Нил Хоуни считался довольно эксцентричным человеком. Эксцентричным и нервным. Поэтому, когда мужчина в очередной раз предпринимал нечто безумное, скажем, примерял странные наряды (последний костюм Нила превратил его в пирата — стук деревянной ноги раздавался по всему зданию больницы, тогда как особо нервные посетители столь угнетающего заведения уверяли, что за ними пришла смерть); рассаживал трупы и играл с ними в покер на раздевание (почти всегда проигрывал, утверждая, что противники слишком искусны в блефе); битый час поучал несчастную молоденькую медсестру насчёт кофе, который пил он только чёрным и с кусочком зефира в форме мишки (и только салатового цвета — это очень важно, не перепутай); или просто скандалил со стеной, посмевшей преградить ему дорогу (неслыханная наглость), — все и каждый усиленно игнорировали не в меру активного патологоанатома, зная, что, если Нил почувствует на себе чей-то любопытный взгляд, страдать будет вся больница. Конечно же, те, кто не привык к заморочкам мужчины и не осознавал страшных последствий от оного, с завидным постоянством ваяли на Нила жалобы, на каждую из которых патологоанатом, сидя в кабинете главврача и без интереса вчитываясь в очередную претензию, реагировал одинаково:
— Ну и что?
— Нил, санитара чуть инфаркт не стукнул, когда он обнаружил тебя расхаживающего в одних трусах перед столом, за которым сидел мистер Брук!
— Ну и что?
— Мистер Брук мёртв уже неделю как!
— Ну и что?
— Что скажут его родственники, если узнают, что ты вытаскивал мистера Брука из холодильника, чтобы… Боже, я не верю, что произношу это, но… Чтобы… Как ты сказал? Сыграть пару партий?
— Наверняка подтвердят, что старикану чертовски фартит!
— Нил, чёрт бы тебя побрал! Нельзя играть в покер с мёртвыми!
— Нет, нельзя играть в покер с живыми. Сплошь лицемеры и куски мяса. А в смерти есть нечто облагораживающее.
— Если так пойдёт и дальше, ты потеряешь тех немногих, кто ещё не отказался от работы с тобой!
— А что такое?
— Ты им не нравишься!
— Гилберт, дорогой. Я учёный, а не комик. Я не обязан кому-то нравиться. Не вижу в этом смысла. Если бы я был тем, кем меня хотят видеть, я не смог бы работать так, как работаю. Каждый вонючий санитар, каждая глупенькая, недавно выучившая алфавит медсестричка уверены, что они правы, а я злодей. Видите ли, они смотрят на ситуацию трезво. А всё почему? Потому что не разговаривают с моими «пациентами» или украшают свои комнаты дурацкими пошлыми картинками, а не фотографиями частей тела? Но Гилберт. Это Я делаю открытия. Это Я приношу пользу. Это на основании Моих исследований мы спасаем людей. А они вместе со своим убогим ограниченным трезвым взглядом на жизнь убирают утки и периодически пытаются вылезти за мой счёт. Хоуни — псих, шепчутся они по углам, он так омерзителен! А мы, такие распрекрасные и обделённые, должны это терпеть! Но каждое утро, когда я прохожу мимо них — всё ещё оставаясь мерзким типом, заметь, — они подбегают ко мне, виляя хвостиками и желая мне доброго утречка!
— Потому что они восхищаются тем, что ты делаешь. Не обязательно любить человека, чтобы любить то, что он делает, — обессиленно вздыхал Гилберт, понимая, что разговаривать с Нилом бесполезно. Этот человек был слишком упёртым.
— Я понимаю это, — кивал Хоуни, — я понимаю, что могут любить мои исследования, но не меня. Я не понимаю, на кой чёрт эти лицемерные дряни лезут в мой кабинет и суют мне под нос свои исследования на основе моих. Есть одно простое правило, Гилберт, которого я всегда придерживался и буду придерживаться. Не нравится человек? Не подходи к нему. Не разговаривай с ним. Не трогай его. Я уверен, что своими исследованиями как минимум заслужил уважение к себе. Ведь оно складывается не из того, что человек подул тебе в задницу или предложил чашечку чая, верно? Ты же уважаешь меня, даже считая скотиной, потому что понимаешь, что я многого стою. А не официантку, что каждый раз мило улыбается тебе, ставя перед тобой чашку твоего любимого дурацкого и мною ненавидимого зелёного чая?! Я прав?
— Нил… — замученно стонал Гилберт, ощущая, что Хоуни понесло и следующие несколько часов главврач обречён на прослушивание лекции о том, какие все вокруг плохие, тупые, никчёмные и далее по списку, тогда как сам Нил спокойный! Уравновешенный! Справедливый! И, безусловно, Непонятый убогим обществом! (Классика.)
Вот и сегодняшнее утро Нил провёл с пользой. Сначала заглянул к ГОРовцам, а затем прямиком в кабинет главврача, чтобы на этот раз написать объяснительную в ответ на обвинение в том, что накануне посмел разбить кофейный автомат костылём больного, которому не повезло в этот самый момент проковылять мимо мужчины.
— Он забрал мои монетки, а напитка не отдал, — пожимал Нил плечами, не признавая, что его действия были хоть чуточку противозаконными.
— Это невыносимо! — только выдохнул Гилберт, потирая покрасневшие от усталости и недосыпа глаза.
— Вот и я о том же, — с готовностью кивнул патологоанатом, поднялся со стула и стремительно вышел из кабинета. Брошенное в спину «Хоуни, немедленно вернись, мы ещё не договорили!» Нил проигнорировал, потому что сейчас его не волновал ни автомат с кофе, ни тем более поцарапанный костыль обещавшего подать за это в суд больного. Куда важнее оставалось то, что Нил открыл этой ночью. При одной лишь мысли об этом у мужчины начинали трястись руки.
Буквально вбежав в морг и нос к носу столкнувшись с Герой, мужчина на автомате выпалил:
— Ты опоздала!
— Пришла как обычно, — возразила девушка, зевая.
— Как обычно опоздала!
— А вы как обычно не в духе с самого утра!
— Я учёный. Я не верю во всяких там духов!
— А в технобогов?
— В них — тем более!
— Тогда почему у вас в кабинете висит изображение Нэй?
— Потому что у неё грудь красивая! — фыркнул Нил, проходя вглубь помещения, в котором на данный момент стояло в несколько рядов с десяток столов, на каждом из которых размещались человеческие останки.
— Пока ты сладко спала, моя дорогая Гера, я сделал потрясающее открытие! — воскликнул он, резко разворачиваясь к шедшей за ним помощнице и воздевая руки к потолку. В ответ на кинутую фразу девушка лишь закатила глаза — она уже и не помнила, когда в последний раз, как выразился её босс, «сладко спала». Скорее всего, это было ещё до того, как она стала полноправным членом Кошек. Теперь же добрую половину ночи Гера создавала монстрокотов, проводила эксперименты или, как сегодня, откачивала жертву Шута. Кстати, с третьим она столкнулась впервые, но не сказала бы, что ей не понравилось. Как там звали ту девушку? Ксин, кажется. И она из ГОР. Такая красивая. И упрямая. И сильная. И… Интересно, у неё кто-нибудь есть?
— Гера! Хватит ловить наркозы! Ты пришла на работу, поэтому тебе уже давно следует заняться своими прямыми обязанностями!
— То есть начать громко и эмоционально восхищаться вами? — саркастически уточнила девушка.
— Именно! — не моргнул и глазом Хоуни, подводя помощницу к одному из столов. — Помнишь это? — ткнул он пальцем в аккуратно рассеченную и на данный момент раскрытую брюшную полость лежащего на столе трупа молодого красивого мужчины.
— Почка, вросшая в тело аристократа? — припомнила Гера.
— Правильно! Причём врастили её после смерти человека. Таким образом пытались замаскировать тот факт, что у него позаимствовали внутренний орган. И, признаю, это гениальное решение! Далеко не каждый патологоанатом заметил бы это! Шов почти незаметен! Я всё никак не мог понять, как же они это реализовали. Технологий, способных на это, насколько я знаю, не существует. Хирургов, что смогли бы проделать подобное, тем более! Работа колоссальная! На молекулярном уровне, понимаешь?!
— Угу, — кивнула Гера, не смея сделать лишнего вздоха. Насколько Нил был невыносим, настолько и гениален.
— И тут я заметил одну вещь. Случайно. Когда я препарировал очередной труп, мне показалось, что в теле мёртвого будто промелькнула искра!
— Искра? — переспросила ничего не понимающая Гера.
— Ага, искра, — кивнул Хоуни. — Сначала решил, что померещилось или упал блик от инструментов. Но нет. После долгих наблюдений я выявил некоторую закономерность и в конце концов эту искру поймал!
— Как можно поймать искру? — не поверила помощница.
— Можно, если она является этим, — мужчина вытащил из кармана штанов прозрачную плотно закупоренную колбу, которую таскал с собой всё утро и еле удерживался, чтобы не рассказать всем и каждому о своём открытии. В колбе хранился кусочек плоти, который полыхал фиолетовым пламенем.
— Это же…
— Оно самое. Фиолетовое пламя, драгоценности с которым стоят больше, чем органы, которые им были вращены в тела всех убитых.
— Простите, что? — Гера сама не заметила, как понизила голос. В горле у девушки отчего-то пересохло.
— Я давно интересуюсь феноменом появления людей, которые обладают некой стойкостью перед пламенем. Ведь до сих пор никто не смог разобраться в его природе и элементах. Для обычного человека оно опасно, хотя никто не может понять, как именно оно вредит живому организму. Среди фанатиков и вовсе считают, что фиолетовое пламя — огонь низшего мира Нэй, который выжигает душу. Но я надеюсь, ты, Гера, не веришь в подобную чушь? — девушка в ответ лишь сухо кивнула. — Подобным способностям наверняка есть научное объяснение. Вот только нам не хватает знаний и технологий, чтобы разобраться в этом, и мы, подобно древним племенам, всё, что нам непонятно, связываем с религией. Так или иначе, я провёл анализы ДНК — и не поверишь, что обнаружил! — воскликнул мужчина, уставившись на девушку и, кажется, дожидаясь её предположений. Но Гера молчала.
— Я обнаружил пламя! Прямо там!
— В ДНК?
— Да!
— Пламя?
— Точно!
— Босс, вы осознаёте, насколько бредово это звучит? — скептически хмыкнула девушка.
— Осознаю! — с готовностью кивнул мужчина. — Но факт остаётся фактом. Конечно же, в ДНК оно не полыхает. Ты же знаешь, что фиолетовое пламя необычно. Оно имеет несколько состояний. Это самый странный элемент, с которым я когда-либо сталкивался, если хочешь!
— Хорошо, вы отыскали следы фиолетового пламени в ДНК погибших. И?
— А затем я провёл эксперимент. Взял это… — Нил указал на колбу с пламенем. — …и печень из тела бомжа, что привезли сегодня утром.
— Вы без разрешения позаимствовали органы из чужого тела?! — ахнула Гера.
— Ну и что? — стандартно ответил Нил. — Это неважно. Зато я сделал потрясающее открытие!
— Как и всегда, — буркнула себе под нос девушка, тем не менее всматриваясь туда, куда указывал Нил.
— Видишь? — торжествующе спросил мужчина.
— Вы… Это… Вы припаяли к телу печень?!
— Именно!
— Хоть шов и очень грубый, но… Но всё же вы сделали это! Как?
— Пламенем. Взял пинцетом полыхающий кусок и прикладывал его к омертвевшим тканям. Тело мертво, но фиолетовое пламя ещё сохранило свои свойства. Оно будто синхронизируется с пламенем в плоти и, как ты хорошо заметила, словно впаивает одно в другое. Это необъяснимо, и потому завораживает! При этом часть этого пламени вбирается в тело. И продолжает полыхать в нём, кочуя по омертвевшим венам сквозь давно свернувшуюся кровь. Так я его и заметил. Так и извлёк.
Гера перевела взгляд с печени трупа на Хоуни, а затем с Хоуни обратно на печень, не зная, что сказать.
— Удивительно, — наконец-то подобрала девушка хорошо описывающее её мысли слово.
— Согласен, — кивнул Нил. — Я увлёкся данной тематикой. Решил разузнать о Поглотителях больше. Благо связей у меня предостаточно. Так вот, удивительный факт: источники фиолетового пламени находят по всей планете, но Поглотителей фиксировали только в Майбурге. То есть эволюционным скачком это не назвать, слишком уж избирательно. Экспериментировать над подобными людьми не позволяют мировой суд, этика, а также страх, вызванный фиолетовым пламенем, которое, как поговаривают, некоторые из Поглотителей могут ещё и вырабатывать. В Майбурге насчитывается около ста человек с подобными способностями. Это официально. Неофициально — ещё около тысячи. В любом случае, особей очень мало.
— Особей? — невесело усмехнулась Гера, но Нил не обратил на неё внимания.
— Ещё один интересный факт: Поглотители встречаются как среди аристократов, так и среди обычных людей. Но у Аристократов существует негласное правило. Вообще-то, у них сотни негласных правил. Но я задался вопросом, почему каждый аристократ, что участвовал в Телешоу — а все они не входили в аристократическую плеяду, а являлись одиночками, — оказался Поглотителем. Ещё ранее я задавался вопросом о том, как вообще аристократы могут быть одиночками, когда они держат друг друга за яйца, с истинным фанатизмом пропагандируя чистоту крови. И вот одним махом я ответил сразу на два вопроса! Аристократы не признают себе подобных, обладающих такими способностями. Они верят, что являются детьми Май, тогда как носители и поглотители пламени преисподней — дети Нэй! Бред-то какой! Чтобы в современном обществе до сих пор жили по столь убогим правилам!
— Так что же они, просто выгоняют тех, кто родился с такими способностями?
— Во-первых, мы ещё не доказали, что это врождённое. А во-вторых, я понятия не имею, как они вообще распознают Поглотителей. Не заставляют же они всех новичков прикасаться к пламени, ведь это равносильно поиску ведьмы, когда в древние времена женщин кидали в воду и считали, что, если та утонула, значит, обвинители ошиблись, а если выплыла, является ведьмой и её надо срочно сжечь!
— Видимо, у них есть свои методы.
— Есть, и их надо разузнать, но позже. Так вот, теперь мы знаем, что нашему маньячному Шуту был нужен не просто аристократ, но ещё и Поглотитель! А Телешоу — лучший вариант для того, чтобы отследить аристократов-одиночек, потому что их психика куда стабильнее, чем у третьего поколения, а значит, в игре у них больше шансов победить. Плюс — слава и деньги! Идеально! Я-то полагал, что Шут просто привлекает к себе таким образом внимание, а оказалось всё голыми расчётами! Гера, разве не кажется тебе всё это поразительным? Будто весь мир, что окружал тебя, перевернулся с ног на голову!
— Не могу не согласиться, — вздохнула девушка, усаживаясь на холодную табуретку. — Надо обязательно рассказать об этом ГОР!
— Уже. Сегодня они проводили собрание, и я на нём присутствовал, — отмахнулся Нил, — так что они введены в курс дела, — сообщил он, усаживаясь неподалёку от Геры. — Но это ещё не всё…
— Вы ещё что-то открыли?! — встрепенулась помощница.
— Так как я узнал, чем отличается обычный человек от Поглотителя, ради интереса я взял сохранённые в нашем архиве ДНК некоторых работников больницы… И представляешь, среди нас тоже есть Поглотитель… Догадайся кто…
***
— Слушай, ты уверен, что с ним всё в порядке? — настороженно всматриваясь в кота, поинтересовался Анжело. — Он ведёт себя странно, — нахмурился журналист, наблюдая за тем, как животное, секунду назад с особым остервенением сожравшее целую ножку стула и обглодавшее остальные три, теперь носится по квартире Козу с таким видом, будто вот-вот наступит конец света.
— Может, он срать хочет и таким образом говно растрясает? — логично предположил портной. — Он куда в туалет-то у вас ходит?
— А чёрт его знает. Ходил ли он вообще, — пожал плечами блондин. — Вообще, мне кажется или он стал больше?
— Не кажется, — нахмурился Козу.
— Бэйн, ты-то чего не мимичный какой?
«Я не разбираюсь в кошачьих повадках», — поморщился оператор, с опаской поглядывая на животное.
— Что, котик? Хочешь ка-ка? Или пись-пись?
«Хуись…» — выругался Мартин ревниво. И чего Кьяре так носится с этим животным. Лучше бы он так носился с Бэйном, честное слово.
— Мяуэу! — прогорланил в ответ кошак, выгибаясь и в таком положении пересекая комнату. Только теперь Бэйн заметил, что еле заметная лампочка на ошейнике зверя угрожающе мигает. Недолго думая, парень подскочил к зверюге, схватил кота за шкирку, приподнял над полом и вгляделся в ошейник. На своеобразном украшении кота обнаружилась толстая трещина. Из неё сочилось нечто вязко-жёлтое.
— Марти! Что там?! — бегал вокруг оператора блондин, стараясь посмотреть туда же, куда с ужасом взирал Бэйн.
«Это проблемы… Большие, чёрт бы вас побрал, проблемы…»
***
Рыжая девушка выскочила из стрип-бара на утопающую во тьме улицу, задрала голову к небу и проорала дурным голосом:
— Немедленно остановите игру! Найт исчез! — Но ответа не последовало. — Вы слышите меня?!
— Дэй! А точнее… Дэни? Так тебя здесь называют? — послышался знакомый голос с экрана старого, разукрашенного граффити банкомата. Девушка метнулась к нему, как к спасительному кругу.
— Ксин! Не представляешь, как я рад… тьфу ты, рада… нет, постой… Всё же Рад тебя видеть! — торопливо прошептала она. — Найт исчез, понимаешь?! Исчез он!!! И я видел Шута! Выводите нас! Сейчас же!
— Бренди, прекрати паниковать. Возьми себя в руки. Мужик ты, в конце концов, или не мужик?! Хотя сейчас данный вопрос звучит провокационно, не правда ли? — ухмыльнулась девушка.
— Хватит шутить! Отнесись к этому серьёзно! Я же говорю…
— Ты можешь и дальше продолжать орать, как умалишённый, рвать на себе волосы и бегать по потолкам, но проблемы это не решит, — заметила девушка. — Так что успокойся и выслушай меня. Мы не можем вытащить вас из игры. Сигнал с Найтом потерян. Выводить же тебя одного не резонно, ведь здесь ты будешь куда полезнее.
— Что значит, сигнал Найта потерян?! — пропустив большую часть слов Койне мимо ушей, встрепенулась девушка.
— То и значит. Шут забрал его. На этот раз окончательно.
— Ч… чт…
— С Найтом и раньше случались сбои, но длились они не больше пары секунд, потому это игнорировалось. На этот раз сбой затянулся.
— И ты говоришь это так спокойно?! Ты хоть понимаешь, на что Шут спос…
— Именно потому, что я понимаю, на что он способен, я стараюсь держать себя в руках, — холодно отозвалась аналитик, — что, между прочим, даётся мне с большим трудом в силу недавних происшествий, а также на фоне истерики мужика в женском теле! Так что будь добр, заткнись! Чем искать виноватых, надо подумать, как проникнуть в мир Шута.
— В тот, с коробками? — встрепенулся Дэй.
— Ты тоже там был? — тихо ахнула девушка. — Когда?
— В финальной игре прошлого сезона «Телешоу», разве я не рассказывал?
— Ты не упоминал о том месте в отчёте. Дэй, сколько раз тебе повторять, что ты не должен утаивать информацию…
— Я ничего не утаивал! Кроме того, тебе не кажется, что сейчас не слишком уместно читать мне нотации по этому поводу! — воскликнул Дэй.
— Всё дол… Но… Ыть… Прав… М… — раздалось трескучее из умирающих динамиков. Экран мигнул и выключился.
— Эй! Ксин! Да что здесь вообще происходит?! — Дэни в бешенстве пнула банкомат, но ничего, кроме гула от удара и внимания какого-то бомжа, девушка не добилась.
— Неужели Страж настолько беспокоится о Короле? — Дэни вздрогнула и резко развернулась на сто восемьдесят градусов. Шут стоял всего в паре метров от неё. На губах психопата играла безумная улыбка. Зубы его были испачканы в чём-то подозрительно напоминающем кровь.
— При первой встрече Шут даже подумать не мог, что господин детектив окажется Стражем. Но теперь Шут видит, да-да, Шут всё видит.
— Где Найт?!
— В этом мире её зовут Ната.
— Мне плевать, как и где его зовут! — буквально взорвался Бренди. — Сейчас же говори, где он! — прогремел он, в пару шагов преодолевая расстояние от себя до противника, хватая того за толстовку в районе груди и грубо встряхивая его.
— Конечно плевать, — не стал возражать Шут. — Ведь страж знает, он чувствует, что все имена короля — фальшивки. Тогда как настоящее произносить нельзя, нет!
— Я не понимаю, о чём ты говоришь, психопат! ГДЕ НАЙТ, Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ! ОТВЕЧАЙ, А НЕ ТО!..
— А не то? — Шут не старался вырваться из хватки Дэни и никак не выражал недовольства по поводу своего положения. — Неужели Шута ждёт та же судьба, что и друга Стража? — театрально испугался он. — В отчёте говорится о том, что некий Дэй Бренди Случайно застрелил своего напарника, — ядовито проговорил он. — Но разве можно пустить в человека Случайно двадцать пуль кряду? Можно, нет? — ухмыльнулся он, заставляя девушку отпустить его толстовку и попятиться.
— Откуда ты знаешь?..
— Шут знает всё. Шут знает всё о Каждом из вас, да.
— Что тебе нужно?
— Шут хочет, чтобы вы все проснулись, да.
— Проснулись?
— Вспомнили, кто вы на самом деле, как однажды вспомнил Шут, да!
— Где Найт?
— Теперь ты уходишь от темы?
— Говори!
— Шут всё равно разбудит Стража, да.
— Немедленно!
— Король там, где и должно быть королю. В тронном зале, да, — прошептал Шут и исчез.
