LoveHateLove

«не важно как, но я буду в нашем собственном мирке исцелять тебя»

      Мужчина сидит во главе стола на кухне слегка боком, расставив ноги и подперев голову рукой, монотонно постукивая указательным пальцем по своим пухлым губам и внимательно следил за твоей фигурой, что занималась приготовлением обеда. Ему определённо нравился твой образ: майка на тонких бретельках, что едва прикрывала низ живота, хлопковые шорты и его собственная рубашка поверх плеч, – рукава слегка закатаны, чтобы не марать чистую вещь, – и всё это так просто, по-домашнему, что заставляет сердце взрослого человека трепетать, а замысловатые бабочки, кажется, поселились не только в животе, а по венам пробирались во всевозможные участки. Джун всегда был из той категории парней, что в душе рьяно желал, чтобы его вторая половинка таскала вещи из гардероба своей пары. Ему казалось это всё намного интимнее, чем секс, ведь человеку должно быть настолько комфортно и уютно рядом с тобой, что он видит в этих кусках ткани некую безопасность(?), которой тот хочет себя окружить. Может быть и так.       В любом случае, сейчас его взгляд сосредоточен на тебе не по этому поводу, – хоть и скрывать своё кошачье урчание крайне сложно. Ким никогда не был глупым парнем; неловким, неаккуратным – да, но не идиотом точно. С садика он показывал свои таланты не только в музыке, отбивая чёткий ритм ложками и напевая любимые песни, что крутились на музыкальном канале, а также математические наклонности. Можно было смело сказать, что наука являлась его стезей, где он чувствовал себя уверенно. Возможно, именно поэтому он непосредственно связал свою жизнь с цифрами, – и не прогадал! Однако, что действительно никогда не поддавалось его пониманию – это намёки. Кто угодно мог ему всячески подмигивать, жестикулировать всем телом, отбивать ритм азбукой морзе – всё бесполезно, пока не скажешь прямым текстом непосредственно ему в лицо, – это обязательный пункт, иначе брюнет может воспринять всё как шутку. Хоть и при всём при этом, его нельзя назвать невнимательным, потому как он быстро считывает эмоции и любые изменения в поведении оппонента. Вот вам и противоречивые стороны.       Именно поэтому он заметил, как ты всё чаще начала закусывать губу и отводить от него взгляд, всякий раз, когда встречалась с драконьими омутами напротив, а ещё как быстро ты стала сбегать с диалогов, оправдываясь какими-то бессмысленными и очень важными делами; вечно о чём-то думаешь и хмуришь в нерешительности брови. Также он заметил, что твоя повседневная одежда стала более открытой, чем до этого, – хоть он и ругался на голые ступни, повсюду ведь холодный кафель! И его вовсе не волнует, что год назад он сам лично непосредственно участвовал в прокладке напольного подогрева. Намджун наблюдает за этим уже неделю, но сложить в своей голове пазл никак не может, как бы не старался, а главное – и посоветоваться ведь не с кем! Конечно, мужчина мог списать твоё поведение на очередные гормональные всплески, – всё же при беременности это нормальное дело, – а лёгкую одежду на летнюю знойную жару, но что-то внутри него подсказывает, что это всё вовсе не так и он вновь упускает нечто важное. Понять бы только ещё, что именно «не так».       Ким стоически дожидается, пока ты домоешь последний стакан и вытрешь руки, отключая попутно сковороду, переставляя ту на неработающую конфорку, дав настояться и остыть, а после поднимается со своего насиженного места и подходит вплотную к тебе, разворачивая лицом и чуть пригибается, расставив руки по обе стороны от тебя, упираясь в мраморную столешницу и внимательно смотрит в твои ничего не понимающие глаза. — Что случилось? — выгибаешь бровь, теснее прижимаясь к фурнитуре. — Ты ведь знаешь, что я полный профан по части человеческих чувств, — начинает наконец кареглазый, потихоньку ломая образовавшееся непонимание ситуации. — а также знаешь, что я не могу не заметить кое каких деталей, что непосредственно связаны с тобой, — он не отводит взгляд, внимательно изучая. — Поэтому, прошу, перестань меня мучить и скажи уже в чём дело, ведь мои аналитические навыки за всю эту неделю просто помахали мне ручкой, так и не дав хоть какой-либо ответ, — горестно выдыхает, чуть встряхивая головой. — Я ведь переживаю за тебя. У тебя что-то произошло? — Ох, я... — сначала опускаешь, а затем отводишь взгляд, прикусывая губу и начиная теребить край рубашки, — ну вот опять! За своими мыслями и забыла вовсе, каким твой муж может быть проницательным. — просто... ну... — Душа моя, — зовёт тот тебя, аккуратно приподнимая твоё лицо за подбородок, чтобы любоваться любимыми глазами, что сейчас отчего-то испуганно мечутся по собственному лицу. — Ты можешь рассказать мне всё, что угодно. Мы вместе решим эту проблему. — Я знаю, просто... — выдыхаешь, сглатывая мешающийся ком. Может и правда стоит рискнуть? — Знаешь, неделю назад я была у гинеколога и спросила кое о чём, потому что для меня это было очень важно знать, – я бы ни в коем случае не хотела бы навредить нашей детке, но врач дал добро и я правда была рада, только не учла одну вещь, — твой взгляд вновь опускается и ты начинаешь заламывать свои пальцы, пока брюнет лишь внимательно слушает. — свою беременность, а вместе с ней неуклюжесть и неповоротливость. И я определённо понимаю, почему не привлекаю тебя в таком виде, поэтому я решила, что можно обойтись и другим образом, верно? — вопрос риторический. От переизбыток эмоций ты даже не замечаешь лёгкий смешок, что вырывается из тебя. — Подготовить себя было не лёгким делом, хоть живот и не кажется ещё таким большим, но всё же... — ты выдыхаешь, слегка поведя плечом. — когда дело дошло до основной части, я... просто смотрела на этот силиконовый дилдо и не могла даже мысленно представить его в себе, потому что это просто не ты, — мученически выдыхаешь, заламывая брови. — Да, сам член выполнен очень неплохо и из хорошего дорогого материала, но ведь это просто безжизненная игрушка, а не живой человек, — начинаешь говорить быстро, от чего дыхание слегка сбивается. — Но если бы ты только знал, как же сильно я хочу почувствовать твой член внутри себя снова, — мужчина улавливает, как твой голос становится более слезливым. — И всё равно я не могу просить тебя лечь со мной в постель, если тебе этого вовсе не хочется и я... просто, я... я... прости, — ты накрываешь лицо ладошками, всхлипывая и чувствуя дорожки слёз, что тут же катятся вниз по щекам.       Намджун ещё с пару секунд стоит напротив со вскинутыми вверх бровями и пытается сложить у себя в голове всю полученную информацию, а затем тянется к твоим рукам, нежно обхватывая запястья, заставляя открыть лицо. — А теперь давай по-порядку, — голос вкрадчивый и спокойный. — Сначала, скажи мне, пожалуйста, солнце моё, с чего ты взяла, что не привлекаешь меня? — горячие ладони обхватываю твои пухлые щёчки стирая с них ненужную влагу. — Но ведь... — порываешься было, но тут же тушуешься. — ты за всё время с момента, как рассказала тебе о положении не притронулся ко мне, не настоял на сексе, — он слышит явную обиду и упрёк, от чего не может не улыбнуться. — Малышка, ты носишь под сердцем нашего с тобой ребёнка, что уже является большим делом, которое требует усилий, — начинает объяснять, словно ты здесь маленький ребёнок. — А ко всему этому ты продолжаешь выполнять все дела по дому: стирка, глажка, уборка, готовка. Я знаю, как это сложно и кто я такой, чтобы ещё просить тебя об удовлетворении моих непосредственных физиологических нужд? — Джун заглядывает в твои заплаканные глаза, пытаясь донести слова правильно. — Детка, ты сводишь меня с ума с нашей первой встречи, но сейчас я просто умираю от осознания, что ты подаришь мне малыша. А твоя фигура... О мой бог, твоя фигура, — он на секунду возводит глаза к потолку, качая головой. — эти сочные ягодицы, мягкие бедра, круглый животик и милые щёчки... Я каждый раз получаю спермоизлияние в мозг, стоит только представить твой образ, не то чтобы видеть. Признаюсь честно, я скоро сотру руку в кровь, потому что ты просто невероятная и я люблю тебя так сильно, но мне не хватит и всех жизней, чтобы полностью поведать тебе об этом, — кареглазый стирает с твоих щек новые хрусталики, что заполняют все глаза, размывая образ любимого. — Джун-и~ — ты буквально воешь, заходясь в рыдании, потому что никто и никогда не сможет вызвать в тебе такую бурю неимоверных эмоций, как твой муж. И самой не хватит жизни, чтобы описать насколько тот важен для тебя. — Маленькая моя, ну ты чего? — большие пальцы продолжают избавляться от соленых ручейков, а сам он чуть наклоняется, чмокая в раскрасневшийся носик. — Я так тебя лю-люблю-ю-ю, — задыхаясь, проговариваешь, цепляясь за сильные руки. — Я знаю, милая, знаю, — кивает тот, наблюдая как тонкие пальчики окольцовывают его предплечья. — Но у меня всё ещё есть к тебе вопрос, любимая, — тон слегка меняется, а ты не совсем понимаешь, как его трактовать, поэтому лишь сдвигаешь брови к переносице, внимательно смотря и шмыгая покрасневшим носиком. — Откуда и зачем тебе дилдо? — ох, Намджун точно никогда не привыкнет к тому, как быстро меняются твои эмоции, но ему определённо нравится лицезреть твои рдеющие щёчки. — Я... ну... знаешь, — тщетно пытаешься спрятать взгляд. — Он у меня... он уже давно... — О, правда? И сколько? — Я... он... — мозг правда пытается придумать хоть что-то адекватное. — Боже правый, Джи, прекрати! — сначала несильно бьёшь мужа в плечо, а после утыкаешься в него же лбом. — Что? Я просто хочу узнать, как часто ты прибегала за помощью к своему маленькому дружку. Тебе меня мало? — Нет! — тут же вскидываешься, смотря в драконьи глаза и вновь отводишь. — Это было... было ещё в университете... — А казалась такой правильной, — наигранно вздыхает тот, за что вновь получает по плечу. — Это всё из-за тебя, между прочим! — Из-за меня? — Именно! Я весь первый семестр слюни пускала на горячего четверокурсника, что ходил на физру в этих чёртовых майках с открытыми рукавами, а в тёплое время и вовсе с голым торсом гонял мяч на поле при универе. Я буквально сходила с ума и мне нужно было как-то снимать стресс, а пальцы уже не приносили того наслаждения, хотелось... чего-то большего... — И часто ты засовывала в себя его, пока представляла меня? — взгляд напротив светится опасным огоньком и ты лишь гулко сглатываешь. — Я не... я не помню. — Ты плохая врушка, милая, — кончики пальцев ведут вверх по скуле, заправляя выбившуюся прядь за ушко, а затем зарываются в копну на затылке. — Скажи, ты представляла каждый раз меня, пока вгоняла свою игрушку всё глубже? Кончала с моим именем на губах? — Намджун-а, — выдыхаешь спертый воздух, закусывая губу, словно вновь окунаяясь в события семилетней давности. Казалось бы, ничего страшного в этом нет. Кто не дрочил в свои восемнадцать? Но когда мужчина преподносит всё так, хочется просто сгореть, – и гадай: от стыда или возбуждения. — Я всё ещё не услышал ответа, — наклоняясь к твоему покрасневшему ушку, шепчет, прикусывая хрящик, вызывая мурашки. — Чёрт, — гулко сглатывает, выдыхая на спинку шеи. — У меня встал как у подростка просто от представления, как ты прыгаешь на силиконовом члене, пытаясь попасть в желанный комочек головкой, и каждый раз, когда всё же получалось, выстанывала моё имя, — тебе самой становится жарко, когда представляешь эту картинку. — Я бы хотел стать свидетелем этого шоу. — Обещаю, исполню твою грязную мечту после родов, если ты прямо сейчас трахнешь меня около этого грёбаного стола, — дыхание сбито, будто бы пробежала пару километров, хотя из всего интимного в твою сторону прилетел лишь шёпот, но кого это останавливает? — Я с нетерпением жду этого момента, но, — брюнет слегка отстраняется и смотрит прямиком в глаза. — ты уверена? — Джун-а, — хмуришь брови, серьёзно смотря на мужа снизу вверх. — я буквально чувствую, как всё моё нижнее бельё насквозь мокрое, – нам даже смазка не понадобиться! – как ты думаешь, я уверена?       А затем ты готова поклясться, что слышала рык, наблюдая как зрачок полностью перекрывает радужку, а тебя наконец заключают в кусачий поцелуй: Ким не жалеет нежные губы, терзая те до красноты, слизывая с их поверхности природную сладость и подталкивает к столу. — Обопрись, — шёпот теряется где-то между, но ты выставляешь руки позади себя, опираясь на стол, пока пухлые губы спускаются ниже, выцеловывая линию челюсти, шею, хрупкие ключицы.       С жадностью стягивает собственную рубашку, откидывая на пол и задирает майку, прокладывает поцелуи от одной до другой груди, притормаживая у сосков, зная какие те сейчас чувствительные, поэтому лишь обводит тёмные ореолы языком, вырывая скулеж и движется ниже, оставляя прохладу. Нежно проводит большими ладонями по упругому животику и небрежно разбрасывает любовные  метки, подбираясь к кромке шорт, что быстро стягивает вместе с нижним бельем, а после вновь возвышается, слыша как гулко ты сглатываешь и снова увлекает в очередной поцелуй. — Я хочу, чтобы ты ни в чём себя не сдерживала, ягодка, — прокладывая дорожку к уху, просит тот, а после резко подхватывает под ягодицы и сажает на широкий угловой диван, что стоял сбоку, сам опускаясь на колени. И ты уже знаешь, что сейчас будет, поэтому вдыхаешь достаточно воздуха, чтобы в следующее мгновение со стоном выпустить его из себя, когда шершавый язык проходится по половым губам, слизывая смазку со складочек и обводит круговым движением чувствительный клитор.       Спиной укладываешься на мягкую обивку, слегка прогибаясь в пояснице для удобство и раздвигаешь ноги максимально сильно, пока умелый язык вырисовывает пируэты, потихоньку начиная проникать кончиком в узкую дырочку, оглаживая такие нуждающиеся стеночки. Пальцами зарываешься в отросшие тёмные волосы, сжимая, заставляя мужа застонать от удовольствия, посылая вибрацию по складочкам, вырывая поскуливания. Всё это ощущается настолько правильно и хорошо, что хочется просто откровенно расплакаться, – особенно сильно, когда к языку прибавляются тонкие музыкальные пальцы, растягивая тугой вход. Вот тут то и теряется связь с реальным миром, стоит только подушечкам достать до комочка нервов, сотрясая тело в судорогах, а стоны непрекращающимся потоком литься с уст. — Джун-а... ах! — со всхлипом вырывается очередной стон. — Пожалуйста...       Мужчина в следующую же секунду останавливается, слизывая стекающую смазку, чтобы в следующее мгновение склониться над твоим лицом, втягивая в жадный поцелуй, позволяя попробовать себя. Ты смотришь в эти омуты напротив и понимаешь: – дорвался. Каждое движение наполнено непомерным желанием, но видно какие усилия прикладывает Ким, чтобы ненароком не причинить боли или дискомфорта; как тщательно и аккуратно растягивает, оглаживает кожу  и старается коснуться губами каждого открытого участка тела; с каким трепетом проходится по упругому животику. Слишком прекрасно.       Намджун поднимается, подходит к одному из кухонных шкафчиков, откуда достаёт презерватив и смазку, натыкаясь на твой удивленный взгляд. — Никогда не знаешь, где прижмёт, — лишь хмыкает тот и помогает подняться, в очередной раз проходясь по плечам к ушку, прикусывая у основания челюсти. — Ты с такими темпами меня просто съешь, — вздрагиваешь от щекочущего дыхания, прижимая голову к плечу и смотришь в глаза мужа. — Я был бы весьма не против, — ведёт пальцами вдоль руки, обхватывая запястья, приподнимая ладошку к лицу и целуя прямо в центр, а затем и каждый пальчик, после обхватывая указательный губами, позволяя подушечкой упереться в шершавый кончик языка, что круговыми движениями воздействует на рецепторы. Ты, конечно, и раньше замечала у него садистские наклонности, но сейчас его манипуляции сводят и доводят тебя до непомерного желания. — Джун-а, — плаксиво тянешь, вытаскивая с прошлым хлюпом свои пальцы из манящего рта, обхватывая лицо. — Я хочу твой член в себе. Сейчас же, — контакт глаза в глаза и слова бьющие обоим в узлы внизу живота. — Иначе до конца жизни рукой справляться будешь. — Понял, не дурак, — расплываясь в ухмылке и оставляя поцелуй на распухших губах, резко разворачивает, вновь заставляя упереться руками о стол, пока сзади шуршит упаковкой и растягивает по члену презерватив, смазывая хорошенько обычным лубрикатом, а потом входит неожиданно, но аккуратно, не отнимая возможности привыкнуть к забытым ощущениям наполненности. Ты слышишь сдавленный выдох за спиной и мокрую дорожку на лопатках.       Удержаться и не закатить глаза от удовольствия, сладостно простонав, когда орган проникает на максимальную длину и тут же упирается в нужную точку – что-то за гранью фантастики. Мужчина задерживает в таком положении на пару секунд, а затем выходит практически до конца, заново вгоняя. Он берёт медленный и плавный темп как бы не хотелось начать выбиваться отрывистыми и быстрыми толками – ты дороже всего. — Обхвати меня руками за шею и держись как можно крепче, — горячее дыхание обжигает, но ты слушаешься: заводишь руки назад, обхватывая сильную шею, а затем чувствуешь как брюнет слегка приседает, а в следующее мгновение твои ноги уже отрывают от пола, придерживая под коленями, пока длинный узловатый член вбивается точным движением внутрь, заставляя содрогнуться всем телом, вызывая мурашки.       Толчки уже не похожи на прежние, – они чёткие и уверенные. Ким отслеживает каждую реакцию и ускоряет с этим темп, наконец перестав мучить и себя самого. Ты же не успеваешь делать вдохи, заходясь в очередном рваном выдохе, что постепенно сходит на скулеж. — Джун~и... ах... боже... — звуки смешиваются в одну единую какофонию, а шумное дыхание прямо в спинку шеи возбуждает ещё больше. Но точкой невозврата бьёт осознание того, что в данную минуту Намджун буквально вбивается в твоё нутро, удерживая полностью на весу. Ты никогда не сомневалась в способностях своего мужа, но это выбивает из колеи, – раньше вы никогда не пробовали что-то из таких поз. Именно это заставляет перед глаза всё потемнеть, а затем разразиться цветами сверхновой, содрогая всё тело, словно от электричества, что аж пальчики на ногах поджимаются, а из груди вырывается самый протяжный и честный всхлип, от чего по щекам текут вновь за этот вечер ручейки, сокрывая в себе непомерное удовольствие. Пара оттяжных толчков и ты ощущаешь, как спермой наполняется презерватив, а позади звучит сдавленный рык.       Ноги поочередно опускают на пол спустя ещё некоторое мгновенье, придерживая разморенное тело. Горячие губы находят своё законное место, покрывая поцелуями плечи и позвонки, дав время прийти в себя, пока одна ладонь поглаживает вдоль живота. Слишком хорошо. — Я так тебя люблю, — горячий шёпот на ушко о самых сокровенных словах и ты чувствуешь, что снова можешь расплакаться. — До безумия хочу вновь оказаться между твоих ног и довести до очередного оргазма своим языком, — у кого-то из вас точно кинк на поскуливания, иначе как объяснить их такое частое появление? — но боюсь, что для тебя и один раз был большой нагрузкой, после продолжительного воздержания, поэтому предлагаю горячую ванну, что скажешь? — Боже, да, — ты по прежнему опираешься на мужчину, что практически самостоятельно держит весь твой вес, потому что затёкшие ноги до сих пор отказываются сами работать. — И... — Утята и голубая бомбочка? — довольно улыбается Ким, угадывая желание своей пары. — Именно, — зеркалишь улыбку, которую лишь слышишь, а затем ощущаешь, как тебя аккуратно усаживают на мягкий диван и кутают в плед, что всегда покоился на краю. — Дай мне пять минут, любимая, — подмигивает, втягивая в ленивый и такой кричащий поцелуй. «Спасибо». Ким Намджун – синоним слову «слишком» и ты в нём это безумно любишь.