«…Сегодня я был плохим мальчиком. Я сделал нечто, что напугало мамулю. Всё из-за щеночка, что она мне подарила на день рождения. Он оказался очень шумным и постоянно скулил. А ещё он написал под кроватью и разорвал мои любимые кроссовки. А сегодня днём, когда я пришёл домой из школы, я обнаружил, что эта поганка изгрызла фигурку моего любимого супергероя! Это оказалось последней каплей. Я решил проучить щенка и ударил его. Щенок отлетел к другому концу комнаты, упал на пол и остался лежать. Он не дышал.
Когда мамуля пришла домой, я тут же кинулся к ней со щеночком на руках. Я надеялся, что она ему поможет, но мама сказала, что щенок умер, и попросила меня объяснить, как это произошло. Я рассказал всё как есть. Мама не стала ругать меня. Она сказала, что в момент удара не я бил щенка, а зверь, который живёт внутри меня.
— Он есть у каждого, — объяснила она. — Зверь, что в какой-то момент затуманивает разум, овладевает телом и делает то, на что сами мы не способны.
— Зверь? — удивился я, уверенный, что бил щенка я, только я и никто, кроме меня.
— Зверь, — подтвердила она. — У него много имён: Бешенство, Злость, Ярость.
— Но мама…
— Это не просто чувства, — прервала она мои возмущения. — Это зверь, которого ты должен обуздать. Во что бы то ни стало!
— Но как? Я не понимаю…
— В следующий раз, когда ты почувствуешь, что Он просыпается в тебе, досчитай до десяти, — посоветовала она.
Но мама… Когда я пришёл домой, я сосчитал до ста…»
— Ничего не хочешь мне рассказать? — после затянувшегося молчания поинтересовался Нил Хоуни, внимательно разглядывая помощницу.
— Смотря о чём, — осторожно ответила девушка, со вздохом усаживаясь на железный стул. Она всегда знала, что рано или поздно этот разговор состоится, но даже подумать не могла, что произойдёт он настолько скоро.
— О твоей способности поглощать фиолетовое пламя, безусловно, — надоело Нилу ходить вокруг да около.
— Нет у меня такой способности, — пожала Гера плечами.
— Можешь не отбрыкиваться, я же сказал, что сделал анализы, и потому…
— Я не умею поглощать пламя, зато неплохо им управляю. — С этими словами девушка протянула руку в сторону прозрачной колбы. Пламя, что полыхало в ней на кусочке плоти, исчезло и появилось на ладони Дорино.
— Как?.. — в изумлении выдохнул патологоанатом, медленно подходя к Гере ближе и рассматривая смертоносный огонёк в её руке. Одним лёгким движением помощница могла избавиться от врача сию же секунду. Это понимали они оба. Но Нил был слишком любопытен, тогда как Гера успела понять, что, насколько бы её босс ни казался безумным, он оставался надёжным и верным другом.
— Расскажи мне… — попросил учёный, не отрывая взгляда от пламени.
— Что рассказать?
— Всё, что знаешь!
— А что мне за это будет? — заискивающе ухмыльнулась девушка.
— Что-о-о?! Эгоистка! Я столько лет мучаюсь с тобой…
— Всего три года, и не вы мучаетесь со мной, а я с вами!
— Я столькому тебя научил!
— Я сама обучалась, пока вы храпели у очередного трупа, которому на ночь взялись читать сказки!
— Не моя вина, что меня так убаюкивают фэнтезийные истории! — нахмурился мужчина. — Хорошо, шантажистка. Чего ты хочешь?!
— Отпуска! Две недели!
— Только через мой труп!
— Всегда пожалуйста, — шутливо кивнула помощница в сторону пламени.
— Если меня не станет, до тех пор, пока мне не найдут замену, вся работа свалится сугубо на тебя. Работа, с которой ты, между прочим, не справишься. И никакого отпуска тебе не видать в ближайшее столетие!
— Так и с вами мне его столько же времени не видать! — возмутилась Гера.
— Сугубо из-за того, что ты слишком необходима мне в лаборатории!
— Особенно когда я делаю вам бутерброды с арахисовым маслом? Или массаж шеи? Или прочищаю кишечник у трупа?
— Именно!
— Тогда я уволюсь! — храбро заявила Гера.
— Не Смей! Я не подпишу твоё заявление об уходе!
— Только это меня и останавливает! Я проклинаю тот день, когда откликнулась на ваше объявление!
— В котором, между прочим, были оговорены все условия работы!
— Вы написали, что график свободный и возможно совмещение со второй работой!
— Так и есть! Ты же совмещаешь!
У Геры на мгновение перед глазами вся жизнь пролетела. Хоуни знает о её «подработке»?
— И что же я совмещаю? — холодно выговорила она.
— Работу и личную жизнь, естественно! — к облегчению Дорино, ответил патологоанатом.
— С каких это пор личная жизнь стала второй работой?!
— С тех самых, как появилась! И прекратите уже заговаривать мне зубы, юная леди! Я требую информации! Сейчас же!
— Ага, как же… — фыркнула девушка.
— Ну… ну пожалуйста, — внезапно почти взмолился мужчина, уставившись на девушку не хуже побитого щенка.
— Так нечестно, — вздохнула Гера, тут же тая. Приём Хоуни был отработан отменно, поэтому действовал даже в случае, если жертва прекрасно понимала, что несчастный взгляд Нила наигран.
— Я ведь и заскулить могу, — пригрозил мужчина.
— Вам сорок лет, о каком скулеже может идти ре…
Нил заскулил, усевшись перед Герой и вперив переполненные отчаянием и горем глаза в несчастную девушку.
— Хорошо, — уже через полминуты сдалась помощница. — Я всё расскажу, только прекратите этот спектакль!
— Слабачка, — хмыкнул мужчина, тут же возвращаясь к первоначальному виду.
— Старый хрен, — фыркнула Дорино.
— И совсем не старый. Встаёт, как по часам, — принялся было защищаться Хоуни, но Гера, не намеренная слушать ни о физических способностях патологоанатома, ни тем более о его либидо — а он обожал рассуждать на его счёт, — прервала босса:
— Начнём с того, что точную численность поглотителей фиолетового пламени — будем называть их сокращенно ПФП, если вы не против — узнать невозможно не столько из-за скрытности оных, сколько из-за того, что многие ПФП сами же не в курсе таящихся в их теле способностей. Но я могу со всей ответственностью заявить, что с каждым поколением ПФП становится всё больше. И это с учётом того, что подобные способности не передаются по наследству. Понятия не имею, кто как узнаёт о своём иммунитете к фиолетовому пламени, у меня произошло это совершенно случайно. Как-то к нам приехала богатая родственница. У неё была огромная брошка, в которой и пылало пламя. Она разрешила мне посмотреть на неё чуть ближе, а в следующее мгновение пламя оказалось у меня на пальцах. Тётю затем откачивали несколько часов, тогда как я судорожно уверяла всех в том, что ей померещилось, а сама в глубине души не знала, что делать и куда деваться. — Гера вздрогнула, вспоминая, в каком состоянии она тогда находилась. — Стоит отметить, что ПФП подразделяются на несколько видов. Есть стандартные поглотители, о которых вы говорили, — те, кто может впитывать в себя пламя. Есть те, кто может его вырабатывать. А есть такие, как я — мы не поглощаем, но управляем пламенем, даже находясь от него на определённом расстоянии. Структура ДНК у разных ПФП при этом, видимо, разнится незначительно, иначе бы вы это заметили. Большую роль здесь скорее играет творческое начало. Ведь хотя у каждого из нас есть руки, далеко не каждый способен нарисовать картину, написать полноценную книгу…
— Сможет виртуозно кромсать трупы? — вдохновенно подхватил Нил, имея в виду, естественно, себя.
— Именно. Так и здесь. ПФП встречаются не только среди аристократов и даже не среди одних лишь моловийцев. Но… Есть одно большущее Но. Информация не достоверна, но, поверьте, я перекопала огромное количество информации, прежде чем пришла к столь удивительному выводу!
— Ну? — в нетерпении заерзал на стуле Нил.
— Матери каждого моловийца, огнийца или же пепелийца в момент беременности хотя бы на пару часов, но заезжали в Майбург. Понимаете, все без исключения! Дело не в расах, не в людях, даже не в чистоте крови. Но в городе.
— Климат? — сходу предположил Нил. — Это единственное, что отличает Майбург от остальных населённых пунктов планеты.
— Возможно. Но только ли это? — загадочно протянула Гера. — Я понимаю, прозвучит это странно, но я Чувствую, что здесь не всё так просто. Майбург славится не только климатом, но также старым городом и Веердовыми шахтами. Самый большой пункт добычи данного минерала, который по странному стечению обстоятельств практически исчез с планеты в день «Песни Вечности». Если уж на то пошло, давайте обратимся к истории. К нашей дырявой, притянутой за уши истории, которая большую часть существования человечества и вовсе называет Потерянным столетием — хотя потеряно далеко не столетие, а тысячи лет! Когда-то здесь был великий город, в котором создавали загадочные технологии, что на сегодняшний день приравнивают чуть ли не к божественным механизмам. Так вот, каждая технология такого рода работает на фиолетовом пламени, которое не потухает. Значит ли это, что наши предки открыли бесконечное топливо? Ведь пламя является именно им. Сейчас нам не хватает знаний, чтобы обуздать его, а потому мы превратили пламя в драгоценные побрякушки, потому что Что-то же с ним сделать было надо, не так ли?! Никто не посмел поразмышлять над тем, как ещё можно применить пламя. Почему? Потому что испугались его разрушительной силы, наследия наших предков. Быть может, именно оно повинно в том, что произошло с миром? Да-да, я о том моменте, когда всё население планеты погрузилось в беспамятство! В один миг. Вы понимаете, насколько это… страшно? Остаётся гадать, как люди после такого умудрились выжить. Наверное, правы те, кто сравнивает человечество с тараканами. Когда нас припирают к стенке, наша воля к выживанию пугающая.
— Я благодарен тебе за прогулку по истории нашей планеты, но не совсем понимаю, к чему ты ведёшь, — нахмурил лоб Нил, делая вид, что не так уж ему и интересны рассуждения Геры, хотя на самом деле он с жадностью вслушивался в каждое слово девушки.
— Не спешите. Вы же хотели, чтобы я рассказала Всё, что знаю. Я и рассказываю. С момента, когда люди очнулись, позабыв если не обо всём, то о многом, прошло триста три года. За первые двести лет человечество потихоньку восстановило часть информации и наладило жизнь. Нашли Веерд, а затем и забытые технологии. Кое-как разобрались в принципе их работы и тут же бросились использовать, что, на мой взгляд, крайне неосмотрительно. Люди и сами поняли это после злосчастной Песни вечности и Второй Техногенетической Войны, когда вечные двигатели проснулись, чуть не подорвав своей мощностью всю планету. Да, вторая война нанесла меньший урон. Всемирной амнезии не произошло, и на том спасибо. Но вот вопрос, почему до Второй Генетической никто не изучал фиолетовое пламя? Первые записи о нём появляются уже после Песни вечности и преодоления человечеством её последствий! Даже не спрашивайте, как я раздобыла эту информацию! Пришлось потрудиться, ведь многое от нас систематически скрывают. И не зря, ведь чем больше информации я получала, тем больше вопросов у меня возникало. Представьте, если бы этими вопросами задавались не единицы, а все?! Казалось бы, что страшного в том, чтобы ответить на них? Быть может, в самих ответах? Чего-то настолько…
— Гера, — прервал всё более распаляющуюся девушку Нил. — Поверь, у меня у самого достаточно вопросов по поводу нашей истории, и в любое другое время я с удовольствием подискутирую с тобой на эту тему, но прямо сейчас меня интересует фиолетовое пламя и его связь с Веердом!
— Да-да, простите, увлеклась. Не каждый день у меня появляется возможность рассказать кому-то об этом! — улыбнулась Гера, после чего глубоко вздохнула, стараясь немного успокоиться. — Так вот, как я уже сказала, до Песни вечности записи о фиолетовом пламени отсутствуют, равно как не упоминается и о ПФП! Не было таких людей, понимаете! Не было! Равно как и пламени. А знаете ли вы, как выглядит Веерд? — внезапно задала вопрос девушка.
— Бледно-голубой камень, кажется? Я видел экспонат в музее Прошлых, настоящих и будущих искусств.
— Именно, — кивнула Гера, — один из немногих камней, что остались нетронутыми. А знаете ли вы, по какому принципу создают стекло, которое скрывает за собой экспонат?
— Очередной вопрос с подвохом? — ухмыльнулся Нил, уже успевший опьянеть от такого количества информации.
— С внутренней стороны стекло покрывают тонкой плёнкой смеси, в состав которой входит алюминий. В первую очередь это делают для внутренней зеркальности стекла. То есть для красоты. А теперь вспомните, что может потушить пламя или сдержать его?
— Раствор из алюминия… — тихо выдохнул Хоуни, начиная понимать, к чему ведёт Гера.
— Именно так. И последний вопрос: вы сказали, что Веерд бледно-голубой. А знаете ли вы, какого цвета он внутри?
— Понятия не имею, такой же голубой?
— Я вам покажу, — ухмыльнулась помощница и протянула Нилу небольшой бледно-голубой камешек диаметром не более пяти сантиметров.
— Ч-что?! — воскликнул Хоуни, подскакивая со своего места, выхватывая камень из рук девушки и разглядывая его. — Настоящий?! Он настоящий?!
— Да…
— Так он стоит кучу денег!
— Не совсем, — вздохнула Гера, забирая камень из рук патологоанатома и с небольшим усилием отламывая от него кусочек. — Внутри он фиолетовый, — продемонстрировала она. — Правда, через пару часов поверхность окислится и приобретёт всё тот же светло-голубой оттенок.
— Двухцветный камень? И настолько хрупкий? Я не знал, что…
— Веерд — окаменелость. У меня в руке его изначальная форма. Чтобы стать плотнее и превратиться в камень, который в прошлом являлся одним из самых драгоценных, надо несколько десятков лет и определённые условия под землёй, которые создала Первая Генетическая Война и разрушила Вторая, вернув Веерду его первоначальную форму, то есть… — Девушка сжала ладонь, а когда раскрыла её, вместо камня полыхало фиолетовое пламя. — …форму плазмы.
— Значит, Веерд…
— Твёрдое состояние фиолетового пламени. Кроме того, как и любое вещество, оно имеет жидкое и газообразное состояние. И, как вы, наверное, уже поняли, мои способности позволяют мне управлять фиолетовым пламенем на молекулярном уровне, давая мне возможность менять его состояния. И поверьте мне, на этих четырёх его изменчивость не заканчивается. Он может становиться стеклообразным, принимать форму жидких кристаллов, быть сверхтекучим и… Я снова увлеклась. О моих способностях, равно как и о свойстве фиолетового пламени, мы можем поговорить и позже, — улыбнулась девушка, не без удовольствия отмечая, с каким интересом её слушают. — Так вот, когда я поняла, что могу управлять состоянием камня, я провела несколько экспериментов. Заметите ли вы то, что заметила я? — Девушка сжала ладонь, огонь в её руке вновь превратился в камень. Нилу хватило пары секунд, чтобы понять, в чём дело:
— Он уменьшился.
— Именно, — вздохнула Гера, подбрасывая камешек. — Каждый раз, переходя из твёрдого состояния в состояние плазмы, часть соединения улетучивается в форме газа. А теперь представьте, в день Песни вечности, когда большое количество Веерда в шахтах одним махом превратилось в фиолетовое пламя, огромная порция газообразной формы этого соединения поднялась на поверхность. И люди дышали и, скорее всего, до сих пор дышат им. Ваше же открытие, что фиолетовое пламя в каком-то смысле вплетается в структуру ДНК ПФП, лишь доказывает мою теорию.
— Звучит удивительно здраво и безумно одновременно, — заявил Хоуни. — Над этим вопросом ещё работать и работать! — вдохновенно заявил он, с грохотом выдвигая ящик стола и вынимая оттуда толстую чистую тетрадь.
— Начнём прямо сейчас!
— Ну уж нет! — возмутилась девушка. — У меня обед!
— Никаких обедов, Гера! Работа не ждёт!
***
— Ка-та-стро-фа! Катастрофище! Катастрофично! Катастрофически! Катострофанище!
— Он всегда так? — кивнув в сторону бегающего по вагону Анжело, поинтересовался Козу у Бэйна. Мартин в ответ безэмоционально пожал плечами, уставившись в одну точку и старательно игнорируя тот факт, что кот у него в руках медленно, но верно превращается в какую-то мерзость. Зверь шипел, орал, как резаный, и периодически пытался вырваться из крепких объятий парня. Единственное, что спасало Бэйна от острых когтей, это слои ткани, которой замотали животное, к счастью предугадав подобное его поведение.
— Один в истерике, другой в ступоре — вы действительно идеальная пара, — проворчал портной, откидываясь на спинку кресла и устремляя взгляд в потолок.
— …немногие знают, что в старом городе… — невозмутимо вещал экскурсовод, не смущаясь присутствием ни кота-мутанта, ни бьющегося в истерике журналиста, ни впавшего в ступор оператора, ни даже того факта, что как минимум троих пассажиров он видел далеко не в первый раз, тогда как четвёртый слушатель — единственный, кому его лекция могла быть интересна — плевал в потолок, демонстрируя чудеса выдержки в эпицентре нарастающего дурдома.
Не теряя своеобразного шарма, дурдом медленно перетёк из вагона поезда в пыльный заброшенный магазин для животных, где располагался дом Кошек.
— Это катастрофа, понимаете! Настоящая катастрофа! — вопил Анжело, пока двухметровый мужик с маленькими кошачьими ушками на голове прощупывал его на наличие оружия.
— Мяяяуээээшшшш! — продолжал выдираться кот из рук Бэйна, которого ощупывали вслед за журналистом. Несмотря на то, что при парне находилось три стилета, не нашли ни единого.
— Эй, полегче, ковбой. Ты хоть представляешь, сколько времени ушло на то, чтобы сшить это ахрененное пальто? Тут ещё и подкладочная ткань суперская! Красная, видишь?! — расстегнувшись, продемонстрировал Козу ткань охраннику. Но тот удовлетворился вовсе не цветом пальтовой подкладки, а лишь отсутствием оружия под оной.
Убедившись, что гости не представляют опасности, им позволили пройти в одну из дальних комнат, где в мягком кресле расположился Кот. На руках у него спали сразу два чёрных кота. Третий свернулся калачиком на спинке кресла, а четвёртый — у ног хозяина. Взгляды жёлтых глазищ всех четырёх животных в любопытстве устремились на нежданных гостей.
— Ка-ак пос-с-смоотрю, у вас-с-с пробле-емы, — в свойственной только ему манере произнёс Кот, поглаживая представителей кошачьих, что лежали у него на коленях.
— Ещё какие! — сходу завопил Анжело. — У нас сломалась! Ну эта! Штука! Мы, значит, пошли! А она бац! И Ух! И виу-виу-виу! Это всё Бэйн! Всё он! Да, и не надо на меня так смотреть, ты и сам знаешь, что виноват! Ты слишком мало его гладил! И теперь кошатина превращается в мутатину! И всё потому, что потому! Вообще не понимаю, как такое произошло! — развёл он руками, так толком ничего и не объяснив.
— С-с-сразу видно, мас-с-стер пера, — саркастически хмыкнул лидер Кошек.
— А то! — бодро отозвался журналист.
— Извините, что влезаю в разговор, но ещё немного — и Бэйн упадёт в обморок от одного только вида чудовища, что так мило горланит у него на руках. Сделайте хоть что-нибудь! — заметил Козу.
— Заберите его, — приказал Кот, махнув рукой. Тут же из полумрака комнаты выскользнули три парня и направились к Бэйну.
— Эй, постойте-ка! Вы же забираете его не насовсем?! Я ж без Мурзика жить не могу! — воскликнул Анжело, поспешно закрывая мутанта спиной, но тут же отбегая от него, испугавшись клокочущего рычания.
«С каких это пор, интересно?!» — раздражённо подумал Бэйн, мечтающий как можно скорее передать чудовище в руки хозяев.
— Время проката ещё не закончилос-с-сь, а потому кот будет возвращ-щ-щён вам в целости и с-с-сохранности. Но за порчу ошейника вам, ес-с-стес-с-ственно, придётся заплатить, — учтиво проговорил Кот.
— Эй! Так нечестно! Мы здесь ни при чём! Кот сломал, а платить нам?!
— Кот? Вы уверены в этом? — Лидер кошек хитро сощурился, оглядывая гостей.
— Безусловно! — не мигнув и глазом, соврал журналист. На то он, собственно, и журналист.
— А вот новос-с-сти говорят об обратном.
— Какие ещё новости?
— Как, вы не знаете? — наигранно изумился Кот, жонглируя появившимся у него в руках старым телевизионным пультом. После пары секунд интригующего молчания пепелиец нажал на кнопку включения, и сбоку от него мигнул старый экран телевизора. Мгновение он просто шипел, прежде чем настроился на необходимый канал.
«На поиски взломщика третьего хранилища тем временем брошены все силы! Напоминаем, что этой ночью в хранилище улик проникло двое неизвестных и кот!» — оповестил диктор с экрана.
— Двое неизвес-с-стных и кот. В этом определённо таитс-с-ся с-с-своя романтика, — издевательски протянул лидер Кошек. Анжело же, уставившись в экран, тихо заскулил, Бэйн всё ещё пребывал в ступоре, кот верещал уже в другой комнате, а Козу просто закрывал глаза ладонью, не зная, смеяться ему или плакать.
«Один из взломщиков переоделся в форму охраны, тогда как другой был в маске панды!»
— В маске панды… — продолжал ухмыляться Кот. Добившись от гостей необходимой реакции — паники, истерики, отчаяния и стыда, — он выключил раздражающий ящик и продолжил:
— Сообщают, что украдено ничего не было. Но так как ищут вас для ничего не взявших уж слишком активно, позволю себе предположить, что спёрли вы нечто очень важное. И Власти просто не хотят признавать, что опрос-с-стоволос-с-силис-с-сь.
— Да нет же! Ничего мы не брали! Так… Нюхнули. Правда же, Марти? — обратился Анжело к парню, на бледном лице которого появились красные пятна.
«Хуявда…» — обречённо подумал оператор.
— Бэ-э-эйн, ведь мы же ничего не Забирали?! — с напором спросил журналист.
«Я нечаянно…»
— ЧТО? Почему ты смотришь на меня с таким видом, будто за что-то извиняешься?! Ведь тебе Не За что Извиняться, я прав?! — в голосе Анжело послышались истерические нотки. Бэйн лишь тяжело вздохнул.
— БЭЙН! МАТЬ ТВОЮ, ОТЦА ТВОЕГО, БАБУЛЕНЬКУ И ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ РОДСТВЕННИКОВ! — Кьярэ перешёл на ультразвук, заставив многочисленных кошек, что сидели то там, то здесь на полках, креслах и любой другой мебели в комнате, разбежаться по углам. Даже чёрные коты на руках лидера Кошек встрепенулись и встали на дыбы.
«Бабулю-то за что…»
— Так! Спокойно! Всё хорошо! ВСЁ ЖЕ ХОРОШО?! Скажи, что ты спер. Наверняка что-то не слишком важное! Говори сейчас же!!!
«Помпон Шута… Что ещё я мог с собой прихватить, когда я больше ни к чему…»
— Бэйн, — выдохнул журналист холодно.
«Анжело, ты, главное, дыши…»
— Я, — продолжил тихо выговаривать Кьярэ.
«Вдох-выдох, мы со всем справимся…»
— Сейчас…
«Вдох-выдох, говорю, вдох через нос, выдох через рот…»
— ПРИДУШУ ТЕБЯ СОБСТВЕННЫМИ КРИВЫМИ ГОЛЫМИ РУЧОНКАМИ! — Анжело не стал бросаться пустыми угрозами, тут же накинулся на оператора, сбил его с ног, навалился сверху и вцепился ему в шею. Конечно же несильно. Но неприятно.
— Как ты мог забрать помпон Шута?! Как?! КАК??? И что теперь с нами будет? Божечки, что?! — пуще прежнего заорал парень, начиная тормошить Бэйна. — Нас же посадят! Точно посадят! Ты знаешь, что в тюрьмах делают с такими, как я?! Знаешь?!
«Ты же говорил, что тюлень и огр и настолько уродлив, что никто…»
— Я ЖЕ КРАСАВЧИК, КАКИХ СВЕТ НЕ ВИДЫВАЛ! Я НЕ ПЕРЕЖИВУ!
— Значит, помпон Ш-ш-шута, — чуть нахмурился Кот. — Не стоит вам лез-зть во всё это, — протянул он меланхолично. — Это дело вам не по з-зубам.
— Ещё как по зубам! — оставив шею Бэйна в покое, резко ответил Анжело. — Вот увидите! Как только вернёте Мурзика, мы тут же ткнём ему в нос этот помпон, найдём Шута, возьмём у него интервью и… Бэйн, немедленно вытаскивай помпон!
«Не могу…»
— И никаких отговорок! Ничего не желаю слышать!
«Не могу, говорю же…»
— Что за упрямый взгляд?!
Бэйн раздражённо скинул с себя Анжело, поднялся на ноги и вывернул карманы, намекая на то, что помпона у него нет. Он остался в квартире Козу.
***
Шут пребывал в великолепном расположении духа. Он успел позавтракать с королём И королём, подшутил над стражем, а теперь ещё один пазл в его плане встал на своё законное место. Именно об этом он думал, сидя на корточках посреди комнаты, заставленной швейными машинками и заваленной различного рода тканями. Прямо перед ним на полу лежал его помпон. Тот самый, что был украден из злосчастного третьего хранилища.
— Ты сам понимаешь, что делаешь? — нахмурился Тэгион, появившийся за спиной Шута.
— Шут всё понимает. Лучше, чем кто-либо другой.
— Ты делаешь одни и те же ошибки.
— Ты свихнулся, понимаешь?! — воскликнул Вайдэ, возникший прямо перед Шутом и повертевший пальцем у виска.
— Вы уверяете Шута в его безумстве лишь потому, что сами давно утонули в страхе и бесхребетности, — хмыкнула фигура, поднимаясь на ноги. Помпон остался на своём месте.
— Дело не в нашем страхе, а…
— Всё повторяется, — улыбнулся Шут. — Разве вы не видите этого?
— У тебя паранойя!
— Нет. И Шут докажет это. Фигуры должны оказаться на определённых местах.
— Ты всё разрушишь!
— Нечего разрушать. Люди давно сделали это за Шута.
