***
— Ну, Марти, я на тебя рассчитываю, — заявил Анжело, похлопывая Бэйна по плечу. «Ты, наверное, шутишь?!» — одарил оператор журналиста недоуменным взглядом. — Что? Неужели ты не сможешь вырубить ещё пару человек? «Пару десятков, ты хотел сказать?! Если не сотню?!» — А ты потихоньку, как ниндзя. «НО Я НЕ НИНДЗЯ!» — В таком случае, Марти, пора им становиться! Потому что иначе мы так и застрянем здесь! Анжело и Бэйн не без трудностей, но добрались до помещения, в котором размещался вечный двигатель. В процессе перехода по конвейеру им пришлось трижды уклоняться от химической обработки и один раз от пенной-мыльной. От последней, кстати говоря, Бэйн успел спасти только Анжело, сам же в полной мере ощутив на себе пузырящееся наваждение, которое после себя оставило на его лице белоснежную бороду. Свисавшее до самого пупка украшение безмерно повеселило не к месту счастливого Анжело, а вот Бэйна порадовало едва ли в момент, когда он понял, что даже техническое мыло здорово жжёт кожу. Ядрёная сушка, которая убедила оператора в том, что с него содрали верхний слой кожи, убрала как бороду, так и любую влагу, оставшуюся на теле и одежде парней после многочисленных обработок. И это стало несомненным плюсом, потому что когда трио, несмотря на все перипетии, добралось до места назначения, первое, что они обнаружили, — это лютый холод, царивший в помещении. Ещё одним ожидаемым открытием стало то, из-за чего дальше конвейера пройти они не смогли. Препятствием оказались работники ТЭС, что обнаружились в зале непосредственно рядом с вечным двигателем. Люди в белоснежных пуховиках сновали по огромному помещению с планшетами в руках, фиксируя любое незначительное изменение в работе сложнейшего механизма. — Я был уверен, что всю работу делает автоматика, — пробубнил журналист, выглядывая из-за одной из огромных деталей, что, видимо, сгрузили с конвейера и пока оставили рядом с ним. Она-то и стала временным прикрытием оператора и журналиста. «Если честно, я тоже», — нехотя признал Бэйн очередную дыру в их и без того непродуманном плане. Парень со вздохом окинул взглядом зал, казавшийся почти необъятным не только из-за своих размеров, но и из-за зеркальной поверхности его стен, усиленно размышляя, что же им делать дальше, и в силу опыта непроизвольно замечая мелкие странности. Например, Бэйн сразу обратил внимание на полное отсутствие искусственного освещения. Единственным источником света оставался непосредственно вечный двигатель, что походил на огромный звёздчатый многогранник, источавший яркий фиолетовый свет. Но свет был непонятным. Даже будучи весьма ярким, он не распространялся за границы двигателя, погружая его, как и всех работников ТЭС, в полумрак, который, по идее, должен был мешать нормальной работе людей. Лишь сверху горело несколько жёлтых лампочек в месте, где идеальную форму многогранника портила металлическая «шапка», увитая миллиардами разноцветных проводов. Каждый из них вился от двигателя к пучку труб, уходящих прямо в потолок помещения. — И почему здесь, мать твою, так холодно?! — простонал Анжело, выдохнув очередное облако пара. Бэйн в ответ на это молча стащил с себя рубашку и накинул её на плечи журналиста. — Ценю твои усилия, но чем мне поможет эта тонкая тряпка?! — фыркнул Анжело, стараясь скрыть смущение. — Не говоря уже о том, что, если ты окоченеешь насмерть, наша миссия укатится коту под хвост, — пробубнил он, невольно взглянув на Мурзика, что жался к Бэйну, явно так же ощущая себя при низких температурах не в своей тарелке. «Придётся перейти к плану “Б”», — вздохнул оператор, выуживая из полезного рюкзака небольшую металлическую банку. — Надеюсь, это не взрывчатка?! — встрепенулся Анжело. «Нет. Я же не идиот. Если мы подорвём вечный двигатель, от половины планеты не останется и следа», — усмехнулся Бэйн, выдёргивая зубами чеку, а затем аккуратно пуская банку в свободный полёт прямиком к одному из работников, что оказался к трио ближе остальных. Серебристый снаряд с тихим звоном прикатился к самым ногам мужчины в пуховике и с мягким звяканьем врезался в его ботинок. — Это ещё что за… — пробормотал было работник ТЭС, поднимая банку и вертя её в руках, но уже через мгновение без чувств падая на пол. — Эй, Пол, с тобой всё… — спохватился было ещё один работник, подбегая к сослуживцу и так же теряя сознание. — Марти! Что с ними?! ОНИ МЕРТВЫ?! ТЫ УБИЛ ИХ?! — завопил Анжело шёпотом. — Спят, — тихо выдохнул Бэйн, выуживая из рюкзака два чёрных респиратора и один без лишних объяснений натягивая на лицо Анжело, а второй — на себя. — Надо убрать этих двоих до того, как их заметят остальные. На всех снотворного не хватит, да и лишняя паника нам не нужна, — выговорив это, оператор метнулся к двум своим жертвам и не без усилия уволок с поля зрения сперва одного мужчину, а затем второго. — А что с котом?! — продолжал паниковать Анжело, оставаясь в убежище за деталью. — Для него у тебя респиратор есть?! — Ему он ни к чему. Эта зверюга чувствует опасность за милю и инстинктивно её остерегается, — кивнул Бэйн на кота, который с фантастической скоростью оказался на другом конце зала. — Эй! Вы что тут?.. — Всё было бы слишком просто, если бы Бэйну удалось усыпить двоих работников и на этом закончить свои манипуляции. Увы, в жизни всё обычно если и происходит по плану, то сугубо по чужому. И этот план, по статистике, хреновый. В результате киллеру пришлось в спешном порядке вырубать ещё троих работников, прежде чем он убедился, что их больше никто не видит и не слышит. — Раз их так много, может, мне взять сразу два пуховика? — предложил Анжело, здорово задубевший за время, которое Бэйн потратил на новые «знакомства». Оператор лишь плечами пожал. Он выбрал самого мелкого из пятёрки «счастливчиков», стянул с него куртку и протянул Анжело. «Мне кажется, тебе будет достаточно и одного». Журналист даже в наименьшем размере утоп, будто школьник во взрослом пальто, внезапно показавшись трогательнее обычного. Очарованный видом блондина, Мартин на мгновение застыл, беззастенчиво уставившись на Анжело. — Не лучшее время пялиться на меня, — нахмурился Кьярэ, тут же заметив взгляд оператора, которые не раз ловил на себе и раньше. Но если в прошлом он стойко их игнорировал, мучимый множеством противоречивых мыслей, теперь он впервые позволил себе посмотреть Бэйну прямо в глаза. — Ну? Что? Давай, скорее поцелуй меня и погнали вершить великие дела, — щёлкнул он пальцами перед глазами парня, приводя его в чувства. Бэйн вздрогнул, растерявшись. На мгновение он застыл с таким видом, будто не мог понять: ему всё это снится или действительно является реальностью? «Серьёзно? Можно?» — на всякий случай вздёрнул он правую бровь, на что Анжело в раздражении сам шагнул в сторону оператора, вцепился в его голову, встал на цыпочки и чмокнул бывшего киллера в губы. — Вот как это делают настоящие мужики! — заявил он. — Просто Берут и Делают. — Из его уст это звучало особенно комично. Бэйн усмехнулся. «В таком случае без истерик с твоей стороны, договорились?» — предупредил он, с силой хватая Анжело за челюсть и впиваясь в его губы куда менее невинно, чем до того это сделал журналист. Мартин прекрасно понимал, что сейчас не время и не место для поцелуев, также как не были уместны его похотливые мысли до того, но разве можно отказаться от лишней возможности прикоснуться к человеку, на которого сам же накладывал табу несколько лет? — Марти, хватит… Перестань, — пробубнил Анжело, явно с неохотой отталкивая от себя парня. — Займёмся уже делом, — вздохнул он с таким видом, будто готов был послать к чёрту все свои мечты о разоблачении мирового заговора, только бы остаться в объятьях Бэйна ещё на мгновение. Но бросать всё на полпути ради личных желаний журналист не умел. Не умел этого и Мартин. А потому, подбодрив себя мыслью о том, что у них с Анжело всё ещё впереди, оператор грубо стащил пуховик с одного из мирно спящих работников ТЭС, натянул его на себя и накинул на голову капюшон. Порывшись в карманах своих жертв, он выудил два планшета, один из которых вручил Анжело, завершая его и собственный образы непосредственных сотрудников станции. — Через пару метров не забудь снять респиратор, — предупредил Мартин, кивая в сторону объекта, к которому они теперь могли приблизиться не вызывая лишних подозрений. Их целью являлся небольшой стенд чуть в отдалении от вечного двигателя, где под стеклом в качестве музейного экспоната хранился один из древних чертежей, на котором изображался кусок вечного двигателя. Не стоило и сомневаться, что данный экземпляр был вырван из общего собрания чертежей и документов, хранилище с которыми и искали оператор и журналист. — Если мимо нас будут проходить работники ТЭС, тут же начинаем громко смеяться! — предупредил Анжело. «Это ещё нахера?» — не смог сдержаться Бэйн. — Чтобы не привлекать лишнего внимания! «По-твоему, два работника ТЭС, дико ржущих на рабочем месте, — это нормально?» — скептически нахмурился Бэйн. — В таком случае… Просто делаем вид, что чем-то очень сильно обеспокоены, — продолжал фантазировать Анжело. «Так и до общей паники недалеко», — парировал оператор. — Хорошо! — тихо психанул Кьярэ. — В таком случае, что предлагаешь ты?! «Разделиться. Здесь по двое никто не ходит. Сперва выйдешь ты, затем я. Встретимся у стенда, когда убедимся, что рядом никого». — С этими словами Бэйн с силой вытолкнул Анжело из убежища, предлагая ему идти первым. — Разделиться — худшая идея, которая только могла прийти тебе в голову! — запротестовал журналист, упираясь. — Тебя что, ничему не научили ужастики?! — выпалил он. «Мы не в ужастике! — напомнил оператор. — Шевели ногами!» Анжело, продолжая ворчать себе под нос, будто старый дед, с опаской направился к распахнутому генератору, у которого до того считывал данные один из работников ТЭС, преждевременно отправленный в мир грёз. Бэйн, убедившись, что блондин занял свою позицию, подождал ещё минуту, прежде чем как ни в чём небывало вышел из-за укрытия и, не торопясь, витиеватым путем побрёл в сторону стенда, постоянно поглядывая в планшет и делая вид, что занят чем-то весьма важным. Оператор планировал разместиться где-нибудь неподалёку от стенда и уже там, проанализировав обстановку, решить, что делать дальше. Вот только он не учёл, что в его планы вклинится фиолетовое пламя, сверкавшее внутри вечного двигателя. Несколько всполохов пару раз привлекали внимание оператора, но он, подняв глаза к огромному техническому сооружению, вновь отводил их к планшету, где на экране прыгали непонятные ему графики. В третий же раз отвести взгляд Бэйн так и не смог. Пламя, будто гипнотизируя его, манило парня к себе. И тот, не смея противиться странному зову, внезапно сменил направление своего движения, устремившись прямиком к двигателю. Не совсем понимая, зачем он это делает, Мартин осторожно перешагнул символическое ограждение, которое поставили для посетителей экскурсий, чтобы те не подходили к сложному механизму слишком близко, вплотную подошёл к тихо вибрирующему и источающему холод двигателю и коснулся пальцами толстого прозрачного стекла, за которым бушевало пламя. Лёгкое покалывание у основания пальцев медленно поползло от руки к шее и голове Марти, пока не сконцентрировалось у его глаз, которые защипало от холода. Бэйн невольно зажмурился, пытаясь справиться со жжением, а когда вновь распахнул глаза, ему предстала будоражащая кровь картина. Не пламя, но нечто большее следило за ним из двигателя. Странный пламенный силуэт, отдалённо напоминавший человеческий, прильнул к холодному стеклу, приложив пальцы к пальцам Бэйна. — Простите меня, — выдохнул оператор, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. — Простите нас всех. Тихий монотонный писк разорвал почти мёртвую тишину, до того царившую в этом месте. За ним ещё один и ещё, пока всё помещение не заполнилось сигналами, которые источали планшеты сотрудников станции. Пищал и планшет Бэйна, указывая, что какие-то показатели опасно повысились. — Эй! — Оператор не сразу понял, что окликают его. — Перегрузка! — завопил мужчина в белом пуховике. — Немедленно отойди от двигателя, пока он не начал видоизменяться, самоубийца! Ты что, не видишь, что Это снова происходит?! — Происходит что? — встрепенулся Бэйн. — Новенький? — в раздражении фыркнул мужчина. — Понаберут неучей, а нам потом мучиться. За последний месяц перегрузки вечного двигателя случались уже восемь раз! Три из которых произошли в последние сутки! Где ты всё это время был? Спал небось в комнате отдыха, лоботряс?! А знаешь ли ты, к чему всё это может привести? — завопил мужчина. — К чему? — тихо выдохнул Бэйн, чувствуя, что, кажется, и без того знает ответ на вопрос. — К повторению Песни веч… — Мужчина не договорил, потому что стеклянное основание двигателя задрожало, превращаясь в странного вида тягучую липкую массу. Толстое стекло, будто мягкая карамель, начало изгибаться и вытягиваться, превращая обычный многогранник в сложную фигуру с десятками изгибов и преломлений. Видоизменения проходили одновременно резко и очень медленно. Каждая часть огромного механизма будто бы жила своей жизнью. Двигатель формировался в сложную многослойную звезду с острыми концами. Бэйн, опешив, отдёрнул руку от внезапно потрескавшегося стекла и попятился от двигателя, что прямо на его глазах претерпевал метаморфозы, которые вряд ли смог бы объяснить хоть один физик планеты. — Шестнадцатая звёздчатая форма икосаэдра! — воскликнул сотрудник станции, но смысла его слов Бэйн не понял. — Плохи дела! И, будто услышав его слова, двигатель задрожал сильнее прежнего, вновь меняясь. Его и без того острые углы потянулись дальше, разрезая искусственную тишину помещения странным переливчатым звуком, напоминавшим звон колокольчиков, которые в некоторых магазинах вешали над дверьми. — О нет! — воскликнул мужчина хуже прежнего. — Он переходит в семнадцатую форму! Немедленно включайте сигнал тревоги! — заорал он, мгновенно позабыв о нерадивом «новичке», что всё ещё оставался в опасной близости от механизма. Да и кто бы стал винить его, когда огромный многогранник, по размеру не уступавший десятиэтажному зданию, сам по себе менял форму, вибрируя и содрогаясь. Но куда страшнее казались не столько его видоизменения, сколько то, что бушевало внутри двигателя, охлаждая его и покрывая ледяной коркой острые концы механизма. Один из лучей, вырвавшись из абсолютно плоского основания, устремился прямо в Бэйна. Оператор лишь в силу натренированных рефлексов увернулся от стеклянного угла, который вместо того, чтобы проткнуть его голову, оставил глубокую царапину на лбу парня чуть выше виска. Рука, что старалась коснуться Мартина, провела по стеклянной пике изнутри, будто бы подзывая Бэйна к себе. Одна рука. Две. Тысячи рук водили по внутренней поверхности двигателя, царапали стекло, гладили его или били по нему, будто бы желая вырваться на свободу. А за ними оператор разглядел фигуры. Огненные шевелюры. Глаза. Тысячи глаз, устремлённые на Мартина Бэйна. — Марти! — Любимый голос вырвал оператора из гнетущего наваждения. — Какого чёрта ты встал столбом?! — воскликнул Анжело, хватая парня за руку и силком оттаскивая его от продолжающего изменяться двигателя. — Не знаю, что это за хреновина, но она меня пугает! Давай сделаем своё грязное дело и уйдём отсюда! Уйдём как можно скорее! — Но… Руки… — еле ворочая языком, прошептал оператор. — Какие, к чертям, руки?! — вспылил Анжело. — Это пламя! Всего лишь пламя и ничего больше! А меж тем сейчас лучшее время для выполнения нашего плана! — тряхнул журналист оператора за плечо. Бэйн, моргнув, вновь уставился на видоизменяющийся двигатель и действительно ничего кроме огня не разглядел. «Но я знаю, что мне не показалось…» — Марти, пошевеливайся! — Анжело, взбудораженный происходящим и подначиваемый сигналом тревоги, что вопил на всё помещение, схватил Бэйна за капюшон пуховика и потащил к желанному стенду. Кот уже некоторое время вертелся вокруг него, то и дело перескакивая через лежащего рядом человека. Видимо, сотрудник увидел животное и попытался выгнать его из помещения. Это стало его роковой ошибкой, так как теперь он покоился за стендом в неестественной позе с перегрызенным горлом. Бэйн задержал своё внимание на трупе всего на мгновение, невольно подумав о том, что поведение кота они не просчитали, и, произойди эта самая проблема с двигателем чуть позже, их дырявый план из-за глупого животного мог пойти прахом. «Будем считать, что нам повезло…» — подумал Бэйн, невольно взирая на руку, которой касался двигателя. А что, если это не везение? Ведь он подошёл к двигателю не просто так. Его позвали. Ему хотели что-то сказать? И не Бэйн ли стал виновником того, что творилось теперь? «Как же тяжело помнить лишь отчасти!» — сокрушённо фыркнул оператор, устало потирая виски. — Как думаешь, если мы разобьём стекло и сработает сигнализация, кто-нибудь заметит? — Анжело уже почти орал, пытаясь перекричать сигнал тревоги. «А ты сам как думаешь?!» — хмыкнул оператор, размахиваясь и ударяя ребром ладони по не слишком прочному стеклу. То осыпалось, будто прозрачный лёд. Осколки разлетелись во все стороны. Один даже откатился к коту, который, заметив стекляшку, тут же начал с ней играться. — А ну иди сюда, глупая кошатина, — забормотал Анжело, хватая Мурзика в охапку и подтаскивая к стенду. Бэйн же осторожно извлёк старый, пожелтевший кусок чертежа из защищавшего его стеклянного ящика, стряхнул с него осколки и только затем поднёс «добычу» к кошачьей морде. Сигнал тревоги тем временем и не думал замолкать, с каждым мгновением лишь нарастая. Сверкающее фиолетовое пламя в двигателе, будто живое, бесновалось, ударяясь о прозрачные стенки и расползаясь по ним фиолетовыми искрящимися всполохами. Вместе с тем оно всё больше походило не просто на пламя, а на странного вида субстанцию, сплетающуюся из многочисленных элементов. «Будто бы из человеческих тел…» — подумал Бэйн, с усилием отворачиваясь от двигателя. Он решил, что больше не повернётся к жуткой машине, вот только сквозь сигнал тревоги, скрип и треск видоизменяющегося двигателя и жуткого звона стекла прорвалась песня, заставившая парня поменять свои планы на сей счёт. Холодная, пронизывающая до костей песня мгновенно заполнила уши Бэйна, отведя на второй план посторонние звуки. Оператор резко повернулся к двигателю и увидел, что в самом его центре в сплетении человеческих тел будто бы на их вершине сформировалась одна-единственная фигура. Она пела, а все, кто копошились под ней, будто насекомые, тихо подпевали, создавая жуткое многоголосие. Песня словно гром среди ясного неба перекрыла и крики паники снующих вокруг работников ТЭС, и сигнал тревоги. Оглушающее многоголосие просочилось везде, внедряясь в подсознание абсолютно каждого. — Это ещё что за херня?! — простонал Анжело, борясь с взбесившимся от убийственного гула котом. «Песнь вечности…» — подумал Бэйн, ощущая холодный ужас, сковавший его горло. Так страшно Бэйну было разве что однажды. В тот роковой день, когда он смотрел на то, как на его глазах убивают родителей. — Начало конца, — выдохнул он вслух, но мгновенно спохватившись, мотнул головой. — Неважно. Перед нами стоит иная цель, — резко оборвал он любые размышления Анжело на сей счёт. — Только что мне пришла в голову весьма неприятная и запоздалая мысль: а что, если этот чертёж лишь бутафория? В таком случае все наши усилия были напрасны. — Вот и проверим! — пропыхтел журналист, из последних сил удерживая кота рядом с чертежом. — Давай, котик, принюхивайся хорошенько! Нам нужно помещение, где таких бумажек пруд пруди! — забормотал он животному на самое ухо, не обращая внимания на гвалт, стоящий вокруг. Никто, включая непосредственного создателя кошек-мутантов, не мог со стопроцентной уверенностью утверждать, способны ли его подопечные осознавать смысл сказанного человеком. Но Мурзик, будто мгновенно поняв, что от него требуется, вырвался из объятий Анжело и устремился в противоположную от беснующегося вечного двигателя сторону к маленькой непримечательной двери, походившей на вход в подсобку. Бэйн и Анжело не задумываясь последовали за ним.***
— Ой, — вздрогнула девочка, схватившись за плечо, украшенное шутовским колпаком. — Странное ощущение, — пробормотала она, проводя пальцами по изображению и к своему удивлению замечая, что маленькая татуировка на светлой детской коже начинает мерцать. — Чешется, — подтвердил мальчишка лет тринадцати, шкрябая ногтями такую же отметину, что красовалась у него на шее. — Эй, мелкие! Шут собирает всех в главном зале! Поторопитесь! — окликнула детей высокая молодая девушка, что быстро прошла мимо. Девочка и мальчик переглянулись и последовали за ней. Шут? Собирает? Давно такого не было! Когда дети прошли в зал, где в самом центре на пьедестале возвышался шутовской трон, там уже собралась добрая половина Чароитов — людей, которые в Майбурге назывались однопроцентниками. — Шут собирал вас больше года, да, — провозгласил Шут, вальяжно расположившись на троне. — И вот наконец-то настало то время, для которого Шут всё это делал. Двигатель почти проснулся. Песнь вечности уже тихим гулом гуляет по тоннелям наших шахт. Если прислушаетесь, вы обязательно её услышите! Слушайте же, да, — приказал он, и сотни людей мгновенно подчинились, замолчав и прислушавшись. — Я слышу! — Первой подала голос та девочка, что всё ещё держалась за плечо. — Я слышу песню! Тихая какофония звуков, походившая на хоровое пение, действительно наполнила зал, знаменуя неизбежное. Люди зашушукались, ещё не до конца понимая, к чему же всё это приведёт. Но все они верили Шуту — своему неотъемлемому лидеру. И если он говорил, что что-то Начиналось, значит, так оно и было. — Им понадобится наша помощь, — продолжал вещать Шут. Никто не знал, кому это «Им», и уж тем более не был в курсе того, какая именно помощь от них потребуется, но ни единый человек не посмел прервать фигуру и поинтересоваться на сей счёт. Каждое слово Шута было нерушимой истиной. Им же следовало лишь подчиняться его приказам. Подчиняться, чтобы исполнить свою миссию, о которой лидер говорил им не единожды. Шут лениво соскользнул с трона и спустился с возвышения к десяткам больших коробок, содержимое которых было никому неведомо. — С этого самого мгновения вы начнёте вспоминать то, чего не должны помнить, да. И откроется вам истина, которую вы не должны знать. Не спрашивайте Шута, что делать. Делайте. Не спрашивайте, как с этим жить. Живите. С этого момента Шут вам больше не нужен. Каждый из вас сам решит, на чьей он стороне и кого будет поддерживать. Хотя… Вы сделали выбор ещё в прошлый раз, и потому Шут верит вам. — Лидер всегда говорил загадками, но сегодня это было даже таинственней обычного. — Отныне вы армия, которая поможет им остановить катастрофу. В этих коробках ваша экипировка. Она позволит вам видеть своих среди всех. Отныне каждый из вас станет Шутом, — выдохнул он, открывая одну из коробок и выуживая оттуда чёрную толстовку с шутовскими хвостами и разноцветными помпонами на их концах. — Отныне все вы станете Шутом, — промурлыкал он, любовно поглаживая вещь, а затем протягивая её невысокому мужчине, что стоял к лидеру ближе остальных. Он с благодарностью принял дар Шута и тут же натянул вещь на себя. Она оказалась чуть большего размера, но это никого не смутило. Мужчина застегнул молнию, накинул на голову капюшон и повернулся к остальным, поразительным образом начав походить на лидера. — Но… если все мы наденем это, как же мы поймём, кто из нас истинный вы? — встрепенулась девочка. — Вы узнаете Шута, хотя вам этого и не надо, — пообещала фигура, даря окружающим ту странную улыбку, что несла в себе дикое сочетание безумия садиста и истинную нежность любящего этот мир человека. — Узнаете, потому что Шут ради этого события принарядится, — сообщил он, отворачиваясь от собравшихся в зале людей. Фигура стянула с себя привычную чёрную толстовку, а вслед за тем и яркие джинсы. Без стеснения в одних трусах прошлёпала к трону, рядом с которым стояла ещё одна небольшая коробка, и вытянула оттуда своё праздничное одеяние. Красные джинсы и толстовку — точно такую же, какими собирался нарядить окружающих, с одной лишь разницей — она почти светилась белизной. И лишь красные помпоны свисали с хвостов капюшона, походя на кровавые кляксы. Шут натянул на себя новое одеяние и повернулся к однопроцентникам, что уже встали в очереди к коробкам за своей личной толстовкой. — На этот раз мы либо всё сделаем правильно, — прошептал он, вновь усаживаясь на трон, — либо погибнем.***
К вечеру погода в Майбурге решила испортиться окончательно. Пышные облака то и дело разрезали яркие бело-фиолетовые молнии, что ветвистыми лапами на мгновение будто бы сжимали небосвод, после чего исчезали, будто бы их и не было. Но на место одних вспышек тут же приходили другие. Гром же раскатистыми сгустками оглушительного звука обрушивался на интелгород один за другим, создавая у горожан впечатление, будто бы они находятся в самом эпицентре военных действий. Хотя так ли они были неправы? — И вот именно сегодня надо было заминировать здание, да?! — возмущалась пышная блондинка в офисном костюме. — Мне отчёт надо сдать позарез до двенадцати ночи, а они здесь устроили хрен знает что! — вещала она, ёжась от пронизывающего холодного ветра. — Не жалуйся, — парировал её вскрики мужчина с усталым лицом. — Какая разница, сделаешь ты отчёт к двенадцати или нет, если ты к этому времени будешь уже мертва? — спокойно проговорил он. — Ой, да конечно! Прям и мертва! Наверняка это очередная пакость глупых детей, решивших испортить мне вечер! — Конечно-конечно, всё сделано только ради тебя, — усмехнулся мужчина, встревоженно поглядывая на утопающую в облаках вершину здания. Жуткая воронка будто засасывала его в себя, а молнии меж тем плясали около неё с периодичностью всего в пару секунд. Даже если в здании не обнаружат бомбу, оставаться в нём всё равно казалось мужчине опасным времяпрепровождением, так что он был рад сложившейся ситуации. — С дороги, идиоты! Дайте проехать! — Внезапное гудение клаксона заставило мужчину, равно как и многих других людей, подскочить на месте. Дело в том, что быстро эвакуированные люди перекрыли подъезд к зданию. Теперь же к нему прорывался военный бежевый джип с надписью на дверях: «Оперативное разминирование». — Не прошло и часа, — вновь забормотала женщина, ёжась сильнее прежнего. — Скорей бы уже ничего не нашли и нас пустили обратно! Если я не успею сделать отчёт… — Она продолжала бубнить по поводу ограниченности времени для завершения работы, тогда как мужчина вглядывался в джип и никак не мог отделаться от мысли, что всё это одно большое представление. Вот только для кого? И зачем?***
— Нас не уволят, нет. Нас посадят! — Эгон уже не в первый раз за последние десять минут поднимал тему отсидки. — С какой стати им нас сажать?! Мы не сделали ничего противозаконного, — уже в который раз отмахнулся Стэм, крутя баранку джипа. — Мы угнали машину сапёрной группы! — Позаимствовали. — И спёрли их оборудование. — Позаимствовали, — настаивал Стэм. — И перебили звонок, направленный им, на себя. — ПОЗАИМСТВОВАЛИ И ЕГО! — За такие займы нам потом расплачиваться всю жизнь! — Ничего нам не будет. Никто и не узнает. — Тараби продолжал удивлять своей непосредственностью. — Никто? — скептически хмыкнул Йот, проводя взглядом толпу прессы, что слетелась на свежую сенсацию, как мухи на всеизвестный продукт жизнедеятельности. — Мы осторожно проедем, никто и не заметит, — отмахнулся Стэм, после чего заорал в открытое окно: — Давайте, йоптвоюмать! Валите с дороги! — Тараби в очередной раз нажал на клаксон, распугивая людей, что заблокировали въезд, и вновь привлёк своим поведением лишнее внимание к джипу. — Да… Абсолютно незаметно, — рыкнул Эгон, старательно отворачиваясь от камер, чьи линзы как одна мгновенно направились в сторону машины. — Что, блять, за люди! Я их тут спасать пытаюсь, а они кидаются прямо мне под колёса! Я сказал, съебал с дороги! Ты там заснул или что?! Давай, беляш, шевели булками! — Я не уверен, что мы имеем право оскорблять невинных граждан… — Эгон уже не надеялся, что его лекции погасят пыл Стэма, но не мог и промолчать. — Невинные? — встрепенулся Тараби. — Эгон, удивительный факт, но единственным невинным созданием в этом городе, судя по всему, являешься ты. И то лишь потому, что на нечто не невинное у тебя просто не хватает духу. Или мозгов. Ясно? — вперил Стэм в Эгона взгляд злющих голубых глаз. — Ты хочешь сказать, что я трус? — мгновенно вспыхнул Йот. — Или идиот! На выбор, Эгон. Хотя интуиция подсказывает мне, что ты чудесным образом сочетаешь в себе оба этих потрясающих качества! — нахмурился Стэм. — Не понимаю, за что ты меня так ненавидишь? — пробурчал Йот, явно обидевшись. — Что значит ненавижу? — встрепенулся блондин. — Вовсе не ненавижу. Я ж любя! От души! — Хуёвая какая-то у тебя любовь. — Какая есть! Повыёбывайся мне ещё тут, — фыркнул парень, подъезжая к охранному посту. — То есть ты серьёзно… любя? — на всякий случай решил уточнить Эгон у Тараби. Только теперь блондин осознал, что сболтнул лишнего, и вместо ответа сильнее нажал на педаль газа, стремясь как можно скорее добраться до шлагбаума, преодолев который они бы попали на территорию здания. — Документы, — потребовал коренастый мужчина лет сорока пяти, больше походивший на бандита, чем на охранника. Стэм не задумываясь вытащил значок ГОР, быстро ткнул им в нос охранника и тут же убрал на место, не дав тому разглядеть документ слишком тщательно. Он надеялся, что слова «полиция», значившегося на значке, будет более чем достаточно, и не просчитался. Кивнув, охранник поднял шлагбаум, позволяя пародии на сапёрную группу въехать на стоянку. — Я же говорил, что всё получится! — ликующе заявил Стэм. — Никто и не спорил, что получится. Но каковы будут последствия… — Знаешь, Эгон, в чём твоя проблема? Ты слишком много думаешь о будущем. Причём думаешь мозгом размером с горошинку. Потому и надумываешь только какую-то хуйню. Ничего полезного. Здесь последствия, там последствия. Расслабься уже! Проживи хоть один день настоящим! Так ли важно, что будет дальше, когда мы спасём ребёнка?! Йот не нашёлся, что ответить. Он был слишком поражён самоотверженностью Тараби. И когда этот эгоистичный противный мужик превратился в настоящего полицейского? Или, быть может, он был им всегда и лишь прятал это за личиной омерзительного типа? «Что ж… Ты всегда был личностью неоднозначной, — подумал Йот, украдкой наблюдая за Стэмом. — За это я и влюблялся в тебя раз за разом…»***
— А ты не мог просто сверкнуть полицейским удостоверением? — пропыхтел Найт раздражённо. — И как бы нам это помогло? — Так они же наверняка полицию вызвали. — Но не в количестве одного человека. Они бы обязательно спросили, где остальные. И что бы я, по-твоему, им ответил? — вопросительно взглянул Дэй на брюнета. — Кроме того, я абсолютно не смыслю в бомбах, — пробормотал рыжий, пыхтя над замком. — И всё же твоя идея проникновения в это чёртово здание мне не нравится. После того, как Шут намекнул Макку и Бренди, куда им следует идти, парни ожидаемо ринулись к бизнес-центру, где их встретила толпа эвакуированных людей и двери, закрытые на замок. Возможно, это лишь была придуманная владельцами здания байка, которая позволила им остаться наедине со своими экспериментами. А может быть, бизнес-центр действительно заминировал какой-нибудь не совсем здоровый идиот, подобрав самое удобное время выхода на сцену. Главным оставалась полная невозможность проникнуть в здание через главный или чёрный вход. Все окна заблокировали, а сигнализацию активировали даже на канализационных люках. Тогда Дэю и пришла в голову немного безумная, но имеющая право на существование идея. — Нам надо пробраться в смежный лифт! — заявил он и, не объяснив Найту ни того, что это такое, ни того, как туда попасть, потащил Макка к лифтовой трубе, что тянулась от бизнес-этажа непосредственно к поверхности планеты. Сперва Найт решил, что об этом лифте и ведётся речь. Но всё оказалось куда сложнее. — Понимаешь, до того, как поступить в полицейскую академию, я долгое время мечтал стать архитектором, — заявил Дэй, выходя на нижнюю часть этажа и взирая на город, что развернулся над его головой. Так как этажи располагались на парящих в воздухе пластинах, которые поддерживали забытые технологии, у каждой из них была верхняя часть, на которой дома строили параллельно домам первого этажа, и нижняя — на которой дома, грубо говоря, висели вверх тормашками. Возможность такого строительства обуславливалась тем, что пластины не только парили в воздухе, но ещё и создавали собственную круговую гравитацию. Именно искусственная гравитация позволяла строить дома не только на поверхности пластины, идущей параллельно земле, но и на её нижней части, что была устремлена непосредственно на землю. Поэтому любой, кто спускался на нижнюю часть любого из этажей и подвергался его гравитации, для окружающих превращался в человека, ходящего над городом вверх ногами. — Архитектором, говоришь? Тебе бы пошло. В этом случае твой эпатажный вид хотя бы имел объяснение, — усмехнулся Найт. — Так вот, я долгое время увлекался сложнейшей архитектурой Майбурга, — проигнорировав подколку Макка, продолжил Дэй. — И, конечно же, самой интересной темой оставалось строительство домов непосредственно на этажах. Знаешь, ведь это не так просто. В строительстве на пластине необходимо соблюдать баланс не только правой и левой части этажа, но и его верхней и нижней поверхностей. Это очень важно, иначе пластина может либо накрениться в одну из сторон, из-за чего пойдёт дисбаланс искусственной гравитации, который приведёт к полному разрушению этажа, либо, что ещё хуже, пластина может разломиться на две половины или оказаться сплюснутой между параллельными гравитациями. Чтобы всего этого избежать, каждый этаж тщательно продумывался. Строителям пришлось попотеть не только над планировкой, но и над десятками нюансов, одним из которых стало усовершенствование вакуумной прослойки между верхней и нижней частью пластины, которая не позволяет этажу свернуться в мятый шарик, — Дэй вещал так, будто являлся профессором университета, тогда как Найту отводилась роль его студента. Слушать рыжего было скучно, зато… «Запомню для ролевых игр», — пронеслось в голове Найта, наблюдавшего за всё распаляющимся Бренди. — Так вот, строители пришли к выводу, что на дома куда менее губительно действует искусственная гравитация в случае, если синхронизировать здание, стоящее на верхней части пластины, и здание, построенное прямо под ним. И тогда между домами сквозь вакуумную прослойку начали делать нечто вроде тоннелей, что соединяли обе постройки. И через них проводили смежные лифты! — Дэя аж трясло от восторга, пока он всё это рассказывал явно скучающему Найту. — Впервые о таком слышу, — единственное, что он сказал в ответ на эмоциональную лекцию от лица детектива. — Конечно впервые, ведь смежные лифты — это не то, чем пользуется каждый обыватель. Они закрыты и созданы только для строителей и только для ситуаций, в которых потребуется починить внутреннюю вакуумную прослойку этажа. Обычным смертным знать о таких нюансах не обязательно. — И ты хочешь сказать, что с помощью этого лифта мы сможем проникнуть в здание бизнес-центра? — Точно так. — А что, если лифт в нерабочем состоянии? — справедливо заметил Макк. — Быть такого не может, — отмахнулся тогда Дэй. — Быть, блять, такого не может, — выдохнул детектив, наконец-то отперев электронный замок, над которым корпел почти двадцать минут, распахнув широкие двери, но не обнаружив желаемого. Лифтовая кабина, что должна была провести парней от одного здания к другому, попросту отсутствовала. — Итак, подведём итоги, — прокашлялся Макк. — Мы вломились в дом престарелых. Заплатили кругленькую сумму какому-то старику, чтобы он провёл нас в подвал этого здания, ещё больше заплатили старушкам за то, чтобы они прекратили нас домогаться, кучу времени потратили на открытие дверей… И всё это для того, чтобы обнаружить зияющую чёрную дыру, уходящую глубоко вниз, или, если опираться на нормальную гравитацию, глубоко вверх. То есть мы потратили сорок минут впустую — я верно понимаю? — выдохнул он, каждым словом будто вбивая в гроб Дэя по гвоздю. — Не всё потеряно, — упорствовал рыжий. — Вполне возможно, что кабина просто у дверей верхнего здания. Значит, от нас всего-то и требуется, что вызвать её! — Всего-то?! Говно вопрос! — наигранно всплеснул Найт руками, а затем хмуро воззрился на Дэя. — Так вызывай. — Сейчас только соображу, на что здесь надо нажать, — забубнил Дэймон, открывая старенькую панель управления, сдувая толстый слой пыли с кнопок и вчитываясь в символические пометки. — Так… — забубнил он. — Сперва надо снять блокиратор. — С этими словами он потянул миниатюрный рычаг, и лампочка рядом с ним, что до того горела красным, вспыхнула зелёным. — Отлично! А теперь нажать вот сюда, — надавил он на жёлтую кнопку. В первое мгновение ничего не произошло, и Найт уже успел окинуть детектива очередным полным презрения взглядом, но затем старые механизмы пробудились и пришли в движение. Ужасающий скрежет раздался из недр тоннеля, эхом отразившись от его стенок и вырвавшись наружу. — Ну и кто здесь клёвый?! — развёл Бренди руками, одаривая Найта довольной улыбкой. — Пока не окажемся в нужном мне здании, клёвый здесь только я, — парировал Макк. — Интересно, сколько нам придётся ждать его подъёма, — вздохнул он, вглядываясь в темноту. — Сколько примерно метров должен преодолеть этот твой лифт? — Хороший вопрос, — протянул Дэй, шкрябая подбородок. — Вакуумная прослойка занимает около ста метров, плюс сами пластины, составляющие основание этажа, — ещё по полсотке чистого металла, — итого около двухсот метров. — Чистый металл, серьёзно? — не смог скрыть заинтересованности Макк. — Как же они проделывали подобные тоннели сквозь такой пласт? — Бурили, — пожал плечами Дэй. — Сперва для того, чтобы изучить, что это вообще за хрень и как ей управлять, а затем, отчаявшись понять принцип работы механизмов, уже просто для связки зданий. Скрипучий грохот нарастал с той же скоростью, с которой лифт приближался к новому месту своей стоянки. Примерно через минуту в чёрном тоннеле появились две миниатюрные точки, которые при приближении оказались двумя яркими фарами. Лифт по виду походил на огромный шар, который, подъехав к входу, автоматически распахнул полукруглые двери, предлагая Найту и Дэю забираться внутрь через небольшое отверстие. — Этой штуковине лет двести. Я не хочу туда лезть, — заявил Макк, разглядывая проржавевшую поверхность лифта. — Это абсолютно безопасно! — заявил Дэй, ныряя в шар. — Залезай скорее! Сам же говорил, что времени у нас почти нет! — добавил он. — Это понятно. Но боюсь, до места назначения мы на этой штуковине не доберёмся, — всё ещё упорствовал Найт. — Доберёмся, никуда не денемся. Только посмотри! Здесь сидения на ремнях, они меняют положение в зависимости от изменения гравитации в окружающей среде! — воскликнул детектив, всё больше походя на ребёнка, впервые попавшего на взрослый аттракцион. Вот только этот аттракцион был слишком взрослым. — Уверен, я ещё об этом пожалею, — пробубнил Макк, забираясь в сферу вслед за Дэем и к своему ужасу осознавая, что изнутри лифт едва ли выглядит лучше, чем снаружи. Абсолютно круглое маленькое помещение было оснащено четырьмя окнами из нескольких слоёв толстого стекла — они размещались по бокам сферы. А также на потолке и полу. В самой же середине лифта расположились два подвешенных на десятках ремней сидения, на которых лежали скафандры. Свой скафандр Дэй благополучно скинул на пол. — Возможно, нам всё же не помешает надеть эту хреновину? — предположил Найт, осторожно спускаясь к сидению и касаясь скафандра. — Зачем? Мы же не собираемся выходить в вакуум, — беспечно отмахнулся Дэй. — Но мы же будем его пересекать на этой штуке, — напомнил Найт. — Ну и что? Лифт-то герметичен. — Ты в этом уверен? — настаивал на своём Макк. — Конечно уверен. Немного ржавчины погоды не сделает. — А вот это тоже ржавчина? — ткнул Найт пальцем в сторону толстой трещины, что зияла на дальней стене лифта прямо за креслами. — Я не думаю… — продолжал было упорствовать Дэй. — Надевай чёртов скафандр. Немедленно, — прорычал Найт, сам с неохотой, но натягивая тяжёлый тёмно-синий костюм, фиксируя толстые перчатки, а на голову опуская тяжёлый гермошлем, стекло которого снаружи казалось зеркальным. — Впечатление, что я собираюсь бороздить просторы космоса, — вздохнул Найт, не без усилий размещаясь в своём кресле. — А мне кажется, что эта штуковина больше походит на авиационный скафандр. Так что можем представить себя великими лётчиками, пересекающими просторы небосвода, — рассмеялся он, так же закрепляя ремни безопасности на своём кресле. — Если бы в детстве мне сказали, что я когда-нибудь побываю в этом лифте, я бы, наверное, обоссался от счастья! — Главное, не ссысь прямо сейчас. Иначе я этого не переживу, — фыркнул Найт. — Ну? Чего мы ждём? Панель управления рядом с тобой, так что, будь добр, сделай уже хоть что-нибудь вместо того, чтобы представлять, как ты обдаёшь кипяточной мочой ляжки из-за восторгов по поводу происходящего, — кинул он нервно. — Даже в самой идеальной ситуации обязательно найдётся тот, кто всё испортит, — обижено буркнул в ответ детектив, дотягиваясь до панели управления, счищая с неё такой же слой пыли, какой был на панели у входа, и без труда определяя, на какие именно кнопки стоит жать, чтобы доехать до места назначения. — Что ж… Ты готов? — убедился он, поворачиваясь к Найту. — Готов. — Тогда… Поехали!