Нам бы крылья...

До этого момента Стас относился к животным, к кошкам в частности, с небывалым для мужчины с таким темпераментом, равнодушием. Стоит повторить, что это было ровно до того момента, как в квартире появился Кракен. Он жил своей жизнью и никого не слушал. Не признавал в Карпове хозяина и отказывался питаться пельменями, которые заботливо, что уже нонсенс, готовил подполковник. Кроме того, пушистая задница наглого зверя постоянно почивала на лице Стаса ночами, а когда тот намеревался повернуться или выдыхал слишком громко, щекоча тем самым брюхо коту, Кракен сползал с лица Стаса на местечко между ним и Алисой, упирался лапами в бока девушки и, истошно вопя, спихивал Стаса на диван в гостиной. Прошло три дня. Стас ненавидел Кракена. Он подумывал пристрелить жирное создание и наврать Алисе, сказав, что безмозглое существо покончило с собой бросившись из окна. Но стоило ему об этом подумать, как Алиса, будто специально, брала Кракена на руки и улыбалась. А это она делала теперь нечасто. Когда им с Карповым удавалось поговорить (а Сафонова зачастую избегала таких вот разговоров по душам), подполковник, не считавший себя и без того особенно подкованным в психологии, понимал, что девушке не хватает подруги. Раньше они говорили с ней обо всем, но в связи со случившемся, не могли. Алиса не считала ее предательницей, не избегала ее, а скорее запретила себе самой с ней общаться, боясь, что выдаст ей какие-то тайны, которые Алена по своей слабости к Джеймсу, выдаст оному. Трепетное отношение к психике девушки со стороны Стаса медленно подходило к концу. В этот период их работа в отделе сулила свои неприятности, и, в том числе переход нового сотрудника. Девушки. В следственный отдел. — Наконец Глухареву будет, чем, а точнее кем, заняться. — Улыбнулась Сафонова за ужином, весьма сухо комментируя эту новость. Для нее это событие не означало ровным счетом ничего, ведь и ее дел это не касалось почти никак. Совершенно точно, никак. С самого утра отдел уже стоял на ушах. Разговоров только и было, что о новенькой, светленькой девочке из следствия — Маше Крыловой. Конечно, как и следовало ожидать, о таком феномене как девушка среди оперов — было сразу забыто. Появилась новая жертва. Каждый уважающий себя милиционер хотя бы раз, но сбегал посмотреть на Машу краем глаза. К обеду мнения об этом явлении разделились: кто-то считал, что Алиса была своим человеком, человеком, который зарекомендовал себя среди сотрудников «Пятницкого», а кто-то считал, что наконец и следствию повезло; что Маша Крылова, быть может, станет второй Ириной Зиминой и добьется немалых высот. Примерно тогда же стало известно, что Глухарёв не получит желаемой должности начальника следствия, потому как на его место пришел Игорь Морозов. По словам Стаса, собравшего на оперативное совещание своих сотрудников, Игорь был ещё той отморозью с идеальной биографией и таким же идеальным послужным списком. По его словам, из военной прокуратуры приходят настоящими роботами без каких-либо человеческих качеств. Но все шло своим чередом — Морозов выписывал распоряжения, как будто выстреливал ими из пистолета. От мелких торговцев галлюциногенными грибами до серьезных барыг, через которых выходил, заставляя следствие и сотрудников Стаса «колоть» торчков. Алиса дежурила сутки в основном с Колей — так у них совпадало, и ее это устраивало, потому что Тарасов из всех сотрудников Морозова был самый адекватный и не очень любил обходиться «по-жести» даже с таким биомусором, который калечит и убивает людей. Всё шло своим чередом, пока однажды в коридоре не раздался крик: — Морозов! — Этот голос принадлежал Сергею Глухарёву. Многие высыпали из кабинетов в коридор, чтобы посмотреть, что происходит. Глухарёв тащил за собой новенькую сотрудницу, Машу Крылову, которая закрывала лицо от любопытных ментов. Алиса тоже вышла, как и Стас. Они на секунду глянули друг на друга, но почти сразу отвели взгляды оба. На работе они все еще старались вести себя, как просто коллеги. — Я думала это ты устроил… — Да ты что, Ириш! Я ж безобидный! — Мгновенно отшутился Стас и они оба направились к центру перепалки, суть которой, как поняла Лис по крикам Глухаря была в том, что Морозов отоварил свою же сотрудницу, да еще и по лицу, за то, что та пыталась поиметь бабла с терпилы, подделала протокол допроса и тем самым подставила Глухарёва. — Ах ты сука! — Антошин, несколько секунд просто пялившийся то на друга, то на начальника следствия, замахнулся на Игоря, но в мгновение ока получил от Морозова и в коридоре завязалась перепалка. — Убери отсюда Антошина! — Скомандовала Ирина Сергеевна и Стас тут же скрутил Дениса и увел по коридору, дальше она разогнала всех собравшихся зевак по кабинетам и Алиса тоже решила уйти — пошла следом за своим начальником, чтобы посмотреть, не нужна ли им там помощь в укрощении строптивого. Его недовольство можно было понять… Мало кто вообще мог позволить себе ударить женщину, даже если она поступила так бесчестно по отношению к кому-либо. У самого входа в отдел Алису догоняет Морозов. Он останавливает ее за локоть и с тенью улыбки на тонких бледных губах произносит: — Надеюсь, эта ситуация никак не повлияет на нашу с тобой дружбу? — Спросил он. — Какую дружбу? — В недоумении спросила оперативница, а затем аккуратно освобождается от пальцев следака на своей руке. — Может пообедаем? — Что? — Абсолютно шокированная Алиса не находилась, что сказать. Но Морозов лишь загадочно ухмыльнулся краем рта и поспешил вперёд. У самых дверей в отдел, Игорь обернулся и добавил: — Я веду дело о похищении твоей сестры. Алису поразило электрическим разрядом. Она почувствовала, как слова Морозова буквально выбивают из неё дух. Электрическим разрядом спускаются от макушки к пяткам и волосы на голове девушки встают дыбом от одной мысли о том, что же хочет от нее начальник следствия. Оперативница хотела, было, окликнуть его но слова застряли в глотке, по ощущениям, будто раздирая изнутри и царапая горло. Сглотнув слёзы и обиду на Серёжу, который вел это дело до прихода Морозова — как он мог передать его Игорю, ничего не говоря?! — девушка поспешила следом за Морозовым в кафешку по соседству с ОВД. Здесь теперь было тихо и пусто. После того, как Морозов зачистил район от мелких барыг, люди, наслышанные о жёстком прессинге ментов, предпочитали как можно реже посещать подобные заведения. Что же до самого Игоря, то его ситуация не трогала совершенно. Он считал, что переломив ситуацию и прессуя уличную преступность, он обеспечивает себе выход к новому званию. Иначе зачем так рваться? Начальник следствия выбрал столик посередине, после чего сел первым, а Алиса осталась стоять. Выглядя глупо она, постаралась пересилить себя и отодвинула для себя стул, чтобы сесть напротив. Ее взгляд невольно вонзился в поблескивающие на погонах майора звёзды. Все время, пока не принесли заказ, Игорь задавал ей какие-то дежурные вопросы: как движется дело Семёнова, по угону, кажется, которое оформляли они с Коляней на последнем ночном дежурстве. Алиса вела себя сдержанно. Казалось, она ступает по минному полю. Совсем не хотелось оказаться на крючке у такого человека, как Морозов. Как только официант принес их заказ — что-то, что заказал Игорь, и чашку американо с двумя кубиками сахара, которую заказала Алиса несмотря на настоятельные просьбы Морозова заказать что-то посущественнее, оперативница оборвала пустой диалог который они вели. — О чем вы хотели поговорить? Морозов лишь на секунду поднял на нее взгляд своих ледяных, безжизненных глаз. В них промелькнуло что-то жестокое и беспощадное, что заставило девушку вздрогнуть чуть уловимо для взгляда, а затем он продолжил поглощать принесённый ему обед. — Удивлен, что ты все ещё ждёшь у моря погоды. С твоим-то характером, Алиса Анатольевна. — С долей надменности произнес Игорь. Алиса стиснула зубы, следователь продолжил: — Бегло изучив это дело я нашел несколько рычагов давления на похитителя. Начну с твоей подруги, которая оказалась соучастницей похищения. — Что? — Обескураженно вопросила Алиса, но Морозов ее даже не слушал. — Затем, когда оклемается этот лекарь, возьму в оборот. Уверен, я сумею расколоть эту Алену ещё до того, как… — Она не причем! — Завопила Алиса и руки её, в абсолютно механическом движении оттолкнули от себя чашку кофе. Та опрокинулась и тёмно-коричневая горячая масса, отдавая пар в воздух, потекла по столу к самому краю. — Послушай же ты, болван бесчувственный! Она ничего не знала! Морозов, также медленно как и раньше, прожевал кусок мяса и вытер пот салфеткой. Затем он отложил приборы и приподнялся, рукой на плече Алисы усаживая её обратно на стул. То ледяное безразличие, которое он испытывал и показывал всеми возможными способами, пугало. Алиса опустилась на место. Ее маленькое сердечко бешено стучало, а от одной мысли о том, что ее подругу будет пытать в обезьяннике какой-то отморозок, хотелось кричать в небеса на одной ноте. Просто задавая вопрос «Почему? Почему всё это происходит со мной?». Риторический. — Послушай, — также, совершенно без эмоций произнес Игорь, присаживаясь на стул. — Назовём это сделкой с правосудием. — Чего ты хочешь? — Низким от ярости, клокочущей в груди, голосом, произнесла Сафонова. Морозов ухмыльнулся. — Ты мне нравишься. — Улыбка исчезла с лица, в глазах загорелся огонек безжалостного желания сомкнуть железные оковы вокруг единственного человека, который не поддавался его контролю. — Будешь рассказывать мне обо всем, что творится у оперов. О каждом шаге вашего Карпова. Иначе я утоплю твою подругу в статьях уголовного кодекса, жизни не хватит столько отсидеть. Ты поняла меня? Алиса стиснула зубы. Ее пронзило ощущение невыносимой безысходности в этот момент: у Морозова в руках были все карты, он мог управлять жизнью Алисы как ему вздумается и теперь она, как бы не хотела, не могла повлиять на это никоим образом. Все что ей оставалось, это всего-то стиснуть зубы и, сжав кулаки, молча уйти из кафе. Весь прошедший вечер Алиса была сама не своя. Она много времени провела в душе, стараясь смыть чувство позорной беспомощности под контрастным душем, однако лишь наплакала себе красные глаза. Стас делал вид, что ничего не замечает и это, наверное, было самым лучшим решением в данной ситуации. В то время как в голове у Сафоновой царил настоящий хаос из мыслей. Засыпала она, прокручивая слова Морозова в голове. Казалось, что он говорил с ней сегодня в кафе точно также, как обычно общается с задержанными. Хоть он и не нравился ей изначально, теперь и вовсе перешел в разряд врагов. И конечно же, она не собиралась ни о чем ему докладывать.

***

Промозглое осеннее утро ворвалось также неожиданно, как и каждый день. Холодный ветер проскользнул под облегающую черную футболку, поверх которой Алиса застегнула пустую кобуру. Сверху надела пальто и вышла из дома. Они со Стасом со вчера почти не разговаривали. У подъезда он окликнул Алису, уже прошедшую мимо черной инфинити. Из-за размышлений она даже не заметила его. — Сафонова, — сказал Стас громко, заставляя обратить на себя внимание девушки. — А? — Б! — Сказал Стас, усмехнувшись. — Садись в машину. Алиса была удивительно послушна и сразу же повиновалась. Они ехали в тишине и только на парковке рядом с ОВД Карпов, догоняя свою подчиненную, произнес: — Не слишком легко ты одета? — Ч…что? А, нет. — Удивленно, но также послушно ответила Алиса. Удивление чуть притормозило ее у входа на территорию отдела, а Стас ждать не стал. Он лишь коротким жестом попрощался с ней и зашагал прямо. Недоумение проходило медленно и стекало приятной тяжестью по плечам, формируя в груди комок нежности. Улыбнувшись своим мыслям на счет Карпова, Лис зашагала следом. В последнее время она думала о чем угодно, только не о них. А ведь Стас был прав — он не давал ей повода ни на секунду в себе сомневаться. Не говоря уже о том, что был самым заботливым в мире мужчиной, как раз тем, кто был ей так необходим. А Алиса отплатила ему лишь детским отрицанием и эгоизмом в ответ на самые светлые и добрые побуждения Стаса. Эта мысль не давала покоя Алисе до тех пор, пока она не вошла в отдел. Стоило переступить порог, как тут же её подхватывал водоворот событий и нёс, кружа по коридору и подкидывая одно дело за другим. Все попытки встретиться с Глухаревым остались тщетными и к концу дня Алиса их попросту бросила. Они с Денисом и Колей были чем-то очень сильно заняты, а последний диалог с ними у стен ОВД превратился в откровенную ссору: — Сереж, — окликнула его Алиса, — Серега! — Чего? — Он обернулся в дверях, надвинул на глаза козырек фуражки. — Говори давай, я домой. — Почему… Как ты мог отдать ему дело моей сестры? — С грустью и усталостью произнесла Сафонова. На ее лице отражалось глубочайшее непонимание его поступка. Но Сережа скривился и махнул рукой: — Я ничего ему не отдавал. Он забрал его сам. И вышел. А Алиса крикнула ему вслед: — Предатель! После работы Стас ее не встречал. Он предупредил, что ему нужно будет проведать старого друга, вернется он поздно и слегка выпивший, поэтому Алисе не стоит его ждать. Сафонова промычала что-то согласное в ответ, но сама про себя подумала: как же не хочется ей возвращаться в его квартиру и быть там одной. В тишине, где только Кракен, чья миссия в этой жизни была только одной — отравлять жизнь окружающим, противно мяукает под дверью в спальню. Поэтому от метро она взяла такси и поехала на квартиру к Алене. Аккуратно поддев пальчиком опечатывающий лист, Алиса открыла дверь ключом и вошла. Из темноты на оперативницу глядела неизвестность и смертельная тоска. Она была в тупике, совершенно не знала, что делать теперь и за что цепляться. Вместе с Джеймсом и его поимкой оборвалась последняя ниточка, которая вела к глобусу и его основателю. Или директору, сам черт теперь не разберет. Стены квартиры были украшены холстами с работами Алены. Она нарисовала всю семью Алисы — маму, папу, их с Юлей и их собаку. Чета Сафоновых улыбалась безжизненно и сухо. Казалось, что эта картина — лишь насмешка над происходящим. Девушка подошла к ней и долго смотрела в упор, разглядывая каждую мелочь на фото — кофта, в которую она была одета, осталась дома, в Питере, залитая кровью и слезами. Отец, чья душа должно быть, успокоилась навсегда, улыбался и его строгий взгляд был так точно передан художницей, что несмотря ни на какие чувства Алисы, трогал до глубины души. Мама — нежно улыбающаяся, душа их дома, хозяйка на все руки, она прекрасно готовила. Юля… Алиса подняла руку, коснулась шершавого холста и затем сжала пальто на своей груди. Что-то внутри болезненно сжалось, напоминая о пульсирующей сильной боли, которая была с рыжеволосой оперативницей каждый день, каждый час, каждый миг. Она не отпускала ни на минуту, не давала передышку. Лис не могла больше сдерживать слезы. Они катились по щекам, градинами осыпали все вокруг, пол, ее кофту на груди и руки, которыми Алиса пыталась эти слезы вытереть. Пожалуй, слишком много уже с ней произошло за это время и впервые, сейчас, опускаясь по стене на пол она думала о том, что достаточно настрадалась. Что хочет уйти. Больше она не может выносить этот кошмар, от которого бежала из северной столицы, а оказалось, привезла с собой в Москву. Так она и уснула, свернувшись калачиком у стены в одинокой, опечатанной квартире. Утром Алису разбудил телефонный звонок. Это был Денис Антошин. Его взволнованный голос спрашивал: — Ты где? — Дома. А что? — Я тебя прикрыл, ты опоздала на час. — Сказал он, а затем прочистил горло, что-то силясь сказать. — Так ты это… Ничего не знаешь? — Черт… Я уснула… В квартире в которой мы жили с сестрой. За вещами заезжала. Спасибо, Дэн. — Сафонова подскочила, стараясь привести себя в порядок насколько это возможно, забежала в ванную, перед зеркалом пригладила растрепанные волосы, чтобы не выглядеть так уж небрежно. Впрочем, казалось в отделе ее бы понял каждый. — Постой… Чего не знаю? — Ну… — Говори, Дэн, не тяни! — Скомандовала Алиса. Сердце у нее упало в пятки, она уже начала представлять себе самые страшные сценарии, одним из которых было сообщение о том, что тело ее сестры найдено где-нибудь в коллекторе без признаков жизни. Такое тоже возможно, хоть волонтеры и прочесывали сейчас и ближайшее подмосковье и Московские темные дворы. — Не знаю чего? — Карпов. Его всего разукрасили. — Скоро буду. — Ответила девушка и сбросила звонок. Она бежала по лестнице со всех ног, забыв приклеить обратно белую бумажку с печатью «опечатано». Сердце колотилось как сумасшедшее всю дорогу в такси, затем пешком до отдела. Она почти бежала. И когда, наконец, вошла в двери, все посмотрели на нее, запыханную, как на умалишенную. И пусть. И плевать. Что им известно о них со Стасом? Ничего. И ничего не будет. Алиса подошла к дежурке и расписалась в журнале у Олега, после чего зашагала к кабинету Стаса. Она была настроена решительно: узнать, что случилось, но Карпова в кабинете не было. Он вышел из-за поворота спустя несколько минут, держась за правый бок рукой и чуть прихрамывая. Увидев Алису у кабинета он остановился как вкопанный. В руке он сжимал доверенность на перевод из СИЗО на допрос в стенах ОВД. — О бо… — Пошла вон. — Прохрипел Карпов. — Что? — Не поняла Алиса. — Вон пошла. Объяснительную мне на стол положишь к вечеру. — Сказал он и прошел мимо по коридору, даже не обернувшись. Алиса так и стояла, обескураженная, сбитая с толку. Она не знала сколько прошло времени, прежде чем рядом появился Морозов. Его лицо, как обычно, не выражало никаких эмоций кроме леденящего душу безразличия. — Что-то случилось, лейтенант? — Спросил он, наблюдая за тем, как на лице у Алисы меняются эмоции и наворачиваются на глаза слезы. Когда она осознала, кто стоит рядом с ней, то сразу же вздрогнула. Энергично закивала, отрицая случившееся и побежала в оперскую по коридору, лишь бы Морозов остался позади и больше никогда не попадался на глаза. Всю следующую неделю Стас возвращался домой после работы один. Он не предлагал Алисе поехать с ним, не ждал молча в машине у стен Пятницкого, как делал это раньше. В стенах здания они почти не пересекались — Карпов, будто специально, нагрузил Алису по полной. Она только и делала, что ездила с группой на задержания или ее выставляли в слежку за кем-то, а по возвращению в отдел она заполняла бумаги, которых, казалось, нескончаемое количество. Всё яснее и яснее становился тот факт, что между ними со Стасом образовалась настоящая пропасть. Которую не перепрыгнешь и мостик, даже самый хилый, не перекинешь. Наблюдала Сафонова за Стасом издали. Его ссадины на лице почти затянулись, остался лишь светло-розовый шрам на скуле и едва заметная тень от синяка под глазом. Он был бодр и как никогда страшен, поскольку от него веяло всепожирающей яростью, которую он старался сдерживать. Никаких шуток и полуулыбок, ухмылок и прочего от него больше не было. Однажды к нему даже зашла Ирина Зимина, чтобы, как поняли многие, поинтересоваться что же с ним случилось и как он планирует реагировать. Но не добилась ничего внятного — так решили свидетели данной сцены, поскольку покидала она кабинет, откровенно гневаясь на упрямого начальника СКМ. С каждым днем усиливалось чувство, от которого Алиса никак не могла избавиться. Одиночество и безвыходная ситуация с сестрой поглощала ее мысли, как черный водоворот, от которого не спастись. Жила Алиса все это время в квартире подруги. Вещи, которые она оставила у Стаса, так у него и оставались, поэтому пришлось купить парочку новых, чтобы хотя бы менять их иногда, одеваясь на работу. После работы она запиралась изнутри дома на оба замка и сидела на диване, в полной тишине, боясь и вздрагивая от каждого шороха. Сон удавалось уловить лишь на несколько часов в сутки, и то тревожный, с множеством кошмаров. Уже через неделю такого режима Алиса превратилась в постоянно вздрагивающую девушку, у которой все валилось из рук. В машине ее укачивало, поэтому чаще всего по дороге на задержание или куда-то еще по работе, она старалась поспать за все те часы, которые не удавалось спать дома. Однажды утром в отделе появился он. Он вошел в здание с половиной лица справа, обугленной и обожженной. Волдыри с желтоватой водой покрывали всю щеку от скулы до виска, волосы опалились и прилипли к обугленной коже. Морозов вновь не выражал никаких эмоций, старался не смотреть ни на кого в отделе, и лишь Стас, цокая ему вслед языком, будто подводил черту вражде между ними. Алиса поняла — это был он. Карпов мстил Игорю за то, что тот подослал людей, следить за ним. И пусть в этом не было вины Карпова, он никогда не прощал никому подобных вещей. Было опрометчиво думать, что простил бы сейчас. Он затих, это верно, но лишь для того, чтобы уничтожить своего врага. Морозов — враг. Стас показывал это в каждом жесте, но чуть уловимым оскал на его лице выдавал торжество от победы. — Тебя Морозов зовет. — Произнесла Маша Крылова, вырывая Алису из пучины своих размышлений. Алиса кивнула. И вновь посмотрела вслед начальнику следствия. Его уже давно не было в коридоре, но она знала, что он там, в самом конце, в кабинете. И знала, для чего он зовет ее к себе. Ведь он считал, что она будет доносить ему о каждом слове о каждом движении Стаса. Таким образом он мог бы предупредить этот акт мщения, но теперь уже поздно. На ватных ногах оперативница пошла по коридору, к кабинету Игоря. Постучалась, но не дожидаясь разрешения, вошла, закрывая за собой дверь. Он сидел за столом, как всегда в кителе. Туго забинтованная до кончиков пальцев правая рука лежала на столе. Взгляд Морозова был полон ледяной ярости, как когда-то у Стаса, когда они столкнулись в коридоре с Алисой. — Ты чем занималась всё это время? — Спросил он, и от его голоса по спине Лис побежали мурашки. — Я тебе приказал за твоим Карповым следить, о каждом шаге его говорить мне! — Причем здесь Стас? — Как-то глупо попыталась отбрехаться оперативница. Морозов встал из-за стола, медленно подошел к окну, затем сделал еще несколько шагов к Алисе. Ее почти била крупная дрожь. Майор усмехнулся, затем скривился от боли — было видно, как больно ему дается любая мимика движений на лице. Улыбка превратилась в звериный оскал и он резко, без предупреждений, схватил Алису за шею левой рукой. Пальцы его сжались так сильно, что от боли Сафонова хотела вскрикнуть, но лишь захрипела. Ее глаза округлились от страха, она схватилась за руку Игоря обеими руками, но она будто бы превратилась в камень под ее пальцами. — Ты что, дура? — Спросил он. В светлых глазах полыхало пламя ненависти. — Кто же еще это мог сделать, только такой отморозок как Карпов. — Пусти… — Прохрипела девушка, хватая губами воздух, но пальцы сжимали горло еще с минуту, потом резко исчезли. Алиса закашлялась, ей пришлось опереться рукой за край стола, чтобы не упасть. — Своевольная дрянь… — С ненавистью прошипел майор Морозов и вернулся на свое место. Он взял небольшую картонную папку с делом, положил его перед собой и раскрыл, бегло просматривая. — Валеева Алена, тридцать три года. Место работы — Галерея «ЛукАрт»… Научу тебя держать свои обещания, Сафонова. Пошла вон. — Нет, — произнесла она хрипло, но Морозов уже не слушал. Он набирал чей-то номер одной рукой, зажав плечом телефон у здорового уха. — Вон пошла, или тебя выведут. — Холодно произнес он. Алиса вылетела из кабинета пулей и помчалась к себе, чтобы позвонить Алене. Необходимо было предупредить ее о Морозове, который вышел на тропу войны и сделать что угодно, чтобы уберечь подругу от кровавой расправы над ней из-за Алисиного нежелания стучать Морозову о действиях Карпова. Добравшись до оперской, оперативница схватила свой телефон и разблокировала его. Хотела было набрать нужный номер, но обнаружила, что ей прислали СМС-сообщение с незнакомого номера. Сердце в груди на секунду остановилось, затем снова забилось и так быстро, что Алиса едва не задохнулась, давясь воздухом, которым дышит. Дрожащими руками открыв сообщение, она прочитала: Номер скрыт: 27 ноября, 13:30. 55.847482, 37.295134 — Твою мать… — На выдохе произнесла Алиса.