Откуда растут руки

— Поэтому не беру учеников! Брака много — толку мало! — Мот покосился на чинившего рубашку Тацита. Тот даже головы не поднял, замер с иглой в руке, а раз замер, значит, впитывал каждое слово. Зачем? Надеялся в нелестных высказываниях о нём — Горза не выбирала выражения — услышать слова поддержки? Глупо, если это так. За время, проведённое в кузне, Тацит должен был усвоить, что услышит похвалу, когда даже не дорастёт до уровня наставницы, а превзойдёт её. Горза уставилась на брата. Она помнила, как тот появился; как громко орал в люльке. Даже помнила, как прорезался первый клык. Прошло время — и Мот перерос её на полголовы, его ладони стали шире и сильнее, чем у неё. И всё равно он остался младшим братом, которого придётся наставлять всегда, раз уж тот разыскал её в Маркарте. Ох, Мот! Давно ли он на правах брата, пусть и единокровного, выпрашивал слова поддержки? Если бы Горза вымаливала их у своей матери, огребла бы подзатыльник и грубый ответ: — Когда заслужишь, тогда услышишь! Малох знает, как долго она ждала их — и дождалась. И бросила их Моту, когда выковала из него кузнеца, какого хотела в нём видеть. Тациту Саллустию, который отложил рубашку и взирал теперь с любопытством, она когда-нибудь их скажет. Всех до одного надо ковать, а его, чьи руки выросли из жопы, особенно. Горза справится. Мот превзошёл её, и это не огорчало, а, напротив, льстило. Значит, Горза гра-Багол — прекрасный коваль, и никакой занюханный вождь её не достоин. — Ты тоже не вывалился из Зольника с молотом в руке, — напомнила она брату.