***
Настоящее… «Омега» считался лучшим стрип-баром во всём пост-городе. «Свежие напитки и сладкие девочки», — призывно блестела в свете неоновых лампочек блёклая, выцветшая на солнце и расписанная вандалами вывеска длиной в сотни тетров. Рыжеволосая девушка, на секунду задержав взгляд невзрачных глаз на изображении полуголой девицы, что придерживала название «Омеги» ненатурально большими грудями, не задумываясь толкнула тяжёлую железную дверь, края которой посинели от разъедающей сижавчины, и смело зашла внутрь, в душный тёмный коридорчик. Многочисленные заинтересованные взгляды обратились в её сторону. — Крошка, ты здесь одна? Хочешь, угощу?! — моментально подкатил к рыжеволосой худощавый обдолбанный парень, зрачки которого расширились настолько, что, казалось, ещё чуть-чуть, и они скроют собой не только радужки, но и белки глаз наркомана. — Думаю, я откажусь, — тактично улыбнулась девушка, аккуратно высвобождаясь из объятий неожиданного кавалера. — Эй, шлюха, не борзей! Не слишком ли много ты себе позволяешь?! — В ответ на этот манёвр выдохнул парень, тут же хватаясь за ксинонож, на полном серьёзе намеренный порезать веснушчатое лицо стервы, посмевшей ему отказать. И почему все наркоманы воспринимают отказы так близко к сердцу? Бедняжки. — Тот же вопрос вертится и у меня в голове, — хмыкнула на это рыжеволосая, ударом ноги отправляя парня в нокаут, а затем спокойно направляясь к главному залу бара. Немногочисленные зрители, что курили в коридоре, пронаблюдав картину с участием обдолбыша, разумно посторонились, сделав вид, что всякий интерес к новой посетительнице растеряли. Девушка же, поправив разметавшиеся в стороны вьющиеся волосы, прошла в зал. Громкая неживая музыка обрушилась на неё не хуже лавины, заставив на миг приостановиться в дверях, чтобы привыкнуть к малоприятным, но столь сейчас модным звукам, назвать которые музыкой посмел бы разве что умалишённый. Пробравшись к барной стойке, посетительница заказала себе порцию добротного бренди, после чего развернулась в сторону округлой сцены, на которой в это самое время три девушки в блестящих купальниках демонстрировали нечто невообразимое с острыми кинжалами и клинками. Но, несмотря на безупречное выступление, наблюдавших за ними было не так уж и много. Потому что приходили в это место в первую очередь ради Джейн — своего рода дивы данного заведения. Её выступление должно было начаться через двадцать минут. Рыжеволосая успела убить четыре порции бренди, когда электронный голос объявил о выходе девушки. Зал оживился. Многочисленные наёмники и легальные потрошители, мелкие наркоторговцы и потрёпанные жизнью шлюхи — все воззрились на блестящий пьедестал с шестом в самом центре, к которому протянули небольшую дорожку от основной сцены. Заиграла ритмичная музыка, засверкали огни, девушки в красном нижнем белье и масках, скрывающих лица, закружились на небольших цилиндрах, что возвышали танцовщиц над зрителями на полтета. А затем на сцене появилась Она — высокая девушка с длинными каштановыми волосами, доходящими ей до поясницы, с безупречной фигурой и холодным непроницаемым взглядом. Выразительной сексуальной походкой она прошла от сцены к пьедесталу с шестом, вцепилась в холодную гладь пилона и буквально взмыла в воздух, одним махом перевернувшись и закрепившись ногами. Зал взорвался воплями и улюлюканьями. Рыжеволосая залпом выпила пятый стакан бренди. — Сколько стоит приватный? — не отрывая жадного взгляда от Джейн, пробормотала она, адресовав вопрос бармену. — Никаких приватов, — отрезал мужчина, яростно вытирая прозрачный бокал, усыпанный мелкими трещинками. Другой посуды здесь и не водилось. Виновником всего был магнитный завод, что находился по соседству с пост-городом. Он выкачивал энергетические источники из земли и перерабатывал их в чистую энергию, на которой работали все приборы в городе. А ещё из-за него все изделия из стекла покрывались тонкой сеткой из многочисленных трещин, из-за которых посуда становилась крайне хрупкой. — А если подумать? — очаровательно улыбнулась рыжеволосая, протягивая мужчине купюру высокого достоинства. — Мой ответ не изменится. К одной купюре добавилась ещё одна, увеличивая общую сумму вдвое. — Другой разговор, — ухмыльнулся бармен, забирая у девушки деньги и пряча их в кармане когда-то белого передника. — Но только после того, как она закончит своё выступление, — предупредил он. Рыжая смиренно кивнула и вновь повернулась к танцовщице. Длинные ноги, гибкое грациозное тело и явное отсутствие комплексов превращали и без того необыкновенное выступление в нечто неземное и неповторимое. Не зря для того, чтобы поглазеть на Джейн, люди съезжались не только из соседних кварталов, но и городов. Вдоволь натанцевавшись у пилона и продемонстрировав такую череду трюков, о которой в том же цирке оставалось лишь мечтать, девушка без промедлений соскочила со сцены на один из ближайших столов и продолжила танцевать уже для двух опешивших парней, что, не веря своему счастью, машинально отпивали пиво из уже опустевших бутылок. А ещё парнишки, кажется, задержали дыхание и не смели моргать, боясь спугнуть столь прекрасное наваждение. В эту секунду парням в баре завидовали все без исключения. Стоило заметить, что, несмотря на провокационные танцы, Джейн являлась единственной, кто раздевался лишь до нижнего белья. Хотя, быть может, для рыжеволосой заказчицы шатенка сделала бы исключение? Рыжей оставалось об этом лишь мечтать. — Пройдите в VIP-комнату, — кивнул бармен в сторону небольшого закутка с мягким диваном и круглым столом, в котором можно было отгородиться от остального бара с помощью потёртой плотной шторы. — Джейн почти закончила, я пришлю её к вам. Рыжеволосая выпила шестую порцию бренди, после чего не без усилия поднялась на ноги и, покачиваясь, направилась к указанному месту. Несмотря на лёгкое опьянение, мыслила она вполне трезво. Зайдя в закуток, девушка тут же зашторила плотную ткань, надеясь на то, что та хоть немного заглушит раздражающую музыку. — Я же сказала, что приваты не… — Не выёживайся, деточка! Клиент заплатил столько, что тебе и не снилось. Это покроет как минимум половину твоих долгов! Как ни странно, но штора действительно заглушила музыку, из-за чего разговоры слышались чётче. — Сумма, которая мне и не снилась, — та, что разом покроет все мои долги и ещё останется на новую машину! Кроме того, сколько бы я ни танцевала и как бы ты меня ни уверял, что долг мой уменьшается, сумма каким-то странным образом только растёт! — Проценты, деточка. Их тоже надо оплачивать. — Это грабёж, а не проценты! — Вот об этом и скажи новому заказчику, вдруг он сжалится и запихнёт тебе в трусики ещё парочку шуршащих купюр! — Ублюдок! — воскликнула девушка, после чего послышался приближающийся стук высоких каблуков. — Извините, что заставила ждать… — выдохнула Джейн, натянуто улыбнувшись, но почти тут же изменилась в лице, так и не договорив. — Что-то не так? — поинтересовалась рыжеволосая, стараясь изобразить саму невозмутимость. — Всё так, — неожиданно ухмыльнулась шатенка, задёргивая за собой шторы, — но внезапно. Я ожидала очередного толстого потного уродца, — без стеснения заявила она. — Прости, что разочаровала, — пожала рыжая острыми плечами. — Ничего, я постараюсь пережить это, — подмигнула шатенка, забираясь на стол и усаживаясь перед заказчицей, широко расставив ноги и упершись каблуками в мягкую спинку дивана. — Нечасто у меня в клиентах оказываются женщины. — Насколько нечасто? — улыбнулась рыжая, кладя ладонь на колено шатенки и тем самым игнорируя правило о том, что нельзя прикасаться к танцовщицам. В ответ на этот жест Джейн имела право отказать в дальнейшем обслуживании клиента. Конечно же, обычно посетители бара крики подобного рода стойко игнорировали, но за Джейн бы однозначно порвали. К счастью, девушка предпочла не поднимать шума. Вместо этого она осторожно сползла со стола на колени к рыжеволосой и без предупреждения начала крайне эротичный танец. Лёгкие, еле ощутимые касания, соблазнительная улыбка и тихие стоны сквозь плотно стиснутые зубы. Рыжеволосую не оставляло ощущение, будто они занимаются любовью, и оттого, когда очередная мелодия закончилась и Джейн внезапно одним махом вернулась на стол, девушка растерялась, не сразу сообразив, что представление окончено. — Если хочешь продолжения, придётся доплатить, — подмигнула шатенка. Рыжая похлопала по карманам, но, кроме мелочевки, там ничего не нашлось. — Бывает, — равнодушно пожала Джейн плечами, поднялась со стола и вышла из VIP-комнаты. — Постой! — крикнула ей в спину рыжеволосая. — Быть может, встретимся после окончания твоей смены?! Но Джейн ушла, потому что, несмотря на столь чувственный танец, никакой симпатии к рыжей на самом деле она не испытывала. Оттого девушка и пользовалась такой популярностью: любой, для кого она танцевала, не сомневался в тайных чувствах, что якобы питала Джейн к заказчику. Каждый чувствовал себя любимым и желанным до самого последнего движения. Но танец заканчивался, и девушка вновь превращалась в холодное недоступное изваяние. — Вот чёрт, — выдохнула рыжая, пронаблюдав, как Джейн под оглушительные вопли вновь взбирается на сцену. — Я для неё одна из многих, — болезненно поморщилась горе-заказчица, возвращаясь к бару, выгребая из кармана оставшуюся мелочь и еле-еле набирая на ещё одну порцию бренди. — Не налегай, красотка, ты на работе, — послышалось слева. Девушка нехотя оторвала взгляд от танцующей шатенки и перевела его на нежеланного собеседника, готовая послать его куда подальше. Но посыл застрял где-то в горле. — Стэм? — выдохнула она, взирая на молодого мужчину, с удовольствием потягивающего ром. — Ты что тут делаешь?! — Что значит Что? У тебя появились сиськи, но испарился мозг? — фыркнул он. — Сиськи, кстати, ничего так. Потрогать дашь? — Обойдёшься! — взвилась рыжая, хмурясь. — А сама-то, небось, лапаешь. Жадина, — улыбнулся Стэм. — Отрасти свои и трогай их сколько влезет! — Значит, трогаешь, пф… Ну и ладно. Всё равно для меня ты слишком молода, — пожал полицейский плечами. — Мне не говорили, что в игру войдёт кто-то ещё! — пропустив его слова мимо ушей, продолжила возмущаться рыжая. — А чего ты ожидал?! Прошлого второстепенного героя Шут свёл с ума, если ты не забыл. Другие участники категорически отказались от ролей второго плана в игре с Найтом, опасаясь подобной участи, — вздохнул он, украдкой поглядывая на девушку у шеста. — Кстати, в роли тёлки он ахуенен. — Хватит на него глазеть! — На неё, в данном случае. Не так часто в Телешоу участникам меняют пол. А тут сразу двоим. — Играть должна была девушка. Но мы её сдвинули, — нехотя призналась рыжеволосая. — Ого… И как вам только позволили! — Попробовали бы они отказать, — проворчал Дэй, украдкой поглядывая на свою грудь. — Она реально классная. — Стоило вообще запретить ему играть. — Стоило, — согласилась рыжая, тяжело вздыхая. — Дело ведь даже не в Шуте. Что, если ему снова поплохеет, как пару часов назад в участке? Ещё налейте… — указал парень на свой стакан, который через секунду наполнили новой порцией рома. — Ты смотри, тоже не налегай. Напитки ненастоящие, но мозг-то об этом не знает. Пьянит только так, — предупредил его Дэй. — А касательно Макка — так поверь, я его целый час пытался отговорить от игры, а он ни в какую. Упёрся как баран. Да он и есть баран! Сказал, что сознание потерял, потому что перепил и недоспал. Ага, как же! А то, что, придя в себя, он бился в истерике, уверяя всех и каждого, что его мать мертва и он сам почувствовал, как жизнь из неё утекает, а потом рассказывал про какое-то недозаспиртованное тело в большой банке… В общем, попахивает трухляком. — Не с трухляком мы и не работаем. — А тут ещё игра и Шут! — И Эгон… — А с ним-то что? — Ничего, — отмахнулся Стэм, осознав, что от ненастоящего рома опьянел слишком быстро. Наверное, последняя порция всё-таки была лишней. — Рассказывай, раз начал, — нахмурилась рыжая. — Наша Джейн всё равно будет танцевать ещё как минимум полтора трека, — кивнул Дэй в сторону фигуристой шатенки. — Да и денег на ещё один приват у меня не осталось. — Будто тебе не могли прописать в сценарии огромную сумму денег на счету, чтобы снимал девчонку только ты… — Тогда бы игра стала слишком простой и неинтересной, — пожал Дэй плечами. — Так что с Эгоном? — Ты никогда не задумывался о том, насколько он не вписывается в нашу команду? — после недолгого молчания протянул Стэм. — И в мыслях не было, — мотнула головой рыжая. — И почему же? Он не один из нас. В ГОР он попал не по той же причине, что ты, или я, или та же Ксин, хотя и её я признал с большим натягом. — Но он попал. Потому и вписывается, Стэм. И я не понимаю, почему ты постоянно его задираешь? Йот прямо-таки покоя тебе не даёт. — Он не внушает мне доверия, — поморщился блондин. — И эта история с его отцом… — Дети не должны платить за грехи родителей, — заметила девушка. — Так что оставь его в покое. — Да дело не в этом. А в том, что… А есть ли эти самые грехи? Эгон опасен не сам по себе, а тем, какие беды он может на нас всех навлечь своим присутствием, — понизив голос, проговорил Тараби. — В каком смысле? — Я тут кое-что нарыл… О его отце. И его гибели. — Что именно… — встрепенулась было девушка, когда тихий писк в ушах оповестил её о том, что в данный момент внимание зрителей направлено на неё, а значит, вести себя следует соответствующе. Любые разговоры, связанные с реальностью, строго воспрещались. — Джейн! Ещё один заказ! — пробасил бармен за спиной Дэя, махая свежими купюрами. — Третья VIP-комната, тебя уже ждут. «Когда успели? И кто?!» — ревностно подумал Дэй, следя за тем, как Джейн, покачивая бёдрами, проходит в комнату. Она отодвинула занавеску всего на миг — когда заходила в комнату, — но и этого Дэю хватило, чтобы разглядеть в полумраке бара яркие помпоны Шута. Рыжеволосая девушка без лишних раздумий вскочила с места, потратила всего пару секунд на то, чтобы преодолеть расстояние от себя до VIP-комнаты, с шелестом распахнула шторы, но внутри уже никого не было.***
— Она мертва уже несколько часов, но посмотри, как она при этом красива! Куда красивее, чем когда была жива! — улыбнулся Дориан, проводя пальцами по бледным губам мёртвой женщины. — Нам следует похоронить её, — вздохнул на это Эдмон, снимая тёмные очки и протирая зеркальные стекла. — Похоронить? — встрепенулся Дориан. — Слишком расточительно сжигать тело, которое ещё может сослужить службу. — Вы на всех людей смотрите как на тела? — Почему нет, — беспечно пожал плечами мужчина, поворачиваясь к цистерне с обнажённой девушкой внутри. — На всех, кроме неё, — прошептал он и припал губами к холодной глади цистерны. — Прошу, подождите, пока я уйду, — почти взмолился Эдмон, поспешно скрывая глаза за стеклами очков и тем самым стараясь отгородиться от не самого приятного зрелища. — Ты слишком Чувствительный. — Я не считаю чувствительностью нежелание наблюдать за тем, как вы облизываете саркофаг. — Это не саркофаг! Они лишь для мёртвых! — резко среагировал Дориан. — Ты же сам видел, что Она оживала! И оживёт вновь! В следующий раз уже навсегда! — Если вы сможете завершить ритуал. — Смогу! Всё бы получилось, окажись сердце этой шлюхи выносливее! — прорычал он, окидывая только что восхваляемый им труп презрительным взглядом. — А вы уверены, что найдётся хоть кто-то, у кого оно выдержит? — нахмурился парень, поднялся с кресла и начал расхаживать по большому залу, рассматривая внутренние органы, помещённые в новые стеклянные кубы. Рядом с некоторыми из них всё ещё полыхал фиолетовый огонь. — Уверен, — без промедлений кивнул мужчина. — Ведь «…В день, когда Нэй откроет глаза, В день, когда Нэй глотнёт грязного воздуха смертных, В день, когда Нэй Вспомнит, Пелена с глаз Май спадёт, И забьётся сердце её, И вернётся душа её, И бессмертие обретёт тот, Кто разбудил её…» — зачитал он строчки из МетоБиблии. — Это всего лишь книга, — заметил парень, присаживаясь на корточки перед трупом женщины и стараясь вглядеться в её остекленевшие глаза. — Это не просто книга. Это суть всего. — Слова фанатика, — заметил Эдмон. — Думай что хочешь, — не стал спорить мужчина. — Необязательно верить во что-то, чтобы делать всё правильно, не так ли? — равнодушно улыбнулся он. — Найди замену. — Но Найтарусс Макк находится под охраной… — У нас в запасе есть ещё один. — Не надо, — еле слышно произнёс парень, — это того не стоит. — Ничего не стоит жизнь глупца, что останавливается за секунду до достижения желаемого! Он нужен мне! И ты его приведёшь! — Но он же… — НЕМЕДЛЕННО!***
Найт, судорожно вздохнув, распахнул глаза и огляделся по сторонам. Уже знакомый трон и высотки, сооружённые из разномастных коробок, не вселяли уверенности в безоблачном будущем. Голова странно гудела, в глазах двоилось. Парень силился вспомнить, что произошло, но у него ничего не получалось. — Вы пришли в себя, Ваше Высочество! — воскликнул Шут, что уже некоторое время стоял перед троном на коленях, склонив голову. — Чего тебе? — прохрипел Найт и удивился собственному слишком высокому голосу. — Что за… — Он окинул себя взглядом, насколько ему позволил это стягивающий шею шипастый железный ошейник, задняя часть которого была спаяна со спинкой трона. — Я ж тёлка! — после пары секунд мучительных размышлений наконец выдавил он из себя. — Королева, да, — поправил Найта Шут, — потрясающая Королева, да, — произнёс он куда тише и противнее. — Ты вытащил меня прямиком из игры?! Сдурел?! — Верно, — кивнул Шут, поднимаясь на ноги и медленно, будто с опаской, приближаясь к ненаглядному монарху. — Не злитесь на Шута, моя Королева, — попросил он, заходя за трон, касаясь каштановых волос девушки и вдыхая их еле уловимый аромат. — Шут никогда бы не посмел проделать нечто подобное без важной на то причины, нет, — заверил он, наклоняясь к Найту и облизывая мочку его уха. Шатенка поморщилась от отвращения и процедила сквозь зубы всё, что она думала о грёбаном психопате. — Шут хочет стать ближе к Королеве. Шут хочет стать единым с нею, да, — прошептал Шут, а затем слегка надкусил мочку уха Найта. Выступила капля крови, которую он поспешно слизнул, после чего с ужасающей силой вцепился зубами в нежную кожу, сжал челюсти и рванул на себя. Кусочек плоти Королевы остался у него во рту, тогда как Найт, вжавшись в спинку трона, со свистом выдохнул, подавляя болезненный вопль. Тщательно прожевав вырванный кусочек, Шут осторожно проглотил его, облизнулся, а затем провёл языком по обильно кровоточащей рваной ране на месте нижней части уха шатенки. — Вы, как всегда, безупречны, мой Король, — выдохнул он, огибая трон и бессовестно плюхаясь Найту на колени. — Шут должен признаться, да. Шуту очень стыдно, но Королева Шуту нравится даже больше, чем Король, да, — прошептал он, кусая подбородок шатенки, оставляя на её шее кровавые следы от зубов, царапая светлую кожу девушки и превращая её одежду в лохмотья. — Вы рады нашему воссоединению, моя Королева? — с придыханием простонал Шут, вонзая острый коготь под ключицей девушки, погружая его в плоть на несколько сантиметров, а затем одним лёгким движением рассекая кожу и мясо до самого пупка королевы. — Шут знает, как сделать вас ещё красивее, да, — заявил он, сползая с колен Королевы на пол и проводя языком по глубокой ране от пупка и до самой шеи. Макк в ответ на это лишь что-то промычал, жмурясь от боли и ощущая, как к горлу подкатывает рвотный комок, а во рту появляется металлический привкус крови. Боль была нестерпимая. Но демонстрация оного перед Шутом повлекла бы за собой долгую и мучительную смерть Макка, поэтому приходилось терпеть, показывая чудеса выносливости даже себе самому. — Что тебе нужно? — собравшись с силами, выдавил Найт. — Шут хочет предупредить своего господина, да, — с придыханием выговорил безумец Королю в самые губы, после чего вскочил на ноги и щёлкнул пальцами. Перед троном появился серебряный столик на резных ножках с глубоким хрустальным блюдом на нём. — О чём? Что случилось? — еле дыша, прошипел Найт. — Пренеприятнейшие известия, Ваше Величество! Ваша мать, старая Королева, мертва, — улыбнулся Шут, усаживаясь на подлокотник трона. — Скорбите ли вы? — внимательно вгляделся он в лицо шатенки, будто падальщик, ожидающий, когда же умирающее животное наконец-то испустит дух и он сможет насладиться свежей плотью. «Я знаю…» Найт медленно выдохнул. В глубине души он действительно знал, но услышать подобное из уст Шута всё равно оказалось слишком болезненно. Единственный человек, которого Макк за всю свою жизнь любил искренне и безвозмездно, ушёл из этого мира. — Ну же, поведайте Шуту, что вы чувствуете. Поделитесь вашей болью, — забормотал Шут, вводя руку в огромную рану королевы и извлекая на поверхность… бьющееся сердце. — Что ты… делаешь? — Губы девушки пересохли, взгляд затуманился. Вместо ответа Шут аккуратно выложил пульсирующее сердце на хрустальное блюдо и осторожно погладил вены и артерии, что протянулись от груди короля к блюду. — Шут хочет отвлечь короля от душевной боли… с помощью физической, — улыбнулся он, вслед за сердцем извлекая желудок Найта и так же укладывая его в блюдо. — Потрясающее королевское угощение! — Психо… пат… — Ну что вы, Шут не безумен, нет. Шут любит короля, да. Шут сделает для него всё что угодно, да, — пообещал Шут, вытаскивая из девушки печень, селезёнку, почки и так же складывая их на блюде. От каждого органа тянулись вены и артерии, по которым всё ещё бежала кровь. Влажные органы пульсировали и вздрагивали, а Найт, в полубессознательном состоянии наблюдая за этим, еле сдерживался от желания закричать. «Это всё не по-настоящему… Это всё не по-настоящему…» — Что же ещё ты для меня при… готовил? — прошептал Найт, в глубине души желая просто умереть. Действительно, почему бы не последовать за матерью? Зачем и дальше терпеть всё это? В чём смысл? Теперь? Когда он остался совсем один? «А как же Бренди?» — почему-то возник в голове абсурдный вопрос. «Из тебя выковыривают внутренние органы, а ты думаешь о каком-то рыжем пьянчуге? Да, самое время, Найт! Браво!» — Куда же вы так спешите, мой Король. Удовольствие следует растягивать. А перед ним вас надо подготовить, да, — с интонацией матери-настоятельницы ответил Шут, усаживаясь за стол перед блюдом и завязывая на шее белый платок в красный горох. — Впрочем, прелюдия действительно затянулась, — улыбнулся он. — Шут всегда хотел узнать, каков Король на вкус. Теперь частичка вас будет со мной всегда. — В руках его появились нож и вилка. Он долго вглядывался в блюдо, прежде чем, наконец, отрезал небольшой кусочек от печени. Пару минут затратив на его разглядывание, он отправил деликатес в рот. Найт застонал сквозь зубы, борясь с рвотными позывами. — Горький, — довольно заявил Шут, улыбнувшись и тем самым продемонстрировав испачканные в крови зубы. — Приятного аппетита, — выдавил Найт, почему-то вновь вспоминая о Дэе. Мысли о нём до странного успокаивали даже в столь пикантной ситуации. — Так ты мне скажешь, что происходит? Ведь я здесь не просто в качестве твоего обеда? — еле выдохнул Найт, всё ещё стараясь уверить мозг в том, что всё происходящее нереально. — Шут не наелся, — закапризничал Шут. — Он ещё не насытился королём, нет, — ухмыльнулся он, теперь отрезая кусочек от сердца. Своеобразный приём пищи длился двадцать минут, показавшихся Найту мучительной вечностью. Но он терпел. Он думал о Дэе и терпел. Он наблюдал за тем, как Шут облизывает его почки и вгрызается в них, словно в сочные яблоки, и терпел, он ощущал, как острый нож полосует его селезёнку, и терпел. Он ждал удобного момента, как и положено истинному Королю. — Благодарю за угощение, — кивнул Шут, откладывая столовые приборы в сторону и элегантно вытирая испачканные в крови губы салфеткой. — Мой Король сполна отблагодарил Шута за информацию, что он ему предоставит, да. — Г…. — Найт хотел сказать «говори», но в горле заклокотала кровь. — Ах, мой Король… Вы так прекрасны. Так… Но не будем об этом. Не сейчас. Ведь вам следует спешить! Ваша мать мертва, — хмыкнул Шут. — Теперь очередь юного принца — вашего сына.