плакала, спорные мысли продолжали бушевать в её голове, а чувства — в сердце. Невзирая на случившееся, она испытывала необъяснимое чувство потери, не понимая, когда и как позволила Снейпу занять особое место в своей душе. Он успел проникнуть в её жизнь: в настоящее и в надежды на будущее. Скорее всего, он даже не подозревал об этом, но стал частью её самой, и теперь она… потеряла его. «Как бы то ни было мне придётся отпустить его… по многим причинам». Гермиона заплакала ещё горше, вспомнив своё волнение тем утром, когда она собиралась сказать ему о своих чувствах. Она мечтала запомнить выражение его глаз, когда в бездонной тёмной глубине появится слабый свет, и Северус тоже ей откроется. Она уже замечала это раньше и стала невольной свидетельницей совсем недавно, когда Снейп был полностью раздавлен и сказал… что любит её. Гермиона свернулась клубочком и прижала колени в груди. «О, Боже! Мне так больно!» Он её предал, но она всё равно ему поверила, услышав слова о любви. Самым странным было то, что несмотря ни на что она тоже не переставала его любить. Она солгала — её душа кричала от боли, но он не заслуживал одиночества. Она не сдержалась и наговорила ему много обидных слов в порыве ярости. Как раз одиночество и привело Северуса к такой ненависти и глубинам отчаяния, а возникшее чувство безнадёжности нашло выход в виде создания этого проклятия. После Северус жил в постоянном стрессе, ему не позволяли полностью искупить грехи. Однако он доказал, что, несмотря на тёмное прошлое, способен любить. Гермиона вспомнила, как он заботился о ней: трогательное внимание и редкую улыбку, менявшую строгие черты его лица. Воспоминания разбивали ей сердце. Северус заслуживал ответной любви, но проклятие слишком запачкало, очернило их отношения. Она подумала, что не сможет ответить ему взаимностью, невзирая на противоречивые чувства. «Теперь я больше не смогу выполнять с ним обряд, после того, как узнала о происхождении проклятия и для кого оно предназначалось. Если я больше не смогу ему помочь, значит Ордену придётся найти кого-то другого». Одна мысль о том, что Северус будет с другой женщиной, оставила глубокую кровоточащую рану на её сердце. «Он принадлежит только мне! А я принадлежала ему… Разве не об этом я когда-то ему сказала?» После собрания Пожирателей, когда лежала в его объятиях, глядя в удивительные чёрные глаза, полные непролитых слёз. «Нет! Это больше не повторится!» Существовал единственный способ, с помощью которого можно было освободить от проклятия их обоих и обезопасить всех остальных, — только если уничтожить его раз и навсегда. «Если Волдеморт создал Волшебный обряд с использованием собственной крови, то разрушение чар, без сомнения, сильно ослабит его, а Гарри получит дополнительную возможность подготовиться и отомстить за всё, что было у него отнято». Гермиона подумала о женщинах-магглах и магглорождённых: о пожилых, матерях, а также их детях — обо всех, кого можно избавить от нападений Пожирателей. И тогда её накрыло… Она знала, что на это непросто будет решиться, но не могла просто продолжать жить дальше и делать вид, как будто ничего не произошло. Только Гермиона могла положить всему этому конец. «И я, чёрт возьми, это сделаю!» Раньше она читала истории о волшебниках и ведьмах, героически жертвовавших собой на протяжении двух Волшебных войн, и сама видела храбрые поступки окружавших её людей. Гермиона часто задавалась вопросом: «Готова ли я пойти на это, если потребуется?» И ответом всегда было «да». Она не хотела становиться мученицей, но была полна смелости и гриффиндорской самоотверженности. Хотя ей было невыразимо грустно и страшно думать о будущем, Гермиона понимала, что это единственное правильное решение. И она точно знала, кто ей поможет — кое-кто, доведённый до отчаяния, пострадавший от жестокости Волдеморта и постоянно балансирующий на грани жизни и смерти. — Парвати? — она высвободилась из пелены мрачных мыслей и, прищурившись, взглянула на подругу, прислонившуюся к стене неподалёку. — Ты что-то хотела, Гермиона? Гермиона громко шмыгнула носом. — Принеси, пожалуйста, перо и пергамент. Мне нужно написать письмо.