«Глупая ложь…»
Я ужаснулась и вздрогнула. Мои мысли прозвучали так громко и ясно… И будто не мои. Голос… совсем чужой. — Тера… — Карлия потянула ко мне руки. — Прости, я знаю, но нам не справиться без… — НЕТ! — я оттолкнула её от себя. — Я на это не пойду!.. Игнорируя дрожь, пробивающую всё тело, я бросилась бежать.***
Я сидела у скалы, вжавшись в камень. Моё лицо щекотал мох и стекающие по щекам слёзы. Обхватив себя руками, я то и дело тряслась, всхлипывая. Не знаю, сколько прошло минут с момента моего небольшого побега, я с трудом соображала. И убежать-то далеко не получилось. Силы отчего-то покинули, я споткнулась о корень и упала… Да и куда мне теперь бежать? Где-то совсем рядом раздался знакомый оклик. — Тера! Тера, где ты? Детка! Я не отзывалась. Продолжала сидеть и поскуливать, пока Брин ходил по лесу и кричал, разгоняя птиц с деревьев. Спустя какое-то время голос совсем приблизился. — Вот ты где! — норд вынырнул из кустов и метнулся ко мне, опускаясь на колени. Я зажмурилась и уткнулась носом в свои колени. Руки Брина легли на мои плечи, чуть сжимая. — Хэй, детка… Т-ш-ш… Он бережно притянул меня к себе, обнимая. Небритый подбородок опустился на мою макушку, я оказалась заключена в крепкие объятия. От его брони пахло Цистерной… Запах сырости и алкоголя. Это был на удивление приятный аромат: в Гильдии было безопасно. Но с каких пор мне это нравится?.. Я шла туда ради быстрого заработка, чтобы спасти своего непутёвого брата от смерти, отвезти его к знахарям. А теперь всё так запуталось, так запуталось! И я даже не знала, жив ли он… Моё тело сотрясалось от рыданий сильнее. Руки Брина сомкнулись за моей спиной, легонько поглаживая. — Тише… Я знаю. Так не должно быть… Это не твоя судьба, — его рука скользнула выше, пробегаясь по моим спутанным волосам. — Ты не обязана идти на это. По крайней мере, не ради Гильдии. Пытаясь хоть как-то совладать с дыханием, я приподняла голову. Брин чуть отстранился от меня, опуская глаза вниз. Наши взгляды встретились. — А ты пойдешь?.. Бриньольф не знал, что ответить. Там, в Соловьином зале, он опешил не меньше меня. Тяжело и шумно вздохнув, он ответил: — Я… не так видел своё будущее. Совсем. Но если это поможет убить Мерсера… — Неужели иначе нельзя?.. Вор лишь пожал плечами. Откуда он мог знать? — Если он был Соловьем… Он силён. Я неловко вытерла нос и щеки рукавом крутки. В голове вдруг стало пусто. Если сейчас отступить, то Мерсер останется безнаказанным, а я так и не узнаю, что стало с Товеном. А кроме Товена мне нечего терять. У меня нет никого, нет дома и нет семьи. У меня остается только… только Гильдия. И что я буду делать? Уйду? Я хотела бы. Никогда больше не воровать, не участвовать ни в каких заговорах, не строить планов мести. Но куда я пойду? Вновь скитаться по миру, пока не умру? А есть ли в этом смысл? К тому же, если отступить, то Гильдия будет обречена. Мне всё равно на воровской промысел. Всё равно на влияние Гильдии в Скайриме, на статус… Но мне не плевать на людей, которые лишатся всего, как и я. Для этих воров Гильдия — это Семья. Они друг друга поддерживают, защищают. И меня они защищали. — Ты… ты попал в Гильдию ребёнком? — зачем-то спросила я, высвобождаясь из рук Брина и прислоняясь спиной к скале. — Да. Мне было десять. Десять лет… Совсем юный. Я смотрела на Брина и пыталась представить, как он, ещё ребёнок, заходит в «Буйную флягу». По спине побежали мурашки. — Можешь… можешь рассказать, как это случилось? Бриньольф удивленно насупился, и я подумала, что он ответит что-то вроде «это личное». Но он почесал затылок, сел поудобнее, уставился в небо и сказал: — Мой отец был торговцем. Мы с ним ездили вместе по Скайриму, продавали всякие безделушки. Собирались ехать в Сиродил. Но нам… не повезло. Наткнулись на талморцев, которые пытались схватить девушку… Она была Клинком. Знаешь, кто такие Клинки? Это было совсем не то, что я ожидала услышать. Я сразу вспомнила слова Ингемара, когда мы возвращались из Маркарта: — Если однажды ты оставишь Гильдию и тебе нужно будет куда-то пойти, тебе всегда будут рады в Храме Небесной гавани. Мы возрождаем Орден Клинков. Когда-то это была личная стража императора, созданная Тайбером Септимом, а после подписания «Конкордата Белого Золота» их почти полностью уничтожил Талмор… — Да, я знаю… — Ингемар рассказал? Я мотнула головой. Я обещала, что не буду об этом трепаться, поэтому не знала, как стоит отвечать. Но Бриньольф и так всё знал об ордене. — Я так и подумал. Не знаю, что у вас за отношения, но видимо достаточно близкие. — Мы друзья, — пояснила я. — Мы просто помогали друг другу. — Да-да, он мне говорил… «Просто ответная помощь». Бриньольф, как и другие члены Гильдии, знали о том, что Инги помогал нам с Карлией. Мы не стали утаивать этого факта, ведь его помощь нам и Гильдии оказалась значительной. Единственное, чего я не стала никому рассказывать — что Ингемар был Довакином. Наконец, Брин продолжил: — Так вот… Талмор охотится на Клинков, а мы помогли этой девушке, прятали её. Отец поплатился за это… Талморцы его убили, а эта девушка меня спасла. Я какое-то время жил с ней, прятался. А потом она просто решила сбагрить меня в сиротский приют в Рифтене и… всё. Я попал к Дэлвину, он должен был меня отвезти и оставить в приюте. Но он меня то ли пожалел, то ли я ему просто понравился. Короче, он меня забрал в Гильдию, и там я и остался. Я глядела на Брина, не зная, что сказать. Это было… это было грустно. — Только ты не распространяйся особо, пожалуйста. Об этом в Гильдии всего пара человек знает. Делвин, Векс, Тонилла… ну, и Мерсер знал. — Конечно… Хоть Брин и говорил достаточно спокойно, но его глаза так погрустнели, что я стала жалеть о том, что вообще подняла эту тему. Но мне было приятно, что он рассказал. Я легонько коснулась его плеча, провела пальцами до локтя. Брин дернул головой в мою сторону, проследил за моим движением, а после снова посмотрел куда-то вдаль. — Гильдия — это всё, что у меня есть. И Мерсер угрожает благополучию всех, кто мне дорог. Если для того, чтобы его убить, нужно продать душу… Я пойду на это. Возможно, потом я буду об этом жалеть, но… В Совнгарде меня всё равно никто не ждет, — он невесело усмехнулся. Я обдумывала его слова около минуты. Выбор, который нам предстояло сделать, был сложным. Но ответ напрашивался сам собой. — Товен не хотел бы, чтобы я отдавала душу, — произнесла я, убирая волосы за уши. — Но если этого не сделать, я его никогда не найду. А Гильдия будет обречена. — Ты не обязана. Ещё можно отказаться. Я не хочу, чтобы ты снова делала то, что тебя разрушает. Мы с Брином вновь посмотрели друг другу в глаза, и на этот раз зрительный контакт был долог. В его зелёных глазах читалось волнение, страх… Он, как и я, не знал, к чему приведет согласие стать Соловьем. Но казалось, что за меня он беспокоится больше, чем за себя. — Если это спасет Товена, то я согласна. А потом мы что-нибудь придумаем…***
На мне была черная броня, полностью закрывающая всё тело. Броня Гильдии, ставшая за это время для меня второй кожей, была отложена в сторону, бережно сложенная. Я смотрела на своё отражение в лужице, накапавшей с потолка Соловьиного зала, и не узнавала себя. Это был кто-то другой, кто-то безликий. Под капюшоном даже глаз видно не было. Брин стоял чуть поодаль и так же пытался свыкнуться с броней Соловьев. Он выглядел растерянным. И лишь одна Карлия стояла воодушевлённая и разглядывала нас двоих. — Обратной дороги не будет? — спросила я печально. Я знала, каким будет ответ. — Принесённую клятву нельзя разорвать, — Карлия говорила спокойным, ровным тоном. Теперь, когда мы с Брином согласились, она знала, что волноваться не о чем. Вскоре мы пошли проводить обряд. Карлия объясняла, куда надо стать и что делать, но я была словно в тумане. На её слова я не реагировала, просто шла и пыталась смириться с мыслью, что моя душа будет навеки связана с принцем даэдра. «Интересно, почувствую ли я что-нибудь, когда это произойдёт?..» — подумала я, поднимаясь по каменному мостику, ведущему к западному кругу — одному из трёх постаментов для дачи Клятвы. Карлия стала на центральный, а Брин — на восточный. В броне было очень удобно. Она была будто создана именно для меня. Это настораживало и впечатляло. Я посмотрела на свои руки, обтянутые перчатками. Они немного дрожали, как и всегда. Как я до этого дошла?.. Я вспомнила, как держала в руках лук, купленный на ворованные деньги. Моя первая кража. Тогда всё началось. Вскоре Карлия заголосила, заполняя своей речью весь Соловьиный зал: — Я призываю тебя, госпожа Ноктюрнал, Королева Тьмы и Императрица Тени! Услышь мой голос! Мгновение было тихо. Казалось, мы попусту тратим время. Но не успела я повернуться к Карлие, как помещение заполнил сине-фиолетовый свет. Я боязливо прикрыла глаза. В ответ на зов Карлии раздался женский голос, пробирающий до мурашек и эхом разлетающийся повсюду. — А, Карлия… Я всё думала, когда же ты придёшь. Потерпела неудачу, так ведь? Я вся обмерла. Этот голос… Это его я слышала в своих мыслях, когда убегала. Голос Ноктюрнал. Она действительно говорила со мной, или это был всего лишь плод моего больного воображения? Данмерка упала на одно колено, склоняя голову. Мы с Брином уставились на неё, не зная, повторять нам или просто стоять. Но, по правде говоря, преклоняться мы не горели желанием. — Моя госпожа, я отдаю себя в твои руки и прошу о милости… Я признаю свою ошибку. — Ты и так моя, Карлия. Наш договор скреплен давным-давно… — тянула слова повелительница Теней. — Что ты можешь предложить мне сейчас? Карлия глотнула воздуха, подняла голову к магическому сгустку света и объявила: — Со мной двое желающих принести Клятву и служить тебе и в жизни, и в смерти. Я заметила, что Бриньольф смотрел на меня. Он не шевелился, а под капюшоном невозможно было понять, что за эмоции играют на его лице. Но мне казалось, я знала, что он чувствует. Хотелось подойти ближе, но нельзя было сдвинуться с круга. — Ты удивляешь меня, Карлия. Такое щедрое предложение. — Моё желание сокрушить Мерсера превыше жажды богатства, Ваше Величество. — Месть? Как интересно… — Карлия вытянулась, будто готовая податься вперед за светом, за Ноктюрнал. Она двадцать пять лет мечтала отомстить Мерсеру Фрею, и теперь, когда у неё была возможность вернуть былые силы, чтобы свершить правосудие, Карлия трепетала. Её можно было понять. Её душа уже давно была продана. Думаю, в моих глазах можно было разглядеть сочувствие, если бы кто-то снял этот проклятый черный капюшон. Внезапно круг, на котором я стояла, засверкал. На меня упал неяркий, но весьма различимый голубой луч. — Терания… Спустя столько лет, — голос Ноктюрнал звучал не только в зале, но и в самих моих ушах. Я поёжилась, руки сами собой дернулись, чтобы прикрыть их. — Я ждала. Сердце бешено забилось в груди. Я не моргала, пялилась в обволакивающий меня свет. Перед глазами заискрило. «Беги!» — подумала я, но не смогла пошевелиться. Меня охватил истинный ужас, но я не могла ничего сделать. — Хорошо, Карлия, — Ноктюрнал вновь обратилась к данмерке, но ощущение, что на меня смотрят со всех сторон никуда не исчезло. — Условия приемлемы. Карлия начала озвучивать Клятву. Перед глазами рябило, руки похолодели и вспотели. Тем не менее, я не чувствовала, чтобы у меня что-то забирали. Ощущения, что душа покидает тело не было. Когда последнее слово Клятвы было озвучено, свет погас, и снова стало тихо, Соловьиный зал из священного места вновь превратился в заброшенное строение.