Теряют люди друг друга, а потом не найдут никогда
Арсений счастлив. И Дима тоже счастлив. Парни думаю, что смогли вытащить друга из пучины «разбитого сердца». Сделали первые шажочки на «пути восстановления». Антон улыбается. Он всеми силами пытается удержать эту улыбку на своих губах. Мальчишке не хочется напрягать друзей – он и так чувствует себя виноватым. Но боль внутри него пробивается наружу всё сильнее с каждым новым ударом сердца. Шастун бы с радостью посмеялся со сложившейся ситуацией, ведь сейчас он был как персонаж из заезженных мелодрам – совсем не тот Шастун.
Зеленоглазый больше не может находиться на празднике, поэтому извиняется перед друзьями и сразу же уезжает домой. Ни Позов, ни Попов ничего странного в поведении друга не увидели, а если даже что-то и заметили, то Антон был рад, что не стали надоедать. Ему сейчас нужно побыть наедине со своими мыслями. Слегка расслабляют огни ночного города и полупустые дороги. Лёгкий шум не мешает, наоборот – помогает держаться на плаву. Но стоит только переступить порог квартиры, как вся та лёгкость в мгновение исчезает, а мысли тяжёлым грузом опускаются на хрупкие плечи. Эта тишина навевала страх и тревогу. Эта тишина давила.
Антон проходит на кухню и открывает верхний шкаф около холодильника, который не открывал уже сколько? Недели три? Да, около того, но сейчас по-другому никак. Берёт первую попавшуюся бутылку и открывает её. Первый глоток даётся тяжело: карамельного цвета жидкость опаляет непривыкшее горло жаром. Последующие глотки поддаются легче, а после пятого становится даже приятно. Мысли постепенно путаются и уже не кажутся такими надоедливыми.
А дальше по наклонной: за одной бутылкой следует другая смешиваясь с любимыми сигаретами, а дальше туман... Разум заволакивает дымка опьянения, изредка сменяясь нечёткими картинками. Раз – прихожая, куртка, кроссовки. Два – машина, ключи, дорога. Три – лестница, дверь, звонок...
Шастун очнулся от незамысловатой песни каких-то птиц, что были твоим дверным звонком. Паника в момент накрыла с головой – он помнил и эту лестничную площадку, и песню, и номер на двери с пометкой «287 Воля». Всё это парень прекрасно помнил, ведь бывал тут ни раз. Но стоит только замку щёлкнуть, а твоей фигуре показаться из-за двери, как пелена вновь затмевает разум и какое-то бурлящее чувство зарождается внутри, готовое рвать и метать.
— Антон? Ты чего здесь? Что-то случ..., — ночное и крайне неожиданное появление друга тебя удивило.
— Руслан дома? — перебивает мальчишка и задаёт нужный вопрос – всё же инстинкт самосохранения работает и в таком состоянии.
— Нет, у него ещё две недели тура, — хмуришься от настроя паренька, но всё же отвечаешь. — Шаст, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно бегаешь взглядом по лицу русоволосого, отмечая его пьяное состояние.
— А знаешь что, Т/И? — неожиданно даже для себя, вспыхивает комик и делает шаг вперёд. — Нет. Нихрена я не в порядке!
— Тох, зайди в квартиру, два часа ночи на улице, людей разбудишь, — надеешься на благоразумие друга и оно срабатывает: зеленоглазый переступает порог твоей квартиры и закрывает дверь. — Что у тебя случилось? Может чай или минералку?
— Какие же мы заботливые! В задницу засунь свою заботу, Т/И! — на эти заявления ты лишь вскидываешь бровь, а он продолжает: — Если бы ты только знала как сильно меня выворачивает от мысли о тебе. Ты, чёрт возьми, сидишь у меня уже в печенках. Я дышать спокойно не могу из-за тебя, твоей этой улыбочки и вечного позитива. «Просто посмотрите на меня, я вся такая умная и идеальная», — кривляется Шастун. — Я ведь всё для тебя делал: бежал по первому зову, был рядом, всегда готов помочь, а ты лишь плевала на всё это. Искала выгоды и пофиг на людей. И я бы с радостью тебя бы ненавидел, но, сука(!), я влюбился как ебаный школьник и ничего с собой не могу поделать! И казалось бы, был шанс. Ведь был! Но только стоило мне собраться с мыслями и решиться на первый шаг, как ты врываешься с новостью о свадьбе с Белым и всё внутри меня вмиг обрывается. Ты просто растоптала всё живое, что было внутри меня, оставив лишь оболочку, вынужденную существовать в социуме и продолжать как-то жить. Именно поэтому, блять, ты не имеешь права сейчас быть такой милой и заботливой. Никакого, сука права! Ты такая же как и все эти шлюхи, только выставляешь себя невинной овечкой. Сука! — выдыхает комик и оседает на пол, подпирая стену, а через несколько мгновений его глаза закрываются – всё же алкоголь делает своё дело – и лишь губы что-то ещё бормочу, но ты не понимаешь. Сейчас ты абсолютно ничего не понимаешь, лишь вытираешь образовавшиеся дорожки соленых слёз.
— Арс! — негромко зовёшь друга, прекрасно осознавая, что тот слышал весь душещипательный монолог Антона и благодарна, что он не вмешался. Мужчина беззвучно подкрадывается и встаёт рядом с тобой, так же смотря на Шаста. — Ты ведь знал? — звучит больше как утверждение, нежели вопрос и по тому как замялся Попов, понимаешь, что права. — И Дима тоже? — в ответ лишь тихое «угу». — А Паша? — наконец поворачиваешь голову и смотришь на собеседника.
— Думаю, он сразу догадался, — отвечает брюнет.
— Поэтому Антон последние два месяца ходил словно не в себе и всячески меня избегал?
— Намного дольше..., — тяжело вздыхает тот.
— Но почему вы никто мне об этом не сказали? Я ведь думала, что это он так разрыв с Ирой переживает!
— Так мы сами думали, что ты всё поняла и поэтому ведёшь себя заботливо, чтобы помочь принять факт невзаимности, — честно отвечает Арсений, ты вздыхаешь.
— Помоги мне перенести его в гостевую, пожалуйста, — через минуту полного молчания, обращаешься к актеру.
— Ты уверена? Я могу отвезти его домой.
— Пусть уже просыпается здесь. Тем более, мне завтра с утра к адвокату и весь день не будет, поэтому он сможет спокойно уйти как проснется, — поживаешь плечами. — К тому же, ты живёшь в другой стороне.
— Ладно, — кивает он.
— Подожди, дай сначала сниму с него куртку и кроссовки, — подходишь к спящему парню и аккуратно избавляешь от верхних вещей. — Всё, — Арс аккуратно подхватывает друга и несёт в спальню, укладывает на постель и укрывает.
— Спасибо, — благодарно киваешь.
— Он и мой друг тоже, — тепло улыбается Попов, и ты снова киваешь. — Я постелю тебе в зале, — бесцветно оповещаешь мужчину.
— Не стоит, я поеду домой, — начал было брюнет, но ты его перебиваешь.
— Арс, тебе до дома ехать полтора часа, а время уже почти три ночи, поэтому не еби мне мозги и не строй из себя недотрогу. К тому же, нашему алкашу нужна будет завтра помощь в восстановлении событий веселой ночи, — хмыкаешь, прикрывая вторую входную дверь.
— Ты как вообще? — всё же решается спросить.
— Ну, меня только что обвинили в манипулировании людьми и назвали шлюхой, — наигранно улыбаешься. — Всё нормально, Арсень, не маленькая уже, всё понимаю.
— Ты же понимаешь, что он это всё не со зла? — пытается оправдать импровизатора Попов, будто бы не слыша твоих слов.
— Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, — в ход идёт народная мудрость и парень цокает языком, направляясь за тобой на кухню.
— Не воспринимай его слова вштыки. Он пьян и бредил, — садится на стул и наблюдает за твоими движениями.
— Чай? — невинно интересуешься.
— Да, спасибо.
— Черный, зелёный?
— Черный, два сахара, без молока, — предугадывая последующие вопросы, экспромтом отвечает мужчина. Понимает, что не хочешь обсуждать случившееся, но ему почему-то нужно тебе всё прояснить. — Т/И...
— Так, ладно, я поняла, ты не отстанешь, — вздыхаешь, ставя чашки с чаем на стол и садишься на стул рядом. — Я не считаю себя виноватой, потому что в моём поведении не было ничего, в чем он меня обвинил. Я со всеми вами так общаюсь. Арс, мы ведь с тобой тоже и по магазинам ходили, и в кино, но ты ведь в меня тайно не влюблён, — заминаешься, взглянув на актёра. — Не влюблён, ведь?
— Что? Нет! Боже, Т/И, ты ведь мне в дочери годишься, — давится чаем тот.
— А как же твоё: «Любви все возрасты покорны»? — лукаво усмехаешься.
— Так, тему не переводи, — хмурится он.
— А что ещё говорить, я ведь не виновата, что он влюбился в меня. И если вам всем будет так спокойнее, то с Русланом мы общались задолго до того, как я отправилась в экспедицию. Так что, даже если бы Антон набрался смелости и признался мне в первые месяцы нашего знакомства, ничего бы не изменилось – я уже состояла в отношениях с Белым. Да, об этом знал только Паша, но факт фактом, — пожимаешь плечами. — Мне правда очень жаль, что всё сложилось так. Шаст классный парень и с ним действительно весело, но я свой выбор сделала уже давно и через два месяца у меня свадьба.
— Я понимаю, просто...Тоха и правда на тебе помешался. И если я с ним знаком только последние пять лет, то Позов – многим больше и даже он подтвердил, что с малым такое впервые. Я не предъявляю тебе ничего, нет, ни в коем случае, просто...просто думаю, что если бы ты сама ему объяснила, то он бы легче всё это воспринял, — Попов тщательно подбирает слова.
— Так если бы он нормально подошёл и всё рассказал, то и я бы нашла снисхождения, — укоризненно смотришь на импровизатора. — А то у него то разрыв с девушкой, то от меня шарахается, то ветрянка. Он хотя бы болел ею? — снова бросаешь взгляд на друга.
— Ага, в четыре года.
— Замечательно!
— Т/И...
— Я устала, Арс. Мне больше нравилось, когда я была «сестрой Павла Воли» только для своих. Мне не нравится всё это внимание. Страшно даже представить что будет, когда СМИ узнают про свадьбу. А тут ещё Антон! Вы парни и правда стали мне очень близки и я ни разу не жалею об этом, но я так устала, поэтому не хочу сейчас ничего обсуждать, — вздыхаешь и смотришь на наручные часы «3:34». — Ладно, я спать, мне вставать в семь. Если захочешь принять душ – ванная знаешь где, полотенца и одежда в шкафу напротив душевой кабины. Кухня в твоё распоряжение и диван в зале тоже.
— Откуда у тебя мужская одежда, ты же говорила, что Рус здесь был лишь раз, когда мы отмечали наше знакомство, — хмурится брюнет.
— Арсений, ты как задашь какой-нибудь вопрос и я просто в афиге, — стоя с кружками около раковины, ошеломлённо взираешь. — Паша иногда тут ночевал, пока меня не было, а эта глиста вечно покупает одежду на несколько размеров больше, так что на тебя налезет, — промываешь стаканы и вытираешь руки, Арс хмыкает от прозвища друга. — Всё, спокойной ночи. И спасибо, что помог с рассадкой гостей.
— Доброй. Пожалуйста, Т/И, — кивает голубоглазый и осмотрев кухню, не находит ничего интересного, поэтому идёт в зал и натыкается на тебя.
— Чистое постельное, — киваешь на стопку и направляешься к себе.
Брюнет ещё долго не может уснуть – всё обдумывает сложившуюся ситуацию и подбирает варианты того как будет рассказывать всё Антону по пробуждении. Тяжело вздыхает, переворачиваясь на бок, смотря в завершенное тюлью окно: лёгкий мартовский ветер покачивает ветви деревьев; некоторые окошки соседних домов всё ещё озарены светом. «Каким придуркам не спится в четыре утра?», — думает Арсений, а потом понимает, что также является этим «придурком», прикрывая глаза, засыпая и даже не подозревая, что в комнате, которая находится в конце коридора, ты глухо топишь всхлипы в подушке, сама не понимая из-за чего. От слов Антон, которые как бы не хотела оценивать здраво и делать скидку на состояние парня, но те трогают что-то живое внутри, блокируя воздух; или от навалившегося стресса из-за излишнего внимания публики; а может из-за предстоящей свадьбы; скорее всего, просто скучаешь по Руслану – сейчас он тебе жизненно необходим.
***
Антон просыпается от дикого желания поссать. Ничего романтичного. Это жизнь. Но стоит его сознанию хоть немного начать функционировать, как головная боль, которой до этого момента и не было вовсе, сдавливает мозг, а всё тело сковывает что-то непонятное. Виски сдавливают, во рту чертова Сахара, а низ живота неприятно тянет от переполненного мочевого пузыря. Да уж, доброе утро...
