Нечестная игра

1. Древние меры любили и спорить с судьбой, и спрашивать её о грядущем. Альдмеры гадали на ранах земли и по полёту священных птиц, по тону света, исходящего от источника пустоты и по крику неясытей. Салиачи гадали так, как хотели: по состоянию кишок или печени раба, но обязательно ещё теплых; на ещё живых костях, очищенных от плоти; на шарах из света, рассыпанных в воде; на внутренностях, что вырезали наружу, и на соли, что закладывали внутрь; на пятнах крови, что вытекает из пронзённых частей тела жреца и жертвы; на камнях, помеченных белым и красным, и на перьях, которых бралось нечётное количество. Кимеры гадали иначе: на высушенных костях; по бегу белых гуаров, выпущенных на нетронутый пепел; по первым словам незнакомца, или по бусинам и обломкам костей своих предков. Как гадали монахи, никому не известно: возможно, тем, кто играет со временем, нет смысла задавать вопросов судьбе. Времени прошло много. Конечно, шаманки в Эшленде ещё используют старые пути - и старые кости. Но ничего нет лучше для оседлых велоти, чем спросить судьбу через карты. Кто-то считает, что они пришли от йокуданского турук тарка, кто-то доказывает, что ещё альдмеры имели в своём распоряжение первые 22 аркана. Карты - и правда словно двери, открытые в будущее. Или в душу. Или туда, куда никто не желает смотреть на самом деле. * * * Каждый Телванни должен уметь спросить судьбу - прежде, чем хорошенько её переиначить. Ллеран - не исключение. Хорошие колоды дороги, а отправиться к наёмному гадателю ему не позволяет собственное достоинство. Занять чужую? Бытуют разные предрассудки относительно пользования чужой артефактикой; и всё же, он бы и правда предпочёл не брать “рабочую” колоду другого мера, а тем более человека. Осталось купить или украсть. Или выпросить у того, кому доверяешь. То есть, купить и украсть - проще. Но он дал себе слово пытаться идти иными путями, ведь если хочешь попасть туда, где никогда не был, иди туда, куда никогда не ходил. 2. - Смотрю, ты теперь знатный охотник за головами, - Суран Леориан почти не верит, что хмурый постоялец опять стоит на её пороге. - Все только и говорят о бандитах, с которыми ты расправился. - Было нетрудно, - усмехается Ллеран. - Хм. Ты же не в гости зашёл? Мне больше нечему тебя научить, серьёзно… Ллеран чуть заметно дёргает углом рта. Бретонка смеется над ним? Что, сложно поверить, что он и правда мог бы… зайти просто так? Наверное, да. Он и правда не “просто так”. - Хотел попросить об услуге. Могу заплатить тебе, как захочешь. - Ловлю на слове; но… - Может, пригласишь зайти? Суран пожимает плечами и пропускает его в дом. Телванни всё ещё пугает её. И тем, что отсидел в тюрьме; и тем, что вообще - Телванни на службе у Императора (странно это как-то, Коричневые никогда не проявляли такой уж лояльности), и тем, что он крепкий и сильный. И с соответствующей… аурой? Пахнет от него не очень дешевым мылом и как-то, скивер его знает как, по-данмерски. Почему-то рядом с ним Суран всё время кажется, что спокойствие и неразговорчивость - просто маска, за которой готовый к прыжку зверь - и он прыгнет, если отвести глаза... Просьба не совсем обычна, но вполне исполнима. Суран боялась, будет что-то сложнее. Никогда не знаешь, что ждать от красноглазых. Она находит карты, расстилает на столе особенное полотно. Ллеран не задаёт вопроса; слепое гадание - труднее и лучше всего. Тонкие руки тасуют колоду; перемешивают карты, некоторые из которых выпадают сами. И хороший, и плохой знак. - Первая тройка: Император, Жрица, Смерть. Рубашки - с драконом времени, Акатошем, но рисунки - переделанные со старо-альдмерских. Хорошая колода. - Вторая тройка: Башня, Иерофант, Пятерка пентаклей. Суран делает расклад “три года, шесть дверей”. Карты кажутся слишком прохладными, хотя лежали на солнце. - Третья тройка: Суд, Звезда, Повешенный. - Спасибо. Странный данмер не просит её о толковании. Только записывает порядок арканов, кланяется и спрашивает, что может сделать для нее взамен. Суран искренне не знает - у неё всё есть… а поручать ему маленькие глупые задания, которые есть у любого практикующего мага, ей не хочется. Ллеран говорит, что за ним долг, и интересуется, не может ли оставить вещи - должен отлучиться на пару часов. Почему бы нет. Он не закрывает двери, а Суран так смущена, что не обращает внимания. 3. Необходимо подумать. Если выпадают почти одни старшие арканы, значит, в жизни и правда настал поворотный момент. Император, Жрица и Смерть - рост, тайна, трансформация, а может быть, и буквально - клинки с их тайнами, жрица Трибунала и чья-то гибель… Но карты слишком засматриваются на великое - и не дают ответов, которых он ищет. Придётся прибегнуть к методам, что были старыми ещё тогда, когда меры обнаружили их. Ллеран отправляется к реке. ...Найди шесть плоских камушков белого цвета и семь черных, и приготовь три меры своей крови, чтобы искупать по паре из них, а один оставить неутолённым. Расстели белое полотно или найди полосу белого песка, где нет чужих следов, и своих не оставляй. Расчерти начетверо. Перед тобой будет ненависть и зло, напротив - твои война и здоровье тела и души, рядом - то, куда и к кому ты идёшь, и по другую сторону - твоё счастье... Ллеран делает всё, как должен, но все камни говорят ему, что он умрёт - а потом будет жить, и убьёт войну, а потом война поглотит всё, что составляло его самого, и станет его женой. Такого не бывает, но сколько он ни делает бросков, камни ложатся одинаковыми рисунками, количеством и сторонами. На третий раз это начинает нервировать, на пятый - пугать. После седьмого Ллеран благодарит камни и закапывает вместе с остатками свернувшейся в плошке крови. Порез на руке слегка саднит - заращивать даже такие пустяки пока что еще получается так себе. Ветер шелестит травой; копается в грязи краб, где-то визжит черверот, попавшийся на обед дикой никс-гончей. Шумят рабочие в шахте. Всё довольно мирно, но самому Атерасу холодно… Глупец тот, кто слепо верит гаданиям - точно такой же, как и тот, кто не учитывает предупреждения мира. Гадатель не заглядывает богам через плечо; лишь смотрит, куда дует ветер его жизни, чтобы повернуть колесо в нужную сторону. Но то, что видит Ллеран, слишком чудовищно - либо что-то не так с ним самим, либо со всем миром. 4. Он возвращается к Суран - и ещё до того, как подходит к дому, понимает - что-то не так. Кто-то вломился к ней - дверь прикрыта, но аура места изменилась. Ллеран заходит неслышно - сапоги из шкуры нетча, конечно, не даэдра весть что, но не шумят, - насчитывает двоих противников. Суран не видно, но слышно. - Куда он отправился? - допрашивает её кто-то. - Не знаю… не знаю, о ком вы говорите даже!.. Неприятное понимание, что вопросы могут быть и о нём, Атерасе, заставляет кровь вскипеть. Судя по голосам и произношению, в дом вломились люди или бретоны - не меры. В любом случае, имперские законы мягки к тем, кто нападает на разбойника, вторгшегося в твою собственность. Первого, который роется в столе спиной к нему, Ллеран просто обездвиживает, сильно ткнув двумя пальцами в нервный узел и наложив паралич для верности; второму выпускает струю огня в лицо, и пока тот орёт, проскакивает в смежную комнату - третий тип несется ему навстречу. Все трое довольно молоды, а вот экипированы неплохо. С третьим Атерас проворачивает свой любимый трюк - сперва разрушает доспехи, потом угощает огнём, только на сей раз заставляет загореться и волосы, и обветшавшие доспехи, и одежду. Не знал бы, что трупы будут осматривать имперцы - наколдовал бы не пламени, а тонкий ледяной шип в сердце. Лёд убивает и тает. Нет орудия убийства, а морозная магия - скорее удел нордов, хотя достаточно популярна и так. Отследить невозможно. Проще сказать, что сам напоролся на нечто, упав по пьяни… Живой факел выскакивает на улицу, привлекая внимание стражи. Суран сидит у стены, сжавшись. Поднимает голову на данмера; кажется, от лица остались одни глаза. - Я не смогла использовать чары. Не смогла разрядить… в человека. Не смогла. Ллеран присаживается рядом. - Ты Клинок. Разве вас этому не учили? - Я преподаватель. И сборщик информации. Учили меня… многому. Но одно дело учиться, а другое… “Молодая ещё”, - думает Ллеран. Легионеры входят в дом, наполняя его шумом. Арестовывают отходящего от паралича громилу. Третьего не находят, и принимаются допрашивать потерпевших. Есть, конечно, мера за “превышение допустимой самообороны”, но Суран у властей на хорошем счету, потому к ней не придираются. Девушка говорит, что этим людям были нужны золото и камни душ, стандартно для быстрых ограблений. Ей верят, но всë-таки предпочитают осмотреть место и допросить Атераса. Тому скрывать особенно нечего. За окном видна вспышка; за ней следует крик. Ллеран и офицер выходят на порог; Суран стоит у дымящегося трупа - голова у него попросту взорвалась от её чар, и девушку забрызгало ошметками костей, тканей и мозга. Легионеры предпочитают собрать всю информацию, вручить ордер на дополнительный визит в канцелярию завтра и убраться, унося трупы. Суран так и стоит на месте, кивая на всё. Ллеран подходит с чистой тряпицей - уже выучил, где в этом доме что лежит, - отирает ей лицо. - Пойдём. Тебе умыться надо. Или вымыться. Прикосновения и увещевания выводят девушку из ступора. Ллеран, конечно, пытается убедить себя, что заботится о ней исключительно потому, что ему нужны сведения - за ним приходили или нет. - Ты останешься? - нерешительно спрашивает Суран. Данмер кивает. Ведь могут прийти ещё. 5. Ночь очень длинная, и как часто бывает осенью, холодная. Лежать вместе приятнее, даже если каждому немного неловко. Но второй кровати нет, а Суран слишком плохо, чтобы что-то решать. Данмер спас еë, и если считать подобное платой за гадание, выходит что-то не то. Она не знает, хочет ли… чего-то, но к её удивлению, Атерас и не пытается. Обнимает за талию, не возражает, чтобы обняли его - и только. Суран всё равно кажется, что в этом темном эльфе больше от зверя или насекомого, чем от человека, но, по крайней мере, её тварь кусать не собирается. Она спит спокойно. Ллеран, на удивление, тоже, и благодарен за это. Утром он уходит раньше, чем девушка просыпается - по крайней мере, Атерас так думает, - а Суран немного грустно. Не потому, что ей чего-то хотелось от него, хотя сама мысль перестала казаться такой уж дикой… Грустно от того, что она так ошибалась. И да - разбойники приходили за ним. Последние сообщники тех бандитов, что он перерезал в пещере; искали свои деньги - и темного эльфа. Убравшись из дома Леориан, Атерас унёс с собой и угрозу. Император, Жрица и Смерть. Суран берет колоду в руки и видит, что карты обуглились и почернели - ими уже нельзя пользоваться. Наверное, вчера задело огнём.