A Dramatic Turn of Events

Подождав, пока голова перестанет ходить кругом, Глен Тейлор огляделся. На этот раз он попал в какую-то деревню или маленький городок сельского типа, если судить по деревянным кривым домишкам и общему бедному и старому пейзажу с древней разломанной тропой. Глен поглядел на небо и присвистнул: серые тяжелые тучи почти полностью покрыли собой весь горизонт. Видать, скоро прольется дождь или гроза грянет. Он тяжело вздохнул и сделал шаг вперед из-под кровли какого-то дома. Тянулась длинная уличка, вдоль которой, тесно соприкасаясь, стояли невысокие здания, похожие на те, которых обычно показывают во всяких фильмах про мелкие городишки. Улица почти полностью была забита народом – все что-то кричали, орали друг на друга, пытались кого-то в чем-то переубедить, где-то тявкали псы, где-то ржали кони. Рядом с Тейлором, через которого уже несколько раз прошлись, отчего он пришел в раздраженное расположение духа, маленькая девчушечка обнималась с грязной замызганной куклой и широко раскрытыми глазенками смотрела на толпу вокруг. Глен, настороженно косясь по сторонам, решительно направился по улице дальше, все время передергиваясь, когда сквозь него проходили, как через воздух. - Он не придет! – случайно услышал он, когда проходил мимо компании каких-то кумушек. Внезапно раздался громовой мужской возглас: - Придет, – наконец, увидел Глен владельца голоса – крепко сбитого мужчину в рубахе и с конем на привязи. – Он обещал. Женщины подозрительно посмотрели на него, но промолчали, хотя желали возразить. Глен недоуменно поглядывал по сторонам, тщетно пытаясь понять, куда на этот раз он попал и что его здесь ждет. Маска сидела крепко, но никуда не вела. О черт… Если раньше он хотя бы находился либо в будущем, либо в чем-то, смахивающем на настоящее, то в тот раз он очутился в какой-то пародии на прошлое. М-да… Внезапно прогремело что-то, не то в небесах, не то на земле, но где-то очень близко, отчего Глен испуганно начал вглядываться в облака, решив, что начинается гроза. Толпа вокруг него забурлила и, не переставая шуметь, стала стекаться куда-то дальше по дороге. Девочка с куклой в страхе прижала игрушку к себе и неуверенно прошла мимо юноши. Тот непонимающе поглядел сначала на нее, затем на собравшийся круг людей в конце улице, пожал плечами и направился к месту сбора. В этом ему немало помогла способность призрака. Он очутился на площади, на которой располагался помост, неширокая площадка из занозивших пальцы неровных досок. На ней стояли люди, одетые по-крестьянски, но с претензией на городской стиль, при этом держа в руках длинноствольные ружья и настороженно смотря в толпу. «Что здесь творится?» – подумал Глен, почти что с восхищением разглядывая оружие, но помня том, то он здесь не праздный любопытствующий. Хотя кто он тогда? Нечисть, одним словом. Внезапно на помосте показался не то мужчина, не то юноша, в серых одеждах. Он был худым и сухим, низкорослым и тщедушным. Вот только почему-то именно этого человека толпа встретила дружным ободряющим криком. - Жители Рея! – выкрикнул мужчина, и внезапно оказалась, что он обладал сильным голосом, сейчас скрашенным нотками возбуждения. – Ролг бастует! Революция началась! «Святые угодники…» – подумал про себя Глен, ошарашенный этой внезапной новостью, хотя он вообще впервые в жизни слышал про Рей и Ролг, да и вообще не в курсе политической ситуации в этой стране или черт знает, что это вообще такое. Народ поддержал его слова громким скандированием и радостными восклицаниями. - Карлон! – внезапно выкрикнул кто-то из толпы, и все остальное замолкло. – Ты уверен в том, что мы обязаны поддержать восстание? Не мудрее ли будет пока не начинать? Голос сомнения был заглушен возмущенными выкриками. Мужчина, к которому обратились как к «Карлону», мигом посерьезнел и жестом потребовал тишины. На это понадобилось несколько секунд, и тогда восстановилось молчание. Тот вышел резким шагом к краю помоста и выкрикнул: - Жители Рея! Мужчины и женщины! Дворяне и крестьяне! Те, кто собрался сейчас здесь! Те, кто пришел прослушать наши речи! Я, Люра Карлон, прошу выслушать меня сейчас. После чего вы сами ответите на вопрос, который прозвучал здесь, сейчас, который сейчас адресован ко всем вам. Не мне решать за вас. Народ решает все! Люди зарукоплескали, но Карлон резким взмахом руки восстановил молчание. Его будто не трогали это доверие, эти почести и почтение перед ним, он стал спокойным и серьезным. - Жители Рея! Посмотрите друг на друга! Что вы видите? Слабость и немощь даже сильных. В этом году ненастье погубило тот хилый урожай, которым мы могли бы перебиться до следующего лета. Король это знает. Платя налоги исправно, мы столкнулись с тем, что хитрецы налогосборщики обманывают необразованных крестьян, жирея на этих добытых кровью деньгах. Король это знает. Чтобы обучиться мало-мальски грамоте, приходится идти к монахам. Но некоторые негодяи умышленно перекрывают пути к просвещению для тех, на ком зиждется доход их приходов. Они боятся, что от ума мы перестанем быть покорными овцами. Король знает это. Чума полностью выкосила Шерван, но беглецам из зараженного града некуда деться – их превратили в отверженных, прекрасно зная, что они не несут на себе заразы. Они колеют на дорогах, хотя их руки здоровы, а разумы - ясны, они могут работать, но вынуждены скрыться в лесах, добывая хлеб нечестным путем. Отчего невозможно путешествовать по дорогам нашей страны, не потеряв кошелька и даже жизнь порой. Король знает это. В столице много людей не могут отыскать работу, хотя и способны они. Они опускаются на самое дно! Король знает это. Где король же, можете спросить вы у меня? Где тот, кто помазан на царство Богом? Где тот, кто поклялся служить стране и её жителям? Король же, зная все то, что я вам сейчас сказал, развязал войну с нашими соседями. Его армия состоит из наемником и набранных мужчин из наших. Наемники, не довольствуясь своим и так завышенным жалованием, приходят как хозяева в наши города и селения и смеют требовать ещё что-либо! Король начал войну, зная, что его народ тем временем сражается с нищетой, безработицей, голодом. Король знает это, но молчит. Скажите, жители Рея, скажите. Достоин ли такой король? Не убийца лично, но убийца косвенный. Вот причина в том, что мы начали восстание. Революция началась! Началась единственная священная война, которая только возможно на нашей Земле! Началась война против несправедливости и угнетения! Война, чтобы остановить все другие войны! «Хорошо говорит…» – невольно восхитился Глен, даже чувствуя силу, которая исходила от этого голоса, спокойного, но властного, сурового, но родственного, серьезного, но живого и сочувственного, редко повышающего тон, но яростно бичующего. Тейлор приблизился к помосту, непроизвольно морщась, проходя сквозь каких-то людей. Противно. Хоть и не чувствуют ни он, ни те, все равно чертовски неприятно. Нужно поменьше этим злоупотреблять. Внезапно, подчиненный непонятным порывом маски, он обернулся. Вдали, прижавшись к стене какой-то хибары, стоял мужчина. Несмотря на свою близорукость, в этой реальности Глен увидел его лицо. Точнее сказать, не лицо. На том мужчине тоже была маска, причем очень памятная Глену по первому путешествию. Эта белая, с нанесенным рисунком из паутинок, личина заставила Тейлора передернуться и во все глаза уставился на того человека. Тот не двигался, будто заснув. Нет. Он, кажется, был весь во внимании речи оратора. «Откуда? Неужели я не один путешествую по этим тропам? Или это значит что-то другое?» – начал рассуждать Глен, недоверчиво и подозрительно глядя на этого субъекта. Он-то хорошо помнил, куда занесла его первая маска, в какую гнилую обстановку. - Жители Рея! – тем временем слышался голос революционера, и Тейлор обернулся к помосту.- Жители Рея! Братья! Товарищи! Я понимаю – вас страшно. Если мы поддержим восстание Ролга, то обратного пути не будет. Не думайте, я не желаю вас запугать, просто я думаю, что честность – лучшая сейчас политика. Если мы проиграем – пощады не ждите. Если мы выиграем, у нас будет свобода, но многие станут жертвой войны. Я уже приветствую тебя, смерть! Я уже слышу крик битвы и ощущаю запах крови. Пули, подобно огню, падают дождем с небес. Я не пугаю вас, я вас предупреждаю. Жители Рея! Ваш голос – за или против. Мой голос тонет в море ваших, он ничтожен, по сравнению с волей народа. Вы – истинные наши судьи, не эти казнокрады и первоклассные мастера по тому, как обходить закон. Вы решаете, то ваша свобода, которую у вас отняла власть, сведя вас к уровню скота и рабов, которые без всякого писка будут служить этой убивающей махине, исполину, безропотно терпеть. Вы! Жители Рея! Братья, друзья, товарищи! Меня спросили – нужно ли нам поддерживать восстание. Мое мнение вам знакомо. Но что оно по сравнению с вашим?! Это ваше право. Это ваша свобода. Это ваш выбор. Он поднял к верху руку. Люди у помоста заволновались, начали шепотом переговариваться между собой. Какой-то юноша пытался оспорить речь революционера, но к нему прислушивалась лишь скучающего вида девица. - Брат Карлон! – внезапно взревел какой-то мужчина позади толпы, подняв кверху свое охотничье ружье. Вслед за ним начали кричать остальные, понемногу завлекая в это все толпу. Через минуту уже раздались крики «За революцию!», «Смерть убийцам!». Тейлор, несколько испугавшись такой реакции, закрыл уши ладонями и смотрел по сторонам с опаской. Карлон чуть улыбнулся, краем рта, незаметно и снова начал: - Вы назвали меня «братом», и для меня это самый высокий титул, который только возможен. Вы кричите «За революцию», вы заставляете меня плакать втихаря от счастья видеть вас. Но вы знаете, на что идете? - Да! – выкрикнул кто-то один, и вскоре его поддержали все собравшиеся. Глен же внимательно всматривался в эти грязные и худые лица, в глазах же горел настоящий возбужденный огонь, пламя битв, пламя сражения. Знали ли они точно, на что идут? И получится ли у них? История знает немало случаев победы революции, но она знает, что идет затем. - Кончилось! – выкрикнул Карлон, почти перекрывая глас толпы. – В народе проснулся мятежник, который уже устал терпеть и сносить все беды. Он устал быть угнетенным, он желает освободиться от оков каторжника! Но я вас снова предупреждаю: наша свобода имеет цену. И высокую. Она заключается в безымянных братских могилах или не забранных трупах из мертвецкой. Многие заплатят за свободу народа собственной жизнью! Это достойная смерть! Но готовы ли вы умереть за свободу и право, за хорошую и неугнетенную жизнь ваши потомков? Готовы ли вы… Тут его перебил гром. Оглушительный раскат заставил всех поглядеть на серое небо, раскинувшееся над головами жителей Рея. Изломанной трещиной сверкнула молния, осветив стремительной вспышкой темные уголки города. И все прислушались: сначала тихо-тихо, затем громче забарабанил по крышам дождь, все смелее и смелее падали вниз капли воды, превращая светлые тона дороги в темные, тусклые. Глен ничего не почувствовал, ни воды, ни прохлады, дождь проходил через него, не раня. Кто-то, убегая от непогоды, ушел с площади, но большинство осталось, смотря в ожидании на Карлона. Тот запрокинул голову и уперся взглядом в небесную серость. На его лицо постоянно падали дождинки, затем стекали вниз, на одежду, которая уже промокла насквозь от проливного ливня. Молчание, заполняемое только хлестом дождя о мостовую. Внезапно революционер опустил взгляд на людей впереди и проговорил: - Мы страдали слишком долго, чтобы терпеть дальше. Никто больше не в силах это терпеть. Для чего мы здесь собрались? Мы собрались здесь, в самом центре славнейшего города Рея, чтобы увидеть своих братьев в лицо, таких же угнетенных, как и мы. Мы собрались здесь, хотя погода не слишком дружелюбна к нам, обездоленным и слабым, но мы собрались здесь, чтобы стать сильнее. Наш общий глас, глас судьи над теми, кто сверху, наш голос окрепнет, и наш колокол зазвенит по всей нашей стране оглушительным трезвоном! Мы станем сильнее, и нам больше не смогут игнорировать, ставить в грош, мы больше не будем за чертой! Более – никогда! Пойте гимн свободы, братья, друзья! Наши лица – наш герб. Наши крики – наш гимн. Так пусть же гимн поведет нас на эту священную войну! Поднимайтесь, пусть же отныне считаются с нами, с народом своим, с людьми! – выкрикнул он со всей силой, и его возглас подхватило сначала эхо, а потом – и люди закричали вслед. Глен еле удержался, чтобы не поддержать это выступление горячим криком «За свободу!», но зачем-то сдержал себя. Он не мог признаться, но его пугали эти стремительные события. На его глазах почти что творилась история, менялось время, слабые люди становились сильными и брали оружие в руки, защищать идеал честной достойной обычной жизни. Он увидел прошлое многих стран в его мире, ему вспомнились уроки истории. Как честно звучит этот оратор, что хочется верить ему, довериться течению его речей, хотелось тоже взять в руки винтовку и пойти брать дворец короля. Но что дальше? Что после? Разве безбедность, всеобщая занятность, рай, построенный на обломках старого мира, или как там поется в «Интернационале»? В Глене проснулась внезапная скептичность. Хотя, что он знает? Может, эти действительно правы? - Станьте сильнее, и сплотитесь перед бедой – именно в единстве ваша сила! Внезапно раздался еще один взволнованный голос: - Чего нам ждать, брат Карлон? Тот, ища глазами задавшего вопрос, ответил: - Ждите нашего протеста. Сегодня вечером мы объявим бунт. Сопротивление зовет всех своих воинов сегодня! Сегодня мы займем баррикады! Ратуша станет нашей крепостью, я вам даю это обещание! - Губернатор с нами? - Он поддерживает свой народ! Народ горячо зааплодировал, но никто не вышел на сцену, губернатор не пришел на это собрание «челяди». Зачем ему это восстание? Зачем ему ставить себя под удар? - Молчание! – внезапно услышал Глен рядом с собой резкий голос. Габаритный мужчина начал протискиваться через сборище. - Да, брат? – обратился к нему со спокойной властностью Карлон. Тот остановился, вокруг него расступились люди, образовав пустой круг. Тот отдышался и, смотря прямо в глаза революционеру, четко проговорил: - Почему мы должны верить тебе? Ты ловко говоришь, Карлон, слишком хорошо и складно, но мне твоя риторика не по душе. Ты ведешь нас на смерть! – он сплюнул и повернулся к остальным: – Жители Рея! Да с какой стати мы должны бросаться в битву?! Мы живем не так уж плохо – еды мало, но она есть, потуже затянем пояса и перебьемся, скот жив, дети здоровы. А война нас не касается. Победа будет легка, я слышал. Тишина образовалась с последним звуком его фразы. Все недоуменно начали осматриваться, поглядывать по сторонам и в итоге впились ожидающими взорами в Карлона. Тот не показал свой гнев, даже если он и был, он только доброжелательно и печально поглядел на храбреца и сказал: - Брат, откуда ты слышал, что победа будет легка? Тот чуть замялся, но буквально через мгновение гордо выпрямился и отчеканил: - Гонец от короля пришел в ратушу вчера утром. Сообщил, что волноваться нет причин. - Ушел ли твой сын на фронт? – спросил Карлон. Тот кивнул. - Молюсь за него денно и нощно. - От шальной пули сможет ли он скрыться? «К чему он задает такие вопросы?» – непонимающе подумал Тейлор, запустив пятерню в волосы. Дождь тем временем усиливался, отчего немногие сзади могли расслышать голос оратора. Уже сильно намокли их одежды, хоть выжимай. А тучи стали еще темнее, и казалось, что мрак полупрозрачной вуалью накрыл Рей. Девушка по левую руку от юноши зябко поежилась, да и по листьям Глен мог судить, что поднял сильный ветер. Но никто не расходился теперь. Все ждали ответа мужчины. - Тогда, – он сглотнул, – он умрет за Родину свою, за наше королевство, – многозначительно выделил он интонацией последнее слово. Карлон печально покачал головой. - Только вот этой войны могло и не быть. Я хочу умереть за то, что принесет мир, чем за то, что выкосит половину страны. Твой сын может не вернуться, брат. - Не солдатам решать, праведна ли война! – рявкнул мужчина. Карлон присел на корточки и внимательно поглядел на лицо оппонента. - Но отцам их, – проговорил он тихо, что только собеседник да Глен услышал их. Тот покачал головой и яростно выпалил: - Если вы поднимете бунт, то настанет хаос! Карлон покачал головой и поднялся: - Братья, друзья, граждане! Мой брат сказал мне, что если мы поднимем мятеж, то хаос будет царить и анархия! Но после самой сильной бури всегда настает штиль. Вы думаете, что когда революция закончится, у кормила власти будет пару человек, и ничего не изменится? Власть – народ. А иной – предатель. Вы говорите, что настанет хаос, но как вы тогда назовете то, что творится сейчас? И сейчас и прежде он царил, из-за короля и прихлебателей мы оставили позади слишком много беспорядков, смуты, постоянных тревог, погибших людей и сожженных посевов. Этот кровавый след в прошлое ярок, по нему можно даже вернуться, ведь в круг он замыкается! А что король? Король устраивает репрессии. В том, что я говорю, лишь малая часть моих рассуждений. Вы помните Перка, Деру, Самена? – при последнем имени глаза Карлона стали намного грустнее, а по лицу промелькнула тень. – Вы ведь помните этих храбрецов, которые не побоялись сказать свое слово, несмотря на предупреждения друзей и недругов, невзирая на здравый смысл, который говорил: скажешь правду – умрешь. Вы не помните их? А должны бы помнить их, этих героев своих, этих мучеников, которые даже не требовали свержения короля, смены режима, или чтобы удалили корыстных советников из правительства. Они лишь просили его образумиться, просили больше думать о судьбах простых обывателей, лишь предлагали свои проекты, свои идеи, которые бы принесли процветание нашей многострадальной родине. Что с ними стало? Что с ними стало, я спрашиваю у вас, братья и граждане?! Вы не помните мучения своих героев и проводников? Что случилось с Перку? По ложному навету его отправили на каторгу, где он скончался, не отступившись от своего! А Деру? Практически сослали подальше от столицы, на окраины королевства, где он служит, внимание, обычным счетоводом, хотя его все признают как гениального математика в своем поколении. А Самен? Что случилось с Саменом? Почему он не стоит здесь и не говорит с вами? Они даже не стали приноравливать к нему статью закона! Его попросту убили выстрелом в голову, когда он возвращался от своего друга, не успев даже перейти дорогу! Дело замяли, даже не проводили толком расследования. Он был не нужен власти – теперь Герарх Самен убит! Где все эти люди, где эти герои, почему вы не помните их? Нет! Эти чистые возвышенные голоса протеста, которые они поднимали ради вас, народа, будущих граждан свободной страны, так вот, эти голоса жестко подавлялись, на них накрывали тяжелые надгробные плиты, хоронили заживо! Их подавляли, их уничтожали! Неужели вы хотите, чтобы подобное продолжалось?! Что за любую мысль, которая покажется властям крамольной, с вами повторилась судьба тем несчастных, о которых я вам сейчас рассказал? Хватит, с меня лично довольно! Все, мы уже потерли надежду на мирное разрешение проблем – король отказывает нам в этом. Когда исчерпаны все мирные пути, пришло время радикальных мер. Никто не желал, но всегда было это понятно. Король не согласился поддержать народ – и за то народ воздаст сторицей за все эти века страха, крови, боли, мрака. Его голос потерял всякое спокойствие, в нем появились пыл и пламя, в нем запальчивость начала пробиваться на первый план. Толпа зачарованно следила за его внезапной отчаянной жестикуляцией, за огнем праведного гнева в его очах. Это притягивало, это же и отталкивало. Но это делало его человеком, который выстрадал то, что говорил. И знал, что говорил. - Жители славного Рея! Вы можете говорить, что мы ничем не лучше воинов его Величества. Но мы сражаемся ради того, во что мы верим, за свои идеалы, за свою свободу, за любовь, за свои семьи, жен, отцов и матерей! Наша вера дает нам силу, дает нам шанс победы! Ролг дал нам сигнал! Наш выбор – поддержать или остаться в стороне! Но мы сразимся и будем сражаться до самого конца – либо смерть повстречает нас, либо… либо мы восторжествуем и восстановим справедливость! Слава или гибель – одно из двух. Мы сразимся, чтобы наконец стать свободными! Жители Рея… Братья, товарищи, граждане. Несмотря на то, что вы ответите мне, я продолжу вас так называть. Жители Рея! Вы идете за нами? Ответом ему стал восторженный крик толпы. Люди, крестьяне, мещане, кто богаче, кто беднее, но все, кто стоял на площади, провозгласили революцию. Это ознаменовало начало бунта. Дождь продолжался, но хоть перестал немилосердно громко бить по мостовой. Все вокруг будто поглотил серый цвет, да, тот самый, который окрасил маску Глена. Сам Тейлор пытался разобраться в начавшейся неразберихе, которая началась после изъявления воли народа. Карлон и какой-то еще человек приказал вооружить мужчин, а женщинам и детям дал приказ расходиться по домам. Дамы немного повозмущались, но подчинились, самые же сорвиголовы среди местных мальчишек то пытались выдать себя за взрослых, то просто пробирались поближе, невзирая на приказ Карлона. Лишь маленькая девчушка с куклой осталась рядом с Гленом, она будто преследовала горе-путешественника. Тейлор напугано следил за стремительным развитием ситуации. Он пытался понять, что они все собираются делать с таким количеством оружия. Они, они собираются… устроить мятеж, только что дошло до Глена. А тот и не знает, правы ли они, или нет, ошибка вышла. Он вообще не понимает, что теперь нужно маске. Зачем она его все время приводит в самые странные места, а?! За что такое наказание Глену… - А стражники? – внезапно услышал он хорошо поставленный тихий голос. Тейлор обернулся и снова увидел до боли знакомое лицо. Точнее – маску. Тот разговаривал с каким-то парнем из группы Карлона: - Брат, не бойся, – залихватски отозвался тот. – Кто-то перешел на нашу сторону, кто-то решил отсиживаться у себя дома. Кто-то пытался противиться народной стихии, этих мы повязали, пока держим под охраной. В складах стражников мы и нашли ружья. - Их казнят, тех, кого вы захватили? - Нет! Карлон никогда не расстреляет невинных! Те выполняли свой долг перед королем, они просто ошиблись! – с каким-то воодушевлением воскликнул юноша, и, взяв ружье, побежал вслед за уходящей куда-то толпой. Мужчина в маске на вид задумчиво провел по подбородку и пошел куда-то в сторону. А Глена тянуло за людьми. Дождь прекратился. Промокший, но не дрогнувший, Рей поднимал восстание. Народ, крестьяне, горожане. Звонили колокола, и звук часов огласил окрестности. У ратуши возводили баррикады. Кто-то водрузил на флагшток какое-то красное с белым полотно, что сопровождалось приветственным возгласом революционеров. Бунт провозглашен. Назад дороги нет. Самого Тейлора захватило это пьянящее чувство возбуждения. Но воздух все равно трещал, как в грозу, хоть дождь и прошел, оставив после себя серую дымку. Глен взволнованно следил за действиями народа и не мог не восхититься этой согласованностью. Карлон никогда не сидел на месте, все время помогал то там, то здесь. Этот человек был очень странен. Но Глен чувствовал. Его маска предупреждала о беде, как и свежий воздух после дождя, который будто был готов вновь начать грозу, в небесах гром и молнии пускать…. И грянуло: - Стража короля! – крикнул дозорщик. Все мигом затихло. Мужчины за баррикадами крепко вцепились в свое оружие. Карлон встал у флагштока и со спокойствием ждал. И Глен во все глаза смотрел, как появились войска на улице, выходили из-за угла, неспешно ступали кони, прямо шли пешие, все при полном параде. Внезапно вперед вышел какой-то кавалерист и проскакал прямо к баррикаде. - Не стрелять! – дал приказ Карлон. Тот остановился прямо напротив флагштока на почтительном расстоянии. Это был молодой человек с решительным лицом: - Мятежники Рея! Именем короля приказываю вам сложить оружие и положиться на милость его Величества! - Свободные граждане Рея! – выкрикнул в ответ Карлон, оборачиваясь к ратуше лицом, где уже столпились послушать его воины. – Согласны ли вы на требования короля, его Величества? Кто желает сдаться, может уходить, не опасаясь! Жители Рея отказались от королевской милости громким криком «за свободу!». Никто не вышел из окружения наваленных для заграждения бревен, старой мебели, плит и прочего. Никто не ушел. - Мы, граждане свободной республики, отказываемся от милости тирана! – величественно огласил революционер. Всадник на секунду замешкался, но отозвался также громко: - Люра Карлон, если вы немедленно не сдадитесь, вы погибнете как заговорщик, бунтовщик и предатель! - Я лишь оглашаю волю нашего народа! – зычно, но вместе с тем с внутренним покоем, ответил Карлон. - Тогда мы вынуждены начать стрельбу по вам! И улицы Рея будут утопать в вашей крови! Сдавайтесь, и вы можете рассчитывать на справедливый суд! - У тиранов и деспотов не бывает справедливого суда! Бог рассудит нас, брат! Для всего приходит время – для кого-то время уйти, но кому-то придет время победить! Народ требует свободы! Долой короля! Долой войну! – провозгласил революционер. - Вы отказываетесь подчиниться королю?! – рыкнул солдат его Величества. Карлон вытянул вверх руку с зажатым в руки карабином: - Я не буду подчиняться королю, который ненавидит свой народ! Я не буду подчиняться ему. Даже он будет попирать своей ступней мою могилу, даже тогда, даже там он не сможет управлять мною и моими словами! Вы никогда не будете управлять мною и другими! Что же говорить про народный гнев? Рей не покорится королю! - Это ваш выбор! – выкрикнул юноша и, развернув коня, поскакал к своему войску. Там начались приготовления. Бунтари мрачно следили за всем этим. Карлон скрылся за ограждением и начал подбадривать своих борцов. Все ждали начала. И пальба началась. Глен в испуге заметался между войсками, но пули не задевали его, а проходили через него. Небо будто стало еще серее, будто облака припорошили дорожной пылью. Звуки залпов, череда выстрелов вновь и вновь нарушали недолгую секундную тишину между тем, как поменять патроны. Крики богини смерти то и дело разносились над полем битвы, раненые отчаянно цеплялись за выступы, стены, за боевых товарищей, как умирающие слоны, что боятся упасть и лечь. Кровь, где тонкими нитками, где брызгами, где ручейками, текла по земле, попадала в лужи от недавнего дождя, окрашивая воду в мутно-коричневый цвет, отчего не подготовленному ко всему Глену стало худо. Он было схватился за стену, чтобы отдышаться (и благополучно провалился бы сквозь нее, если бы вовремя не вспомнил о своих способностях) и невольно закрыл глаза. Затем, пристыдив себя, снова мучительно разлепил веки. Лучше бы он этого не делал. Через улицу, прижавшись к стене дома, сидела уже знакомая ему девочка. Она хныкала и всхлипывала, а по её грязному платью расползались красные пятна… Глен подбежал к ней, но из-за своей чертовой призрачности и прозрачности не мог ничего сделать, ни перевязать её плечо, по которому касательно, но сильно прошлась пуля, ни взять её на руки и перенести в более безопасное место, чем перестрелка слуг короля и слуг идеи. Он лихорадочно замотал головой и вне себя закричал: - Да помогите хоть кто-нибудь! Но никто не услышал бы его крик, даже если бы глас призрака был слышен для людского уха, из-за шума битвы, звона пулей, криков раненных. Глен беспомощно водил рукой по плечу девочки, проходя сквозь плоть, а та рыдала от боли. Внезапно из дома выскочил мужчина и настороженно огляделся. Он уже собирался влиться в действие, когда взгляд его скользнул по раненой. Глен не утерпел, закричал: - Мистер, помогите! Он хоть и не услышал Глена, а подошел, взял девчонку на руки, быстро отнес её в свой дом и снова выбежал на улицу. Тейлор с облегчение вздохнул. Господи, что за кошмар. Красный цвет заправлял здесь всем, смерть буквально шипела над ухом, когда шальная пуля рассекала воздух, летя навстречу жертве. Все было слишком быстрым и непредсказуемым. Внезапно грянул гром, и дождь снова полил как из ведра. Тейлор проскользнул к баррикаде и услышал приказ Карлона: - Двадцать человек путь остаются и сторожат. Вы остальные – внутрь ратуши. - Почему?! - Они не решатся во время дождя вести пальбу – намокнет порох. Вы оба – на дозор. Предупредите о конце ливня и начале атаки. Выполняйте. - Карлон, обязательно ли… - Двадцати человек хватит. Остальные в ратушу. Кто останется здесь: ты или я? - Ты еще спрашиваешь? Иди отдохни, Карлон. Я справлюсь. - Я и не сомневался. Хорошо. Выберешь двадцатку сам. Остальным дашь приказ. - Не подведу. За революцию! - За свободу, – проговорил в ответ Карлон. Глен же прошел сквозь заграждение и последовал вслед за революционером. Тот отрыл дверь здания и вошел внутрь. Маска тянула за ним. Опять. Карлон быстро поднял по лестнице и последовал по коридору по правой стороне. Внезапно он остановился у какой-то двери и уже собирался постучаться, как вдруг заинтересованно прислушивался к голосам за ней. Глен последовал его примеру: - Революция началась, – проговорил уже знакомый голос, голос того человека, который спрашивал по стражу, и который носил маску. Ответил ему мягкий, но обеспокоенный голос: - Да. Теперь вы выдаете мне сумму наличности и дадите убежище? Карлон прижался к стене, чтобы не пропустить ни звука. - Успокойтесь. Завтра. Вы сделали все верно. Только где вы отыскали такого пламенного фанатика своего дела? Он не актер? - Карлон? Нет, что вы – настоящий революционер, наследник по этой части Самена! Он хорошо ведет свою игру, верно? – чуть ли не с гордостью проговорил мягкий голос. - Да, отлично. Он не спрашивал, откуда у вас столько денег на вооружение? - Он думает, это из бюджета города, – смешок. – Он и представить не мог, что это деньги Галену, иначе бы он отказался, сами понимаете… Карлон побледнел и стиснул зубы. Видно, ему понятна эта тарабарщина. Глену хотелось заглянуть внутрь кабинета, но почему-то маска держала его рядом с этим человеком. - Так когда? – продолжил мягкий голос. Задумчивый ответил: - Завтра вас вывезут. Постарайтесь не волноваться. - Да, сир. Вас проводить? - Нет, я сам найду выход. Карлон внезапно быстро ретировался от двери, скрылся за углом. Из кабинета мерным шагом вышел тот тип с маской белой на лице. А ведь изнутри она черная, – некстати вспомнилось Глену, когда тот прошел мимо него в обратную сторону, где спрятался революционер. Когда тот скрылся за углом, Карлон вышел. В его серых глазах горел настоящий гнев. Он быстрыми шагами дошел до двери в кабинет и без предисловий вошел внутрь. - Карлон? – удивленно проговорил человек у окна, мужчина средних лет. Революционер кивнул и внезапно проговорил: - Значит завтра? – проговорил он. Испуг промелькнул в бесцветных глазах того, но он только спросил: - Что завтра? - Деньги от Галену и мирная жизнь за границей, господин губернатор, – проговорил Карлон и внезапно достал пистолет: – Значит, деньги для восстания вы взяли от врагов нашей родины? - Карлон, что ты делаешь?! – испуганно проговорил губернатор, попятившись. – Ты мне дай объясниться… - Не стоит, – будничным тоном отозвался Карлон. – Я и так прекрасно понимаю. Галену дала вам деньги, чтобы вы помогли бунтовщикам. Пока красными вспышками по всей карте страны вспыхивают мятежи против власти, армия слабеет. Галену вынуждает нас либо капитулировать, либо выйти из войны, что в принципе одно и то же. Видите ли, все и так ясно. Карлон презрительно посмотрел на губернатора, подошел к столу, взял оттуда ключ и повернулся к двери. - Люра! – выкрикнул вслед ему предатель, но тот неумолимо продолжил путь. Он вышел из кабинета и запер за собой дверь. - Дожидайтесь суда, господин, – сказал он напоследок и ушел прочь от двери. Затем тяжело вздохнул и устало поглядел на стену. Горькая усмешка отразилась на этом лице, и он зашагал по лестнице вниз. Глен направился за ним, уже ничего не понимая, хотя он и до этого был не слишком в курсе всех этих незнакомых дел. Карлон поднял зачем-то ружье, которое валялось прямо на ступенях, и пошел дальше. Внезапно позади раздался оклик: - Люра, ты куда направился?! Тот обернулся. Мужчина, чей голос Глен признал как голос человека, с которым Карлон разговаривал во время передышки, выбежал со стороны. - Люра? – позвал он того снова. Тот сухо проговорил: - Я иду на баррикаду. - Мы же договорились, что пока ты здесь! Что случилось? На тебе лица нет! Карлон вдруг достал ключи из кармана и протянул их товарищу. Тот недоуменно посмотрел на них и вопрошающе поглядел на Карлона. - Нерго, это ключи от двери кабинета губернатора. Обещай мне – если я умру или попаду в плен, ты устроишь суд над ним, как над предателем и изменником родины. - Карлон, что случилось?! Тот зашептал что-то на ухо собеседнику. Его выражение сначала изменилось на недоверчивое, затем на ошарашенное, а затем, как апогей, на разозленное и гневное. - Обещаешь? – спросил Карлон под конец. Тот энергично кивнул. - Я сделаю это. Но ты ведь?.. - Нерго, я думаю, нам всем стоит приготовиться к смерти. На всякий случай, – спокойно ответил Карлон, правда, несколько вымученно. Нерго потупился. Карлон нахмурился: - Друг, что-то тебя тревожит? - Да так… – неопределенно пожал плечами мужчина. - Просто… Сомнения одолевают меня, брат Люра. Карлон, стоит ли все это таких жертв? Стоит ли этот бунт слез, крови и людей? Неужели нельзя было найти другое решение из этой ситуации? Карлон тяжело вздохнул и внезапно поглядел прямо в глаза сомневающемуся. Он отвел руку с ружьем в бок и чуть обнял друга. Затем отодвинулся и положил руку на плечо: - Ты можешь поискать иной путь. Но не узнаешь, хуже или лучше. Мы начали восстание. Потому что других путей ни я, ни Самен ни видели. Может, ты найдешь самый лучший, самый мирный, самый компромиссный путь. А может, ты именно увидишь свет того царства, чей фундамент мы строим потом, страданием и кровью. Знаешь - мы боремся во имя свободы. Хотя так далеко, так недостижимо это кажется, пусть кажется, что это не так – именно свобода стоит жизни и стоит битвы. Внезапно он горячо проговорил: - Не бойся, Нерго, позабудь свой страх! Вставай сам и подними людей за собой! Пусть эти убийцы увидят нашу истину! Стань сильным, брат, сильным и прочь сомнения! Ты дождался судьбоносного дня – ты дождался нашего протеста! Всех нас зовет Сопротивление! Сегодня, брат Негро! Не бойся! Он внезапно взял того за руку и повел к выходу. Солдаты встали смирно, лишь завидев их. - Помнишь, как говорил Самен пред своей гибелью, там, у меня дома? – внезапно остановился Карлон. Нерго кивнул, печально улыбнувшись: - Да. Он призывал нас к войне. - И призвал, – проговорил Карлон и выкрикнул: - Вставайте на бой, пусть они считаются с нами! Станьте сильными и едиными! Ждите протеста, зова! Это Сопротивление зовет нас сегодня! Дождь не смог приглушить взволнованные крики воодушевленных солдат. Карлон же направился в другой конец баррикад. Нерго озадаченно спросил: - Люра, что ты… - Дать нам шанс на победу. Их надо вынудить начать бой. Это можно сделать только убийством. Предупреди солдат, что сейчас начнется. Выведи остальных из ратуши. Быстро. Тебе дано лишь пять минут. - Но Карлон!.. - Ты помнишь обещание? – перебил революционер своего друга. Тот нетерпеливо отмахнулся: - Да, помню, но, Карлон, это самоуб… Карлон приложил палец к устам и затем вымолвил: - Будь храбрым. Если тебе то поможет, я вот что тебе скажу: весь мир смотрит на нас. Он видит, что пока мы рискуем своими жизнями на войне и в бунтах, наши дети умирают. Они заперты в окружение этих стен страха и тревоги, нищеты и голода. Мир смотрит – дети ждут. Не бойся, брат, ни за себя, ни за меня. Мы сделали свой выбор. Вперед. За свободу! И еще… не говори ничего им. Говори, что я в ратуше. Не дав тому ничего ответить, он быстро полез на ограждение и спрыгнул с баррикад. - Люра! – крикнул Негро вослед, но тот не остановился. Тот выбрал свой путь. Один единственный для него возможный путь. Глен побежал за Карлоном. Он скрылся в тени, а дождь был ему помощником, он скрывал своей серой дымкой движения человека, пепельным занавесом закрывая его от глаз врагов и друзей. Он проскользнул поближе к лагерю королевских солдат. Присмотревшись к тем, он остановился. И стал внимательно разглядывать свои часы на цепочке. Глен внимательно, но все так же непонимающе оглядывался по сторонам. Тихо. Только ливень был шумом. Карлон внимательно ждал, изредка поглядывая в сторону баррикады. Нерго выполнял приказ Карлона и вывел такое множество людей, что Глен даже сбился со счета. Карлон почему-то довольно кивнул и продвинулся дальше. Тейлору ничего не оставалось делать, как идти за ним. Он близко и бесшумно подошел к войскам его Величества. Затем остановился снова и залез на дерево, которое росло тут же, что было трудно, с ружьем наперевес, но Карлон все-таки смог влезть за пару мгновений. Отдышавшись, он сел поудобнее. И не успел Глен даже глазом моргнуть, как он возвел курок и прицелился, и цель его находилась где-то среди солдат... - Да, наши дети умирают, – будничным тоном проговорил Карлон. – И из-за нас тоже. И грянул выстрел, прибавив к шуму дождя еще и свой, а затем – крик жертвы. Среди войск началось волнение, которое грозило перерасти в панику. Карлон выстрелил еще несколько раз, стреляя в основном по командирам. Когда солдаты, наконец, поняли, откуда идет пальба, они устремили ряд стволов к дереву. Глен немо стоял, не в силах даже пошевелиться. Рядом с ним от древесины оторвалась щепка. Одна из подобных этой расцарапала щеку революционеру. Тот еще раз выстрелил и спрыгнул из кроны. Как ружье ему не помешало, Глен не успел понять. Люра Карлон побежал в переулок, Тейлор побежал за ним, испуганно посматривая назад, где уже поднималась пыль от бегущих за ними солдат, маленького отряда, которого послали поймать или убить этого солдата идеологии, противника строя, врага официальной власти. Расстрелять, убить, засудить… И тут, как назло, впереди появилась стена. В стиле дешевой мелодрамы, дорога, по которой они пытались найти выход к жизни, закончилась тупиком. Карлон остановился, как вкопанный, но через секунду он развернулся, перекрестив руки на груди. Глен мог пройти, но его здесь будто держала земля, он застыл, как статуя, он просто растерянно смотрел, как все громче становился топот людей… - Бросайте оружие! – выкрикнул тот, в котором выдавал мундир капитана, когда переулок полностью перекрыл этот отряд. – Именем короля, назовите свое имя, и вы будете представлены милосердному суду короля! - Пусть мне будут судьей Бог, – пустым голосом ответил Карлон, который заглушил ливень, и резко вскинул оружие. К их чести, никто из солдат не дрогнул и не отступил. Только тоже приготовились к последнему выстрелу, который решит судьбу оратора. - Тогда, – видно, капитан обладал весьма скорым характером, – вы будете осуждены согласно… Карлон выстрелил, Глен чуть не закричал со всей дури, а капитан схватился за грудь. Он удивленно поглядел на себя и изумленно поглядел на революционера: - Подло, – просто будто отметил он и упал замертво. Звук падающего тела стал сигналом для казни убийцы. Несколько ружей дали залп. Карлон упал на стену, которая перекрыла ему путь. Глен не выдержал и заорал от ужаса, во все глаза, не в силах отвести взор, смотря на революционера. Дождь шумел, скрывая лица судей или убийц. Карлон соскользнул вниз и уставился уже не видящим взглядом в серое небо. Кровь на его сером плаще, смешиваясь с дождевой водой, стекала вниз, орошая землю. Струи воды длинными нитями создавали канву отраженного пыльного неба. - Свобода, – прошептал одними губами революционер, и его серые глаза стали туманнее. И Глен внезапно острой вспышкой осознал, что он умер. Тейлор не выдержал и сломя голову пробежал сквозь солдат, который поднимали тело своего командира. Ему казалось, что не он, они – призраки, а сам он – из плоти и крови, ощутимый… Он бежал, он уже не помнил, в каком направлении баррикада. Неожиданно он смог открыть глаза и понял, что находился на той площади, где мертвец держал свою пылкую речь. С восточной стороны разносился крик битвы. Дождь продолжал идти. Тейлор, пошатываясь, будто подстреленный воробей, пытаясь поднять голову и ходить нормально, раз человек летать не в силах. Мысли путались. Он шел и внезапно остановился. Маска заставила его опустить голову. У самой стены, мокрая, грязная, перепачканная, валялась кукла той раненой девочки. Намалеванные серые глазенки куклы обжигающе глядели прямо на Глена, будто видя его и стыдя его. Его рука неосознанно потянулась к ней, и он ничуть не удивился, когда его пальцы нащупали ветхую ткань одеяния игрушки. Он поднял её и сжал в руке перед собой. Господи, как серо все вокруг, как пыльно и беспросветно… Взгляд нарисованных глаз встретился с взором глаз Глена из прорезей этой проклятой маски. Ему казалось, что она будто спрашивала у него что-то… Что-то… «Кто прав?» – спрашивала у него игрушка. Совершенно не волнуясь, что выглядит глупо со всем этим, он покачал головой и чуть слышно, чуть не плача, прошептал: - Я не знаю… В зрачках глаз куклы промелькнула вспышка… …- О Боже… – пролепетал Глен, тяжело поднимаясь с пола. Его мутило от увиденного зрелища. Много смерти, много крови… Он видел все это в кино, только в кино, не в жизни! Он отдышался и поплелся к столу, застыло держа в руках маску. Он бессознательно положил её (точнее, даже бросил) и, наплевав на правила поведения в учебном заведении, присел на краю стола. Кружилась голова. Даже не после вихря перемещения. Образы этого путешествия замельтешились перед ним. Карлон, Негро, баррикада, капитан, солдаты, дождь, кукла… Этого всего было слишком много, для того, чтобы все обдумать, чтобы прийти к какому-нибудь выводу, хоть к неправильному! Глен почувствовал, что задрожал. Потрясение от революции вблизи было слишком велико. Он даже не мог действительно хоть как-то ответить на вопрос куклы. Потому что не понимал ни черта… «Может, остановиться?» – подумал он. Он подумал еще немного и покачал головой. Три маски остались, надо доделать, коль начал, надо продолжить. Нельзя бросать дело на две трети, иначе он потом будет мучиться из-за этих трех дьявольских масок… Он, даже не оборачиваясь, запустил руку за спину и взял первую попавшуюся маску. Это была черная маска, отличавшаяся от других тем, что была не пластиковой, а бархатной. Он повернул её и увидел, что изнутри она была обита синий тканью с какими-то белыми пятнышками. «Почему белыми?» – отсутствующе подумал Глен и, махнув рукой на долгие рассуждения, покрыл себе лицо…