Телешоу «Научи меня любить»

Ты думаешь, что хуже многих. Живёшь, чтоб жить, и пьёшь, чтоб пить. Гуляешь по ночам, невзгоды Пытаясь все свои забыть. Ты думаешь, что было б лучше, Родись ты в обществе иных… Богатство, слава, много проще Быть чужаком среди своих! Прошлое… — Найтарусс! — окликнула мальчика стройная шатенка, заставив его брезгливо поморщиться. Найт не любил своего полного имени. Но ещё больше он не любил, когда проглатывая гласные и с истерическими нотками в голосе это имя произносила его мать. — Да, мам? — с неохотой оторвался мальчик от плексособиралки: ему оставалось сложить всего шестую часть картинки, на которой развернулась настоящая битва между межгалактическими кораблями. Сами корабли были собраны полностью, но вот галактика на заднем плане и ощутимый кусок космоса терпеливо ждали своего часа. — Я, кажется, ещё двадцать минут назад сказала тебе переодеться! Мы идём в элитный ресторан, который располагается на Двадцать первом этаже! Знаешь ли ты, что это значит? На этот этаж попадают только избранные! Но меня не пустят на порог, если вслед за собой я приведу неопрятного мальчишку! Так что быстро собирайся! — властно приказала женщина. — Или, быть может, ты хочешь остаться дома? Один? — на последнем слове шатенка сделала акцент. Найт вздрогнул. «Нет, только не это! Только не один! Ведь тогда за мной придёт чудовище!..» — мальчик невольно оглянулся на шкаф, дверца которого постоянно была чуть приоткрыта. Да, там жило чудовище. Оно было страшным и большим. Оно терпеливо ждало, когда Найт останется в полном одиночестве. Когда солнце сядет и комната заполнится тьмой. Чудовище боялось света. Но в кромешной тьме творило всё, что ему вздумается! Чудовище хотело съесть Найта. Мама не верила рассказам сына, но это всё оттого, что взрослые часто не видят то, чего не хотят видеть, и не верят в то, во что им верить не выгодно. Вот только чудовища от этого не исчезали. — Пошевеливайся, за нами уже приехали! — нахмурилась женщина, уперев руки в бока. Выглядела она крайне грозно. Мальчику даже на секунду показалось, что она так и простоит в одной позе, пристально наблюдая за своим сыном и не мигая, до тех пор, пока он не переоденется. Благо в комнате Найта висело большое, в человеческий рост зеркало. И мать мальчика уже через секунду переключила всё своё внимание на него, рассматривая своё отражение, проверяя, хорошо ли на ней сидит это тёмно-бордовое платье, не размазался ли макияж и не стоит ли подвеску с гранатом поменять на что-то менее броское. Она вертелась и вертелась у зеркала, откровенно любуясь собой. Найт тоже исподтишка ею любовался. Ведь его мама действительно была очень хороша собой, пусть зачастую раздражительна и даже зла. Но — при всём при этом — безумно красива. Найт, тяжело вздохнув, слез со стула и подошёл к своей кровати, на которой лежали поглаженные чёрные брюки и белая рубашка. — Похоже на школьную форму, — проворчал он недовольно, стаскивая с себя футболку с мультяшными персонажами. — Одевайся молча! — фыркнула женщина и направилась было к Найту, чтобы помочь ему поскорее переодеться, когда в дверь позвонили. Шатенка вздрогнула и, тут же забыв о сыне, побежала открывать. — Ах, Лари, не стоило! Они так прекрасны! — послышалось её восторженное восклицание из коридора. «Лари? Это ещё кто?» — ревниво подумал мальчик, натягивая на себя ненавистную «форму», а затем подходя к зеркалу и внимательно рассматривая себя не хуже, чем это делала его мать. — Найтарусс, сколько можно ждать?! Если ты сейчас же не выйдешь к нам, мы уедем без тебя! — Истеричный вопль женщины заставил мальчика поёжиться и поспешить к матери, несмотря на то, что он совсем не хотел видеть какого-то там Лари и тем более куда-то с ним ехать. Найту вообще не нравилось, что всякие разные дядьки то и дело приглашали его маму то в рестораны, то ещё куда-то, куда женщина его уже не брала. В такие моменты Найт очень жалел о том, что отец ушёл от них и теперь жил отдельно. Потому что когда он был с ними, мужчин у его матери было на порядок меньше. К тому же с сыном знакомить своих новых «друзей» она не стремилась, наоборот, делала вид, что ни с кем не общается. Найт знал, что она встречалась с мужчинами, вот только не осознавал, в чём же состояли эти встречи как тогда, так и теперь. Найт был очень наивным для своего времени. — Лари, познакомься, мой сын Найтарусс, — представила женщина мальчика пришедшему к ней мужчине. В руках шатенка держала огромный букет живых кроваво-красных роз, которые источали терпкий аромат, в мгновение заполнивший собой весь коридор. Найт впервые видел настоящие цветы и восторга своего скрыть не смог. Немного помявшись, он потянулся к букету, желая прикоснуться к мягким лепесткам. — Даже не думай! — Шипение матери заставило Найта отдёрнуть руку и отойти на пару шагов. — Ты хоть знаешь, какие они дорогие? Не смей прикасаться к ним своими грязными руками! — выплюнула она зло. — Лари, могу я поставить цветы в вазу? — заворковала она с мужчиной. — Да, конечно, — кивнул блондин, и женщина, хихикнув, направилась на кухню. — Твоя мама очень красива, — улыбнулся незнакомец мальчику, когда они остались наедине. Найт в ответ еле заметно кивнул, с подозрением осматривая гостя. Он был явно куда моложе его матери, высокий, темноглазый, с ровной светлой кожей, в костюме, здорово подчёркивающем его фигуру, наверное, мужчина был привлекательным, хотя Найт находился не в том возрасте, чтобы по достоинству оценить сей факт. — Я надеюсь, мы с тобой подружимся, — фальшиво улыбнулся мужчина, присаживаясь на корточки и поглаживая мальчика по щеке. — Правда же? — Он смотрел на Найта не хуже удава, гипнотизирующего кролика. Его взгляд скользнул от шеи к груди мальчика, прошёлся по его животу, уделил внимание поясу, а затем медленно вернулся к его глазам: — Д-да… — сбивчиво выдохнул Найт в ответ на пытливый взгляд мужчины. Лари ему не понравился — или, скорее, даже его испугал. — Ты так похож на свою мать! Я уверен, чуть повзрослев, ты станешь очень красивым, — тем временем продолжал разговор блондин, смотря на мальчика так, как не следовало бы смотреть взрослому мужчине на ребёнка. Найт ещё пока не понимал значения этого взгляда, но инстинктивно чувствовал исходящую от гостя угрозу. — Вы тут без меня не скучали? — В коридор вернулась шатенка. — Лари, как же всё-таки красивы эти цветы! Я никак не могла налюбоваться ими. Ещё никто не дарил мне ничего подобного! Ты великолепен! Я так благодарна тебе! — приторно сладко восклицала женщина. Найта передёрнуло. — Для красивой дамы красивые вещи. — Улыбка Лари стала шире. Та самая фальшивая улыбка. Всю дорогу от дома до Двадцать первого этажа Найт украдкой наблюдал за новым знакомым. Мужчина казался мальчику каким-то странным, если не сказать — искусственным. Чересчур правильные черты лица, чересчур белые зубы, чересчур изящный костюм, не говоря уже о причёске — волосок к волоску. Всё в нём было «чересчур». И мать Найта, словно желая стать такой же, как и её спутник, улыбалась не менее фальшиво, смеялась громче, чем стоило бы, выказывала целую бурю эмоций, которых при этом не испытывала. Возможно, Найт был ещё слишком мал, чтобы понимать происходящее. А может быть, именно поэтому он понимал всё? Детская непосредственность и пока ещё не искажённое обществом восприятие мира давали ему возможность увидеть то, что другие упорно не замечали? Всё может быть. Майбург входил в состав многослойных городов, то есть тех, которые располагались не на одной поверхности, а сразу на нескольких, нависающих одна над другой. Нет, это вовсе не значило, что город напоминал большой многоэтажный дом. Этажи были расположены над первым — тем, что находился непосредственно на твёрдой земле — на определённом расстоянии и были размером всего в пару кварталов. Основой каждого этажа изначально была абсолютно пустая площадка, которая удерживалась в воздухе посредством работы безымянной забытой технологии. Эта таинственная технология представляла собой миниатюрный мотор с ядовито-зелёной сердцевиной внутри. Чем являлась эта сердцевина, учёные разгадать так и не смогли. Но одно они могли сказать точно — если поместить подобную вещицу в центр какого-либо предмета, будь то огромный камень, кусок дерева или бетонная плита, независимо от того, каков будет вес объекта (ограничения по весу, конечно, присутствовали, но не брались в расчёт, ведь планету поднимать никто не собирался) и его форма — мотор удерживал этот предмет в воздухе на том месте, где его активировали. То есть он не давал плите возможность летать, просто создавал вокруг неё своё собственное гравитационное поле. Причём чудо-вещица работала на солнечной энергии, что также было очень удобно. Сперва парящие над городом площадки вызывали у людей лишь чувство тревоги. Ещё бы, ведь мало того, что огромные, ничем зрительно не удерживаемые, нависающие над головой куски давили психологически, так ещё и использовать их собирались не кто-нибудь, а военные! А кто бы захотел жить под полигоном? К счастью, армия от своих планов отказалась, тогда как к площадкам жители города привыкли и даже оценили их специфические свойства. Дело в том, что из-за собственного гравитационного поля, что наделял плиту таинственный мотор, притяжение к ней шло со всех сторон. То есть можно было ходить не только по верхней части плиты, но и по её бокам и даже по низу, вверх тормашками. И при этом люди не чувствовали какого-то дискомфорта, у них не задиралась одежда и к голове кровь не приливала. Ведь такое могло произойти только в случае, если бы на них влияла гравитация планеты, которую создаваемый вокруг площадки купол полностью поглощал. Не прошло и десяти лет, как на площадках выстроили первые дома. И строили здания не только на их верхних, но и нижних частях. Со стороны это выглядело крайне интересно, будто нижний мини-город являлся неправильным отражением того, который был наверху. Очень долгое время не могли решить, какой будет транспортная развязка, что должна была соединить верхние и нижние улицы плит. В результате свой выбор остановили на магнитных дорогах, которые делали в виде лент Мёбиуса. Они неровными кольцами оборачивали собой каждый этаж. Естественно, площадки также были связаны друг с другом и с основным городом многочисленными дорогами, лифтами и мостами, которые, словно стебли из старой сказки про волшебные бобы, устремлялись вверх в небо, походя на комок запутавшихся ниток. Таким образом, каждый из надземных этажей стал своего рода воздушным островом. Конечно же, самые смекалистые быстро просекли тот факт, что из подобных искусственных территорий можно сделать что-то большее, чем просто жилые кварталы. Так и появились Восьмой этаж, на котором располагались различного рода казино, тотализаторы и гонки; Одиннадцатый этаж — этаж книг и журналов; Четырнадцатый этаж — этаж Любви. На Восемнадцатом этаже, как поговаривали, «свили» своё «уютное гнёздышко» наркобароны. Двадцать первый же этаж официально принадлежал аристократии. Найт впервые ехал в такой роскошной машине и по таким извилистым воздушным дорогам. Поэтому тревога, что возникла у него с приходом Лари, была частично притуплена детским восторгом от самой поездки. Что может быть более захватывающим, чем увидеть город как на ладони: тысячи пронизывающих небо ниток дорог, стремящихся вверх и вниз плексолифтов, что возвышались над домами, словно очень длинные башни. К каждому «острову» были построены как минимум три подобных лифта. Кроме того, оформлены они были в виде торговых центров, так что пока по сердцевине башен люди поднимались вверх или спускались вниз, вокруг бурлила жизнь, продавались футболки или подавался горячий молотый кофе. Многие дороги проходили сквозь эти торговые центры, тем самым завершая ощущение спутанности дорожных сетей. Машина Лари выехала из очередного закрытого тоннеля, который освещался искусственным светом и психоделичными голографическими рекламами, а преодолев ещё пару метров открытой местности, наконец остановилась у железного шлагбаума, что полностью перекрывал дорогу. Из небольшой будки охраны тут же вышли два человека. На плече одного из них покоился автомат. Другой нёс с собой длинный шприц и какую-то странную вещицу: не то шкатулку, не то консервную банку. — Лари Доу, — представился мужчина. Охранники кивнули. — Прошу вас выйти из машины, — обратился один из них к шатенке. — Лари, что происходит?! — тут же обеспокоенно зашептала она. — Пэйрис, успокойся, киса, это стандартная процедура. Просто выйди из машины и дай этим двум молодым людям сделать свою работу, — мягко улыбнулся парень женщине. Та судорожно вздохнула, взяла себя в руки и сделала то, о чём её попросили. Найт также неуклюже выбрался из машины и спрятался за матерью. — Мадемуазель, будьте добры, правую руку, — попросил мужчина, что был со шприцом. Женщина нерешительно протянула руку охраннику, и тот без подготовки вогнал иглу шприца в её вену. Пэйрис вздрогнула, но не издала ни звука. — Не беспокойтесь, нам хватит и пары капель, — улыбнулся охранник, открывая «консервную банку» и выдавливая пару забранных капелек крови на миниатюрную пластинку. Дисплей, что оказался на крышке шкатулки, вспыхнул синим. — Хорошо, вы свободны. Пэйрис, судорожно вздохнув, села обратно в машину. Найт хотел последовать за ней, но охранник остановил его: — Постой, малыш, теперь твоя очередь. — С этими словами мужчина вытащил ещё один шприц, и процедура повторилась. Найт стойко сдерживал слёзы, хотя ему было очень больно и страшно. И даже после того, как дисплей вспыхнул синим и ему разрешили вернуться в машину, он ещё какое-то время тихо давился слезами, тогда как его мать весело щебетала с Лари, а на сына бросала лишь равнодушные взгляды. — Размазня. — Единственное, что было сказано в адрес Найта. Въехав на «остров», машина ещё около двадцати минут петляла по просторным улицам, выдержанным в одном мрачном, но пленительном готическом стиле. Крыши каждого дома заканчивались шпилями, стремящимися высоко вверх. Стены зданий были серыми или чёрными, украшенными лепниной и пестрящими мелкими деталями. Преобладали различные фигурки и статуэтки, изображающие ангелов или демонов. Яркими пятнами на этих улицах были лишь немногочисленные витражи, на которых изображались странные сцены, смысл которых абсолютно каждый интерпретировал по-своему. Найт больше не радовался поездке. И было это вовсе не потому, что ему сделали больно, и даже не из-за того, что они больше не ехали по мостам. В этом месте было как-то неприятно и холодно, хотя на улице держалась плюсовая температура. От каждого дома веяло какой-то тайной. Плохой тайной. Гнетущей, тяжёлой и смертельно опасной. И неприятное чувство, что и без того мучило Найта, лишь усилилось. То же ощущение, которое возникало при виде Лари, теперь укреплялось при виде каждой новой улочки. — Мам, — захныкал мальчик, когда машина остановилась перед огромным зданием, вход в которое был украшен красной дорожкой. По обе стороны от неё толпилась тьма народа. — Я хочу домой… — Не говори глупостей, Найтарусс! — раздражённо зашипела в ответ шатенка. — Не веди себя как ребёнок! Ты уже взрослый мальчик! «Взрослый мальчик, взрослый мальчик, взрослый мальчик…». Мать любила повторять это с того момента, как Найту исполнилось три. Ему запрещалось плакать, ведь он уже был взрослым мальчиком. И мороженое клянчить он тоже не мог. Взрослые так не поступают! Он не должен был гулять с друзьями, потому что тогда бы обязательно испачкался, а взрослым это не подобает. Найту было одиннадцать. И он уже до ужаса устал быть взрослым. Под громкую музыку и чьи-то восторженные вопли Лари вышел из машины, поспешно оббежал её и распахнул дверь перед Пэйрис. Та, смущённо хихикнув, элегантно выбралась из машины, поправляя слегка задравшееся обтягивающее шикарную фигуру платье, взяла Лари под руку и горделиво прошествовала по красной дорожке. Найт, немного подождав, сам открыл свою дверь и скромно последовал за матерью и её новым Другом. — О, мистер Доу, вы последний, — сообщил портье, когда мужчина вошёл в здание. — Отлично, — кивнул блондин, — можете закрывать. — Закрывать? — удивилась Пэйрис. — Да, моя дорогая. Это же закрытая вечеринка. Сюда приходят только по приглашениям. — Ах, как это замечательно! — Мистер Доу, а что прикажете делать с ребёнком? Отвести его в Детскую? — поинтересовался портье, который заметил мнущегося в дверях маленького мальчика. — Ах да… — равнодушно протянул мужчина, — именно… в детскую, — кивнул он и повёл шатенку к огромной деревянной украшенной лепниной двери. — Тут и детская есть? Как замечательно! — щебетала женщина, уверенно следуя за Лари и не подозревая, что её ожидает. Лишь Доу с Пэйрис скрылся за дверью, портье невозмутимо закрыл её на ключ и растянул через всю дверь цепь, на которой висела табличка «Закрыто». — Мама? — беспомощно пробормотал Найт. — Твоя мама сейчас занята, пойдём со мной. — Портье взял мальчика за руку и повёл его к другой, куда менее роскошной двери. За ней пряталась лестница, что вела вверх. Всё то время, пока Найт поднимался по ней, он то и дело оглядывался, надеясь на то, что мама вот-вот выйдет из тех запертых дверей, окликнет его и увезёт домой. Но этого так и не произошло. — Дети, прошу любить и жаловать, — обратился портье к группе подростков, что находились в большой просторной комнате, в которую привели Найта. — Представишься? — Меня зовут На… Найт… — тихо-тихо пробормотал мальчик, смущаясь. — Ух ты, ты совсем малыш! — воскликнула одна из девочек, что сидели на диване. Мальчик насчитал около пятнадцати детей. Хотя Найту они детьми не казались, потому что все были явно старше него. — Меня зовут Дафна, мне пятнадцать. А тебе сколько? — обратилась она к Найту. — Одиннадцать… — Вы слышали!!! — Дафна среагировала неожиданно бурно. — Ему только одиннадцать! Все остальные начали тихо перешёптываться и хихикать. Присутствующие здесь казались Найту странными. Большинство девочек были выряжены в непонятные платья, которые лишь чуть-чуть прикрывали их трусики, но когда они нагибались или даже просто шли, нижнее бельё неотъемлемо виднелось из-под слишком коротеньких полупрозрачных юбок. Кроме того, они были в чулках, в корсетах и перчатках. С большим количеством косметики на лице и украшениями на руках, шее, ушах и даже ногах. Мальчиков здесь было куда меньше, они были одеты примерно так же, как и Найт. Вот только выглядели куда раскованнее, и взгляды их, блуждающие по девочкам, были наглые и, как показалось Найту, противные. Совсем как у Лари. — А у тебя уже было? — продолжала расспросы Дафна. — Было что? — не понял Найт. — Ну… С девочками? Или мальчиками? Было? — Эм… Я не понимаю… — захныкал Найт, пятясь от Дафны. — Трах, дурачок! Я имею в виду трах! Был?! — Т… тра… что? — А-а-ах, какой он милашка! — воскликнула какая-то брюнетка, подбегая к Найту с другой стороны. — У тебя ещё ничего не было?! Хочешь попробовать со мной?! — Пошла отсюда, я его первая заметила, — тут же ощетинилась блондинка. — А иначе что? — А иначе рожу расцарапаю, уродина! — Сама уродина! — Ему одиннадцать… Вы уверены, что у него уже что-то функционирует? — хмыкнул нескладный парень, что сидел в кожаном кресле. — Вот у меня с этим всё отлично. Помочь никто не желает? — заискивающе улыбнулся он, кивая на свои штаны. Брюнетка закусила губу. Глянула на Найта, затем на мальчика в кресле и, что-то для себя решив, направилась к нему. Почему-то ширинка у незнакомца вздымалась, и Найт решил, что парень заболел. Ведь ему нужна была чья-нибудь помощь! А брюнетка оказалась самой отзывчивой… А может быть, они все здесь больны? Тогда, главное, от них не заразиться, а то мама снова будет ругать. — Он здесь впервые, а значит, наверняка даже не понимает, что происходит. — К Найту подошла ещё одна девочка. У неё были огненно-рыжие волосы, собранные в высокий конский хвост. Волосы здорово смотрелись в сочетании с ярко-красным платьем, что было на девочке. Её очень глубокое декольте украшали белоснежные рюшки, из-под юбки виднелось такое же белоснежное нижнее бельё. Чулок на ней не было, зато имелась бело-красная подвязка на левом бедре. — Хочешь узнать, чем занимается твоя мама, пока ты здесь? — Она улыбнулась, но голос её был грустным, а взгляд… мёртвым. Найт кивнул. — Что ж… Пойдём… Всё равно рано или поздно ты узнаешь об этом, как когда-то узнал каждый из нас… — Девочка протянула мальчику руку. Тот нерешительно взялся за неё, упорно смотря в пол, чтобы не видеть нижнего белья рыжеволосой. — Мила-а-а-ашка! — тем временем не переставала мурчать Дафна, вцепившись в другую руку мальчика. — Я совсем не против с тобой! Хочешь, сделаю минет? Или тебе нравится что-то погрубее? Найт не понимал, о чём она говорит, но почему-то ему казалось, что это что-то стыдное. Рыжеволосая девочка тем временем подвела Найта к дальней стене, которую закрывали чёрные шторы. Напротив неё располагалось с десяток больших кожаных кресел. Большая часть мест уже была занята. — Сейчас всё начнётся, — вздохнула рыжеволосая, нажимая на кнопку в стене, из-за которой чёрные шторы с шорохом раздвинулись, открыв спрятанное за ними большое — во всю стену — окно, которое вело отнюдь не на улицу, а в другую комнату. Помещение за стеклом было куда просторнее того, в котором находился сам Найт. К тому же размещалась комната ниже той, из которой шёл обзор, из-за чего всё, что там происходило, можно было легко рассмотреть с высоты. Здесь было много людей. В вечерних одеяниях. Все такие блестящие и такие ненастоящие. Прямо как тот же Лари. На что бы Найт ни посмотрел, всё ему почему-то напоминало об этом фальшивом мужчине. И это раздражало. В руках люди держали бокалы искрящегося в свете разноцветных софитов шампанского. На их ушах и пальцах сверкали драгоценные камни. Они разговаривали, смеялись и что-то весело обсуждали, но взгляды их оставались колючими и холодными. И было это ровно до того момента, пока не заиграла какая-то медленная музыка. Все разом замолкли, и только теперь Найт смог расслышать чьи-то крики. И голос кричащего был мальчику до боли знаком. — Ты уверен, что действительно хочешь знать, что происходит? — внезапно заговорила рыжая, прикасаясь пальцами к холодному стеклу. — Если ты скажешь мне не смотреть, я не буду… — немного подумав, ответил Найт. Мальчику, конечно, было любопытно, но куда больше он боялся. — Правда тебя уничтожит… Но без неё ты не сможешь выжить… Выбраться отсюда. Если бы я с самого начала понимала, к чему всё это ведёт, всё могло сложиться иначе, — тихо почти шептала девочка. — Не понимаю… — признался Найт. Конечно же, он не понимал. Он был слишком мал и не мог даже представить, какие ужасы бывают в этой жизни. Для него самым страшным кошмаром было то, что его могут поругать или надавать по заднице, а ещё сложные уроки и то, что лучший друг уедет на выходные к бабушке. Разве мог он подумать, что… Кричала Пэйрис. Кричала не то от боли, не то от отчаянья, трепыхаясь и стараясь вырвать руку из мёртвой хватки Лари. Но мужчина этого, кажется, даже не замечал. Он упорно тащил за собой сопротивляющуюся женщину в самый центр зала. Все находящиеся в помещении молча пронаблюдали эту картину, а затем начали медленно стягиваться поближе к красивому блондину не чтобы помочь отчего-то плачущей женщине, а чтобы посмотреть. Платье на Пэйрис было наполовину разорвано, давая зевакам возможность увидеть её оголившееся красивое тело. Макияж, который она так старательно наносила больше двух часов, потёк от её слёз. Причёска превратилась во что-то непонятное. Но Пэйрис это уже не волновало. Она узнала, что её ожидает. Она хотела убежать. Она проклинала себя за глупость, и всё же… — Лари, прошу, отпусти меня! — кричала она. — Но ты же сама согласилась, — изображал удивление мужчина, — ты же сама сказала, что готова на всё, чтобы стать частью нашего клуба. Ты говорила это, Пэйрис? — Говорила… — всхлипывала женщина, — но не думала, что такой ценой! — Я же сказал, что платой будет секс, ты была предупреждена! — настаивал мужчина. — Но не… НО НЕ С НИМИ! — выкрикнула женщина и разревелась в голос. Под НИМИ она подразумевала шедших вслед за Лари двенадцать мужчин и женщин. Они были обнажены. Лица их скрывали маски. — Какая разница с кем? Какая разница как? Какая разница со сколькими? Секс остаётся сексом и ничем больше… — хмыкнул Лари, резко толкая женщину на пол, сдирая с неё остатки платья, расстёгивая брюки и, несмотря на мольбы женщины, проникая в неё. Найт смотрел… Мужчина терзал грудь шатенки, вбивался в её тело, пока столпившиеся вокруг люди хихикали или что-то обсуждали. Найт смотрел… К Лари присоединились те, кто шёл за ним. Женщину поставили на колени, в неё проникали мужчины в масках, один за другим, по цепочке… Найт смотрел… Обнажённые девушки вставали перед жертвой и мочились на неё, а затем ложились на неё и размазывали по женщине свою мочу, чью-то сперму и слюну… Найт смотрел… — Не надо больше. — Рыжая девочка, грустно улыбнувшись, обняла Найта, заставив его уткнуться носом в её ещё не до конца сформировавшуюся грудь. Мальчика колотило. Он был в шоке. — Мою маму… — наконец выдохнул он. — Что они с ней делают? — Это часть игры. — Какой ещё игры? Они делают ей больно! — Это взрослые игры… Ничего… Не смотри туда больше, ладно? Найт кивнул… Он не хотел этого видеть. Он не хотел этого понимать. Зачем они всё это делают?! — Запомни одну простую вещь. Люди в действительности делятся лишь на тех, кто покупает… И кого покупают. Не уподобляйся этим дешёвкам. Не становись покупателем, от этого твоя душа начнёт гнить, как гниют души моих родителей. Видел ту женщину в красном, что снимала весь этот кошмар на телефон? Это моя мать. А один из тех, кто участвует в этой игре, мужчина в маске тигра, — мой отец. Так вот… не покупай, стань тем, кого покупают, НО стань настолько дорогим, чтобы ни у кого не было возможности купить тебя. Ты должен найти того, кому ты захочешь отдаться даром. Ты слышишь меня? Найт слышал. Но он не понимал ни слова. Эта девочка говорила странные вещи. Сдавленный стон где-то рядом заставил мальчика вздрогнуть. Он невольно оглянулся и увидел Дафну. Она сидела прямо на полу. Её трусики были стянуты до колен. Она поглаживала себя между ног, сдавленно постанывая и не отрывая взгляда от развернувшейся перед ней картины. И девочка была не единственной в этой комнате, кто вёл себя так непонятно. Большинство тех, кто сидел в креслах, мастурбировали. Найт не знал этого слова и не знал, что оно означает, но тот факт, что занимались они именно этим, был неоспорим. — Нх-х-х… Мне так хорошо… — выдохнула Дафна, выгибаясь. — Найт… хочешь? — она раздвинула ноги, предлагая ему прикоснуться к себе. И мальчик не выдержал. Вырвавшись из объятий рыжей девочки, он отбежал подальше к двери, где его и стошнило. Найт не помнил, когда ему в последний раз было так плохо. Он не понимал, что с ним происходит. И не мог объяснить, что за зудящее чувство впервые возникло у него ниже пояса. Кажется, тот болеющий мальчик всё же заразил его… Вернулись домой они глубокой ночью. Пэйрис молча заперлась в своей комнате, не сказав сыну и слова. Найт пару минут простоял у закрытых дверей, не зная, стоит ли говорить маме о том, что он видел, или не стоит. Лучше не стоит… Найт сходил на кухню, вытащил из холодильника йогурт, съел его и лишь затем пошёл в свою комнату. Свет включать он не стал. Утопающая в кромешной тьме комната пугала. Но теперь Найту было всё равно. Он наощупь добрался до шкафа. Прикоснулся к приоткрытой дверце. — Я знаю, что ты здесь, чудовище, — прошептал Найт. — И я хочу, чтобы ты меня съело. Давай же! — выкрикнул он. Но ничего не произошло. Тогда Найт рывком распахнул шкаф и забрался в него. Найт просидел в шкафу до самого утра. Но чудовище так и не пришло. Оно больше не хотело есть Найта. Наверняка это из-за того, что он заразился от тех детей странной болезнью… Прощай, чудовище.