***
— Как медленно, — вздохнул Анжело, смотря на то, как его нагрудник, вопреки усилиям журналиста, продолжает оставаться прозрачным. «Даже медленней обычного», — кивнул Бэйн, стоя посреди огромного помещения и наблюдая за тем, как вечный двигатель пребывает в постоянном движении. Острые стеклянные лучи полосовали вокруг себя всё, до чего дотягивались: стены, потолок, пол — оставляя после себя выжженные продолговатые царапины. Фиолетовое пламя внутри прозрачной звезды, походившей на комок с тысячами игл, бесновалось, будто дикий зверь. Многочисленные пламенные руки то и дело касались поверхности двигателя с его внутренней стороны. Они то рисовали странные символы, то колотили по стеклянной клетке кулаками, то просто впивались в неё пальцами, и всё это время не сводили пламенных глаз с двух фигур, что стояли перед ними. Всё это время по помещению сновали перепуганные работники теплоэлектростанции в защитных костюмах. Кто-то в панике бежал к выходу, кто-то, похрабрее, всё ещё пытался что-то исправить, не осознавая, что это уже не в их силах. Никто не обращал внимания на Кьярэ и Бэйна. Им было не до непрошенных гостей. И Анжело с Бэйном пользовались этим. Пламя продолжало биться о толстые стенки своей «темницы», и не думая уменьшать напора, когда до ушей Анжело и Мартина донёсся сперва тихий, но быстро нарастающий гул, будто жуткий потусторонний хор, проснувшись после долгого сна, напевал похоронный марш по погибающему миру. — Начинается, — выдохнул Кьярэ с тихим восхищением. Несмотря на всё усиливающееся чувство тревоги, которое вызывал этот звук, он не мог не поражать своей чистотой и мелодичностью. — Песнь вечности. — Хм… Странно, — хрипло выдохнул Бэйн вслух, дрожащей рукой хватаясь за рубашку в районе груди. — Какого хре… — Он неожиданно осел на пол, потеряв сознание. — Мартин! — воскликнул Анжело, подхватив его в последний момент и тем самым не позволив удариться об пол головой. Одного взгляда на оператора ему хватило для того, чтобы сразу понять суть произошедшего. — Май… — прошептал он, начиная дрожать от злости. — Ах ты ж СУКА! — взревел он, а вслед за ним заревел и вечный двигатель, окончательно разрушая надежду рабочих привести его в былое состояние. Анжело был прав, пути назад уже не оставалось.***
Найт кричал, но не слышал собственного вопля, как будто делал это будучи на дне океана. Его тело содрогалось от невыносимой панической атаки. Казалось, каждую клеточку тела раздирает сводящий с ума ужас. Мысли путались. К горлу подкатил рвотный комок. Стук сердца гремел в ушах так, будто где-то неподалёку забивали сваи для фундамента. «Я не хочу помнить». Парень резко распахнул глаза от возникшей в голове мысли и осознал, что больше не стоит посреди рыжего леса. Нет, он летел, а скорее падал, чувствуя, как ледяной ветер проникает под одежду и холодит кожу, а рот судорожно хватает разрежённый воздух, пытаясь глотнуть порцию кислорода. Найт инстинктивно развернулся лицом вниз, чтобы увидеть, куда именно падает, и разглядел блестящий нэо-город, красота и величие которого поражали. Высотные здания походили на зеркальные ракеты, которые вот-вот запустят в небеса, улицы мелькали снующими по воздуху автомобилями. Яркие голограммы рекламировали чудаковатые изобретения, а под огромными зеркальными куполами сверкали изумрудом искусственные леса. «Я… был здесь». Разглядеть город лучше Найт не успел. Асфальтовое покрытие приближалось слишком быстро. Парень только и смог, что закрыть голову руками, понимая, что ему это не поможет. Послышался треск. Но вовсе не костей, как того ожидал Макк. Он словно врезался в картонную коробку, которая при встрече с парнем разлетелась на куски, не причинив брюнету урона. Найт опасливо открыл глаза, чувствуя, что его падение продолжается. Так оно и было. Внизу под ним вновь был город. Всё тот же, но уже потерявший прежний блеск. Дома-ракеты больше не сверкали в свете полуденного солнца, а, покрытые пылью, выглядели грязными и заброшенными. Леса превратились в кладбище мёртвых деревьев, стволы которых, будто брызги чёрной краски на бумаге, выгибались в разные стороны, приняв причудливые, болезненные формы. Машины, проржавевшие и ветхие, стояли в кошмарных многоэтажных пробках, то и дело пронзая улицы визгливыми стонами клаксонов. Ветер гонял по кварталам горы мусора, а немногочисленные прохожие скрывали лица под медицинскими масками. Что-то с этим миром было не так. Будто бы его поразила страшная болезнь. «Страшная болезнь…» — повторил Найт мысленно, откуда-то знавший, что так оно и было. И вновь асфальт, рассыпавшийся на картонные куски. На этот раз Макк не пытался закрыться от удара, но глаза инстинктивно зажмурил. Третья версия когда-то развитого города предстала его глазам: полусожжённые здания походили на гнилые зубы. Автомобили больше не летали, а ржавели, перекрывая собой всё свободное пространство, которое не занимали дома. Все они были наполовину засыпаны тёмно-бордовым песком. Он же блуждал небольшими смерчами по крышам домов, оседал на окнах, деревьях, на трупах животных. «Ядерная война? Нет. Хуже». Очередной еле ощутимый удар, и вновь этот же город. Возрождённый. Процветающий не хуже прошлого. Разросшийся до колоссальных размеров и ставший даже продвинутей своей предыдущей версии. Следующий удар. ТехноБожественная война. Ни следа от былого. Пустые руины без намёка на что-то живое. Сплошной песок, беспощадно выжженный солнцем. Горячий мёртвый воздух, пропитанный запахом пепла. И пронзающая тишина, вызывающая стойкое ощущение нереальности всего вокруг. Удар. Зарождение маленького городишки, быстро перерастающего в мегаполис. Удар. Стычка ТехноБогов, после которого город вновь лежит в руинах, а жители его исчезают, оставляя после себя лишь пепел и залежи Веерда. И снова удар. Раз за разом. Город процветал и умирал. Возрождался и разлагался. «И я жил в каждом из этих отрезков времени». Паника начала потихоньку отступать. Её место заняло смирение, а затем осознание. Падение Найта прекратилось так же резко, как и началось. Он застыл в паре метров над очередным асфальтом, а затем медленно на него опустился, оглядываясь по сторонам. Вокруг него, насколько хватало обзора, раскинулся Майбург, каким его Макк знал теперь. Не самая лучшая его версия, но и не самая худшая. Оживлённый, перенаселённый, пёстрый и шумный, оглушённый какофонией звуков и ослеплённый яркой рекламой, полностью потерявший ориентир к продвижению куда-либо и, будто насекомое в янтаре, застывший на том уровне развития, до которого его смогло дотянуть человечество без посторонней помощи. — Всё правда. Я и есть Нэй. Я перерождаюсь из поколения в поколение. Но не просыпаюсь, чтобы его защитить. И не удивлён почему, — поморщил брюнет нос, наблюдая, как подростки по правую его руку обсуждают, в каких бы позах трахнули новую училку по математике, а старик по левую предлагает купить прохожим брошь мёртвой жены, чтобы затем на выручку приобрести очередную дозу. Вот во что превратился этот мир без ТехноБогов. Безнравственные, узколобые, эмоциональные инвалиды с чередой желаний и целым списком того, чего они не хотят делать. — Всё было зря, — нервно улыбнулся Найт. — Я потратил своё могущество впустую. Почему я не могу вспомнить? — Всему своё время, — послышался голос Шута, но он будто бы звучал из ниоткуда и отовсюду одновременно. — Покажись, — потребовал Макк, раздражённый тем фактом, что чёртов маньяк вновь где-то прячется, нашёптывая ему на ухо не хуже кукловода. — Туда, где вы сейчас находитесь, мой король, Шуту путь закрыт. И для того, чтобы вы слышали Шута, Шуту приходится прилагать слишком много усилий, да. — И где же я на этот раз? Новый мир Ада? — Хуже, мой король, вы в собственном подсознании. В бесконечной череде воспоминаний бесконечного количества прожитых вами жизней. — Если ты думал, что с головой окунув меня в моё прошлое, ты заставишь мою технобожественную сущность проснуться, то я боюсь тебя разочаровать. Тяжело быть человеком. А проклятым — тем более. Каждая моя жизнь, — лихорадочно шептал Найт, невольно вспоминая все ужасы, которые выпали на его долю не только в последней, но и в каждой из предыдущих перевоплощений, — была кошмаром. И люди, что меня окружали, лишь доказывали, что всё это время Май была права. А я… ТехноБиблия говорит, что я ей противостоял… Что ж, я делал это зря. — Разве? — Совершенно точно. — Но разве в каждой из этих ужасающих жизней не было место чему-то хорошему? Совсем ничему? «Ничему!» — хотел было выкрикнуть Найт, но осёкся, сбитый с толку новым шквалом воспоминаний. Вот он — замкнутая девушка, не способная связать и трёх слов, а рыжий парень, что протягивает ей букет ромашек, произносит: «Ничего не говори, если не хочешь. Цветы тоже молчаливы, но от этого их красота не блекнет». Вот он взрослый мужчина, парализованный по пояс, а мальчишка-подросток с огненными волосами приходит к нему играть в шахматы каждый божий день. — Лучше бы ты это время проводил со сверстниками, — говорит мужчина. — А чем плоха твоя компания? — Я намного старше. И я болен. — Меня не волнует ни то, ни другое. Вот он замкнутая звезда популярного шоу, а на его пороге рыжий пьяница, говорящий о том, что защитит его. — Дэй, — сдавленно прошептал Найт, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. — Полимос, — тихо поправил его Шут. — Он шёл за вами. Интуитивно находил вас в каждом из обликов и всегда был рядом, даже не понимая первоисточника своих эмоций. Он любил вас, будучи ТехноБогом, и не смог отпустить, став человеком. Не это ли лучшее доказательство того, что человечество ещё не обречено? Что шанс ещё есть? Ведь любовь — это чисто человеческая эмоция. — Везде бывают исключения, — холодно возразил Найт. — Вот, значит, как? Хорошо, подойдём с другой стороны. Не хотите спасать мир, не спасайте. А как насчёт Бренди? Всё это время Полимос оберегал вас. И каждый раз, когда Май просыпалась, именно он давал ей бой. Ваш личный страж. Полагаете, его силы бесконечны? А вот Шут так не думает. Май убьёт его. А вы ведь понимаете, что, если она сделает это после того, как силы окончательно покинут Полимоса, он… возможно, уже не возродится. Его пламя погаснет. Ничто не вечно. — Такого ещё никогда не было. — Но когда-нибудь должно произойти. Почему бы этому не случиться сейчас? Тем более что всё этому благоволит. Возможно, мой король не хочет спасать мир и одно лишь упоминание о людях вызывает в нём тошноту. Но… вы действительно собираетесь оставить всё как есть? И позволить исчезнуть тому единственному, будь он ТехноБогом или человеком, существу, которое любит вас? Которое любите вы? Найт размышлял лишь долю секунды, пытаясь сквозь нескончаемый поток картин прошлого, против воли мужчины вспыхивающих в его голове, собраться с мыслями. — Нет, — наконец, выдохнул он, и вслед за ним прозвучал второй голос, женский, технобожественный. — Я не допущу его смерти.***
Май перекинула технобожественное копьё из руки в руку, примеряясь и оставаясь удовлетворённой. Это было именно то, чего она желала. Разящее копьё Танос, одно из самых смертоносных осколков душ, которые в своё время создавал Панац. — Искусная работа, — с восхищением проговорила она, проводя пальцем по резному, увитому технобожественными росписями копью, а затем резко отдёргивая руку и с удивлением смотря на капельку крови, выступившей на указательном пальце. — Поразительно острый! — И ты полагаешь, что его владелец оставит кражу без внимания? — хрипло рассмеялся Полимос, всё ещё стоя на соседнем небоскрёбе. — Ах, Махо… ТехноБог ТетоМести. Какое громкое имя, а на деле… Сомневаюсь, что он сможет сделать хоть что-то. И словно в ответ на её слова весь город сотряс оглушительный не то грохот, не то вой. Фиолетовая звезда, проломив потолок массивного заводского комплекса, взмыла в воздух и за считаные секунды преодолела расстояние от теплоэлектростанции, размещавшейся на окраине города, до бизнес-этажа, висевшего в воздухе почти над самым центром Майбурга. Махо стоял на самой её вершине на одной из острых игл. Лицо его исказила ярость. Пальцы сжались в кулаки, а в глазах читалось единственное желание — убивать. Вечный двигатель, будто подогревая и поддерживая настроение Махо, представлял собой огромную стеклянную ёмкость, в которой бушевал ураган. Фиолетовое пламя вихрями опаляло внутреннюю поверхность забытой технологии в попытке вырваться наружу и уничтожить всё живое. Уничтожить Май. — Ох, Песнь Вечности. Снова. Сколько можно петь одно и то же, — вздохнула девушка, не поведя и бровью. Даже разгневанный ТехноБог Мести не пошатнул её самоуверенности. Впрочем, он не выглядел слишком угрожающе. Латы его всё ещё оставались полупрозрачными, шлем в виде орлиной головы обозначался лишь еле видимым контуром. А человеческое тело… хлипкий мальчишка с девчачьим лицом — одно разочарование. — Как ты посмела?! — взревел Махо не слишком подходящим его облику низким голосом. — Это оружие принадлежит мне! Оно выковано из моей души! — Принадлежало, — поправила его Май, зля Махо лишь сильнее. — Тебе оно ни к чему. Ты не воин, а всего лишь писарь, обречённый запечатлять всё происходящее в МетоБиблию. Ты ничего не сможешь мне сделать. Особенно теперь, когда твоего дорогого оберегавшего тебя копья у тебя больше нет. — Не думай, что вся моя сила лишь в Таносе, — дрожал Анжело от переполняющего его гнева. — Не забывай, что не я один здесь жажду твоей смерти. — С этими словами он взмыл в воздух, размахнулся и со всей технобожественной силы ударил кулаком по острому жалу прозрачной иглы, на которой до того стоял. По гладкой поверхности толстого стекла пробежала единственная еле различимая трещинка, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы пламя, пусть и маленькими порциями, начало просачиваться наружу и обволакивать собой Махо. Его броня цвета тёмного металла тут же обрела истинный вид, шлем скрыл половину лица, а длинные серые металлические волосы плащом заструились по спине. — И почему я решила, что именно Месть — твоя стезя? Следовало сделать тебя ТехноБогом Болванов, — ехидно бросила Май, жонглируя копьём так ловко, будто бы всю жизнь училась с ним обращаться. — Вот и посмотрим, кто в конце концов окажется именно им, — прошипел Анжело, срываясь с места. Май с усмешкой направила наконечник копья на ТехноБога, с удовольствием размышляя о том, что нет ничего забавнее, чем повергнуть врага его же оружием. И она бы наверняка сделала это с глупым, порывистым, негодным бойцом Махо, если бы не еле уловимое движение сбоку, которое заставило её отвлечься от первостепенной цели. — Не стоит поворачиваться ко мне спиной! — напомнил о себе Полимос попыткой рубануть Май мечом по плечу. Но удар его парировало копьё. Май отскочила на пару метров с явно подпорченным настроением. — Бить исподтишка, как это низко — видимо, человеческая плоть убила в тебе остатки твоего божественного достоинства! Дэй промолчал. Пустые разговоры его утомили. Особенно о достоинстве. Особенно из уст ТехноБогини, которая сама едва ли обладала подобной чертой. Раны невыносимо ныли, тело ломило от силы, которую оно желало отвергнуть. Времени почти не оставалось, поэтому думать о достоинстве и подобной чуши Полимосу сейчас хотелось в последнюю очередь. А убийстве Май — в первую. Нападая на ТехноБогиню, он, конечно же, понимал безрезультатность своих действий. Но Дэю удалось отвлечь внимание Май на себя, что позволило Махо приблизиться к безумной ТехноБогине достаточно близко и произвести один мощный пламенный удар, что опалил её нежное лицо и часть идеальных волос. Взвизгнув от негодования, Май ринулась в атаку. Одним резким точным ударом она полоснула копьём по нагруднику Махо, разрубив его пополам и оставив на груди не бога, но человека тонкий глубокий порез. Стараясь не обращать внимания на кровоточащую рану, ТехноБог Мести крутанулся на месте и попытался произвести ещё один пламенный удар, но на этот раз в живот Май. Во второй раз проделать идентичный приём не удалось. Богиня, уклонившись от кулака Анжело, перехватила копьё левой рукой и направила его наконечник Махо прямо в шлем. И он бы совершенно точно пронзил его насквозь, если бы не вовремя подоспевший Дэй. Сноп искр вырвался из того места, где кончик копья встретился с бездушным оружием ТехноБога Войны. Отдача от удара оказалась настолько мощной, что Дэй чуть не вскрикнул от боли, пронзившей сжимающие меч пальцы. Но рукояти он не отпустил. Махо, чувствуя, что истратил почти всё фиолетовое пламя, которое позаимствовал у вечного двигателя, метнулся к нему для подпитки. К сожалению, поглощать чужое фиолетовое пламя большими порциями ему не позволяло слабое человеческое тело. Приходилось довольствоваться тем, что есть. Май, заметив его порыв, отбросила от себя назойливого Полимоса, вытянула правую руку в сторону двигателя и отдала приказ: — Спи. Фиолетовое пламя мгновенно подчинилось, перестав биться в прозрачной тюрьме, словно огненная птица. Оно превратилось в серую тусклую пародию на огонь, в точно такой же, который на данный момент горел в ядрах этажей, медленно падавших на основной город, но благодаря Аммасу и Йипасу ещё не достигнувших своей цели. — К… как? — выдохнул обескураженный Анжело, чувствуя, как кровь струится по груди, а латы вновь становятся полупрозрачными из-за недостатка сил. — Такое могла проделать разве что… Ты поглотила чужую силу?! — Ты так возмущён, будто мгновение назад сделал не то же самое, — рассмеялась Май. — В моём случае это было добровольно! — А в моём — принудительно. И что с того? — прошипела девушка, раскручивая копьё над головой, отчего оружие, пропитываясь энергией богини, начало светиться, словно накалённое. — Ты так рвёшься в бой, будто не боишься оказаться убитым собственной душой, — процедила она зло, размахиваясь и пуская копьё в Анжело. Оружие стрелой полетело в сторону своего хозяина, оставляя за собой фиолетовый след. Махо даже не попытался бежать, зная свойство копья. Оно всегда достигало своей цели, сколько бы раз та ни меняла своего положения. Бегство против него не помогло бы. Полимос же для отражения удара был слишком далеко и всё ещё приходил в себя от очередного удара Май. — Что ж… По крайней мере, это будешь ты, — прошептал Анжело, смиренно приготовившись к смерти. В конце концов, умирать было ему далеко не впервой. Но копьё внезапно дёрнулось, резко поменяло курс и потому пронзило не сердце Анжело, как того желала Май, а лишь плечо. Боль уничтожила остатки сил Махо. Латы его исчезли, будто их и не было, и парень с копьём в плече камнем рухнул сквозь разрушенный потолок в зал, где пробудилась Май. Шевелиться сил у него не оставалось. ТехноБогиня, не сильно разочарованная промахом, осталась результатом даже довольна. — Только посмотрите, — засмеялась она, спустившись в зал и схватившись за рукоять копья. Танос, ощутив чужие пальцы на своей поверхности, протестующе завибрировал, противясь ТехноБогине. — Оно пожелало оставить тебя в живых. Ах, как это мило. Но сможет ли оно проделать это во второй раз, — прошептала Май, медленно выкручивая лезвие из плеча Анжело и заставляя тем самым кричать парня от боли, — если я ударю им тебя в упор? — Могу поклясться, если решишь ударить им в упор себя, оно не промахнётся, — прорычал Дэй, производя очередную попытку вывести Май из строя. Он резко рубанул богиню по ногам, но та ловко отскочила, лишь сильнее сжав копьё бледными тонкими пальцами. Как бы Бренди ни старался, сколько бы усилий ни прилагал, движения его оставались слишком медленными, а силы тратились понапрасну, а самым омерзительным оставалось чувство, что Май играет с ним в поддавки. Специально позволяет подобраться поближе, чтобы уничтожить надежду на победу лишь в самый последний момент. «Но я не могу сдаться». Полимос кинулся в очередную атаку и, заметив, что Май уже приготовилась встретить его удар, внезапно вонзил меч в пол, а сам подпрыгнул и, опершись на рукоять, со всей мощью, на которую был способен, ударил девушку в грудную клетку обеими ногами. Та, застигнутая врасплох, не успела сгруппироваться и спиной влетела в стену, не разломив, а буквально разорвав её на части. Но мощь атаки была столь велика, что стена не затормозила Май, потому девушка, увлекаемая силой удара, продолжила свой полёт к одному из соседних зданий, не в силах остановить себя. Дэй, почувствовав слабую брешь в защите Май, тут же кинулся к ней, дабы применить ещё пару приёмов до того, как девушка очухается.***
Этот день должен был стать лучшим в его жизни, а превратился в катастрофу. Май выбрала не его. И жизнь мгновенно потеряла всякий смысл. Меланхолично наблюдая за смешной пародией на бой, Прэтти сидел за рабочим столом, который перед пробуждением Богини сдвинули к дальней от окон стене. Его не смутила ни огромная глыба бетона, что переломила стол почти напополам, ни стоящая вокруг пыль, ни даже раздающиеся вдалеке крики приближающейся борьбы: скорее всего, к ним в гости стремительно поднимались зомбированные Май люди. Зомбированные благодаря Эдмону и Дориану. Но в первую очередь всё же Дориану. Пусть он, в отличие от Роше, не мог возрождаться в одной и той же семье, он всегда находил никчёмного, бесполезного, но всё равно своего ТехноБога и нашёптывал ему на ухо те решения, которые казались ему самыми верными, как серый кардинал, негласно правящий государством за спиной короля. Он многое сделал для того, чтобы этот день наступил. Но мужчина даже подумать не мог, что момент, который должен был стать лучшим в его жизни, превратится в худший. Его прекрасная ТехноБогиня сделала иной выбор. Её пальцы сжимали деревянное древко копья, а не рукоять арбалета. И при всей своей вере в непоколебимую правоту Май — впервые Прэтти в ней усомнился. А если она была неправа в этом конкретном случае, напрашивался вопрос: а была ли она права хоть единожды? — Не смей подвергать сомнениям решения Май, — зло влепил Сотте себе пощёчину, пытаясь выбить из головы лишние, неуместные мысли. — Ты же понимаешь, что всё это неспроста. Наверняка у Май есть план. Ну конечно! — встрепенулся мужчина, взбудораженный внезапной мыслью. — Это не желание, но необходимость! Ведь арбалет ТехноБога МетоЛюбви против ТехноБогини ТетоСмерти бесполезен! Любовь ничто в сравнении со смертью. Чего нельзя сказать о мести. Жажда мщения и покойников не раз поднимала из могил. Месть сильнее смерти. Вот почему! — торжествующе воскликнул он. — Май всё ещё любит меня! — Май… Никого не любит… — послышался тихий хрип со стороны Ценфы, чья глотка медленно регенерировала. — Да что ты можешь знать?! — вспылил Дориан. — То же, что и ты. Она пользуется тобой. Нами. Если мы погибнем, она этого даже не заметит. — Ты так говоришь, потому что испуган. — Нет, я так говорю, потому что так оно и есть. — Тогда почему ты всё это время поддерживал Май?! Раз считаешь её бессердечной сукой?! — Почему? — послышался хриплый смешок. — А разве ты оставил мне выбор? Я лишь глупый ТехноБог, обречённый подчиняться холодному куску стали. Да, с частицей моей души, но всё же… — Какие мы стали смелые, находясь на волоске от смерти, — зло выплюнул Прэтти, мгновенно выходя из себя. Он схватил с полуразвалившегося стола камень, когда-то бывший частью потолка, и со всей силы метнул его в Ценфу. Тяжёлый снаряд попал ТехноБогу в челюсть. Кровавые брызги веером разлетелись по полу, окрасив его в грязно-бордовый. Но Ценфа будто и не заметил этого, лишь подарив своему оружию окровавленную улыбку. — Что? Правда глаза колет? — Ты, видимо, хочешь, чтобы я закончил то, что начал Аммас? Думаешь, я этого не сделаю? — Измотанный, разочарованный и взбешённый, Дориан чувствовал, что прямо сейчас способен на всё. — Покончить со мной в твоём случае равносильно самоубийству, ты ведь и сам прекрасно это понимаешь? — уточнил Эдмон. — Понимаю… Не понимаю другого: с чего ты взял, что меня это остановит? — зло усмехнулся мужчина, скидывая чёрный халат и оставаясь в цветастой рубашке, бриджах и шлёпанцах. Он подобрал с пыльного пола большой кусок бетона, намного больше снаряда, брошенного в Роше ранее, приблизился к Ценфе и поднял камень над головой в намерении обрушить импровизированное орудие на голову ТехноБогу МетоЛюбви и ТетоСправедливости, тем самым прервав источаемый им поток бреда, а заодно и болезненную меланхолию, что мучила его самого. — В нашем случае смерть ничего не решает, — невозмутимо продолжал Ценфа, будто бы не просто не боясь, но провоцируя Прэтти. И у него это получилось. Дориан, яростно закричав, опустил камень на голову незатыкавшемуся Роше, превратив её в месиво. И лишь затем осознал, что он натворил. — О боже, — зашептал Мужчина, чувствуя, как наполнявшие его силы начинают стремительно уходить из его тела. — Нет, зачем я это сделал? — воскликнул он, скорбя не по хозяину, которого убил собственными руками, но по собственному существованию. — Я всего лишь хотел, чтобы ты замолчал! — воскликнул Дориан, отбрасывая камень и пятясь. — Я всего лишь… Хотел… — пробормотал он в апатии, бесцельно шаря взглядом по комнате, стараясь смотреть куда угодно, только не на свежий труп соратника, который шёл с ним рука об руку из жизни в жизнь. Но если им вновь удастся переродиться, позволит ли Роше Дориану вновь быть с ним? Вряд ли… Даже не помня прошлого, инстинкты подскажут ему, что Прэтти опасен. Нет… Их отношения никогда не станут прежними. — Это всё ты виновата, — прорычал он, наткнувшись взглядом на спящую Нэй и увидев в ней объекта всех своих проблем. Да, это Нэй была виновата, что всех их прокляли. Нэй была повинна и в том, что Май выбрала копьё. Даже в смерти Эдмона Роше была виновата она и только она. На то она и Богиня Смерти, чтобы нести эту чёртову смерть везде, где бы она ни появилась. Сердце Дориана начало постепенно замедляться. Дыхание становилось всё тяжелее. «Я умираю вслед за хозяином. Но я уйду не один. Я заберу тебя с собой, сука!» — С этой назойливой мыслью Сотте, покачиваясь, приблизился к Нэй и склонившейся над ней фигуре, поднял новый, ещё не испачканный кровью камень и собрался уже размозжить голову Найта с такой же лёгкостью, с какой до того сделал это с Роше. Но внезапная боль в грудной клетке парализовала всё его тело. Камень из рук мужчины вывалился и упал к его ногам. Дориан с недоумением воззрился на свою грудь и заметил маленькое острие, что прошло сквозь тонкую ткань цветастой рубашки и выскользнуло наружу, торча прямо из солнечного сплетения мужчины. — Скажи спасибо. Я решил позволить тебе не мучиться, — пробормотал Крис, и двойной голос двух ТехноБогов, заключенных в его теле, повторил за ним. Прэтти медленно обернулся в сторону говорившего. Лицо его исказила смесь злости, боли и отчаяния. Он силился что-то сказать, возможно, выкрикнуть проклятье, но… рухнул на пол, так и не произнеся ни слова. Крис же прожонглировал оставшимся у него в руке кинжалом, явно довольный результатом. — Идеальная балансировка. И острота, — похвалил он оружие. — Как думаете, мне стоит вмешаться? — поинтересовался он у Тэгиона и Вайдэ, вглядываясь в небеса, разорванные жуткой воронкой, на фоне которой сверкали искры от столкновений Май и Полимоса. — Нет, — в унисон выдохнули братья. — Оставайся здесь и охраняй Нэй. Кроме тебя больше никто этого сделать не в состоянии. И они говорили правду. Аммас и Йипас продолжали удерживать падающие этажи, полностью поглощённые данным действом. Оба они были напряжены до предела. По лицам их бежали крупные капли пота, из ушей и глаз текли тонкие струйки крови. Но они всё ещё держались. А парнишка с глубокой раной в плече и вовсе показался Крису не в себе. Он лежал на полу с открытыми глазами, взирая ввысь, и что-то тихо без остановки нашёптывал себе под нос. — Сбрендил? — предположил Крис, не особо разбираясь и не собираясь разбираться во всей этой ТехноБожественной мути. — Нет. Махо делает именно то, что всегда и делал. — Для битвы он непригоден, все его силы перетекли в оружие. — Но его задача куда важнее битвы. — Что может быть важнее этого? — Он запоминает и пишет ТетоИсторию для будущих поколений, чтобы они не повторяли наших ошибок. Каждое произнесённое им слово тут же появляется в МетоБиблии. — Вот как, — протянул Крис, подходя к парнишке ближе. — Интересно, что же он говорит прямо сейчас, — пробормотал он, наклоняясь к Анжело ниже и слыша тихое: — «…Май обрушила обжигающий гнев свой На мир, который так ненавидела, Но желала она не гибели его, Не геноцида и не выжженной земли. Единственное, чего она хотела на самом деле, — Это пробуждения Нэй. И ТехноБогиня ТетоСмерти услышала её. И проснулась…»