Как и любой другой уважающий себя интелгород, Майбург обладал своей неповторимой многолетней историей, таинственным прошлым, часть которого была утеряна безвозвратно, часть пряталась в исторических книгах, а часть активисты города окружали жёлто-красными бархатистыми лентами и выставляли в качестве экспонатов музея. В разряд предметов прошлого входили документы, гербы, карты, показывающие, как Майбург развивался с течением времени, но главным «Экспонатом» оставались восемь длинных дряхлых кварталов Старого города. Жить в облезлых кварталах никто не хотел, строить же на их месте новые возможности не было из-за многочисленных шахт и тоннелей, что в огромном количестве пронизывали землю под зданиями улиц и грозились обрушиться от малейшего сотрясения грунта, чего, безусловно, не смогли бы избежать при строительстве домов. Единственное, что оставалось, — сделать из этого места что-то вроде наглядного музея, посетить который мог каждый, у кого в кармане завалялись несколько потёртых чиппов.
«Незабываемая поездка в Заброшенный город — «ящик Пандоры» современности, что до сих пор хранит в себе множество жутких тайн! Мы предоставляем вам уникальную возможность прогуляться по улочкам этого странного места, насладиться духом прошлого и проникнуться атмосферой неизвестности. Кто знает, может быть, легендарные потерянные технологии ждут того дня, когда именно вы отыщете их на просторах Старого Майбурга? Будьте уверены, это вполне возможно!» — гласил призывный плакат, блестящий всеми цветами радуги. Реклама, будучи очень хорошей, естественно, злостно лукавила. Да, когда-то Старый Майбург действительно был хранителем потерянных технологий — таинственных предметов, найденных как раз в тоннелях под городом и активно изучавшихся учёными прошлого. Триста три года назад тайну этих предметов практически раскрыли, когда нагрянула ТехноГенетическая война и запретные знания стёрлись из памяти жителей мира. Эта война полностью изменила облик планеты. После неё началось новое летоисчисление, а развитие человечества шагнуло на совершенно иной, до того неизведанный путь, который опирался не столько на технологии, сколько на возникшие парадоксальные антифизические законы, искусственные «тёмные материи» и «вечные двигатели», коими окрестили таинственные потерянные технологии и происхождение которых не могли объяснить и по сей день.
— Два билета, пожалуйста, — широко зевнув, пробубнил себе под нос Анжело. Девушка, что сидела за кассой, выглядела не менее недовольной, чем журналист. Скривив тонкие губы, она взяла из рук парня горсть мелочи, с грохотом раскидала её по ячейкам в кассовом аппарате, после чего выдала тому два блестящих билетика.
— Приятной поездки, — прогундосила она на автомате.
— Ну что, Бэйн?! Ты готов к нашему маленькому приключению?! Готов увидеть ядро планеты, повстречаться с динозаврами, сразиться с пиратами и выпить текилу?! — не обратив внимания на кассиршу, бодро воскликнул Анжело.
Бэйн не был готов хотя бы потому, что проснулся сегодня ещё раньше, чем в прошлый раз. А всё из-за пристукнутого журналиста, с чего-то решившего, что если ему не протянул руку помощи Макк, то уж Кошки-то откликнутся обязательно! Ага, конечно. Они прямо бегут и спотыкаются помогать тому, кто ещё месяц назад написал о них огромную статью, в которой «разоблачал» кошачью плеяду под девизом «А могут ли они облизывать свои яйца, как это делают настоящие коты?!».
Старый Майбург со всех сторон окружал высокий — в три метра — бетонный забор, который сверху креативно украшала колючая проволока. От непрошеных гостей спасало это мало, так что забор был скорее для виду. Через все восемь кварталов шла старая железная дорога, по которой ездил один-единственный одновагонный трамвайчик. В него-то Анжело с Бэйном и зашли. Журналист тут же расположился около окна, оператор плюхнулся рядом с другом, намеренный вздремнуть по дороге к пункту назначения. Главное, чтобы Кьярэ не открывал рта и не мешал ему.
Кроме Анжело и Бэйна, в вагоне находились лишь машинист и кондуктор. Ещё бы… Какому идиоту приспичило бы прокатиться по Заброшенному городу в семь утра?! Трамвай постоял пару минут, ожидая, вдруг придёт ещё хотя бы один жаждущий утренней экскурсии, но, так никого и не дождавшись, зашипел и тронулся с места. Железные кованые ворота распахнулись, предоставляя возможность небольшому тёмно-зелёному вагону въехать на территорию Заброшенного города, когда кондуктор приблизился к Мартину и Анжело и попросил их билеты. Журналист тут же протянул их невысокому юноше, но, когда тот взялся за края билетов, не отпустил их, тем самым привлекая внимание кондуктора.
— Я слышал, у вас здесь есть Кошкин дом. Очень бы хотелось его увидеть, — весело произнёс журналист. Кондуктор всё понял, еле заметно кивнул, забрал-таки билеты из рук блондина, после чего вернулся к машинисту и что-то шепнул ему на ухо. Тот оглянулся на парней, украдкой оценив, кем они могут быть и опасны ли, после чего вновь всё своё внимание переключил на дорогу впереди.
— Майбург был основан на развалинах древнего города забытого столетия в 1044 году до нового исчисления и изначально задумывался как маленький городок, основной задачей которого была добыча вээрда — самого редкого драгоценного камня на нашей планете. В те годы шла настоящая вээрдовая лихорадка, поэтому городков, подобных Майбургу строили очень много, но девяносто девять и девять десятых процента таковых так ничего и не находили, а значит, и города вскоре исчезали так же легко, как до того появлялись. Но Майбургу была уготована иная судьба. Жилу вээрда нашли уже через две недели после начала раскопок. Первый камень, найденный на глубине в тридцать три метра, сейчас хранится в нашем музее «Прошлых, Современных и Будущих Искусств». — Кондуктор к тому же выполнял ещё и функцию гида. Его мягкий голос убаюкивал, поэтому Бэйн заснул ещё на первых предложениях, тогда как Анжело слушал внимательно и периодически шевелил губами, предугадывая слова молодого человека. А всё потому, что эту лекцию он слышал далеко не в первый раз и некоторые её куски уже знал наизусть.
— Город начал богатеть и разрастаться. За несколько лет до ТехноГенетической войны Майбург считался одним из самых богатых и людных городов мира. Увы, война свела на нет многие достижения человечества. Потерянные технологии, что были найдены вместе с вээрдом под древними городами и практически освоены нами, вновь превратились для нас в настоящую загадку. Думаю, все знают о том роковом дне, когда «вечные двигатели» «проснулись» и вызвали у людей глобальную частичную потерю памяти, а у некоторых — и разума? — обвёл кондуктор взглядом пустой вагон, ожидая подтверждающих кивков, но увидел парень лишь пускающего слюни Бэйна и лучащегося необъяснимым счастьем Анжело.
— Конечно! — выдохнул журналист. — «Вечный двигатель» города Бруклоу внезапно начал вырабатывать количество энергии, которое в сотни раз превосходило стандартные показатели. Предвещали сильнейший взрыв, который бы стёр город с лица планеты, но двигатель высвободил огромное количество энергии иным способом, создав сильнейшую энергетическую волну, что прокатилась по всему миру и вызвала резонанс со стороны остальных двигателей. Информации о том, что же произошло позже, не так много. Известно лишь то, что тот случай окрестили «Песнью вечности», а также то, что эта самая «Песнь» практически разрушила мир до основания! — воскликнул он, воздев руки к потолку поезда.
— Думаю, вы Слегка преувеличили концовку, — ухмыльнулся кондуктор.
— Преувеличивать — моя работа, — беззаботно пожал журналист плечами и вновь уставился в окно, приготовившись слушать гида дальше. Анжело нравился Заброшенный город — его потрёпанные временем, но всё равно до ужаса интересные дома, совсем не такие, какими они были теперь. Не слишком высокие — какие-то двадцать-тридцать этажей, — с кучей окошек, росписями по стенам и смотровыми площадками на крышах, странными магазинами, продающими паровые принадлежности, какие-то травы, ныне заменяемые плакатами, шарнирные куклы с почему-то испуганными выражениями лиц. Всё это хранило в себе романтику прошлого.
Анжело, как и многие другие, чувствовал, что до войны здесь жили иные люди и жили они совсем иначе. Они думали иначе. И делали всё иначе. Они, кажется, даже умирали иначе! А то, что от них осталось, было кучкой выживших после пробуждения «вечного двигателя» людей, частично потерявших память о прошлом мире, но всё же обладающих ещё какими бы то ни было знаниями, чтобы двигаться дальше. Но что-то было безвозвратно утеряно. Человечество утратило нечто важное, нечто, что знали Те люди. К заброшенным городам потерянного столетия — столетия, о котором не упоминалось ни в одной исторической рукописи, — присоединились заброшенные города старого исчисления. И каждый хранил свою тайну, свой собственный скелет в шкафу. В результате история складывалась на основе сохранившихся до нынешних лет рукописей, документов, книг, из-за чего пестрила пробелами и недомолвками. Исчезали года, исчезали века. А современным людям оставалось мириться с неизвестностью. Хотя в действительности мало кого это волновало. Подростки считали историю скучной, более взрослые люди не собирались тратить на подобные глупости своё драгоценное время. И лишь единицы изучали и осознавали, что живут на пороховой бочке и с этим надо что-то делать, чтобы не повторять ошибок предков, но их умозаключения никого не волновали.
— Ходят слухи, что Старый Майбург служил своего рода хранилищем потерянных технологий, многие из которых не найдены и по сей день, — заговорщически прошептал Гид, заставив Анжело задохнуться от восторга.
Загадки! Вся история была испещрена загадками! Города! Люди! И это не могло не восхищать журналиста, будоража его воображение и подталкивая снова и снова возвращаться к данному вопросу. Да, главной мечтой блондина, которую он холил и лелеял, было не что-нибудь, а Разоблачение Истории Мира! Правда, необходимой информацией Анжело пока почти не обладал. Большая часть исторических записей хранилась в главной государственной библиотеке, вход в которую разрешался далеко не каждому. К тому же после войны осталось семь великих государств и восемьдесят четыре маленьких. И между каждым из них разделили исторические материалы. То есть, чтобы собрать все кусочки головоломки, следовало побывать в государственной библиотеке каждой из стран!
«И когда-нибудь я обязательно сделаю это!» — восторженно выдохнул Анжело, краем уха продолжая вслушиваться в приятный тембр голоса Гида.
— Новый Майбург процветает ничуть не хуже, чем прошлый… как говорят. Электроснабжение в основном идёт от «вечного двигателя», главного источника энергии в наш век, но есть ли другое применение данному изобретению, нам не известно. Учёные утверждают, что двигатели вновь находятся в стадии сна, и мы можем лишь гадать, какова их мощь на самом деле, если даже вырабатываемой ими в спящем режиме энергией можно питать огромные города. А главное, для чего подобная энергия применялась в прошлом и зачем вообще были созданы подобные машины? Также есть недостоверные данные о том, что загадка двигателей была раскрыта — и раскрыта именно здесь, в Старом Майбурге — единственном городе на планете, большая часть жителей которого после того, как вечные двигатели проснулись, бесследно исчезла. Некоторые считают, что двигатель Бруклоу был не первым, что проснулся, а вторым. Первый же находился здесь. Но эти данные ничем не подтверждены.
— Таинства, что может быть чудеснее, — промурлыкал Анжело, подперев подбородок рукой и начиная размышлять о своём. Принимать за чистую монету всё сказанное гидом было бы глупо хотя бы потому, что его работой было вовсе не оповещение людей о мировой истории, а создание вокруг обычного, невзрачного, зачуханного, нежилого городишки атмосферы загадочности.
Трамвай тем временем мягко остановился посреди одной из улиц. Машинист выбежал из вагона, быстро изменил рельсовую стрелку так, чтобы трамвай вместо привычной поездки вдоль главной улицы завернул налево в улочку куда более узкую, заросшую, с начинающими ржаветь рельсами, которые частично покрывали вновь и вновь нарастающие на их поверхности пучки ядовитого всеядного мха.
— О, почти приехали! — обрадовался Анжело. Гид лишь кивнул. Вагон со скрипом повернул с расчищенной дороги в задрипанный проулок и, не набирая скорости, проехал вглубь одного из кварталов около сотни метров. Экскурсии в этих местах не проводились по нескольким причинам: во-первых, данная экскурсия охватывала собой старые городские отреставрированные достопримечательности, смотреть же на обычные полуразрушенные дома никто бы не захотел; кроме того, рельсы для трамвайчика когда-то проложили только через главные улицы. Ну а третьей причиной являлось то, что Заброшенный город был не таким уж и заброшенным. Поезд ехал минут десять, повернув ещё несколько раз, пока, наконец, не остановился напротив маленькой неказистой остановки, состоящей из облезлой будки с узкой лавочкой.
— Ваша остановка, господа, — провозгласил Гид, указывая на дверь, — трамвай приедет за вами через сорок минут, попрошу вас не опаздывать.
Анжело кивнул, растолкал задремавшего оператора и потащил его к выходу.
«Где это мы?» — опешил тот, оглядываясь. Он в этой части Заброшенного города был впервые. Анжело любил шляться по различным злачным местам в одиночку, каждый раз доводя этим Бэйна до седины. Не успели парни выйти из вагона, как его двери закрылись и трамвай продолжил свой путь, оставив Анжело и Мартина наедине с опустошёнными домами.
«И что теперь?» — вопросительно приподнял оператор брови.
— Нам туда! — С этими словами журналист деловито проследовал к ближайшему дому, распахнул дверь в бывший магазин для животных и зашёл внутрь. Бэйн последовал за ним. Внутри было темно и пыльно. Спёртый воздух неприятно щекотал нос, и Мартину стоило больших усилий сдерживать внезапно возникшее желание громко чихнуть. Анжело двигался медленно и очень осторожно, ступая на половицы аккуратно, как будто шёл по тонкому льду.
— Это вас не спасёт. — Голос, послышавшийся из глубины тёмного помещения, заставил обоих гостей вздрогнуть, после чего, когда их глаза привыкли к полумраку, парни смогли разглядеть комнату лучше. Комнату и всех тех, кто в ней был.
— Здравствуй, Кот, — улыбнулся Анжело, но голос его слегка дрогнул, и от Бэйна этот факт не утаился.
— И вам здравствуйте, мистер журналист, — прошипел некто, слезая с большого кресла и приближаясь к парням. Походка незнакомца была странной: грациозная, но в то же время какая-то не совсем человеческая. Котом оказался молодой мужчина, двадцати пяти-тридцати лет с яркими жёлто-зелёными глазами, клыкастой улыбкой, растрёпанными тёмно-русыми волосами, несколько прядок которых были заплетены в тонкие косички, в старой рваной одежде, с длинными ногтями и серой кожей. Не вязались с этим образом нахлобученные на голову искусственные кошачьи уши — отличительная черта каждого, кто состоял в Кошках.
«Мне одному кажется, что лидер кошек… ПЕПЕЛИЕЦ?! И почему-то в своей статье про эту интелбанду ты о подобном написать Забыл?!» — выразительно нахмурился Бэйн, прожигая журналиста взглядом.
— Что? — недоуменно взглянул тот на напарника. — Только не говори, что не знал, что лидер Кошек — пепелиец! Я ж говорил! Нет? Ну… Бэйн, прикинь, а лидер кошек-то пепелиец! — прошептал Анжело восторженно. — Вот я и рассказал тебе страшную тайну! Теперь моя душа спокойна!
Оператор закатил глаза.
После ТехноГенетической войны в мире остались три основные расы людей, каждая из которых отличалась от другой цветом кожи, разрезом глаз или телосложением. У пепелийцев кожа была цвета пепла, потому их так и прозвали. Кроме того, они отличались от других рас утолщёнными ногтевыми пластинами, из-за чего ногти их больше походили на когти. Глаза же пепелийцев были узкими, но с куда более вытянутыми тёмными уголками глаз. Анжело и Бэйн, равно как и всё остальное население Майбурга, считались моловийцами — их кожа была светлой, глаза большие. Они были менее гибкими и не обладали той же грацией, что пепелийцы, но всё же им не была присуща и неуклюжесть третьей расы — огнийцев — людей с красноватым оттенком кожи, светлыми почти белесыми глазами, считающихся самыми выносливыми из трёх рас. Во всей этой ситуации была лишь одна маленькая загвоздка. Три расы друг с другом почти не соприкасались, каждая жила на своей территории. И увидеть представителя одной расы в городе другой было дико, неправильно, ненормально. Единственным исключением являлось Телешоу, которое не просто развлекало людей, но в какой-то степени сплачивало их. Только в этой игре участвовали все три расы, хотя смешанные пары между разными народами не делали. Для общества это считалось нонсенсом.
— Зачем вы, мистер журналист, пожаловали к нам на этот раз? — с акцентом, выражающимся в чуть свистящем произношении шипящих звуков и неимоверном растягивании гласных, обратился пепелиец к Анжело. — Снова хотите написать о нас ещё одну преинтереснейшую статью? — На серых губах парня появилась злая усмешка.
— Нет, на этот раз я хочу попросить помощи.
— В прошлый раз вы говорили то же самое, — заметил Кот.
— Кто прошлое помянет, тому сердце вон! — Анжело шутил, пытаясь скрыть свой страх. От этих пепелийцев можно всего ожидать! Особенно от Кота! Человек, живущий не в городе своей расы, — на это был способен либо смельчак, либо безумец. Мало того, встать над всеми моловийцами, что также были Кошками, и управлять ими, заставив себя уважать. Да, он был опасен и наверняка способен на убийство.
— И то верно, — тем не менее мягко улыбнулся Кот, складывая руки на груди, — так что же вы хотите узнать, мистер журналист?
— Шута… — честно ответил Анжело. Кот удивлённо наклонил голову вбок.
— Но мы не информаторы, — хмыкнул он. Комната тем временем наполнилась шёпотом и, как ни странно, мяуканьем. Бэйн вздрогнул, почувствовав, как к его колену что-то прикоснулось, но тут же вздохнул с облегчением, поняв, что о его ноги трётся большая пушистая трёхцветная кошка.
— Я знаю. Вы арендодатели.
— Именно.
— А я арендатор.
— Чего именно? — Кот всё ещё делал вид, что не понимает, о чём говорит Анжело.
— Одной из ваших зверушек.
— Почему бы вам не обратиться к Волкам? — продолжал тянуть время Кот, имея в виду ещё одних жителей Заброшенного города. Вообще-то здесь жила уйма людей, но территорию разделяли Коты и Волки. И друг с другом они совсем не дружили.
— А что же, их подопечные лучше ваших? — изобразив искреннее удивление, захлопал глазами Анжело. Кота аж передёрнуло.
— Что за глупости, конечно же нет! — прорычал он. — Наши куда более эффективные, работоспособные и к тому же… Не выглядят подозрительно!
— Поэтому я и не обратился к Волкам! — торжествующе закивал Анжело.
— Что ж… — Кот развернулся на сто восемьдесят градусов и прошёл вглубь комнаты. — Идите за мной, — позвал он из темноты. Анжело уверенно последовал за мужчиной. Бэйн же, прошлые пять минут занятый тем, что наглаживал пушистой кошке спину и бока, вздрогнул, вспомнил, где находится, и поспешил за журналистом, боясь, как бы Кьярэ снова куда-нибудь не влез.
***
— Ну ниху…!!! Нда…
Этот наполненный особым священным смыслом возглас в момент вывел Дэя из сна, заставив его разлепить заплывшие глаза и ощутить все прелести испытанного накануне подвига.
Всё тело болело.
Всё, без исключений.
Парень простонал сквозь зубы что-то нечленораздельное, огляделся по сторонам и постарался понять, где он. Первым, на что наткнулся его взгляд, оказался унитаз.
«Что ж… Не самое страшное место, в котором я просыпался», — подумал детектив, стараясь принять положение сидя. Удалось ему это только с третьей попытки. Тем временем на возглас Стэма — да, да, тем, кому пришлось застать Дэя во всей красе, оказался именно он — к туалету, где и был пьянчуга, подошёл сонный Найт. Рассмотрев развернувшуюся картину, он зевнул, пнул стоящее под раковиной ведро и, тихо бросив «отмывай», вышел из туалета. Стэм, брезгливо морщась, последовал за ним, расспрашивая, нет ли у Найта второго туалета. Как ни странно, но он был. Дэй остался в одиночестве. Мотнув головой, он постарался вспомнить, что произошло, на секунду было испугался, не трахнули ли его снова, но, оглядевшись, понял, что нет. Не в том состоянии, в каком он был, когда его сюда притащили…
Туалет можно было описать парой слов: «Обитель сатаны». Стены, пол — и даже потолок, раковина, полки, собственно, унитаз… Всё было знатно запачкано бренди и желудочным соком, а что-то и неотвратимо испорчено. Например, большое когда-то белое полотенце. Да упокоишься ты с миром в мусорном баке.
— Ничего себе развлёкся, — вздохнул детектив, поднялся на ноги, подтянул полурасстёгнутые и из-за этого сваливающиеся с него штаны, набрал в ведро воды и начал вяло, но старательно намывать стены в туалете. То, что начал мыть он их с самой середины, причём сухой тряпкой (на кой хрен он до этого налил ведро воды, непонятно), было незначительной мелочью.
— Ох, как тебе херово… — Приняв душ и поев, Найт вернулся посмотреть, в каком состоянии находится его туалет, но ничего нового не увидел. Вообще, парень был порядком раздражён, ибо вчера его здорово обломали. Когда он увидел Бренди в баре, парень понадеялся на ещё одну классную ночку, но, когда детектива затошнило, а началось это ещё на улице, Найт понял, что ни хрена ему не светит. То ли Дэй упился и траванулся, то ли его так сильно избили. Но не успел Макк притащить детектива к себе домой, как рыжего начало тошнить с новой силой и рвало так, что брюнет хотел вызвать скорую помощь. К счастью, всё обошлось. Избавившись от содержимого своего желудка на кухне, в коридоре и, наконец, ванной, детектив почувствовал себя лучше и даже попробовал самостоятельно, пусть и по стеночке, добраться до туалета, но на полпути свалился на пол, как бревно, и разнылся. Тогда Найт, который до того целый час сидел с Дэем в ванной, гладя его по спине, пока того рвало, и не обращая никакого внимания на неприятные запахи и булькающие посылы Бренди, еле-еле дотащил совсем не лёгкого парня до туалета (и Стэм, и Эгон к тому времени сладко спали). Вот только Дэй не то что справлять нужду, и стоять-то самостоятельно не мог.
Найт до сих пор не верил тому, что он мог Так Сюсюкаться с Дэем. Чтобы Макк… О ком-то и так заботился? Да никогда! Впрочем, и его терпению всё же пришёл конец. Справив нужду, детектив уселся на унитаз, затем сполз с него, начал обтирать полы туалета, его вновь затошнило и… Найт не выдержал и, послав детектива к чертям, убрался в квартире и ушёл спать.
— Да всё круто, — сипло почти прошептал детектив, покачиваясь. Кажется, он ещё не до конца отошёл от попойки:
— А что было-то, а?
— Совсем никаких предположений? — Найт криво ухмыльнулся.
— Нет, у меня, конечно, есть задумки… — кивнул детектив. Ответом ему было скептическое фырканье.
Благо примерно через полчаса Бренди начал приходить в себя, и уборка пошла быстрее, а ещё через час туалет блестел.
— Я могу принять душ? — Дэю было очень стыдно перед Найтом за то, что он натворил, поэтому вёл он себя куда скованнее обычного.
— Да уж, тебе бы не помешало, — ехидно заметил Макк, показательно отходя от рыжего подальше и намекая ему на то, что тот воняет. — Ты иди в ванну, а я принесу во что тебе переодеться, — чуть смягчился он, заметив несчастный взгляд небритого пьянчуги.
— Угу… — Дэй доплёлся до ванны, включил воду, а сам осторожно стащил с себя одежду и посмотрел в зеркало. Взгляду его предстала не самая красивая, но наверняка впечатляющая картина: всё его тело было испещрено бордовыми кровоподтёками и сине-фиолетовыми синяками, неглубокими ссадинами и царапинами.
— Да уж, тебе с таким телом только в фотомодели, — нахмурился Найт, зайдя в ванную и положив чистую одежду на стиральную машинку. Детектив съёжился и поспешно забрался в ванну, надеясь на то, что хозяин квартиры как можно скорее уйдёт. Каково же было его удивление, когда брюнет, отодвинув одежду, уселся на стиральную машину и уходить пока не собирался.
— Я могу помыться и сам, — фыркнул Бренди.
— А я тебе помогать и не собираюсь.
— А что же тогда здесь забыл?
— Посижу с тобой.
— На кой хер?
— А вдруг захлебнёшься.
— Ага, размечтался!
Повисло напряжённое молчание. Дэй не знал, что сказать. Точнее знал Что, но не знал Как. Ведь если бы не Найт, произойти могло непоправимое. Последнее, что помнил детектив, так это то, как его били. Всё остальное оставалось в тумане. А мысли о том, что Найту пришлось волочь Дэя до дома, терпеть его пьяный бред, в конце концов, убирать его блевотину, потому что рыжий не верил, что зоной поражения был лишь туалет… К сожалению, детектив знал себя слишком хорошо, чтобы чётко осознавать, как он опозорился. Не сказать, что его так уж это волновало. Для Бренди понятие позора всегда заключало в себе немного иной смысл, чем для большинства людей. В какой-то степени мнение окружающих идиотов, которых парень видел в первый и последний раз, было ему неинтересно… Но вот перед Найтом…
— Ох, надо же было так… — тихо прошипел Дэй, потирая гудящую голову.
— И часто у тебя подобные приключения? — подал голос Найт.
— Нет, не часто… — не соврал Дэй, натирая руку намыленной мочалкой, — обычно я пью в баре одного своего друга. Там нет палёной выпивки, не то, что здесь…
— А может, дело не в качестве, а в количестве?
— Нет, пил как обычно…
— То есть вусмерть?
— То есть именно так…
— Что же у тебя такого произошло, что ты стал вечно жалеющим себя страдальцем и унылым говном со стажем? — Найт пытался сделать вид, что ему не особенно интересно и спрашивает он это чисто для того, чтобы спросить хоть что-то. Но ему было интересно.
Нет, не так.
Его это волновало.
Его это волновало?
Бред…
Дэй помрачнел больше прежнего и всё своё внимание переключил на собственную помывку. Причём натирал тело он с таким остервенением, будто бы пытался стереть с себя следы от синяков. Но своими действиями, естественно, делал лишь ещё хуже.
— Не хочешь, не говори…
— Не хочу и не скажу…
— Ну и ладно.
— Вот и отлично.
— Ага…
— Да…
— Да пошёл ты! — Внезапный приступ раздражения сопровождался вскакиванием со стиральной машинки и уходом из ванны с громким хлопанием двери.
— Ну и что это было? — нахмурился Дэй.
Что? Это было начало…
***
«Я чувствую себя идиотом! — хмурился Бэйн, держа в руках большого гладкошёрстного чёрного кота с жёлтыми, как топазы, глазами, острыми, длинными ушами, не менее длинным хвостом и тонкими когтистыми лапами. — Мы приезжали к Котам… За кошкой?»
— Да, ты всё правильно понял, — бодро воскликнул Анжело, протягивая руку к коту. Тот в ответ зашипел и чуть не цапнул журналиста, давая понять, что, если блондин к нему прикоснётся, ему не поздоровится. При этом в руках у Бэйна животное чувствовало себя просто восхитительно, позволяя оператору себя и гладить, и тискать, и даже таскать за лапы.
— У-у-у… Несправедливо! Нам подсунули бракованную кошку, — захныкал Анжело, потирая руку, которая чуть не пострадала, — давай вернёмся и поменяем её на другую!
«Вот ещё! Делать нам больше нечего!» — Мартин прижал кота к груди плотнее и показательно прибавил шагу.
— Ну, Бэйн! Ладно тебе, ты же видел, там этих кошек, как тараканов! — Но оператор был непреклонен. Вновь возвращаться в город, плестись по этим улочкам, опять разговаривать с пепелийцем? Из-за того, что этой кошке не понравился Анжело, который, к слову сказать, вообще мало кому нравился? Нет уж, спасибо!
— Ладно, — сдался журналист, поняв, что друга ему не переубедить, — не так уж я и хочу его погладить… Всё равно он нам нужен для другого, — насупился парень.
«Для чего же?» — Из разговора между Котом и Анжело Бэйн так и не понял, зачем им сдался этот кошак.
— Эти кошки необычные. У них очень обострено обоняние и слух. Они отличные ищейки и очень умные создания. Если бы у нас был такой кот изначально, возможно, нам самим бы пробираться в квартиру к Макку не понадобилось! Смекаешь, о чём я? К тому же достаточно любого предмета, к которому прикоснётся Шут, чтобы затем кот смог отследить его по запаху. Эти кошки куда более хорошие ищейки, чем даже используемые в полиции собаки, хотя те тоже генномодифицированы.
«А в чём же подвох?»
— Но да, ты прав, мой дорогой друг, всё здесь не так просто. Эти кошки — своего рода созданные Кошками мутанты. Видишь на нём ошейник? — Бэйн кивнул. — А комиксную историю про мужика, что иногда в монстра превращается, знаешь? — Бэйн кивнул повторно, не понимая, к чему ведёт Анжело, но чувствуя, что ни к чему хорошему. — Если снять ошейник, эта кошатина превратится в монстра. Вот, смотри… — Анжело показал оператору ампулы, что прилагались к кошке. — Это лекарство, что поступает из ошейника прямо в тело этого чуда. Если ампулы закончатся, а мы не успеем привезти котика Кошкам, кто знает, что может случиться! Кстати, как его зовут, не помнишь? Мурзик, кажется. Да, точно, Мурзик! Имя-то какое стрёмное… Может, оно означает какой-нибудь предмет? Или иностранное? Впервые слышу! — рассуждал блондин, не замечая того, как Бэйн уставился на кошку, побледнел как мел, осознав, кого держит на руках, судорожно сглотнул и начал усиленно наглаживать животное. Кот замурчал как трактор, явно довольный подобным положением дел.
— Вообще эти кошки универсальны, потому что из-за мутаций, с одной стороны, они обладают потрясающими способностями, годными для шпионажа, а с другой — отличные убийцы! — Бэйн вздрогнул, и поглаживания ускорились. Кот замурчал громче, расслабившись. Анжело также выглядел вполне довольным. И только бедняга Бэйн не знал, куда же ему убежать от кошки-мутанта и лучшего друга-придурка.
