⠀«внутри меня снова пусто — идеальное чувство.
⠀я не помню твоё имя (то, о чём меня ты просила).
⠀я думал, ты останешься хотя б ещё на полчаса —
⠀в конце концов остались лишь
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀я⠀и⠀о д и н о ч е с т в о.»
Четверг. Матч по квиддичу между Слизерином и Гриффиндором должен начаться с минуты на минуту. Ты же, как и немногие ученики, сидишь в Большом зале с учебником «Расширенный курс по травологии» и кучей тетрадок, готовясь к предстоящему срезу и к экзаменам, в целом. Причина по которой ты сейчас не болеешь за игроков двух сильнейших команд довольна проста – не видишь смысла. Нет, квиддич, игра, конечно, очень увлекательная и опасная, а главное – держащая в постоянном адреналине не только игроков, но и болельщиков. Однако, болеть за Львов ты не сможешь. Да, нечестно, ведь помимо бывших друзей в команде полно и других очень достойных ребят, которые заслуживают аплодисментов, но перебороть себя сложно, а болеть за Змей было бы предательством – на тебя и так уже все косо смотрят, поэтому не хочется привлекать лишнее внимание. К тому же, на поле всегда очень шумно, а здесь стоит практически гробовая тишина – ещё чуть-чуть и будешь собственные мысли только слышать. Конечно, можно было ещё пойти в библиотеку, что намного логичнее, но в Большом зале была своя атмосфера: огромные окна, пропускающие яркий солнечный свет и зачарованный потолок, который был явно не из этой вселенной; умело вырезанный магией камень, что хранил в себе явно намного более тайн, чем кто-либо из ныне живущих. Красота. Погрузиться с головой в плавающие темы для тебя было довольно легко. Даже доносившиеся до ушей шепотки ничуть не мешали. Ты усердно зарисовывала каждое растение, делая пометки о его строении и свойствах, помечая красным то, чего понять всё же не смогла, – благо есть Северус, который никогда не откажет тебе в помощи, – и переходила дальше. Совместно с учебными записями также делаешь заметки в свой блокнот, если находишь что-то важное или интересное для исследования; что-то, что могло бы помочь решить проблему раз и навсегда. Погруженная в свои записи ты совершенно перестала обращать внимание на то, что происходило вокруг, пока до ушей не донеслось знакомое имя. — Вы не представляете, что только что произошло на поле, — вторил вкрадчиво ворвавшийся в зал Когтевранец своим однокурсникам. — Только что нападающий Гриффиндора сбросил с метлы ловца слизней. — Малфоя?? — почти взвизгнула брюнетка. — Тш, — пихнула подругу другая. — Кажется, он что-то сломал… Дальше ты уже не слушала. Захлопнув все свои тетрадки и учебник, быстро сложила всё в сумку и умчалась прочь на поле. От чего-то сердце болезненно сжималось из-за слов парнишки. А что, если Люциус и правда себе что-нибудь сломал? Насколько всё плачевно? Это рука или нога? А может вообще рёбра?! Ох, какой кошмар… В этот момент тебя не волновало ни то, что вы находитесь в волшебном мире и существует масса различных зелий, ни то, что школьный колдомедик со всем разберётся в лучших традиция, ни даже то, что парень мог просто наврать или перепутать игроков. Голова не хотела никак понимать, что кости, – если те всё же сломаны, – срастутся после парочки неприятных лекарств и здорового сна. Почему-то мозг подкидывал ужасные картинки и мысленно уже хоронил парня. Ты подбежала к площадке, направляясь в сторону раздевалок, как глаза выцепили светлую макушку: Малфой шёл вполне себе счастливый в окружении других игроков команды, что-то бурно обсуждая. Ноги почему-то приросли к земле, вглядываясь в парня. Видимо твоя замершая посреди прохода фигура всё же привлекла внимание компашки. Люциус тут же нахмурился и спешно проследовал к тебе, встав напротив, обеспокоенно вглядываясь в лицо. — Что случилось? — парень тянется ладонями к твоему лицу, стирая со щёк соленые дорожки. Только теперь понимаешь, что всю дорогу непрерывно плакала, представляя всякое. — Я… — запинаешься и сглатываешь. — Просто там сказали, что тебя сбросили с метлы и… что ты… ты, в общем… я, — связать слова воедино было крайне сложной задачей. — Ну с метлы меня и правда скинули, — усмехнулся блондин, но увидев как распахиваются в испуге твои глаза, продолжил: — Но я удержался. Ничего со мной не случилось. Даже снич поймал, — горделиво изрёк тот, но не увидев на твоём лице положительных эмоций, тут же посерьёзнел. — Я в полном порядке, Т/И. — Сириус? — ломко выдыхаешь ты и волшебник слегка ломаясь, будто обдумывая стоит говорить или нет, лишь кивает. — О, Мерлин… — Но ведь ничего страшного не случилось, — пытался убедить тебя сероглазый, но ты не слушала. — А если бы ты не удержался и упал? Сломал бы себе пару костей? А что, если бы ты разбил голову и впал в кому? Или если бы травмы оказались непригодными к жизни? Что тогда?? А если бы, ты… — договорить тебе не дали губы, вмиг накрывшие твои собственные. Мужчина поочерёдно сминал твою сначала верхнюю, а после и нижнюю губу; проходился языком, но не проникал – не нарушал границы; нежно касался, почти невесомо и после так же отстранился. — Я в порядке, — почти шёпотом проговорил он, доверительно вглядываясь в твои глаза, пока ты пыталась справиться со сбившимся дыханием. — И прости, что бес спросу украл твой поцелуй, — малиновых губ тронула лёгкая улыбка. — Я… — сипло выдыхаешь. — Всё в порядке, — вновь сглатываешь и обхватываешь шею Слизеринца одной рукой, ведя ею и останавливаясь на скуле. — Мне понравилось, — в этот раз уже сама тянешь однокурсника к себе, касаясь его губ. Маг обхватывает тебя за талию, притягивая к себе, второй рукой зарываясь в волосы. Малфой целует нежно, но напористо и ты таешь, растворяясь в ощущениях, наглухо игнорируя чей-то взгляд, буровящий тебя в лопатки – сейчас не до этого.***
— Ты серьёзно никогда не слышал маггловской музыки?! — в неверии распахиваешь глаза, взирая на парня напротив. — Нет, — серьёзно отвечает брюнет не отрываясь от тетради. — О, Мерлиновы подштанники, ты ведь столько всего упускаешь! — не унимаешься ты. — Не думаю, что эти недотёпы могли бы придумать что-то стоящее, — всё так же парирует тот. — Поверь мне, ещё как могли и сделали, — заискивающе растягиваешь губы в улыбке. — Я тебе как-нибудь дам послушать некоторые пластинки. Думаю, не устоишь даже ты. — Мне уже меня жалко, — обречённо вздыхает Северус. — Не утрируй, — хмуришься и поддаёшься вперёд, заглядывая в записи. — Лучше скажи, как обстоят дела? Я смогла решить уравнение? — Несомненно необходимы опыты и эксперименты, но думаю, что да, ты смогла, — всё же поднимает на тебя свои чернеющие глаза Снейп. — Возможно, ты спасёшь многие жизни. — Мы спасём, — исправляешь тут же. — Ты внёс не меньший вклад в эту разработку, чем я. — Возможно. — Точно, — настаиваешь ты и Слизеринцу не остаётся ничего, кроме как принять поражение. — Вот и отлично. — Всё же ты истинная Гриффиндорка, — цокает языком волшебник. — И горжусь этим! — вздернув подбородок, серьёзно взираешь, но надолго тебя не хватило. — Не понимаю, как вообще общаюсь с тобой... — И я тебя люблю, злюка, — хмыкаешь и поднимаешься из-за стола, закидывая вещи в сумку. — Ладушки, мне пора. Не скучай тут. — Наконец-то… — Ой, да иди ты, — толкаешь друга в плечо и замечаешь мимолётную улыбку на губах того, удаляясь.***
Вещи просто ходили ходуном по комнате, сопровождаемые небольшим блеском от магии. Парень совместно с совой неотрывно наблюдали за твоими манипуляциями и кружением, от чего тех уже понемногу стало подташнивать. Ты же не обращала никакого внимания, увлеченная действом. — Ты правда не хочешь поехать со мной? — всё же подаёт голос блондин, удобнее располагаясь на твоей кровати. — Отец хотел обсудить парочку своих исследований, — продолжал Люциус. — И сказал, что готов взглянуть на твои наработки, — ловит твой вопросительный взгляд. — Северус, — вздыхаешь с улыбкой на губах. — Да, он обмолвился, что ты застопорилась с какими-то там травами, — абстрактно провёл рукой по воздуху. — Да и вообще, ты давно не была в Мэноре, — как-то обиженно протянул сероглазый. — Я знаю, Люц, — тяжко вздыхаешь и прекращаешь метания, опускаясь на кровать рядом. — И я тоже хочу встретиться с твоим отцом и с тобой побыть тоже хочу, — взбираешься на покрывала и седлаешь Малфоя, упираясь ладонями в плечи. — Но я не была в квартире родителей с самой их смерти. Там должно быть завал творится… — прикусываешь губу. — Мне нужно… — Я знаю, — кивает волшебник обнимая за талию. — Просто не хочу отпускать одну. — Со мной будет Пив, — тут же улыбаешься и Змей фыркает. — Ой, да ладно, он тебе нравится. — Не отрицаю. — Ну вот, — хмыкаешь. — Мне нужно побыть одной, — доверительно шепчешь. — Но на следующих выходных я вся твоя. — Даже пропустишь подготовку? — наигранно удивлённо вскидывает брови. — Да, — расплываешься в улыбке. — Что только не сделаешь, лишь бы дитё не плакало. — Ах, так это я ещё тут ребёнок? — щурит глаза маг и резко притягивает к себе, а после переворачивает, нависая, словно коршун над жертвой. — Если собрать твои лохмы в хвостики и надеть юбчонку, то сойдёшь за девочку-переростка, — зарываешься в платиновые волосы, создавая подобие хвостов и начинаешь хохотать с выражения лица парнишки. — Ты неисправима, — вздыхает тот и кусает за ключицу, от чего ты ойкаешь, продолжая смеяться. — Есть у кого учиться, — хмыкаешь и перестаёшь хихикать, как только аристократичное лицо приближается непозволительно близко к тебе. — Благодарю, — опаляет теплым дыханием твои губы, едва касаясь своими собственными. — Ну и Змей… — закатываешь глаза. — Стараюсь, — и в следующую секунду тебя уже целуют бледные губы, углубляясь. В долгу не остаёшься и прикусываешь нижнюю губу Слизеринцу, оттягивая, и тот шипит. — Ммм, кусаешься? — Соответствую, — усмехаешься и оставляешь лёгкий чмок, отстраняясь. — А вообще, я скоро везде буду таскать с собой Сева. — С чего это вдруг? — Потому что, по какой-то неизведанной причине, стоит нам остаться вдвоём, как положение вертикально у нас вмиг меняется на горизонтально – ты отвлекаешь меня! — Ещё скажи, что тебе не нравится, — снова фыркает. — Нравится, но мешает. Поэтому давай, поднимайся – куча дел ещё. — Какая же ты вредная, — теперь очередь Люциуса закатывать глаза и со вздохом подниматься. — Да-да, я помню, — поднимаешься следом.***
Поднимаешься по винтовой лестнице прямо в спальни мальчиков, сжимая в кармане небольшой пузырёк с зельем. Полы мантии немного проезжаются по каменным ступеням, пачкаясь, от чего цокаешь языком, но ничего не предпринимаешь. Подойдя к знакомой, за столько то лет, двери, мнешься всего секунду, после чего стучишь пару раз. — Надеюсь, вы все одеты и не творите опять какой-нибудь хрени, — усмехаешься, но тут же прячешь улыбку, отворяя деревяшку и встав на пороге. Три пары глаз в удивлении уставились на тебя. Ты же с не менее большим интересом разглядываешь мальчишек: Джеймс всё такой же взлохмаченный и где-то уже опять успел погнуть дужки очков; Питер со своей ни при каких условиях не заправляемой рубашкой и, конечно же, Римус с новыми ссадинами на руках и лице. Что-то душит внутри. — О, Мерлин, столько лет, а выглядите до сих пор как дети, — вздыхаешь и взмахиваешь пару раз палочкой. Галстук на шее Поттера затягивается и очки приходят в нормальное состояние; рубашка Петтигрю заправляется и джемпер лежит на плечах ровно; на ранки Люпина накладываются пластыри с лечебными травами для скорейшего заживления. — Т/И… — вышел всё же из оцепенения оборотень. — Нет, молчать, — тут же перебиваешь. — иначе я уйду, — и парни сникают. — Вот и умнички, — киваешь. — В общем, я тут по двум делам: первое – если Сириус не прекратит свою дурацкую слежку и не отстанет уже от меня, то пусть пинает на себя. Думаю, не стоит напоминать, что с чарами я близкая подружка. И второе, — разворачиваешься к Лунатику и наконец достаешь руку из кармана, подкидывая колбочку с фиолетовой жидкостью парню, который тут же ту ловит. — это антидот для тебя. Я ещё не смогла придумать то, что могло бы полностью излечить твою лекантропию, но это поможет тебе жить обыденно, не оглядываясь на день цикла. Одна капля в день перед сном, — даёшь наставления. — Я вылечу тебя, Луни, просто дай мне время, — хоть и разговаривала с другом, но голос был холодным. — Спасибо, — шатен всё же не сдержал порыва и сгреб тебя в объятия и ты позволила ему это, понимая насколько для него это важно. Для тебя это важно(?) Спустя секунд пятнадцать слегка бьёшь по плечу намекая отпрянуть, и делает это кареглазый явно с неохотой. — На этом всё, — разворачиваешься к двери, когда тебя нагоняет: — Прости нас, Т/И, — Джим ведёт плечами, взирая на твою ровную спину. — Мы должны были тебе всё рассказать. — Я давно уже вас простила, — голос тихий, еле слышимый. — Но наступать на те же грабли снова – не хочу. Я доверяла не тем людям, — повернув голову вбок, но так и не смотря ни на кого определённо, проговорила ты и всё же вышла, прикрыв за собой дверь.***
Годрикова Впадина всё такая же, как и прежде: небольшие улочки усеянные фонарями, симпатичные и уютные домики, яркие гирлянды навешанные всюду и кое-где слышатся голоса людей, вышедших из ближайшего бара или же просто прогуливающихся по площади. В окнах горит теплый свет, придавая атмосферу «дома». Деревья понемногу набухают почками, а снег практически и вовсе растаял, если не считать тонкий слой выпавший недавно. В отдалении слышится лай. Ты ёжишься, вздрагивая всем телом. Было неприятно находиться здесь после… всего. Тебе ещё не довелось попасть в дом, но предчувствие было такое, что там явно ничего хорошего не ждёт. Хотя, казалось бы, дом детства. Вы с родителями редко бывали здесь, – дедушка настаивал, чтобы вся семья жила в уже многовековом поместье, принадлежащем Т/Ф, – но И/Т/Ц и И/Т/М хотели, чтобы у вас всех было такое место, куда можно было бы вернуться – без всей этой вычурности и аристократизма; что-то приземлённое и надёжное. От этого и больно сейчас снова находиться в этом домЕ – слишком много воспоминаний. Хороших воспоминаний. Годрикова Впадина только ими тебе и запомнилась – здесь тебе не было плохо. Здесь были родители и маленькая ты, которую папа учил кататься на велосипеде, а мама готовила твои любимые ягодные пирожки на кухне. Здесь вы праздновали, когда тебе пришло письмо из Хогвартса. Сюда ты притащила Сириуса, чтобы познакомить с родителями… Воспоминания накрывают тебя, стоит только отворить дверь и переступить порог. На комоде всё также стоят фотографии. Обычные. Простые. Маггловские. С застывшими улыбками, абсолютно недвижимые фигуры и почему-то именно они кажутся живее любой колдографии. Проходишь чуть дальше и натыкаешься на вешалку. Мамина любимая шляпа всё с тем же красным бантом аккуратно весит на крючке, а рядом с ней – папина кожаная куртка, которую он безумно любил, а внизу покоятся твои жёлтые ботиночки и такой же яркий зонтик. Прикладываешь ладонь ко рту и гулко сглатываешь, отворачиваясь, проходишь дальше. В гостиной было не много мебели: пара кресел, диван, телевизор в углу и, конечно же, камин, над которым также располагались фотографии. Обои потускнели и везде был толстый слой пыли. В углу ковра всё ещё бросалось в глаза пятно от спичек, которое натворила ты. Грустная улыбка трогает губы.***
Полянка возле Плакучей Ивы была такой яркой, а запах травы и полевых маленьких цветочков дурманил получше любой амортенции. Небо было чистым, без единого облачка, а солнце светило ярко, но не пекло. Всё же середина апреля радовала погодой и почти летними деньками. Не хотелось думать ни о предстоящих экзаменах, ни о взрослой жизни, ни о прощании с друзьями. Всё слишком хорошо сейчас, чтобы заканчиваться. Хотя, не стоит забывать и о не самых счастливых моментах за этот учебный год. Ты встряхиваешь головой, отгоняя ненужные мысли и вновь смотришь на парня около себя: крючковатый нос, смоляные брови, глубокие карие, почти черные, глаза, тонкие губы, бледная кожа и цвета вороньего крыла волосы до плеч. Казалось бы, ничего примечательного – обычный ученик, но было во всём этом что-то «не такое», что-то пугающе новое, неизведанное. Парень как новая книга, что случайно попалась в библиотеке – хочется проштудировать страницы, прочесть описание; изучить вдоль и поперек, – разгадать загадку. От этих мыслей ты не замечаешь, как картинка сменяется другой, более старой, уже изученной…***
26 июня 1976
года. Дом Поттеров.
На дворе стоял жаркий летний день, как и все предыдущие до. Ничего особенного. Мальчишки уже давно проснулись, хоть и валялись в своих кроватях до самого обеда – «И как у них ещё бока не отлежались?» – возмущалась время от времени Миссис Поттер и ты прекрасно её понимала, широко улыбаясь, помогая нарезать салат к обеду. Поттеры хоть и были чистокровным семейством, но ничего человеческого им было не чуждо, поэтому Юфимия решила совмещать: пока сковородки и подносы начищались магией, а стол потихоньку сервировался, женщина помешивала ароматный суп в кастрюльке. Здесь царил уют. Это место можно и хотелось называть «домом». — Я доделаю сама, а ты иди-ка спусти этих оболтусов на завтрак, — немного кичица волшебница. — В час то дня? — не удерживаешь усмешки. — У них всё, не как у людей, — вздохнув, закатывает глаза та и ты уже смеёшься в голос и слышишь такой же весёлый смех, когда спешишь к лестнице на второй этаж. — Так, господа Сохатый, Лунатик, Бродяга и Хвост, пора поднимать свои ленивые попки и спускаться на ваш первый приём пищи, — без стука заходишь в комнату и проходишь чуть глубже, рассматривая Гриффиндорцев, что заинтересованно глядели на тебя. — Твоя мама, Джим, скоро будет рвать и метать. Честно говоря, не понимаю как она тебя терпит. Вас всех, — наигранно удивлённо возводишь взгляд к потолку и в следующее мгновение тебя тянут на большую кровать, в самый ворох одеял и подушек – после пробуждения, все Мародёры перебрались в спальню Джеймса со своим «багажом». А после на тебя обрушилась лавина щекоток и звонкий смех со всех сторон. Выбираться из дома, пока на улице орудует солнце – было самоубийством, поэтому каждый развлекался по своему в доме. Ты же предпочла библиотеку, бесполезным игрищам. Она у Поттеров большая, содержащая кучу различной литературы с древними фолиантами и свитками. Это просто мечта и кладезь знаний. Но как бы ты не отнекивалась, а всё же вечером, на закате солнца, друзья смогли вытащить тебя на улицу. Всё завертелось слишком быстро, ты и не успела понять каким образом и откуда на тебя обрушился небольшой поток воды, но оставаться в долгу ты не стала – раз нельзя вычислить мерзавца, стоит атаковать всех сразу. На душе тепло. Сириус, уже уставший от всего суматошного дня, сидел на лавочке заднего двора, наблюдая как его девушка и лучшие друзья обливают друг друга водой. Сохатый немного перестарался: воды вылилось слишком много. Но ты сдаваться так просто не стала. Тебе не нужна палочка, чтобы обыграть строптивого и заносчивого друга, подбадриваемого остальными двумя. Ты слишком умна для простой магии. Блэк это знает. Возможно, этим ты его и зацепила. Он и сам уже не помнит. В день признания он был слишком нервный и на следующее утро даже не мог понять: согласилась ты или он себе это сам придумал. Благо, друзья оказались рядом и всё прояснили. Но задай Бродяге вопрос: когда это всё началось? – он не ответит точно, не назовёт ни месяц, ни год. Это просто случилось. В один момент он понял – или сейчас, или уже никогда. Рядом присаживается кто-то ещё. Сириус не поворачивает головы – итак понимает. — Тебе повезло с девушкой, — раздаётся негромкий голос спустя время. — Откуда…? — теперь брюнет оборачивается к мужчине в пол-оборота. — Джеймс, — сам отвечает тот. — На самом деле, мне рассказала всё Юфимия. Всё же, женщина-женщину чувствует лучше – я б так быстро не догадался, — усмехается Мистер Поттер. — Т/И не очень хочет афишировать наши отношения. Друзья знаю, а остальным зачем? Я полностью согласен. — Это пока что, — понимающе кивает шатен и натыкается на вопросительный взгляд. — Т/И девушка восхитительная и уже совсем взрослая, сформировавшаяся. Уверен, как только начнётся новый учебный год – отбоя от парней у неё не будет. И как бы вы не прятались – ты сам себя выдашь, в конечном счёте. — Вы говорите так, будто… — Было, — понимающе кивает волшебник. — И долго я с этим мириться не мог, — Блэк лишь понимающе кивает, снова поворачиваясь к друзьям. — За такую можно бороться вечно, ведь она будет верна при любых обстоятельствах – чтобы ты не сделал, всегда будет рядом. Но нужно быть аккуратным, — чистокровный не оборачивается, ждёт продолжения. — Понимаешь, Сириус… — вздыхает тот и парню всё же приходится обернуться. — Девушкам всегда нужно больше внимания, а тем, кто лишился всего – просто жизненно необходимо. То, что малышка Т/И смогла полюбить не смотря на всё то, что… произошло – чудо, не иначе! Она доверилась тебе, друг мой, и это доверие дорогого стоит. Больше голос не звучит. И рядом снова пусто. Глаза стеклянные смотрят куда-то вдаль, выцепляя необходимую фигуру. Улыбка на губах яркая, честная, открытая – от этого внутри всё сжимается. Должно сжиматься. Но в груди пусто. Там ничего больше не колышется. И Сириуса это пугает, но он не скажет об этом никому. Слова отца друга, который был ближе собственного, заседают в голове и Бродяга готов делать всё, что в его силах.***
— Т/И, ты такими темпами меня прожжёшь насквозь, — выводит из воспоминаний о прекрасном дне Северус. — И всё же, какой ты злюка, — хмуришь брови, перебирая в пальцах траву. — Какой есть, — пожимает плечами, не отрываясь от книги тот. — Но ты не такой! Я знаю. — Неужели? — черная бровь взлетает вверх. — Именно, — заговорщицки улыбаешься и эти нотки не ускользают от слуха вечно настороженного Снейпа – и не зря. — Что ты уже задум…? — брюнет не договаривает, ведь в следующее мгновение, когда тот убирает книгу от лица, ты уже нависаешь сверху, держа что-то в руках, а через секунду это «что-то» покоится на его макушке. Длинные пальцы ощупывают предмет, а глаза расширяются, когда приходит осознание. У. Него. На. Голове. Чертов. Венок!!! Первым порывом было сдернуть вещицу, но как бы тот ни старался – не получалось. — Т/И, — угрожающе зыркает на тебя тот. — Даже не пытайся, — качаешь головой. — Пока не признаешься – он не исчезнет. Даже я его убрать не могу. — О Мерлин! За что мне такое наказание? — Я твоё спасение, глупыш. — От чего же, интересно знать? — язвит маг. — От вечно скучной и однообразной жизни, — серьёзно изрекаешь. — Мне нравилось прежнее состояние дел. — Тебе кажется. — Да почему ты…. — А ты почему? Откуда такие выводы, Северус? — Это тебя не касается, — довольно грубо отмахивается Слизеринец. — Я просто тебя не понимаю… — качаешь головой, заглядывая в глаза. — Зачем ты отталкиваешь от себя людей? Почему предпочитаешь быть изгоем? — Ты не поймёшь, — качает головой, опустив ту, перебирая пальцами мантию. — Так объясни мне! — Я не хочу снова кого-нибудь потерять! — смотря прямо в глаза, тяжело дыша. — Довольна? Тебе же это было нужно, да, Т/И? Эта ваша чертова гриффиндорская натура, которая позволяет вам лезть каждому в душу от скуки. Ты такая же как и они, — венок спадает с длинных волос и парень подрывается с места, устремляясь к подземельям. Тебе понадобилось более десяти секунд, чтобы осознать всё. Тоже срываешься с места и бежишь за другом. — Северус, подожди! Прости меня, я не хотела, — кричишь в след. — Северус! — Сделай одолжение, Т/И, — всё же притормаживает брюнет, разворачиваясь к тебе. — Отвяжись от меня, наконец. Я сделал всё, что мог – больше ничем помочь не могу, — выплёвывает, словно наглотался горькой тины и исчезает за колонной.