Ты пронзала моё сердце ядовитой стрелой - То любила меня, то играла со мной. То сама меня искала, то теряла сама, - Было сложно не сойти с ума. Не волнуйся так, я тебе не враг - Просто мне всё пофиг...
Снег за окном усиливает свои обороты, ложась на землю пушистым белым покрывалом, от чего в кабинете становится в несколько раз светлее, чем обычно. Ты в который уже раз вчитываешься в текст на экране своего ноутбука, чтобы не упустить ни единого пункта в договоре. С этими ребятами вы уже давно работаете, однако как гласит народная мудрость: доверяй, но проверяй. Ничего личного, просто бизнес. Доходишь до предпоследней, когда в дверь вихрем заносится Макар. Тут же переводишь удивленный взгляд, по обыкновению хмуря брови. — Чего это с тобой? — Я просто ужасно соскучился и чертовски сильно тебя хочу, — мужчина в два шага огибает твой рабочий стол и схватившись за сидушку кресла, откатывает то в сторону, подхватывает тебя и усаживает на стол. — Стой, подожди... — но договорить тебе не дают, ведь пухлые алые губы в мгновение завладевают твоими собственными: смакуя верхнюю и оттягивая нижнюю. Не выдерживаешь нажима и стонешь в поцелуй, отстраняясь. — Что? — Нам стоит прекращать трахаться на работе, — укладываешь руки на плечи светловолосого. — Никто не зайдёт, — отмахивается голубоглазый и снова тянется к желанным устам. — Это не этично, — всё так же удерживаешь парня. — Когда тебя стало это волновать? — потерпев неудачу в очередной раз, светловолосый опускается влажной дорожкой по скуле и ниже – к шее, зарываясь пальцами в копну волос, распуская те. — Мака-а-а-ар, — тянешь гласную, перекладывая руки на плечи здоровяка. — Если ты продолжишь в том же духе, я заклею тебе рот и свяжу руки, — всё же отстраняясь от увлекательного занятия, проговаривает мужчина, смотря прямо в глаза. — Что за неудачная БДСМ-пародия? — хмуришься. — Ты невыносима, — вздыхает тот и наконец расправляется с пуговицами на блузке, откидывая её. — Но у меня ведь так много работы..., — всеми способами пытаешься предотвратить хаос, что явно назревал. — Я тебе потом помогу, — горячие ладони согревают бока, обжигая. — Если бы ты только знал как я тебя ненавижу иногда... — Меньше слов – больше дела, — именно после этого мужчина снова завлекает тебя в поцелуй, обхватывая затылок рукой и крепче прижимая к себе. Шансов вырваться больше нет и ты просто обмякаешь, позволяя делать с собой всё, что угодно.***
И без того мрачный и темный кабинет был погружён в ночную мглу, освещаемый лишь экраном ноутбука, что покоился на рабочем столе. Рядом распологалась бутылка коньяка и гранёный стакан, а с другой стороны – небольшое устройство, что время от времени помигивало красно-зелёным свечением. Откуда-то из далека доносился лай бродячих собак, а после – недовольные визги кошек. Мужчина сидел облокотившись на спинку своего кожаного кресла, иногда отстукивая на поверхности подлокотников какой-то незамысловатый бит попсовой песенки, что, возможно, слышал по радио в машине Серёжи – тот вечно слушает всё, что попадёт на волну, особо не заботясь о своём вкусе и барабанных перепонках. Взгляд синих глаз направлен на экран, вглядываясь в полоску записи, что тот прослушал за день, кажется, уже более десятка раз. Рука тянется к мышке, перетягивает на начало проигрыватель и нажимает «плэй». Снова шебуршание бумаг, тяжёлые вздохи, а после неожиданный и громкий стук, знакомый женский голос и не менее знакомый – мужской. Снова шебуршание бумаг, возмущённый диалог и первый, слетевший с алых губ, стон; шуршание одежды, высказанное недовольство и после молчание, прерываемые лишь громкими «чмоками», глухие постанывания и редко слетающие маты, что оба шептали друг другу почти на ушко. А после снова тишина, что настала за щелчком двери в кабинет. Ещё чуть-чуть и, кажется, Арс сможет по секундам отсчитывать каждый шорох, вздох, стон... У него от этого голова идёт кругом, а в штанах назревает стояк. Пусть он и не видит картинки(в какой-то степени – это даже хорошо), но зато отчётливо слышит медовый голос, что так ласкает слух. Хочется на репите переслушивать, точно зная, что не надоест. То ли в голове, то ли в груди, а может где-нибудь ещё, что-то щёлкает. Думать становится сложения, от того, что мысли путаются, язык заплетается. Скорее всего, это действие алкоголя, а может и не его – кто знает? Но Попов чертовски рад парню, который так бесцеремонно ввалился в кабинет и теперь присаживается в кресло. — Я бы мог предположить, что ты смотришь порно, но что-то подсказывает, что это не так, — намекая на звуки, которые до сих пор звучат из динамиков. — Чуйка у тебя хорошая, — бросает Арсений и ставит запись на паузу. — И сколько раз ты это уже переслушал? — Имеет значение? — Я просто не понимаю, почему ты так одержим ею, — вздохнул Шастун, откидывась на спинку. — Всё просто: о ней ничего не известно, мы не знает даже имени, она держит огромную территорию и это всё в столь молодом возрасте – очень странно, необычно и притягательно. Я лишь хочу разгадать загадку, сложить пазл. — И на этом всё? — Абсолютно. — Думаешь, разумно отрицать влечение? — А я и не отрицаю, просто разумно расставляю приоритеты. — А, ну да, теперь ведь это так называется. — Так ты по делу? — бросает нетерпеливый взгляд голубоглазый. — Арс... — Тебя разве уже Ира дома не заждалась? — Ты можешь сколько угодно обходить эту тему стороной, но ничем хорошим это не закончится, Арс. Прекрати, пока есть возможность. Насчёт её разумности я не сомневаюсь, а вот насчёт твоей – поспорил бы. — Это всё? — Попов преподнимает бровь, осматривая друга скучающим взглядом. — Ты неисправим и упёрт до скрежета зубов. — Спасибо, что не перестаешь мне об этом напоминать. — Знаешь, а я посмотрел бы на то, как Ричи разбила бы тебе нос. Даже руку пожал бы. — Очень смешно. — А кто смеётся?***
— Кто-нибудь видел Ричи?