Люди не любят друг друга под дулом автомата
План надёжен, как швейцарские часы. Вы с ребятами не раз всё пересчитывали и даже создали несколько комбинаций, если вдруг изначальная даст сбой и что-то пойдет не так. Все готовы к любым события. И хотя, казалось бы, всё не так уж и сложно. Не в первый раз проводите такие махинации, но в этот раз на кону стоит многим больше, чем когда-либо до этого. От этого раскачиваются ходуном поджилки внутри. Хочется как в детстве – спрятаться под одеялом и думать, что так проблемы тебя не найду. Но детство давно уже прошло, а ты не ребёнок. Всё должно закончиться сегодня. Все точки будут расставлены, а проблемы решатся. Основная их часть, по крайней мере. До вечера ещё пара часов. Ты специально не созваниваешься с парнями, чтобы не привлекать, на всякий случай, внимания. Но сообщить Макару всё же нужно, поэтому звонишь на специальный рабочий телефон, который знаешь только ты. — Алло, — низким баритоном доносится из динамиков. — Через неделю, — лишь говоришь ты. — Уже? — Да, помнишь, что должен сделать? — Конечно. — Отлично, тогда удачной поездки. — Будь аккуратна, — бросает он и вызов завершается. Не более минуты: никакой конкретики, имён и намёка хоть на что-то. Зацепок нет. Остаётся лишь ждать и доигрывать свою роль…***
Удобнее располагаешься в кресле, внимательно наблюдая за сменяющимся ворохом ткани. Костюмы не выглядят так хорошо, как хотелось. Всё было не тем. — А этот? — показывается из примерочной голубоглазый, расставив руки в стороны. — Боже, нет, — натурально хмуришься, отпивая из своего стакана. — Рукава слишком широкие и плечи не на месте сидят. Про брюки вообще молчу… — Ладно-ладно, я тебя понял. Тогда какой? — руки в боки и пронзительный взгляд на тебя. — Как насчёт того зелёного? — предлагаешь мужчине, кивнув на один из манекенов. — Думаешь? — слегка хмурится, но всё же подходит и щупает ткань. — Выглядит красиво, — пожимаешь плечами. — И черная рубашка? — хмыкает. — Лучше корсет, — парируешь и видишь как выгибается левая бровь. — Рубашка будет выглядеть как-то обыденно, а вот корсет… Ещё и на шнуровке если, то все взгляды будут устремлены только на вас, Арсений Сергеевич. — Умеешь соблазнять, — склабится хищно брюнет и просит принести нужный размер. — А ты в чём будешь? — Обычное шёлковое платье зелёного цвета, — в глазах играют черти. — Ах, так вот в чём дело… — усмехается. — Не слишком много зелёного? — Мы ведь не в комплекте идём. — Разве нет? — Нет, — чётко отрезаешь. — И мы с вами это уже обсуждали – в постели да, но на людях мы друг друга не знаем. — Ты слишком жестока, — слышится уже из примерочной. — Такова жизнь – нужно уметь вертеться. — Ты отлично с этим справляешься. В особенности, на моём члене. — Лучшие аттракционы. — Правда? — Это всё звучит ужасно и мерзко. — Ты очень странная, если для тебя мерзостью является это, а не выпотрошенные кишки. — Второе я лицезрю многим больше, — пожимаешь плечами и мужчина выходит уже в изумрудном костюме. — Выглядит потрясающе, — честно отвечаешь на немой вопрос в глазах. — Значит, зелёный костюм? — И черный корсет, — довольно расплываешься в улыбке, пряча оную за толстым стеклом бокала.***
Варнава довольно скрытная и опасливая личность – ведёт дело аккуратно, не оставляет следов и не замахивается на большие территории. Связаться с ней трудно, сотрудничать – бесполезно, ибо она не ведёт двойные игры. Вы познакомились во время большого кризиса на рынке три года назад, когда не только с товаром было опасно оставаться, так ещё и инфляция скакала, как кенгуру. По своим связям ты помогла распрощаться со втородневным грузом и выйти тихо и спокойно из всей той шумихи. Для тебя всегда было главное иметь друзей и союзников, чем врагов. Но даже это не смогло не удивить её, когда в один из вечеров ты попросила с ней аудиенции через скрытый канал. — Признаться честно, не ожидала. — Поверь, если бы не ситуация, я бы вообще никого постороннего не впутывала бы в это дело. — Это я знаю, — кивает та и наконец присаживается в кресло, ты проделываешь тоже самое. — Так в чём проблема? — Думаю, ты прекрасно осведомлена о проделках Попова. — Здесь сложно не узнать, когда он творит такое, — усмехается голубоглазая и ты согласно киваешь, хмыкнув. — Именно это меня и беспокоит, — вздыхаешь. — Мы с моими парнями продумали план по его вычленению из бизнеса, и я собрала уже много желающих помочь, но всё равно остались некие несговорчивые личности. Вернее одна, — ловишь вопросительный взгляд. — Гудков. Как бы я не старалась – он продолжает меня игнорировать. — Хочешь, чтобы я с ними поговорила? — Насколько я знаю, у вас давным давно были довольно тесные отношения и что-то мне подсказывает, что ты всё ещё имеешь над ним силу. Ко всему этому, он тебя уважает, что доказывают многие его поступки. Ты сможешь его уговорить. — Почему ты думаешь, что Арсения можно так легко убрать? — О, поверь, не легко, — расплываешься в улыбке. — Я с моими ребятами уже более полугода провожу операцию по внедрению своих в его команду, да и сама подобралась к нему очень близко. — Насколько? — Мы спим, — пожимаешь плечами на очередной удивленный взгляд. — По-другому поступить было нельзя, а так он слишком ослеплён манией завладеть мной целиком и полностью, что пропускает мимо глаз элементарные вещи. Правда, — слегка стопоришься. — его правая рука что-то явно подозревает, но убрать и его не составит труда. — А что с территорией и товаром? — Всех девочек мы вернём домой тихо и аккуратно. Слишком говорливым вколем специальным препарат, который сотрёт годовую память и те ничего и никогда не вспомнят, — не видишь смысла скрывать, поэтому выкладываешь всё как на духу. — С территорией сложнее, но мои уже потихоньку работают над этим. — Как я могу верить, что это не подстава? — Никак, — честно отвечаешь. — Либо веришь, либо нет. Но мне не за чем тебя обманывать. Можешь просить всё, что захочешь. Могу отстегнуть процент за девочек или же отдать часть территории Попова. Насколько я знаю, в своё время он отобрал у тебя малую часть – можешь её вернуть себе. — Тот факт, что Граф будет гнить в земле и кормить собою червей – уже для меня награда. — Не будет. — Что? — Мы не оставим абсолютно никаких следов. Его и ещё пару десятков членов банды мы сожжём и сотрём всю информацию о них из всех баз – таких людей никогда будто и не существовало. — Ты настроена серьёзно. — Я об этом и говорю. Но мне всё равно нужно сотрудничество Гудкова и ещё одна услуга от тебя. — Какая? — На вечере, который устраивает Каграманов через неделю после игры, мне нужно алиби. Ты им и будешь – скажешь, что я всё время находилась с тобой. Персонал уже подговорён. — Хорошо. — Ты согласна? — Да, — кивает блондинка. — Жди весточки завтра после полудня. — Быстро. — Не вижу смысла ждать. — С тобой приятно иметь дело. — Взаимно, Т/И. — Запомнила всё же, — усмехаешься, сложив руки на груди. — Такую информацию нельзя пропускать мимо ушей, — вторит девушка. — Я рада, что ты знаешь.***
Светские сборища у мафии выглядят как вечера благотворительности с одной только отличающейся деталью – кошельки у этих толстосумов тяжелее в десятки раз и делиться ими они не собираются. Светить своим лицом у тебя нет никакого желания, но ситуация обязывает. Большинство присутствующих знают тебя лично или же заочно и с ними ты спокойно здороваешься, остальной же части представляешься спутницей Попова, что удивляет практически каждого. Удочка с приманкой уже заброшена в аквариум с пираньями бизнеса. Ты маскируешь в толпе и всё ближе приближаешься к Кате. В обговорённый час вы с Варнавой отлучаетесь в дамскую комнату под предлогом твоего плохого самочувствия. Перебраться по карнизу в противоположную этой комнаты оказывается задачей не из лёгких. Ты стоишь у открытого окна, когда комнату озаряет свет из зала, а по полу проходятся каблуки дорогих ботинок. — Некоторые гости расспрашивают меня о личности моей загадочной спутницы, — тяжёлый баритон разрезает тишину. — Кое-кто же говорил мне, что мы не должны светиться на людях. — Простите, Арсений Сергеевич, — разворачиваешь к нему лицом в тот момент, когда между вами остаётся два шага. — но вы же сами знаете, как я пекусь о конфиденциальности своей личности. И лучше я буду знакома как очередная подстилка Графа, чем глава самой большой группировки. — Ты не подстилка, — смолистые брови смыкаются к переносице. — Полно вам, — отмахиваешься. — Я серьёзно, — смотря в глаза говорит мужчина. — Своих игрушек я никогда не водил по таким вечерам. Да и вообще никуда не водил. — Это объясняет реакцию окружающих, — усмехаешься, вспоминая удивлённые лица. — И всё же, это не отменяет факта. — Почему ты просто не можешь мне поверить? — на эти слова ты лишь вздёргиваешь бровь. — Мы с вами находимся не в том мире и положении, чтобы верить каждому слову. А зная вас, Арсений Сергеевич, верить вообще нельзя. — Какого ужасного ты обо мне мнения, учитывая тот факт, что я тебе доверяю во всём. — Доверять и верить – разные вещи. Вам ли об этом не знать? — вздыхаешь. — Я могу довериться вам в некоторых вещах, но верить… это слишком дорогого стоит. — Считаешь, что я этого не достоин? — Не просто считаю, знаю. — Поясни, пожалуйста. — Пока мы с вами кувыркались в постели, ваши парни неоднократно совершали нападки на мои поставки и склады, если не лично, то через посредников и малые банды. Так отношения не строятся. И все ваши клятвы о большой любви и верности превращаются в пыль. Я уже молчу о банковских делах. — Но и ты была со мной нечестна. — Я и не клялась об этом. С самого начала сказала, что это лишь секс и ничего большего. Вы сами начали придумывать любовь. — А Каргинов? — А что с ним? — Ты соврала мне. — В чём же? — Не сказала, что его территория давно принадлежит тебе. — И в чём же ложь? — непонимающе хмуришься. — Вы пришли ко мне с предложением, от которого я отказалась в пользу того, что не хочу портить отношения с Тимуром Владимировичем или его друзьями – это полнейшая правда. О территории и речи не шло, но и вы не спрашивали, а были полностью уверены в своём видении – не моя вина. — Но твои люди были там. — Я и не отрицаю, — пожимаешь плечами. — Допустить его или его семьи смерть было бы кощунством. И всё же, я не врала вам, Арсений Сергеевич. Не раскрывать всех карт – не ложь, а выживание. Наш основной инстинкт. — И всё же ты ложилась ко мне в постель из раза в раз. — И сделала бы это ещё. Потому что мне нравится такое положение вещей, — сокращаешь расстояние между вами и обнимаешь мужчину за шею, смотря на свои наручные часы. — Вам определённо нужно отдохнуть и расслабиться, — тихо шепчешь в ушко, опаляя горячим дыханием чувствительную шею, пальцами зарываясь в смолистые волосы. — Я могу помочь. — Какая же ты стерва, Т/И, — рычит голубоглазый, сжимая пальцы на твоей талии. — Я знаю, — усмехаешься, целуя в шею. — Закройте дверь, Арсений Сергеевич. Не хочу, чтобы нас увидели. — Ты слишком много командуешь, — отстраняется Граф. — Мне нравится, — после расплывается в улыбке и выпутавшись из объятий, идёт к двери, чтобы закрыть ту на щеколду. Но падает ничком на пол в ту же секунду. Ты подхватывает его за плечи, чтобы избежать глухого стука о паркет. Глаза бегают по твоему лицу. — Не стоит начинать игру, в которой заведомо не сможете выиграть, Арсений Сергеевич, — шепчешь ты, перед тем, как пустить ещё две пули в сердце. Нажимаешь кнопочку на своём пистолете, которая подаёт сигнал твои ребятам. Зачистить всё и убрать любые следы – дело быстрое для таких профессионалов. Поэтому ты спокойно возвращаешься к Варнаве. — Уже всё? — тихо интересуется она. — Пара минут, — и снова никакой конкретики. Ты умываешься и вы выходите из сортира. Тебя поддерживают под руку, а ты делаешь вид больного человека. Некоторые подходят с помощью, другие просто интересуются о самочувствии. Домой ты возвращаешься к полуночи, когда парни уже уничтожили трупы, провели уборку помещения, стёрли все записи с потайных жучков и камер, а так же уничтожили дела. Захват шёл в полную силу. Кто сопротивлялся – убивали, кто шёл на контакт – оставляли для вербовки. Склад за складом, компания за компанией. Дочерние предприятия тоже шли в ход. — А что делать с Шастуном? — Лёша в трубке звучит с помехами – оно и неудивительно, вы ведь поставили заглушки, чтобы никто не мог связаться друг с другом и предупредить о захвате. Работали лишь ваши линии настроенные на низкие частоты. — Он был бы хорошим союзником, но боюсь, что не захочет с нами сотрудничать. Посадите его в камеру. Макар сам разберётся. — Принял.***
Представления о кишащей крысами и сыростью клетке уходят на задний план, стоит только войти в камеру – вполне себе неплохая комнатка со всеми благами современности. Не каждая тюрьма – решетка. — Давно не виделись, — Илья подходит ближе к стеклу. Шастун выглядит как зверёк в зоопарке, на которого все приходят посмотреть. — Не ожидал от тебя такого, — плюёт мальчишка. — Знаешь, это взаимно, — кивает голубоглазый. — Учитывая то, что ты клялся, что никогда не станешь таким как я и желал, чтобы я сгорел под гнётом автомата. А теперь… Ты сам не в лучшем положении. — Всё меняется. Есть вещи, которые нельзя просто объяснить. — А ты попробуй, — хмыкает мужчина. — Не смотря на всю твою колючесть, ты же не такой, Шаст. Я был крайне удивлён. Даже сказал бы, что горжусь тобой – стал мужчиной. В бою ты держишься крепко и стойко. Можешь стать одним из нас. — Одним из вас?! — склабится зеленоглазый. — Да ты ослеп, друг мой. Пока ты прозябал на каких-то там особо важных делах, твоя «девушка», — интонационно выделяя последнее. — спала с моим боссом. И знаешь, слышал её крики – было ей там чертовски хорошо. А скольким ещё она предлагала свои услуги? Так работает ваша фирма? — Я всё знаю, Тох. Это была моя идея. — Что? — смятение чётко отражается на молодом лице. — Т/И сама на такое никогда бы не пошла. Для неё отношения – это священно, – какими бы те не являлись, — пожимает плечами. — Это была часть моего плана. Попов по-другому не отвертелся бы, поэтому мы решили на этом сыграть. А лошадиная доза афродизиака, которую Т/И подмешивала ему везде, где только можно – туманили разум и притупляли чувства. Не говоря уже о нейролептиках. Вы даже не подозревали, что с ним творится. Паника, стресс, перепады настроения, утомленность, грев… Мы действовали слаженно и аккуратно, подсылая кротов. — Как долго? — Мы начали ещё до вашего нападения на наш северный склад. Хотели сделать всё немного по-другому, но обстоятельства сложились в нашу сторону и было бы глупо этим не воспользоваться, — Макаров внимательно наблюдает за бывшим другом, у которого шестерёнки в голове складываются в правильном порядке. — В общем, ещё долго можно говорить об этом, но у меня мало времени – всё же территория возросла, а тебя я всё равно больше не увижу. — В каком смысле? — Что ты сказал своей маме? Что ушёл во флот? Так вот, я сообщу, что ты пал смертью храбрых, — расплывается в улыбке. — Нет! Стой! Я ведь могу пригодиться вам. Я знаю каждую клеточку территории, всех закупщиков. — Мы тоже, — Макар сам нажимает на кнопку и в парня устремляются четыре прицельных лазера. — Мне правда жаль. Дверь закрывается на первом же выстреле и мужчина облегчённо выдыхает, направляясь в твой кабинет. — Ты всё же его убил, — смотря в монитор, где бездыханно валяется тело парня, говоришь ты. — Почему? — Человек, который так быстро и легко может переметнуться на другую сторону, наплевав на все свои принципы – не может быть надёжным. Нам такие не нужны, — качает головой. — Я без промедлений встану под пулю за тебя, Лёшу, Эда, Серёжу и всех остальных наших, сделает ли это он – сомнительно. Лучше так. — Я знаю, что тебе было тяжело, — поднимаешься с места и подходишь к мужчине, обнимая. — Главное, что мы наконец убрали этого урода, — ты с трудом подавляешь смешок. — Нам предстоит много работы. — Мы справимся. Всегда справлялись. — А теперь поцелуй меня. Дважды просить нет необходимости.The end